Рассказы о вооружении: самоходная артустановка СУ-100

8 августа 1943 года было подписано постановление ГКО №3892сс «Об организации производства 85-мм самоходных артустановок на базе танка Т-34 на Уралмашзаводе». Уже к началу сентября были готовы первые 100 машин этого типа. СУ-85 стала самой массовой советской средней САУ военного периода, вместе с тем ещё в начале производства этой машины был поднят вопрос о её потенциальном преемнике. Причиной тому стала информация с Курской дуги, где немцы впервые применили средние танки Pz.Kpfw.Panther Ausf.D и самоходные установки Ferdinand. В сентябре 1943 года была запущена программа разработки орудий, более мощных, чем Д-5. Итогом стало создание СУ-100 — лучшей из советских средних САУ военного периода.

Инициатива с корабельной баллистикой

Работы по усилению вооружения танков и самоходных установок пошли по трём направлениям. Первым, наиболее простым направлением, считалось увеличение начальной скорости 85-мм орудия до 1000–1050 м/с. Вторым направлением стало использование орудий с баллистикой 122-мм корпусной пушки А-19. В случае с тяжёлыми танками данное направление стало успешным — так появилось орудие Д-25Т, самое мощное из отечественных танковых систем. Наконец, третьим направлением стало использование калибра 100 мм — для советской полевой и танковой артиллерии этот калибр был новым.

История появления в СССР орудий этого калибра была непростой. Всё началось со 100-мм (10-см) австро-венгерской морской пушки K10 производства фирмы Škoda («круглые» калибры были типичны для Австро-Венгрии). Данные орудия ставились в том числе и на те корабли, которые по итогам Первой мировой отошли Италии. Итальянцам орудие приглянулось, и компания OTO (Odero Terni Orlando) наладила его производство. Через итальянцев 100-мм орудия попали в СССР — используя его как базу, конструкторское бюро завода «Большевик» создало сначала систему Б-24, а позже и более мощную Б-34.

Судьба Б-34 складывалась непросто, это орудие далеко не сразу приняли на вооружение и не раз дорабатывали. Тем не менее его заметили конструкторские бюро, занимавшиеся танковыми системами. Причин оказалось несколько.

Во-первых, орудие имело унитарное заряжание, причём унитарный патрон оказался довольно компактным и не очень тяжёлым.

Во-вторых, система являлась мощным орудием, однозначно превосходя 85-мм зенитную пушку и находясь примерно в той же категории, что и 107-мм орудие М-60. Правда, существовал один серьёзный минус: на тот момент Б-34 не имела бронебойного снаряда. Именно поэтому проект «412-1в» Кировского завода, датированный январём 1941 года, отклонили.

О пушке Б-34 забыли на два года и вновь вспомнили о ней весной 1943-го, причиной тому стало появление на фронте немецких тяжёлых танков Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E.

5 мая 1943 года Сталин подписал постановление ГКО №3290 сс «О восстановлении производства 122-мм корпусных пушек образца 1931–1937 гг. и изготовлении опытных образцов лёгких корпусных пушек». Согласно ему, запускалась разработка «100-мм корпусной пушки с баллистикой морской зенитной пушки Б-34». Наиболее успешной стала 100-мм система С-3 разработки Центрального артиллерийского конструкторского бюро (ЦАКБ), спустя полтора года запущенная в серию как БС-3. Этому документу предшествовало постановление ГКО №3187сс «О мероприятиях по усилению противотанковой обороны», датированное 15 апреля 1943 года, там речь также шла о 100-мм орудии. Одновременно с разработкой корпусной пушки запускался выпуск бронебойных снарядов к ней, таким образом, вопрос по боеприпасам данного типа снимался сам собой.

