Истребитель МиГ-35: гора сюрпризов для противника

Во второй половине мая 2018 года произошло крайне значимое для дальнейшего становления тактического авиапарка Воздушно-космических сил России событие: Объединённая авиастроительная корпорация (ОАК) приступила к государственным приёмочным испытаниям многофункционального сверхманевренного тактического истребителя поколения «4++» МиГ-35. Заводские испытания, сфокусированные на тестировании бортового РЛК, оптико-электронных датчиков, системы управления вооружением, а также трёхканальной ЭДСУ с 4-кратным резервированием, были успешно завершены ещё в декабре 2017 года.

Оспорить важность этого события практически невозможно сразу по нескольким причинам. «Изделие 9-67», готовящееся к обретению оперативной боевой готовности в 2019 году, уже в первых небольших партиях сможет частично компенсировать многочисленные технологические недостатки таких устаревающих машин, как МиГ-29С/СД/М2/СМТ, на наиболее значимых воздушных направлениях Западного военного округа. В частности, данные машины, несмотря на присутствие в составе радиоэлектронной «начинки» мультиплексной шины обмена данными MIL-STD-1553B для интеграции новых элементов «информационного поля» кабины пилота, средств предупреждения об облучении, а также будущей адаптации к новым видам применяемого ракетно-бомбового вооружения, оснащаются «древними» импульсно-доплеровскими бортовыми РЛС Н010МП «Жук-МЭ» и Н019МП «Топаз».

Данные изделия представлены щелевыми антенными решётками, отличающимися крайне низкой помехозащищённостью, низкой пропускной способностью по сопровождению целей «на проходе» (10 одновременно отслеживаемых трасс целей), низкой целевой канальностью (4 и 2 одновременно обстреливаемых целей для «Жука-МЭ» и «Топаза» соответственно), плохой ремонтоспособностью и низкой надёжностью в связи с наличием единых передающего и приёмного трактов, а также слабыми энергетическими параметрами, обеспечивающими дальность обнаружения цели типа «F/A-18E» порядка 100 км (при ЭПР в пределах 2 кв. м). Если говорить более понятным языком, в связи с наличием единого высокочастотного передатчика, РЛС со щелевой антенной решёткой обладает малым временем наработки на отказ, а более низкая дальность работы наблюдается в связи с невозможностью установки столь массивного передатчика, мощность которого была бы эквивалентна суммарной мощности всех ППМ активной ФАР.

Как правило, станции со щелевыми антенными решётками отличаются большими ограничениями по минимальной эффективной отражающей поверхности обнаруживаемого объекта (в пределах 0,05—0,1 кв. м), из-за чего перспективные малозаметные крылатые ракеты противника могут банально не обнаруживаться даже на минимальных дистанциях. Единственным достоинством, которое сохраняет подобные радары на вооружении в во втором десятилетии XXI века, является программная возможность реализации режима синтезированной апертуры (SAR), правда, разрешение получаемого радиолокационного изображения составляет 15 м, в связи с чем возможность идентификации небольших наземных целей типа «пусковая установка ОТБР» или надводных типа «патрульный катер» практически отсутствует, может быть произведена лишь классификация по видимому маркеру ЭПР объекта на многофункциональном индикаторе.

Здесь впору отметить, что тактические истребители семейств F-15E «Strike Eagle», а также F-16C Block 52/52+, состоящие на вооружении Военно-воздушных сил США, уже на протяжении нескольких лет медленно, но уверенно проходят программу обновления комплекса управления вооружением новыми радиолокационными комплексами c активными ФАР AN/APG-82(V)1 и AN/APG-83 SABR. Данные РЛС не только полностью опередили по многорежимности, многоканальности, дальности действия старые щелевые радары «Страйк Иглов» AN/APG-70 и «Фальконов» AN/APG-89(V)9, но и частично «переплюнули» по уровню помехозащищённости российские бортовые радиолокационные станции с пассивными ФАР Н011М «Барс» и даже самые «дальнозоркие» в мире серийные радары Н035 «Ирбис-Э», поскольку в АФАРах, благодаря программному управлению мощностью и частотными характеристиками каждого приёмо-передающего модуля, присутствует возможность секторального «сброса» диаграммы направленности в направлении постановщика радиоэлектронных помех противника.

