Роль авианосцев в ВМФ СССР

Предполагалось, что данная статья продолжит цикл «Грустный взгляд на ВМФ России«. Но когда стало ясно, что единственный отечественный авианосец – «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» (далее – «Кузнецов») настолько огромен, что категорически не желает умещаться в одну статью, автор принял решение выделить историю возникновения первого отечественного ТАКР — носителя авиации горизонтального взлета и посадки — в отдельный материал.

В настоящей статье мы попробуем разобраться с причинами, побудившими СССР приступить к строительству авианосного флота.

История создания «Адмирала Кузнецова» началась, когда впервые в истории СССР разработка эскизного проекта атомного авианосца с катапультным взлетом была включена в план военного кораблестроения на 1971-1980 гг. Впрочем, за отправную точку можно взять также и 1968 г., когда Невское проектно-конструкторское бюро (ПКБ) Минсудпрома параллельно с созданием авианесущего крейсера проекта 1143 приступило к проработке перспективного атомного авианосца проекта 1160.

Как вышло, что отечественный ВМФ вдруг пристально заинтересовался «оружием агрессии»? Дело в том, что в 60-х годах стартовала комплексная научно-исследовательская работа «Ордер», посвященная перспективам развития кораблей с авиационным вооружением. Основные ее выводы были сформулированы в 1972 году и сводились к следующему:

1. Авиационное обеспечение ВМФ является первостепенной, неотложной задачей, поскольку оно затрагивает вопросы развития морских стратегических ядерных сил; без авиационного прикрытия в условиях господства противолодочной авиации вероятного противника мы не сможем обеспечить не только боевую устойчивость, но и развертывание наших подводных лодок как с баллистическими ракетами, так и многоцелевых, являющихся главной ударной силой ВМФ;

2. Без истребительного прикрытия невозможна успешная деятельность морской ракетоносной, разведывательной и противолодочной авиации берегового базирования – второго по значению ударного компонента ВМФ;

3. Без истребительного прикрытия невозможна более или менее приемлемая боевая устойчивость крупных кораблей.

В качестве альтернативы рассматривалось развертывание мощной истребительной морской авиации сухопутного базирования, но выяснилось, что для обеспечения прикрытия воздушного района даже в прибрежной зоне, на глубину 200-300 км, потребует такого увеличения авиапарка и структуры его базирования в дополнение к уже имеющейся, что их стоимость превысит все мыслимые пределы.

Вероятнее всего авиацию сухопутного базирования «подвело» время реакции – авианосцу, сопровождающему корабельную группу не обязательно постоянно держать авиагруппу в воздухе, так как он может ограничиться одним-двумя патрулями и быстро поднять в воздух необходимое усиление. В то же время самолеты с сухопутных аэродромов просто не успевают принять участия в отражении воздушной атаки и поэтому могут рассчитывать только на те силы, которые к моменту ее начала находятся в районе патрулирования. Впрочем, автор настоящей статьи не читал «Ордер» в оригинале и точно этого не знает.

В «Ордере» был скрупулезно учтен опыт Второй мировой войны. Выводы гросс-адмирала К. Деница, назвавшего главной причиной поражения германского подводного флота «необеспеченность авиационным прикрытием, разведкой, целеуказанием, и т.п» были в ходе НИР «Ордер» полностью подтверждены.

По результатам «Ордера» было подготовлено ТТЗ для авианосца – он должен был иметь водоизмещение 75 000 – 80 000 т, быть атомным, иметь четыре паровые катапульты и обеспечивать базирование авиагруппы не менее, чем 70 самолетов и вертолетов, включающих истребители, ударные и противолодочные самолеты, а также самолеты РТР, РЭБ, ДРЛО. Интересно, что разработчики не предполагали размещение на проекте 1160 противокорабельных ракет, они были добавлены туда позже, по требованию главкома ВМФ С.Г. Горшкова. ТЗ было передано Невскому ПКБ для дальнейшей работы.