Причин выбора системы с баллистикой Б-34 оказалось несколько:

• Во-первых, морская система изначально имела унитарное заряжание, чего так и не удалось добиться на 107-мм орудии М-60 и её танковой версии.
• Во-вторых, снаряд Б-34 обладал высокой начальной скоростью — 910 м/с. В то же время начальная скорость снаряда ЗИС-6 (танковой пушки на базе 107-мм орудия М-60) составляла 865 м/с.
• В-третьих, разница между бронебойными снарядами к Б-34 и М-60 оказалась менее двух килограммов.
• В-четвертых, производство ЗИС-6 и М-60 прекратили в 1941 году, к тому же танковую версию М-60 так до конца и не доработали. В результате к осени 1943 года калибр 107 мм окончательно исчез из перспективных разработок.

В отличие от 85-мм систем с повышенной баллистикой и 122-мм орудий с баллистикой А-19, конструкторское бюро завода №9 первоначально не участвовало в работах по 100-мм системам. Задание на разработку данной системы в танковом и самоходном вариантах поручили ЦАКБ. Орудие получило индекс С-34, работы по ней возглавил помощник главного конструктора по научно-исследовательской работе Г.И. Сергеев.

Как и предыдущие орудия ЦАКБ, С-34 разрабатывалась как система, позволяющая использовать стволы разного калибра. Первоначально С-34 была дуплексом: помимо С-34-100, разрабатывалась С-34-122 с баллистикой 122-мм орудия А-19. Далее добавилась третья система — С-34-85, имевшая начальную скорость снаряда 1050 м/с. Впрочем, приоритет оставался за С-34-100: в декабре 1943 года опытную систему установили на КВ-85, а с 22 по 28 января её испытали на Гороховецком артиллерийском научно-испытательном опытном полигоне (АНИОП).

Орудие разрабатывалось и в варианте установки на «артсамоход на базе танка Т-34» — здесь у С-34 обнаружились первые проблемы.

Во-первых, по расчётам масса САУ вырастала с 30 до 32,5–33 т, что было недопустимым. К надёжности ходовой части (прежде всего бандажей) и так имелись претензии, а рост массы лишь усугубил бы проблему.

Во-вторых, специфичный подход ЦАКБ к орудию создал дополнительные трудности. Дело в том, что клин затвора открывался не влево, а вправо, так что заряжающий располагался слева, а наводчик и механик-водитель — справа. Этого конструкторам ЦАКБ показалось мало: по проекту два передних опорных катка получали торсионную подвеску. Неудивительно, что в Народном комиссариате танковой промышленности (НКТП) этот проект подвергли резкой критике, и его пришлось переделывать.

Несговорчивость ЦАКБ и крайне специфичное отношение Грабина к вопросу «что первичнее: орудие или база для него» сыграли в пользу КБ завода №9. В инициативном порядке и в кратчайший срок возглавляемый Ф.Ф. Петровым коллектив конструкторов разработал собственную систему калибра 100 мм. Орудие, ведущим конструктором которого являлся М.Е. Безусов, получило обозначение Д-10. Длина ствола составляла те же 56 калибров (5610 мм), что и у С-34-100, одинаковой оказалась и начальная скорость снарядов (900 м/с). Правда, длина отката у Д-10Т оказалась больше, чем у конкурента, и составляла 510–560 мм. Конструктивно система являлась логичным развитием конструкции КБ завода №9, также при её создании достигалась максимальная унификация. Например, от Д-25 брались затвор, люлька, подъёмный и поворотный механизмы.

Параллельно с разработкой артсистем калибра 100 мм в конструкторском бюро Уральского завода тяжёлого машиностроения (УЗТМ) шли работы по созданию САУ под новые орудия. Разработку машины вела та же группа конструкторов, что и СУ-85, а также СУ-122. Работы возглавлял Л.И. Горлицкий, ведущим инженером машины выступал Н.В. Курин.

Во многом самоходная установка, получившая обозначение СУ-100, была результатом компромиссных решений. С одной стороны, было очевидно, что необходимо расширять боевое отделение. С другой стороны, над конструкторами дамокловым мечом висело ограничение по массе. Во многом именно проблемы с перегрузкой ходовой части стали главной причиной, почему та же СУ-122М и аналогичные машины так и не стали серийными. В результате боевое отделение по основным геометрическим параметрам оставалось равнозначным СУ-85. Одинаковым оказался и угол наклона верхнего лобового листа рубки — 52 градуса от вертикали.