Именно такие качества, отсутствующие у Су-30СМ и Су-35С, должны появиться у перспективного «среднего» истребителя переходного поколения МиГ-35, основу бортового радиоэлектронного оборудования которого впервые в истории российского военного авиастроения составит радиолокационная станция с активной ФАР «Жук-А» (в модификации FGA-35), представленной 960 приёмо-передающими модулями мощностью по 8 Вт.

Данный радар уверенно обнаруживает воздушные цели с ЭПР в 1 кв. м на дальности около 140 км, одновременно «завязывает трассы» 30 из них и захватывает на точное автосопровождение 6 объектов для перехвата посредством ракет воздушного боя большой дальности с активно-полуактивной / пассивной радиолокационной системой самонаведения РВВ-СД. Тактический истребитель F-15E «Strike Eagle» со смешанной конфигурацией подвески (ЭПР около 7 кв. м) может быть обнаружен на удалении около 250 км.

В качестве главного достоинства «Жука-А» в работе по надводным и наземным целям отмечается разрешение в режиме синтезированной апертуры 0,5 м, о чём говорит информационная таблица, предоставленная разработчиком (АО «Корпорация «Фазотрон-НИИР») в дополнение к полноразмерному демонстратору. Именно этот РЛК по возможности идентификации поверхностных целей сможет сравниться с бортовыми РЛС Н036 «Белка», установленными на истребители 5-го поколения Су-57.

Важной деталью поставок на вооружение ВКС России многоцелевых истребителей МиГ-35 является их относительно небольшая цена, порядка 45—50 млн. долларов (в 1,3—1,5 раза меньше, чем у Су-35С). Вследствие этого Минобороны России рассчитывает приобрести около 170 подобных машин, обладающих заметно лучшими параметрами помехозащищённости БРЛК в воздушных баталиях на средних и больших дальностях в сравнении с «Сушками».

Следующим пунктом логичнее рассмотреть возможности многофункционального истребителя МиГ-35 в «пассивной работе» по надводным, наземным и воздушным целям противника, что предусматривает полноценное использование интегрированных оптико-электронных комплексов без активного режима работы РЛС «Жук-А». Данная методика применения комплекса управления вооружением истребителя позволяет минимизировать вероятность вскрытия собственного местоположения такими средствами радиотехнической разведки противника, как многоэлементная станция предупреждения об облучении с распределённой апертурой AN/ALR-94 малозаметного истребителя F-22A, состоящая из 30 высокочувствительных антенных модулей, способных пеленговать источник излучения на удалении 460 и более км, комплекс РТР 55000 AEELS («Automatic Electronic Emitter Location Systems») стратегического разведывательного самолёта RC-135W/V «Rivet Joint», либо корабельная станция радиоэлектронной разведки AN/SLQ-32(V)2, придаваемая боевым информационно-управляющим системам «Aegis» эсминцев класса «Арлей Бёрк».

Если взглянуть, к примеру, на ранний самолёт-демонстратор МиГ («№ 154»), разработанный на базе экспериментальных двухместных МиГ-29М2 и МиГ-29КУБ ещё в 2006 году для привлечения внимания высокопоставленных военных чиновников индийского оборонного ведомства (в рамках тендера MMRCA), то можно обратить внимание на богатейшую номенклатуру интегрированных оптико-электронных средств. В частности, на борту машины замечены: носовой оптико-электронный комплекс ОЛС-УЭМ (работает в инфракрасном / телевизионном каналах визирования и способен обнаруживать цели на дальности 45-50 км в заднюю полусферу и 20 км в переднюю полусферу), аналогичный двухдиапазонный оптико-электронный комплекс ОЛС-К (обнаруживает отдельные единицы крупной бронетехники на удалении 20 км, небольшие десантные катера — 40 км и корабли класса «фрегат» — 90-120 км, в зависимости от метеорологической обстановки), размещённый в конформном контейнере правой мотогондолы, а также станцию обнаружения атакующих ракет (СОАР).