В 1973 г. аванпроект 1160 был одобрен главкомами ВМФ и ВМС, министрами судостроительной и авиапромышленности, но тут вмешался секретарь ЦК КПСС Д.Ф. Устинов. Он потребовал рассмотреть возможность строительства очередного тяжелого авианесущего крейсера (третьего по счету, после «Киева» и «Минска») по проекту 1143, но с размещением на нем катапульт и истребителей МиГ-23А. Это оказалось невозможно, поэтому Д.Ф. Устинов потребовал:

«Делайте новый проект на 36 летательных аппаратов, но в размерениях «Киева»

Это также оказалось невозможно, в итоге «договорились» о новом проекте на 36 ЛА, но в увеличенных размерениях. Ему присвоили шифр 1153, и в июне 1974 г главком ВМФ утвердил ТТЗ на новый корабль. Но в начале 1975 г. Д.Ф. Устинов вмешивается вновь с требованием определиться, что же именно развивать – катапультные авианосцы или авианесущие крейсера с СВВП. Естественно, сам Д.Ф. Устинов полагал, что нужны ТАКР с СВВП. Тем не менее, моряки все же сумели настоять на своем и в 1976 г. вышло постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о создании «больших крейсеров с авиационным вооружением»: два корабля проекта 1153 должны были строиться в 1978-1985 гг.

Проект 1153 представлял собой «шаг назад» относительно концепции полноценного авианосца проекта 1160 (оба они имели шифр «Орел»). Новый корабль был меньше (порядка 60 000 т), нес более скромную авиагруппу (50 ЛА), меньшее количество катапульт – 2 ед. Но все же он, по крайней мере, оставался атомным. Тем не менее, когда в 1976 г. эскизное проектирование проекта 1153 завершается, следует вердикт:

«Эскизный проект утвердить. Дальнейшее проектирование корабля прекратить.»

Модель ТАКР проекта 1153

К этому времени «Киев» уже находился в составе флота, достраивался «Минск», год назад заложили «Новороссийск», а проектные работы по «Баку» находились в такой стадии, что было ясно: если возврат к катапультам и авиации горизонтального взлета вообще состоится, то это будет только на пятом отечественном ТАКР, который теперь опять предстояло проектировать с нуля.

В следующем ТТЗ количество летательных аппаратов было сокращено до 42, от атомной установки отказались, но, хотя бы, были сохранены катапульты. ТАКР должен был нести 18-28 самолетов и 14 вертолетов, причем предполагалось, что «самолетная» составляющая будет включать в себя 18 Су-27К, или 28 МиГ-29К, или же 12 МиГ-29К и 16 Як-141. Вертолетный авиаотряд предполагалось составить из вертолетов Ка-27 в противолодочном и поисково-спасательном вариантах, а также в модификации радиолокационного дозора.

Но тут возник еще один противник авианосного флота – заместитель генерального штаба ВС Н.Н. Амелько. Он полагал авианосцы ненужными, и предлагал строить вместо них противолодочные вертолетоносцы на базе гражданского контейнеровоза. Впрочем, проект Н.Н. Амелько «Халзан» оказался совершенно негодным, и в итоге был отклонен Д.Ф. Устиновым (на тот момент – министром обороны), однако и на проекте 1153 также был поставлен крест.

Модель вертолетоносца «Халзан»

Теперь морякам предлагалось разработать авианосец «с необходимыми усовершенствованиями», но в водоизмещении не более 45 000 т, а главное – катапульты были преданы анафеме. Есть мнение, что в этом есть вина ОКБ им. Сухого – его главный конструктор М.П. Симонов заявил, что для его самолетов катапульта не нужна, а достаточно будет трамплина. Но скорее всего, что М.П. Симонов сделал свое заявление уже после того, как для пятого тяжелого авианесущего крейсера был выбран трамплин, с тем чтобы Су-27 не оказался «за бортом» авианосца.