Фактически СУ-100 была развитием опытного образца модернизированной СУ-85, созданной в конце 1943 года. По сравнению с серийной СУ-85 было внесено некоторое количество улучшений, главным из которых стало появление командирской башенки. Впрочем, простой заменой орудия при разработке СУ-100 не ограничились. Для начала толщина верхнего лобового листа и люка механика-водителя увеличилась до 75 мм. Это позволило заметно увеличить стойкость брони против наиболее распространённых противотанковых орудий (прежде всего 7,5 cm Pak 40).

Двухстворчатый люк для панорамы в крыше корпуса сильно изменился, также в его левой створке появился перископический прибор MK-IV. Смотровые перископические приборы по периметру рубки убрали, зато на крышу вернулся вытяжной вентилятор. От наклона кормового листа рубки отказались, что позволило выиграть немного свободного места в боевом отделении.

Работы по изготовлению опытного образца СУ-100 начались в феврале 1944 года. НКТП определял сроком изготовления двух опытных образцов 12 февраля, но на практике построили одну машину. К середине месяца подготовили техническую документацию на опытный образец. При разработке приоритетом являлась установка системы Д-10С, что же касается СУ-100 с системой С-34, то её планировалось получить не ранее 5 марта. В ходе проектирования боевая масса СУ-100, вооружённой системой Д-10С, рассчитывалась на уровне 31–31,5 т, в финальной редакции масса составила 31,6 т.

Боекомплект по сравнению с СУ-85 снизился почти на треть — до 33 выстрелов. Общая конструкция орудийной установки оказалась схожей с СУ-85, при этом толщину подвижной бронировки системы увеличили до 150 мм. Также из боевого отделения убрали левый передний топливный бак, а подвеску передних опорных катков усилили.

Первые испытания опытной системы Д-10С прошли 14–15 февраля 1944 года, всего было сделано 108 выстрелов. Что же касается заводских испытаний самой САУ-100, то они начались ближе к концу февраля. При взвешивании выяснилось, что боевая масса составляет 30 960 кг. Машина прошла 100 км со средней скоростью 24,2 км/ч. После устранения небольших неполадок машину допустили до полигонных испытаний, при этом комиссия составила список из десяти позиций по улучшению, в случае постановки СУ-100 в серию. Дополнительно комиссия подняла вопрос об улучшении вентиляции боевого отделения.

Полигонные испытания проходили на Гороховецком АНИОП с 9 по 27 марта. Систему испытали стрельбой в объёме 1040 выстрелов, из них 517 — усиленным зарядом. В ходе испытаний при использовании разных групп укладок была получена скорострельность от 4 до 8 выстрелов в минуту. Также установка прошла 564 км, из них 125 — по целине. Дополнительно машина прошла ещё 300 км по шоссе и просёлку (это происходило во время испытаний стрельбой).

В отличие от танковой версии Д-10, которая испытания не выдержала, ситуация с самоходной версией системы оказалась куда более положительной. Несмотря на ряд неполадок, Д-10С испытания стрельбой выдержала, хотя комиссия составила список из десяти пунктов для устранения. Вопросы возникли не только к орудию: среди замечаний оказалось и предложение заменить прицел 10Т-15 на ломающийся телескопический прицел.

Имелись претензии и к боевому отделению. Место командира признали неудобным, требовалось сместить командирскую башенку назад на 200–250 мм, а также переделать сиденья командира, наводчика и заряжающего. Дорабатывались люки, изменялись крепление орудия по-походному и освещение. Повторилась претензия к загазованности боевого отделения. Ещё десять пунктов требуемых изменений касались шасси самоходной установки.

Пока шли испытания СУ-100 с системой Д-10С, ситуация вокруг С-34 развивалась не столь быстро. В марте завод №92 изготовил второй и третий образцы С-34, а 26 числа их отправили на завод №100. В ходе испытаний отстрелом орудия №2 (всего произвели 18 выстрелов) обнаружилось заедание оси кривошипного механизма. Ровно те же дефекты обнаружились и на орудии №3, из которого сделали 22 выстрела.