Последняя представлена инфракрасным датчиком обзора нижней полусферы (НС-ОАР) и верхней полусферы (ВС-ОАР), способных по горячему факелу ракетного двигателя обнаруживать и сопровождать практически любую ракету (от противорадиолокационной и зенитной на удалении до 50 км до ракеты воздушного боя семейства AMRAAM — около 30 км). Более того, система способна обнаруживать пуски оперативно-тактических баллистических ракет и крылатых ракет «Томагавк» на расстоянии в несколько сотен километров, равно как и комплекс DAS американского истребителя 5-го поколения F-35A.

Как известно, посредством введения соответствующих программно-аппаратных опций можно добиться полноценной синхронизации СОАР с КУВ истребителя, что в конечном счёте позволит оператору систем (второму пилоту МиГ-35) по целеуказанию датчиков данной системы наводить ракеты класса «воздух-воздух» не только на истребители противника, но и на атакующие ракеты воздушного боя и ЗУР противника. Под эти задачи адаптированы ракеты воздушного боя Р-77, РВВ-СД, Р-73 РДМ-2, а также РВВ-МД.

На практике это выглядит следующим образом. Истребители поколений «4» и «4+» МиГ-29С, МиГ-29СМТ и Су-27, оснащённые устаревшими радиолокационными комплексами со щелевой антенной решёткой Н019МП «Топаз», «Жук-МЭ», а также антенной Кассегрена Н001, практически не имеют возможности перехватывать запущенные противником ракеты воздушного боя в связи с отсутствием способности заблаговременно обнаруживать столь малоразмерные цели и захватывать их на автосопровождение (эффективная отражающая поверхность AIM-9X Block II и AIM-120D едва достигает 0,03—0,07 кв. м). Успешная реализация подобного перехвата может произойти лишь в том случае, если лётчик визуально обнаружит момент схода «Сайдвиндера» с подкрыльевого пилона истребителя противника, находящегося на удалении 8—10 км, и мгновенно применит «резервный режим» захвата факела приближающейся ракеты посредством ГСН собственной Р-73. Как известно, подобный «быстрый» режим требует лишь совмещения прицельного перекрестия, являющегося конусом сканирования ИКГСН ракеты, с видимым теплоконтрастным объектом.

Но такая «козырная» возможность вряд ли станет частым событием воздушных боёв XXI века, где AIM-120С/D запускается c дистанции 50—100 км. Более того, визуально засечь старт РДТТ ракеты с современным малодымным топливом не так уж и просто. Следовательно, лишь инфракрасная станция обнаружения атакующих ракет, синхронизированная с КУВ истребителя, способна воплотить в реальность подобные замыслы по уничтожению УРВБ противника. В США подобная концепция использования ракет воздушного боя медленно продвигается к реализации в рамках амбициозного проекта SACM-T («Small, Advanced Capability Missile Technologies»), разработкой которого уже на протяжении нескольких лет заняты военно-промышленная компания, специализирующаяся на проектировании ракетного вооружения и радиоэлектронных средств «Raytheon» и Исследовательская лаборатория Военно-воздушных сил США («Air Force Research Laboratory»).

В основе данного проекта, начатого компанией «Локхид Мартин», лежит создание радикально усовершенствованной малоразмерной («урезанной») модификации ракеты класса «воздух-воздух» AIM-120C AMRAAM. Изделие, также именуемое CUDA, планируется оснастить высокоточной активной радиолокационной головкой самонаведения миллиметрового диапазона, а также 13 «газодинамическим поясами» из более чем сотни миниатюрных двигателей поперечного управления, обеспечивающих кинетическое уничтожение перехватываемой ракеты противником методом прямого попадания. Начало поступления «SACM-T/CUDA» в боекомплекты истребителей ВВС и ВМС США ожидается к началу 30-х годов, а поэтому и у специалистов ГосМКБ «Вымпел» имеется масса времени для наделения ракет воздушного боя РВВ-СД качествами противоракет для самообороны. Другой вопрос заключается в том, что о подобных приоритетах модернизации оборонительных средств для авиапарка ВКС сегодня не говорят ни военно-дипломатические источники, ни сам разработчик; а ещё есть такой момент как финансирование, о котором и вовсе лучше помалкивать.