Морякам все же удалось «выпросить» еще 10 000 т. водоизмещения, когда Д.Ф. Устинов прибыл на ТАКР «Киев» на учения «Запад-81». После рассказов о реальной боевой эффективности авиакрыла «Киева» Д.Ф. Устинов «расчувствовался» и разрешил увеличить водоизмещение пятого ТАКР-а до 55 000 т. Собственно говоря, так и появился первый и единственный отечественный авианосец.

Не приходится сомневаться, что США были крайне озабочены программой строительства авианосцев в СССР и старательно «отговаривали» нас от этого. Как пишут В.П. Кузин и В.И. Никольский:

«Зарубежные публикации тех лет, касавшиеся вопросов развития авианосцев, «почти синхронно» сопровождали наши проработки, как бы подталкивая нас в сторону от генерального курса, которым они следовали сами. Так, с появлением у нас СВВП военно-морские и авиационные журналы Запада чуть ли не сразу «захлебнулись от восторгов» по поводу захватывающих перспектив развития этого направления, которым должна якобы следовать чуть ли не вся военная авиация. Мы начали увеличивать водоизмещение авианосных кораблей — у них сразу же появляются публикации и нецелесообразности развития таких супергигантов, как «Нимитц», и что-де предпочтительней строить авианосцы «поменьше», да к тому же не с атомной, а с обычной энергетикой. Мы взялись за катапульту — они стали расхваливать трамплины. Часто мелькала информация и вообще о прекращении у них строительства авианосцев».

Надо сказать, что с подобными публикациями (переведенные статьи американских авторов в «Зарубежном военном обозрении» 80-х годов) автор настоящей статьи сталкивался и сам.

Пожалуй, на сегодняшний день «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» остается самым спорным кораблем ВМФ РФ, высказываемые в его адрес оценки настолько же многочисленны, насколько и противоречивы. И это не говоря уже о том, что необходимость строительства авианосцев для ВМФ СССР и ВМФ РФ постоянно оспаривается и служит предметом бурных дискуссий, а история их разработки обросла массой легенд и домыслов. Перед тем, как оценивать потенциал первого советского ТАКР, с палубы которого могли взлетать самолеты горизонтального взлета и посадки, давайте разберемся хотя бы с некоторыми из них.

1. Авианосцы не были нужны флоту, но их строительство лоббировала группа адмиралов-надводников во главе с главкомом ВМФ Горшковым.

Вопреки расхожему мнению, необходимость полноценных авианосцев в составе флота СССР была отнюдь не волюнтаристским решением «сверху» и не «блажью адмиралов», а результатом серьезнейшей научно-исследовательской работы, продолжавшейся несколько лет. НИР «Ордер» была начата в 60-х годах, точную дату ее начала автору настоящей статьи узнать не удалось, но даже если это был 1969 г, то все равно, она не была до конца завершена даже и в 1972 г.

Кроме этого, история разработки советских авианосцев очевидно свидетельствует о том, что самый последовательный оппонент С.Г. Горшкова – Д.Ф. Устинов, вовсе не был против строительства авианосцев, как таковых. Необходимость крупных авианесущих океанских кораблей была для него очевидна. В сущности, противоречие между С.Г. Горшковым и Д.Ф. Устиновым заключалось не в том, что один хотел строить авианосцы, а второй – нет, а в том, что С.Г. Горшков считал необходимым строительство классических авианосцев (во многом сопоставимых с американскими «Нимицами»), в то время как Д.Ф. Устинов рассчитывал, что их задачи могут выполнить менее крупные корабли – носители СВВП.

Пожалуй, единственным «чистым» противником авианосцев, который совершенно отрицал полезность палубной авиации, являлся адмирал Амелько, продвигавший вместо ТАКР строительство противолодочных вертолетоносцев, но как раз он-то и не оставил после себя не то, что научных, но вообще сколько-то внятных обоснований своей позиции. Зато в его случае, действительно, легко заподозрить чисто конъюнктурные, «подковерные» действия, т.к. он считался противником С.Г. Горшкова.

2. Сторонники строительства авианосцев для ВМФ СССР не учитывали опыт Второй мировой войны, который продемонстрировал преимущество подводной лодки над авианесущими кораблями.