11 мая 1944 года нарком танковой промышленности Малышев подверг С-34 резкой критике. По его словам, системы, предназначенные для установки в ИС-2 и СУ-100, оказались неприспособленными для установки ни в танк, ни в САУ. Разумеется, системы дорабатывались, но время шло, а С-34 всё никак не устанавливалась в САУ. Поскольку особого прогресса с исправлениями не наблюдалось, то и на УЗТМ не особо торопились. Представитель ЦАКБ гвардии капитан Боглевский, прибывший на завод 23 апреля, сообщил, что с января никакой деятельности на УТЗМ по данной теме не велось.

Фактически работы по изготовлению СУ-100, оснащённой системой С-34, начались в июне 1944 года. Машину строили не с нуля: под систему ЦАКБ переделали первый опытный образец СУ-100. В связи с тем, что наводчик располагался справа, командирскую башенку сместили назад. Теперь заряжающий размещался слева, ввиду чего изменилась конструкция укладок. Из-за больших, чем Д-10С, габаритов системы С-34 места внутри машины стало меньше. Кроме того, по боевому отделению у комиссии возникло ещё больше претензий, чем по первому варианту СУ-100 с системой Д-10С.

Испытания СУ-100 с орудием от ЦАКБ проходили на Гороховецком АНИОП со 2 по 7 июля 1944 года. Было произведено 877 выстрелов, из них 511 на усиленном заряде. По работе затвора, полуавтоматики и противооткатного устройства имелся ряд претензий, поэтому орудие признали не выдержавшим испытания. Имелись вопросы и к боевому отделению: для С-34 оно оказалось слишком маленьким, удобство боевого обслуживания признали неудовлетворительным.

Также выяснилось, что из С-34 невозможно вести прицельную стрельбу по движущимся целям. Вердикт оказался однозначен:  «Установка пушки С-34 в самоходе на базе танка Т-34, ввиду малых габаритов боевого отделения САУ, рекомендована быть не может».

Совсем иначе обстояли дела с Д-10С. Весной 1944 года данная система считалась едва ли не идеальным вооружением для тяжёлых танков и САУ на базе Т-34. Основывался этот вывод на теоретической бронепробиваемости, которая получалась даже чуть выше, чем у Д-25. Всерьёз предлагалось перевооружить на данное орудие танк ИС-2.

Правда, испытания показали, что на самом деле бронебойный снаряд Д-10 пробивал верхнюю лобовую деталь немецкого среднего танка Pz.Kpfw.Panther на дистанции 1300–1400 м, а бронебойный снаряд Д-25 делал то же самое на дистанции 2–2,5 км. Тем не менее для средней САУ Д-10С являлась оптимальной системой, обладавшей высокой скорострельностью и приличными данными по пробитию брони. Дело было за малым: доработать как само орудие, так и САУ для его установки.

Второй образец СУ-100 был готов в мае 1944 года. Уже в ходе постройки машина подверглась дополнительным переделкам. Помимо того, что на ней стояло два вентилятора, их заменили более мощными вентиляторами МВ-12. В связи с этим сверху на колпаках появились приварки, которые на серийных машинах превратились в характерные «колокола». Командирскую башенку сместили вправо, ввиду чего выступ под неё стал больше. Сама башенка перестала быть симметричной: в лобовой части толщина брони увеличилась до 90 мм. Также установили ломающийся телескопический прицел ТШ-15, из-за чего немного изменилась бронировка орудия.

Испытания второго опытного образца СУ-100 проходили на Гороховецком АНИОП с 24 по 27 июня, за это время машина прошла 250 км, из них 50 — с расстопоренным орудием. Также произвели 923 выстрела, из них 526 — усиленным зарядом. По итогам испытаний комиссия отметила девять пунктов исправлений по самоходной части и двенадцать по орудию и прицельным приспособлениям.

