Китай готов к войне за мировое господство

Китай все активнее заявляет о своих амбициях, стремясь к расширению не только экономического, но и политического, и даже военного влияния в современном мире. Недавно председатель КНР Си Цзиньпин сказал, что страна «готова к кровавым битвам со своими врагами». При этом, Пекин вроде как демонстрирует полное миролюбие и даже после введения президентом США Д.Трампом высоких пошлин на китайские товары, долгое время выжидал и не решался на радикальные ответные меры. Впрочем, в том, что огромная страна с населением более 1,3 млрд человек, конкурирующая с США за статус ведущей экономики мира, имеет и политические амбиции, нет ничего удивительного.

Еще во второй половине ХХ века, по мере ускорения темпов своего экономического развития, КНР стала все более отчетливо позиционировать себя на мировой арене. Сначала Пекин пытался влиять на мировую политику через многочисленные маоистские коммунистические и леворадикальные партии и движения, которые в 1960-е – 1980-е годы активно действовали по всему миру – от Юго-Восточной Азии до Латинской Америки, от Западной Европы до Южной Африки. Затем, когда революционная коммунистическая идеология несколько устарела, поддержка маоистов была свернута, хотя и сейчас Китай поддерживает связи с несколькими маоистскими партиями в Южной и Юго-Восточной Азии, деятельность которых используется для давления на соседние страны.

Сейчас Китай ориентируется на экономическую экспансию, которая осуществляется, во-первых, тотальным освоением мировых рынков дешевыми китайскими товарами, а во-вторых – масштабными инвестициями в экономики очень многих стран мира. Например, Пекин очень активен на Африканском континенте. После распада СССР и серьезного ослабления российских позиций в Африке, именно Китай стал главным конкурентом США и бывших колониальных метрополий за экономическое, а затем и политическое влияние на континенте.

Как и в годы Холодной войны второй половины ХХ века, Африка вновь стала полем противостояния держав, только уже не СССР и США, а США и Китая. Сейчас Китай осуществляет масштабные инвестиции в экономические проекты в целом ряде стран континента. Африку даже называют «полигоном для испытания мягкой силы» — именно здесь Пекин проверяет механизмы влияния на политические процессы с помощью инвестиций и экономической инфильтрации.

Для Китая Африка – настоящий кладезь полезных ископаемых, разработка которых еще не ведется или ведется в очень скромных объемах. Здесь сосредоточены 90% мировых запасов платины, 90% кобальта, 50% золота, 30% урана. На «черный континент» приходится 40% мировых запасов гидроэнергии, очень значительны запасы нефти. Естественно, что Пекин не может упустить такой «лакомый кусок». Причем Китай стремится проникнуть не только в те страны, традиционно симпатизировавшие социалистическому лагерю (типа Зимбабве или Анголы), но и в верных, как казалось прежде, младших союзников Запада, например – в Кению. Экономические связи с Кенией стремительно растут, а китайский язык в кенийских школах и вузах выбирает для изучения все большее количество юных кенийцев.

Восточная Африка вообще очень интересна Китаю. Во-первых, географически она все же ближе к КНР, что облегчает многие аспекты экономического сотрудничества. Во-вторых, страны региона имеют выход к Индийскому океану, что очень важно для Китая в плане геополитического противостояния с Индией и обеспечения присутствия китайского флота в этом регионе. Если прежде Китай осваивал Африку экономическими методами, то теперь пришло время и для военно-политической экспансии. Так, на Африканском континенте появилась первая военная база Народно-освободительной армии Китая.

Пункт материально-технического обеспечения ВМС Китая был открыт в августе 2017 года в Джибути. Эта маленькая страна, некогда бывшая колонией Франции под названием «Французское Сомали», давно предоставляет свою территорию для военно-морских и военно-воздушных баз стран Запада. В Джибути квартируют французские, американские, испанские солдаты, а теперь пришла очередь и китайцев. Стратегически важное положение Джибути значительно облегчает задачи по обеспечению китайского флота, находящегося в Индийском океане.