Вырисовывается картина, схожая с пробуксовкой программы «прямоточной» ракеты сверхдальнего воздушного боя РВВ-АЕ-ПД. А ведь именно от продвижения подобных проектов и будет зависеть безопасность лётного состава наших Воздушно-космических сил в случае столкновения с авиацией западных ВВС. Таким образом можно констатировать, что в вопросах самообороны истребителей российских ВКС вся надежда остаётся лишь на увязку ракет семейства Р-77 со станцией обнаружения атакующих ракет (СОАР), но рассматривать такую увязку в качестве идеального асимметричного ответа на американский проект SACM-T совершенно не приходится, потому что лётно-технические характеристики ракеты-перехватчика CUDA будут почти в 2 раза превосходить РВВ-АЕ благодаря газодинамическому управлению, ведь первая изначально разрабатывается для борьбы с малоразмерными вражескими ракетами класса «В-В».

Мы же перейдём к оценке конструктивных изменений размещения оптико-электронного модуля для работы в режиме «воздух-поверхность» на новых опытных образцах МиГ-35 для ВКС России, а также связанных с этим изменением негативных и позитивных последствий. Если внимательно взглянуть на ранний демонстратор МиГ-35 с бортовым номером «154», собранный для демонстраций в рамках MMRCA, а затем на последний демонстратор «№702 синий», прошедший заводские лётные испытания в 2017 году, можно обратить внимание, что на первом установлен оптико-электронный комплекс ОЛС-К в малоразмерном обтекаемом конформном модуле-контейнере, на нижней поверхности которого и размещена оптикопрозрачная турель для обзора нижней полусферы.

Масса данного модуля, а также коэффициент аэродинамического сопротивления минимальны, что лишь незначительно сказывается на боевом радиусе действия. На демонстраторе с бортовым номером «702» для российских ВКС мы можем обратить внимание на более массивный и крупногабаритный подвесной контейнерный оптико-электронный комплекс Т220/Э. Судя по всему, именно этот комплекс будет использоваться на российских МиГ-35. Несомненно, главным его недостатком можно считать значительное аэродинамическое сопротивление в связи с диаметром контейнера в 370 мм и весьма крупным узлом крепления к правой мотогондоле, что снизит радиус действия на несколько десятков километров. Также следует ожидать дополнительного снижения максимальной скорости (при наличии ракет на подвеске) с 2100 до 1850—1900 км/ч.

Есть у комплекса Т220/Э и серьёзные достоинства перед ОЛС-К. Это значительно лучший обзор верхнего сектора угломестной плоскости, достигаемый благодаря ориентированной в переднюю полусферу поворотной турели контейнера, в отличие от неподвижной турели ОЛС-К, «смотрящей вниз». За счёт этого Т220/Э может не только вести обзор нижней полусферы, но и «заглядывать» на угол 7—10 градусов выше линии горизонта (в верхнюю полусферу). Следовательно, комплекс может быть применён для классификации и идентификации удалённых воздушных целей в телевизионном диапазоне, в дополнение к ОЛС-УЭМ.

Верхнее фото: демонстратор МиГ-35 (борт №154) с оптико-электронным прицельным комплексом ОЛС-К; нижнее: опытный экземпляр МиГ-35 (борт №702) для заводских и государственных испытаний с подвесным контейнером Т220/Э

Кроме того, судя по значительно большему размеру «турельной головки» Т220 в сравнении с ОЛС-К, первый имеет куда более длиннофокусную и светосильную оптическую систему, позволяющую реализовать оптическое увеличение наблюдаемого объекта в 30X и более, не считая цифрового.

Не лишён Т220/Э и недостатков. Одним из них является конструктивная невозможность доворота объектива на углы более 20 градусов от продольной оси подвесного контейнера. Итог: исключена возможность обзора нижнего сектора задней полусферы (оператор систем МиГ-35 не сможет отслеживать наземную тактическую обстановку «в хвосте» машины без выполнения разворота истребителя). Комплекс ОЛС-К может похвастаться данной особенностью. Какие тактические преимущества даёт эта особенность ОЛС-К? Отпадает потребность в довороте истребителя в направлении, насыщенном современными зенитно-ракетными комплексами малой дальности противника, которые прикрывают разведываемый объект.