На самом деле в ходе НИР «Ордер» был тщательно изучен опыт наиболее эффективного подводного флота – германского. И был сделан вывод, что подводные лодки могут быть успешными в условиях сильного противодействия противника лишь в том случае, если их развертывание и действия поддерживает авиация.

3. Авианосцы не нужны для обороны ближней морской зоны.

Как показала НИР «Ордер», обеспечение воздушного прикрытия корабельной группы самолетами сухопутного базирования даже на удалении 200-300 км от береговой черты оказывается значительно дороже авианосца.

4. Авианосцы были нужны, в первую очередь, как средство нейтрализации авиакрыльев американских авианосцев. С появлением дальнобойных ПКР «Базальт», «Гранит» и их подводных носителей, задача противодействия АУГ США была решена. Подводные ракетные крейсера и система космической разведки и целеуказания обнулили мощь АУГ США.

Для того чтобы понять ошибочность данного утверждения, достаточно вспомнить, что согласно НИР «Ордер» без авиаприкрытия мы не то, что боевую устойчивость, мы даже развертывание многоцелевых АПЛ гарантировать не могли. И, что немаловажно, этот вывод был сделан в 1972 г., когда шли летно-конструкторские испытания ПКР «Базальт», а прототипы УС-А – спутников, носителей РЛС МКРЦ «Легенда», вовсю испытывались в космосе.

Иными словами, вывод о необходимости авианосцев был сформулирован в то время, когда мы уже очень хорошо представляли себе потенциальные возможности ПКР «Базальт» и МКРЦ «Легенда».

5. Д.Ф. Устинов был прав, и нам нужно было отказаться от строительства кораблей, обеспечивающих базирование самолетов горизонтального взлета и посадки в пользу ТАКР с СВВП.

Спор о преимуществах и недостатках СВВП бесконечен, но вне всякого сомнения, авиация достигает наибольшего эффекта при совместном использовании истребителей, самолетов РЭБ и ДРЛО. Но базирование последних на не оборудованных катапультами ТАКР оказалось невозможным. Таким образом, даже приняв на веру тезис о том, что «вот еще чуть-чуть времени и денег – и КБ Яковлева представило бы миру аналог МиГ-29, но с вертикальным взлетом и посадкой», мы все равно понимаем, что по эффективности, СВВП ТАКР-а проиграют авиакрылу классического авианосца.

Вне всякого сомнения, можно спорить о том, насколько необходим сегодня авианосный флот для Российской Федерации, потому что со времен НИР «Ордер» прошло уже почти 50 лет и за это время техника шагнула далеко вперед. Автор настоящей статьи, полагает, что нужен, но признает наличие поля для дискуссии. В то же время необходимость создания авианосного флота в СССР начала 70-х годов не вызывает никакого сомнения, и СССР, пусть и не сразу, приступил к его строительству.

Интересен еще и такой аспект. Сформированное по результатам НИР «Ордер» ТЗ и проект 1160 «Орел» представляли себя «кальку» с американского ударного авианосца – в его авиагруппе должны были присутствовать не только истребители (или истребители/бомбардировщики двойного назначения), но и чисто ударные самолеты, создавать которые планировалось на базе Су-24. Иными словами, проект 1160 представлял собой многоцелевой авианосец.

Но в дальнейшем, и достаточно быстро, авиагруппа перспективного ТАКР-а утратила ударные самолеты – начиная, пожалуй, с 1153 следует говорить о проектировании не многоцелевого авианосца, по образу и подобию американских, а об авианосце ПВО, первоочередной задачей которого являлось воздушное прикрытие ударных сил (надводных кораблей, подводных лодок, ракетоносной авиации). Означает ли это, что НИР «Ордер» подтвердила эффективность американского развития военно-морской мощи в пику нашему? Точно сказать этого, не читая отчеты «Ордера», нельзя. Но можно констатировать факт, что СССР, проектируя и создавая авианосцы, не копировал американский флот в своем развитии.