Появление базы в Джибути вполне оправдано для Китая – поскольку товарооборот со странами Африки увеличивается, Китай нуждается в охране следующих из портов Восточной Африки в КНР торговых судов. Сомалийские пираты – известная проблема в этом регионе, а для защиты от них необходимо присутствие военных кораблей, которых и будут снабжать на базе в Джибути. Кроме того, появление военной базы в Джибути для Китая облегчает задачи по наблюдению за действиями военно-морских сил Индии и кораблей ВМС США в Индийском океане. Нет никаких сомнений, что военная база в Джибути – лишь «пилотный проект», открывающий эпоху быстрого военно-политического проникновения Китая в африканские государства.

США весьма встревожены растущим влиянием Китая в Африке, но сделать ничего не могут. Китайские товары выгодно отличаются ценой от американских, а африканский потребитель в массе своей не в состоянии приобретать продукцию западного производства. Поэтому Китай доминирует на рынке товаров массового потребления, а кроме того вкладывает большие средства в развитие инфраструктуры в целом ряде африканских государств.

Например, очень большие китайские инвестиции поступают в Нигерию. Одна из крупнейших по численности населения стран мира, бывшая британская колония Нигерия прежде всегда следовала в фарватере англо-американской политики, но сейчас в ней тоже очень сильны позиции Китая. В Нигерии – большие запасы нефти, которые до недавнего времени эксплуатировались западными компаниями. Теперь в нефтяную отрасль страны проник Китай, к которому руководство Нигерии относится куда более благосклонно, чем к западным компаниям. Особые отношения у Китая сложились и с Анголой, в которой тоже добывается нефть. Именно с Анголой и Россией Пекин хочет попробовать переход на расчеты в юанях, а не американских долларах.

Еще более понятным, чем в Африке, выглядит расширение китайского военно-политического и экономического присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в Южной Азии. На южноазиатском направлении главным китайским оппонентом остается Индия, в противостоянии с которой Пекин блокируется с Исламабадом. Пакистан – давний стратегический союзник Китая и здесь Китай тоже расширяет и экономическое, и военное присутствие. Военное сотрудничество Китая с Пакистаном началось еще в 1960-е годы и первоначально было направлено против Индии и Советского Союза, а теперь ставит своей целью противостояние Индии и Соединенным Штатам, которые вроде как и союзник Пакистану, но чрезмерно вмешиваются в региональную политическую ситуацию. Сейчас Китай помогает Пакистану вооружать пакистанскую армию, проводит совместные военные учения.

Важнейшее экономическое значение для Китая имеет город Гвадар в пакистанской провинции Белуджистан, где именно китайцами в 2002-2005 гг. был построен крупный морской порт. Гвадар – ключевая точка в экономическом коридоре, связывающем Иран с Китаем. Не исключено, что в Гвадаре в обозримом будущем появятся и китайские солдаты – если не бойцы Народно-освободительной армии Китая, то, по крайней мере, служащие какой-либо из многочисленных китайских частных военных компаний, предоставляющих свои услуги по охране экономических и промышленных объектов.

Еще одно стратегическое направление, на котором расширяет свое влияние Пекин – Юго-Восточная Азия. Здесь у Китая есть несколько ключевых проблем.

Во-первых, это взаимоотношения с Тайванем – фактически независимым государством, которое до сих пор не признают в Пекине. Тайвань существует исключительно благодаря заступничеству США и американских союзников в регионе, поскольку в Китае строго придерживаются концепции неделимости страны и мечтают о том времени, когда остров вернется в состав Поднебесной.

Во-вторых, Китай имеет нерешенные территориальные споры из-за островов Спратли и Парасельского архипелага в Южно-Китайском море. Пекин считает эти территории исторически своими, но претензии Китая оспаривает сразу несколько стран – Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней. Позиции этих государств поддерживают «тяжеловесы» — США, Япония, Австралия, которым совершенно не импонирует расширение китайского присутствия в регионе. Однако, Китай не просто выражает свои претензии на эти острова, но активно «бряцает оружием», не скрывая готовности в случае обострения ситуации применить военную силу.