Вместе с тем общий вердикт был однозначным: СУ-100 испытания выдержала и после доработок может быть принята на вооружение Красной армии. 3 июля Сталин подписал постановление ГКО №6131сс «Об организации производства самоходных артиллерийских установок СУ-100 на Уралмашзаводе Наркомата танковой промышленности и 100-мм пушек Д-10с на заводах №№8 и 9 Наркомата вооружения».

Самоходный долгожитель

Реалии Великой Отечественной войны были таковы, что средние САУ недолго задерживались в производстве. В случае с СУ-100 ситуация оказалась обратной: забегая вперёд, стоит сказать, что эта самоходка продержалась на конвейере дольше всех советских боевых машин разработки военного периода. Другое дело, что на производство она смогла встать не сразу. Проблема состояла в том, что с выпуском системы Д-10С имелась некоторая заминка. Зная об этом, при подписании постановления ГКО дал реалистичные сроки внедрения машины в серию.

В сентябре 1944 года ожидался выпуск 40 единиц, в октябре — 90, в ноябре — 150, а в декабре УЗТМ полностью переходил на СУ-100, сдавая 210 машин. При этом с сентября по ноябрь выпускался гибрид, известный как СУ-85М. Эта машина представляла собой шасси СУ-100 и вооружение СУ-85А. Благодаря такой гибкой системе ввода машины в серию удалось выдержать установленные постановлением темпы выпуска, а в декабре ещё и перевыполнить изначальный план, сдав 220 машин (на 10 штук больше). Машины сентябрьского выпуска обходились в 185 000 рублей, с октября цена снизилась до 176 000 рублей.

Серийные образцы СУ-100 были во многом похожи на вторую опытную машину, но с рядом оговорок. Для начала вместо бандажей опорных катков с перфорацией стали использовать сплошные бандажи, введённые ещё на СУ-85 — они показали большую живучесть. На верхнем кормовом листе корпуса стали крепить по две дымовые шашки. Также на крыше рубки, справа от люка под панораму, появился колпак, на котором крепился новый стопор орудия по-походному.

Ещё одна заметная деталь появилась на неподвижной бронировке системы — характерные желобки, облегчавшие установку орудия на лобовом листе корпуса. Вместо прицела ТШ-15 ставился похожий прицел ТШ-19, с ним были связаны некоторые проблемы при изготовлении СУ-100 осенью 1944 года. При сборке машин октябрьского выпуска отмечалось 8 случаев перекрывания поля зрения и упирания прицела в кромку амбразуры кожуха рамки. Пришлось подрезать кожухи рамки, и в ноябре этот дефект уже не наблюдался. Наконец, имелся характерный признак в виде ограничителя балансиров опорных катков, выполненный под небольшим наклоном.

Поначалу основным объёмом дефектов, наблюдавшихся на СУ-100, страдала орудийная установка. В первый месяц сборки наиболее дефектной деталью оказался кожух рамки (17 случаев). Аналогично проблемам с установкой прицела эти дефекты устранялись на месте (в частности, приходилось подваривать кожухи рамки).

Также имелись проблемы с подвижной бронировкой и механизмами наведения. Довольно частым явлением стали жалобы на работу подъёмного механизма, эта проблема стала столь серьёзной, что по её поводу собиралось техническое совещание, посвящённое устранению проблем с выходом из строя подъёмных механизмов. Аналогичные проблемы наблюдались и далее, по этой причине назрела необходимость доработки Д-10С (работы начались в декабре 1944 года).

Куда больший «букет» рекламаций свалился на УЗТМ ближе к концу 1944 года, когда машины пошли в войска. Продолжались жалобы на прицелы ТШ-19, отмечались случаи обнаружения трещин на рубке. Впрочем, самый большой вал рекламаций оказался связан с опорными катками, точнее, с передней их парой. Несмотря на то, что опорные катки усилили, а также внесли улучшения в конструкцию подвески первой пары опорных катков, наблюдался повышенный износ.