В США утвердились во мнении о приоритете воздушной мощи перед морской – не считая стратегических ПЛАРБ, разумеется. В остальном же почти весь спектр задач «флот против флота» и «флот против берега» предполагалось решать палубной авиацией. Таким образом, свой надводный флот США создавали «вокруг» авианосцев, их эсминцы и крейсера – это в первую очередь эскортные корабли, которые должны были обеспечивать ПВО/ПЛО авианосца, во вторую очередь – носители крылатых ракет для действия против берега. А вот задачи уничтожения вражеских надводных кораблей перед эсминцами и крейсерами практически не ставилась, палубные установки противокорабельных «Гарпунов» были для них очень ситуативным оружием «на всякий случай». При необходимости экономии «Гарпунами» пожертвовали в первую очередь.

Долгое время новые эсминцы ВМС США вообще не комплектовались противокорабельным оружием, и американцы не видели в этом ничего плохого, хотя затем все же озаботились разработкой ПКР, способных «поместиться» в УВП «Арли Берков» и «Тикондерог». Американский подводный флот был достаточно многочисленным, но все же многоцелевые АПЛ, скорее, дополняли возможности АУГ по части противолодочной обороны, а также решали задачу уничтожения советских РПКСН в тех районах, где палубная авиация США не могла установить своего господства.

В то же время в советском ВМФ (не считая РПКСН) основной считалась задача «флот против флота» причем решать ее предполагалось ракетоносной авиацией сухопутного базирования, подводными лодками, а также крупными надводными кораблями — носителями тяжелых противокорабельных ракет «Базальт» и «Гранит». Авианосец СССР не являлся «костяком», вокруг которого строится остальной флот, и палубная авиация которого должна была решать «все задачи». Советские ТАКР-ы рассматривались всего лишь как средство обеспечения устойчивости ударных сил флота, роль их авиакрыльев сводилась к нейтрализации воздушной угрозы, создаваемой палубной авиацией американцев.

И тут мы подходим к еще одному весьма распространенному заблуждению, которое можно сформулировать так:

6. «Кузнецов» не авианосец, а ТАКР. В отличие от классического авианосца, представляющего собой беззащитный аэродром, корабль типа «Кузнецов» обладает всем спектром вооружений, позволяющих ему действовать самостоятельно, не прибегая к защите многочисленных надводных кораблей.

Давайте посмотрим основные характеристики «Кузнецова».

Водоизмещение. Надо сказать, что данные о нем различаются в разных источниках. Например, В. Кузин и Г. Никольский утверждают, что стандартное водоизмещение ТАКВР составляет 45 900 т, а полное – 58 500 т, но С.А. Балакин и Заблоцкий приводят, соответственно, 46 540 и 59 100 т. При этом они упоминают еще и «наибольшее» водоизмещение корабля – 61 390 т.

ТАКР «Кузнецов» оснащен четырехвальной котлотурбинной энергетической установкой мощностью 200 000 л.с., которая должна была обеспечить скорость 29 узлов. Пар вырабатывали восемь котлов КВГ-4, с увеличенной паропроизводительностью в сравнении с котлами КВН 98/64, использованными на предыдущем ТАКР «Баку» (на котором 8 котлов обеспечивали мощность 180 000 л.с.).

Вооружение: ее основу, разумеется, составляла авиагруппа. Согласно проекту, «Кузнецов» должен был обеспечить базирование 50 летательных аппаратов, в том числе: до 26 самолетов Су-27К или МиГ-29К, 4 вертолета ДРЛО Ка-25РЛД, 18 противолодочных вертолетов Ка-27 или Ка-29 и 2 поисково-спасательных вертолета Ка-27ПС. Для базирования авиагруппы был предусмотрен ангар длиной 153 м, шириной 26 м и высотой 7,2 м., но он, конечно, не мог вместить в себя авиагруппу целиком. Предполагалось, что в ангаре смогут разместиться до 70% авиагруппы, остальные машины должны были находиться на полетной палубе.