Помимо стандартной оптико-электронной разведки наземных объектов в задней полусфере, ОЛС-К обеспечивает ещё и их подсвет для тактических ракет с полуактивными лазерными головками самонаведения, запущенных с других носителей (от штурмовиков Су-25 до противотанковых комплексов «Гермес» в различных исполнениях). Таких возможностей по работе с целями в задней полусфере не даёт ни один отечественный или зарубежный контейнерный прицельно-навигационный комплекс, включая такие известные изделия, как «Сапсан-Э», а также штатовский «Sniper-ATP» («Advanced Targeting Pod»).

Единственные изделия, которые по зоне обзора ЗПС приближаются к ОЛС-К, это французский подвесной комплекс «TALIOS Multi-Function Targeting Pod» и турецкий «ASELPOD-ATP», «турельные головки» которых вращаются на подшипниках в вертикальной плоскости. Как бы там ни было, придётся довольствоваться технологическими преимуществами комплекса Т220/Э, учитывая, что ни на одном многоцелевом истребителе поколения «4+» семейств МиГ-29СМТ, Су-27СМ и Су-30 до сегодняшнего дня так и не было внедрено подвесных средств разведки и целеуказания.

Французский  контейнерный оптико-электронный комплекс TALIOS

На фоне всех вышеописанных достоинств комплекса управления вооружением многофункционального истребителя МиГ-35, абсолютно необоснованно смотрятся заявления различных российских специалистов в статье «Эксперты забраковали корабельный МиГ-35» на ресурсе «Yтро.ру». Так, в публикации можно встретить мнение главреда журнала «Экспорт вооружений» Андрея Фролова, в соответствии с которым МиГ-35 устарел в качестве платформы для разработки перспективного палубного авиационного комплекса. По сути, аргументируется данный вывод «прожорливостью» турбореактивных двухконтурных двигателей РД-33МК/МКВ, малым боевым радиусом действия, а также несоответствием радиолокационной сигнатуры планера показателям машин 5-го поколения. Но так ли всё печально складывается для передовой модификации истребителя семейства МиГ-29, планер которого ещё на протяжении десятков лет будет считаться «аэродинамическим эталоном» наравне с планерами семейства Т-10?

Новые «Изделия 9-61/67» благодаря внедрению большего количества элементов, представленных композиционными материалами, сохраняют пустую («сухую») массу в пределах 11000—11500 кг, в то время как нормальная взлётная масса с 4800 кг топлива, а также 6 ракетами РВВ-СД и 2 РВВ-МД на подвесках составит около 17,8—18 тонн. В момент израсходования части топлива (на момент воздушного боя) масса машины будет находится в пределах 16 тонн, что при суммарной тяге ТРДДФ РД-33МКВ в 18000 кгс обеспечивает тяговооружённость в 1,12 кгс/кг. Вполне неплохо для ближнего воздушного боя с «Супер Хорнетом» даже с использованием обыкновенного установившегося разворота с угловой скоростью в 23 град/с. А присутствует ещё и всеракурсная система отклонения вектора тяги!

Если же говорить об эффективной отражающей поверхности (ЭПР) МиГ-35, то при использовании радиопоглощающих покрытий имеем снижение до 1,2—1,5 кв. м, что для истребителя переходного поколения является просто отличным показателем. МиГ-35 и не задумывался специалистами РСК «МиГ» в качестве концепта 5-го поколения, тем не менее, по уровню бортового радиоэлектронного оборудования вполне соответствует данному уровню. Ярким тому примером являются работы «Боинга» над такими машинами поколения «4++», как F-15SE «Silent Eagle» (проекту планера более 45 лет, но никто в США не называет этот истребитель «древним металлоломом») или F-16 Block 70.

Что же касается радиуса действия в 1000 км, то для многоцелевого (тем более палубного) среднего истребителя это вполне достойно; достаточно посмотреть F/A-18E/F или F-35A. Другое дело, что под огромным вопросом и в тумане неопределённости находится строительство головного авианосца класса «Шторм», не говоря уже о серии… Но это вопрос уже совершенно иного обзора.

Источники информации:
— utro.ru/army/2018/05/31/1362632.shtml
— bastion-karpenko.ru/guk-a/
— combataircraft.keypublishing.com/2017/03/24/usaf-still-evaluating-f-16-radar-upgrade/
— airwar.ru/enc/fighter/mig29smt.html
— airwar.ru/enc/fighter/mig29m2.html

/Евгений Даманцев, topwar.ru/