У первой пары опорных катков не только разрушались бандажи, но и обнаруживались трещины в дисках, а также их сварных швах. Этот дефект оказался запрограммированным, аналогичные проблемы наблюдались у немецкого истребителя танков Panzer IV/70. Усиление защиты лобовой части корпуса и более крупное орудие вызвали существенный перегруз носовой части. В результате зимой-весной 1945 года УЗТМ пришлось одновременно поставлять частям новые опорные катки и разрабатывать усиленный передний опорный каток и балансир к нему.

Проблемы со сварными швами и трещинами стали решать путём изменения конструкции корпуса. Согласно документам, первое такое изменение произошло в январе 1945 года. Вместо сварки кормы рубки в шип-паз её начали приваривать к бортам встык. С февраля 1945 года отменили вторую створку люка рубки, хотя бо́льшая часть февральских машин всё ещё оснащалась старыми люками. Такие машины нередко называют СУ-100 второй производственной серии, но на самом деле никаких серий не было и в помине. Примерно в это же время ящик ЗИП на левой надгусеничной полке сместили немного назад. Окончательно новые корпуса запустили в серию с марта 1945 года, при этом с люка механика-водителя исчезла литера «Р» (равнопрочный с верхним лобовым листом корпуса люк толщиной 75 мм).

Доработки СУ-100 продолжались и в апреле — в частности, изменилась конструкция буксирных тросов, а вместо радиостанций 9-РМ стали ставить более совершенную 9-РС. Также с конца апреля завод перешёл на фундамент двигателя по типу завода №112. Изменения, вносимые в конструкцию корпусов, повысили их качество. Например, при проверке корпусов СУ-100 в феврале 1945 года дефектов было обнаружено 5,6%, а в марте — 3,2%. Правда, при этом наблюдалась масса дефектов по коробкам передач. Борьба за улучшение качества продукции слабо влияла на объём выпуска. За январь 1945 года завод сдал 210 машин, за февраль — 215, за март — 211, за апрель — 214. Таким образом, к 1 мая 1945 года УЗТМ сдал 1350 единиц СУ-100.

Окончание Великой Отечественной войны совпало с новой порцией изменений в конструкции СУ-100, прежде всего, её корпуса. С 1 мая вводилась безбалочная носовая часть корпуса, также ликвидировались «косынки» на месте стыка бортов рубки и корпуса. Часть майских машин ещё имела корпуса старого типа, в подобном виде они производились до израсходования задела по корпусам. Одновременно толщина нижней лобовой детали корпуса выросла до 60 мм, а петли люков на крыше рубки унифицировали. Май стал самым «ударным» месяцем с точки зрения изменения внешнего вида СУ-100. Тогда же и окончательно решили проблему разрушения передних опорных катков. В мае же решили проблему с орудиями: в серию запустили Д-10СК.

Ещё одно внешнее изменение произошло в июне: ввели ящик ЗИП на правой стороне рубки. Другие изменения лета 1945 года выглядели не столь существенно. Например, с июля 1945 года появились крепления для прибора самовытаскивания.

Весной-летом 1945 года производство машин продолжалось на прежнем уровне. За май сдали 210 СУ-100, столько же в июне, в июле-августе — по 200 штук. Окончание Второй мировой войны существенно снизило объём выпуска: уже в сентябре 1945 года он снизился до 165 штук, в октябре УЗТМ сдал 160 СУ-100, в ноябре — 140, а в декабре — 150. Доработки уже имели сравнительно небольшой объём и окончательно прекратились к декабрю.

Уже в ноябре на УЗТМ знали, что выпуск СУ-100 вскоре будет остановлен, завод постепенно переходил к производству гражданской продукции. Это существенно повлияло и на отношение к выпуску СУ-100. Последние СУ-100 сдали в 1946 году: 50 штук в январе, 100 в феврале, 102 в марте. Общий объём производства составил 3037 машин, таким образом, СУ-100 стала самой массовой советской средней САУ.