Международный суд в Гааге считает, что у Китая нет никаких оснований претендовать на острова Спратли и Парасельский архипелаг в Южно-Китайском море. Но в Пекине решением Международного суда не удовлетворены и признавать его не собираются. Поэтому Китай продолжает работы по искусственному укреплению рифов и созданию искусственных островов. На искусственных островах Китай создает объекты транспортно-коммуникационной инфраструктуры – аэродромы и узлы связи, которые в случае обострения ситуации вполне могут быть использованы в военных целях – для нужд НОАК.

Собственно, для упрочения своих военно-стратегических позиций Китаю и нужны искусственные острова, которые, согласно мировому праву, не обладают собственными территориальными водами и бессмысленны с точки зрения приращения территории государства, но зато вполне могут быть использованы для нужд авиации и военно-морского флота. У США есть авианосцы, а у Китая – искусственные острова, которые, по сути, выполняют в Южно-Китайском море ту же самую функцию, что и авианесущие корабли – используются в качестве базы для самолетов морской авиации.

Участки моря, где создаются китайские искусственные острова, в Пекине называют китайской зоной ответственности и довольно жестко требуют от иностранных государств не вторгаться в воздушное пространство над этими островами. Соседние страны ничего сделать не могут, поскольку собственных сил для конфронтации с Китаем у них, разумеется, недостаточно, а Соединенные Штаты при всем том не будут начинать масштабный конфликт с КНР из-за искусственных островов в Южно-Китайском море.

О военно-политических амбициях Китая свидетельствует и рост военных расходов страны. Конечно, китайский военный бюджет существенно уступает американскому – он меньше примерно в четыре раза. Но не стоит забывать о том, что у Китая и США – совершенно разные методы и комплектования армии, и отношения к военной службе. В Китае армия комплектуется по призыву, что исключает необходимость значительного финансирования солдатской службы.

В американской армии служат контрактники, которым нужно платить очень высокое по мировым меркам жалованье. Уже одно это обстоятельство объясняет превосходство американского военного бюджета над китайским. Во-вторых, США куда больше внимания уделяет вопросам финансирования отдыха военнослужащих, создания для них комфортных условий, обеспечения всевозможных льгот увольняющимся из армии ветеранам. Если убрать социальную составляющую и жалованье контрактникам, то разрыв в военных расходах США и КНР уже не будет таким катастрофическим.

Мобилизационные ресурсы Китая и США тем более несравнимы. В Китае проживает 1,3 млрд человек. Хотя на службу по призыву отбираются лучшие, все равно процент граждан, прошедших регулярную военную службу в рядах НОАК, в Китае очень велик. И, что самое главное, это – этнические китайцы и представители других коренных народов страны, тогда как американская армия включает все больше иммигрантов и их потомков, которые имеют куда меньшую мотивацию к защите американского государства. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что в Китае военные расходы часто «замаскированы» под другие статьи бюджета, а если суммировать все траты Пекина на оборону и связанные с ней направления, то выходят вполне внушительные суммы.

Сейчас Китай вступил на путь активной модернизации своих вооруженных сил. НОАК куда лучше вооружена, чем прежде, хотя по многим показателям все еще уступает российской и американской армиям. Также следует отметить, что Пекин активно использует и такой современный механизм военного присутствия как частные военные компании, которые действуют в интересах китайских компаний в «опасных регионах» вроде Африки или Среднего Востока. Поскольку китайские ЧВК комплектуются исключительно бывшими спецназовцами НОАК или полиции, то они находятся под полным контролем китайских спецслужб.

Недавнее решение о предоставлении Си Цзиньпину права бессрочно занимать пост председателя КНР свидетельствует о том, что Китай готов к более жесткой и активной внешней политике, для чего и требуется несменяемый «верховный главнокомандующий». С этой же целью Си Цзиньпину была непосредственно подчинена Вооруженная народная милиция КНР – китайский аналог российских войск национальной гвардии, который может быть использован для оперативного подавления любых мятежей, массовых волнений или борьбы с сепаратистскими и террористическими группировками.

/Илья Полонский, topwar.ru/