На этом выпуск СУ-100 приостановился, но не прекратился. В 1946 году окончилось производство Т-34-85 на заводе №174 в Омске. Предполагалось, что далее завод будет собирать Т-54, но машина всё ещё требовала доработки, это привело к существенному сдвигу начала её производства. Чтобы загрузить завод, было решено выпускать на нём СУ-100. План оказался небольшим: на 1947 год он составил всего 200 машин. Столь небольшие объёмы выпуска объяснялись тем, что СУ-100, по мнению ГБТУ КА, уже устарела, и фактически ею поддерживалось танкостроение в Омске. Всего за 1947 год завод №174 сдал 194 самоходных установки, ещё 10 штук сдали в 1948 году, после чего развернулись работы по выпуску Т-54.

Ввиду небольшого объёма выпуска цена омской СУ-100 оказалась выше и составила 303 900 рублей за штуку. Внешне омские СУ-100 несколько отличались от свердловских: у них иначе выглядели буксирные крюки, ступичные крышки опорных катков, командирские башенки, передние брызговики и ряд других деталей. Петли верхней кормовой плиты были унифицированы. Позже многие элементы омских машин унаследовали чехословацкие SD-100.

Боец с 75-летним стажем

Организационно полки, вооружённые СУ-100, имели ту же структуру, что и самоходные артиллерийские полки (САП), оснащавшиеся СУ-85. По штату №010/462 в полку имелась 21 машина (четыре батареи по пять машин в каждой плюс командирская машина). Так как производство СУ-100 началось в сентябре 1944 года, а фактические поставки в войска — ближе к ноябрю, эта машина оказалась куда менее заметным явлением на поле боя, чем СУ-85.

Фактически боевое применение СУ-100 началось только в начале 1945 года. На дату боевого дебюта СУ-100 повлияли и выявившиеся дефекты, прежде всего, выход из строя передних опорных катков. Также поступали жалобы на различные детали орудийной установки, а также трещины, проявлявшиеся в месте стыка бортов рубки и «косынок».

Одними из первых СУ-100 применили САП, входившие в состав 1-го Гвардейского танкового корпуса. Это произошло в начале января 1945 года во время боёв в Венгрии. К 5 января в состав корпуса вошли 1453-й САП, 1821-й САП и 382-й ГвСАП, имевшие на вооружении новые САУ. Впервые новые машины по-настоящему показали себя 11 января, когда, по данным командования корпуса, немцы перешли в контратаку, поддерживая пехоту танками численностью до 100 штук. Силами 1453-го и 1821-го САП было сожжено 20 танков.

В дальнейших боях, проходивших на подступах к Будапешту, СУ-100 показали себя хорошо, но в своём отчёте 1-й корпус указывал и на ряд недостатков (в основном это касалось трещин в корпусе и проблемы с передними опорными катками). Также самоходчики жаловались на прицел ТШ-19 — часть машин была выпуска сентября-октября 1944 года, когда ещё не полностью решили проблему с прицелами.

В ходе оборонительных боёв выявилась острая необходимость в пулемётном вооружении. Мнения по этому вопросу разделились: часть экипажей предлагала сделать пулемёт спаренным с орудием (как на танках), другие предлагали поставить его на турель. Другое дело, что само наличие пулемёта даже не обсуждалось. 8 января 382-й ГвСАП потерял 10 СУ-100 в результате атаки вражеской пехоты, от которой оказалось нечем отбиваться. В результате полк потерял половину машин, даже не вступив в бой с вражеской бронетехникой.

Во время сражений за Венгрию СУ-100 использовались довольно интенсивно. Так, эти машины участвовали и в отражении немецкого контрнаступления в районе озера Балатон. Среди частей, отражавших контрнаступление, был 912-й САП из состава 207-й самоходной артиллерийской бригады (бывшая 1-я Краснознаменная танковая бригада). В бой полк пошёл 8 марта 1945 года, а 11 марта занял оборонительную позицию в районе Кишвеленце. На следующий день началась атака немецких танков. В результате атаки немцы потеряли девять танков и до 70 солдат убитыми, а 912-й САП — две СУ-100 сгоревшими и две подбитыми (двое самоходчиков было убито, 17 ранено). Такие потери отрезвили немцев, и вплоть до 18 марта позиции 912-го САП они не атаковали.

20 марта полк совместно с 34-й СД пошёл в атаку. В ходе боя с 14-ю немецкими танками самоходчики уничтожили семь танков (из них одна «Пантера») и две «Пантеры» подбили. Всего в ходе наступления 20–22 марта полк уничтожил семь танков и два подбил, потеряв пять СУ-100 сгоревшими и одну подбитую (пять самоходчиков было убито, 26 ранено). Далее последовали бои за канал Раба и город Шопрон. За период с 23 по 30 марта самоходчики уничтожили ещё шесть танков и САУ, четыре БТР, 14 противотанковых пушек и до батальона пехоты. Собственные потери составили одну СУ-100 сгоревшей, три подорвались на мине, сгорел бронеавтомобиль БА-10 (шесть самоходчиков погибло, девять было ранено).

912-й САП воевал до 15 апреля, потеряв за более чем месяц боёв 15 СУ-100 сгоревшими и 1 СУ-100 подбитой (убит 21 и ранено 87 самоходчиков). В ходе боевых действий полк получил пополнение в виде пяти СУ-100. Оставшиеся в строю десять машин были сданы в 208-ю самоходную артиллерийскую бригаду. В свою очередь, 912-й САП отчитался о 39 уничтоженных танках и САУ, 30 БТР и 55 орудиях. Также было захвачено 20 вражеских танков, до 40 тягачей, 17 орудий и до 500 солдат, включая венгерских.

За счёт того, что части, ранее вооружённые СУ-85, весной 1945 года массово перевооружались на СУ-100, к апрелю 1945 года эти машины уже довольно активно мелькали в кадрах хроники. Существенным оказался и их вклад в боевые действия. СУ-100 сыграли важную роль боях в Германии, Австрии и Чехословакии, активно применялись в боях за Берлин и Вену. Несмотря на некоторые проблемы, эта машина стала лучшей союзной САУ среднего класса.

Благодаря существенному усилению лобовой детали рубки СУ-100 оказалась куда более устойчивой к огню немецкой противотанковой артиллерии, особенно калибра 75 мм. Наиболее близким к СУ-100 был немецкий истребитель танков Panzer IV/70 (V), но он существенно уступал советской машине в подвижности. Более мощным у СУ-100 оказалось и вооружение, позволявшее поражать «Пантеры» на дистанции свыше километра. Единственным танком, который СУ-100 не могла поразить, был Pz.Kpfw.Tiger Ausf.B («Королевский тигр»), но их было выпущено меньше 500 штук, и для борьбы с этим редким «зверем» имелись САУ помощнее.

Большой объём выпуска и высокие тактико-технические характеристики СУ-100 обеспечили ей долгую жизнь. Несмотря на то, что в ГБТУ КА ещё в 1945 году мечтали о сменщице СУ-100, данная машина стала последней советской средней САУ, выпускавшейся в столь значительных объёмах. СУ-101 (она же Уралмаш-1) так и не пошла в серию, а появившаяся в 50-е годы СУ-122-54 была выпущена скромным тиражом. К тому же выяснилось, что для большинства задач орудия Д-10С вполне хватает. В результате СУ-100 надолго задержалась в советской армии, пройдя несколько этапов модернизации.

В более поздние годы СУ-100 использовалась в основном как учебная машина, официально её сняли с вооружения уже российской армии в 1997 году (вместе с Т-34-85).

В больших объёмах СУ-100 поставлялась за рубеж: в Польшу, Чехословакию (там она ещё и выпускалась по лицензии как SD-100), Болгарию, Югославию, ГДР, Румынию, Албанию, Кубу, Китай и ряд других стран. Эта машина неоднократно участвовала в локальных конфликтах, более того, некоторые СУ-100 воюют до сих пор (например, в Йемене). Таким образом, ставить точку в боевой карьере этой машины ещё рано.

/Юрий Пашолок, warspot.ru/