Интересна попытка базирования на ТАКР самолетов ДРЛО Як-44РЛД. Судя по всему, дело обстояло так – в 1979 г, когда КБ Яковлева получило заказ на проектирование этого самолета, еще никто не предполагал лишать наши ТАКР-ы катапульт и предполагалась разработка катапультного самолета, но после решения обойтись трамплином, пришлось также «резать» и авиагруппу – ее основу должны были составить Як-141, а все остальные самолеты, включая МиГ-29 и Су-27 – лишь в том случае, если их удастся адаптировать к безкатапультному взлету с трамплина, и то же коснулось Як-44. Но если в случае с истребителями 4-го поколения, обладавшими высокой тяговооруженностью, это оказалось возможно, то создание самолета ДРЛО, способного стартовать с трамплина, столкнулось с известными сложностями, поэтому его создание «забуксовало» и ускорилось лишь после того, как стало ясно, что на седьмом ТАКР СССР – «Ульяновске» все-таки будут катапульты. Интересно также и то, что в какой-то момент флот выдвинул требование базирования на будущий «Кузнецов» самолета РЛД вертикального взлета и посадки! Но в конце концов ограничились вертолетами ДРЛО.

ТАКР был оснащен ударным вооружением – 12 подпалубными ПУ ПКР «Гранит». Зенитное ракетное вооружение представлено комплексом «Кинжал» — 24 ПУ по 8 шахт, итого 192 ракеты. Кроме этого, на «Кузнецов» установили 8 ЗРАК «Кортик» и столько же АК-630М. Два РБУ-12000 «Удав» представляют собой не столько противолодочный, сколько противоторпедный комплекс. Принцип его работы такой же, как и у противолодочных РБУ, но боеприпасы иные. Так, в залпе «Удава» первые два снаряда несут ложные цели для отвлечения самонаводящихся торпед, а остальные составляют «минное поле», сквозь которое предстоит пройти торпедам, «не пожелавшим» отвлекаться на ловушки. Если же и оно будет преодолено, тогда уже используются обычные боеприпасы, представляющие реактивные снаряды – глубинные бомбы.

Активные средства противодействия дополняются пассивными, и здесь речь идет не только о системах радиоэлектронной борьбы и постановке ложных целей и т.д. Дело в том, что на корабле впервые на отечественных ТАКР реализована подводная конструктивная защита (ПКЗ), представляющая собой современный аналог ПТЗ эпох Второй мировой войны. Глубина ПКЗ составляет 4,5-5 м. Впрочем, даже при ее преодолении возможности ТАКР впечатляют – он должен оставаться на плаву при затоплении любых пяти смежных отсеков, при этом ангарная палуба обязана оставаться не менее чем в 1,8 м над поверхностью воды. Хранилища боеприпасов и топлива получили «коробчатое» бронирование, к сожалению, толщина его неизвестна.

Таким образом, мы видим крупный, тяжелый корабль, оснащенный разнообразным вооружением. Тем не менее, даже самый беглый анализ показывает, что вооружение ТАКР «Кузнецов» совершенно не самодостаточно, и может «раскрыться» в полной мере только при взаимодействии с другими боевыми кораблями.

Авиагруппа «Кузнецова» может обеспечивать ПВО или ПЛО корабля, но не то и другое одновременно. Дело в том, что по правилам отечественного ВМФ, заправка или вооружение летательных аппаратов в ангаре категорически запрещена, и это понятно — тут и опасность концентрации керосиновых паров в замкнутом помещении, да и вообще — вражеская ракета, угодившая в ангарную палубу и заставившая детонировать приготовленные авиабоеприпасы, нанесет кораблю тяжелейший ущерб, а, возможно, и вовсе приведет его к гибели. Подобное происшествие на полетной палубе, вне всякого сомнения, также будет крайне неприятным, но гибелью кораблю угрожать не будет.

Соответственно, ТАКР может использовать только те летательные аппараты, которые расположены на его полетной палубе — те, что стоят в ангаре нужно еще поднять, заправить и вооружить. А на полетной палубе не слишком много места — там можно разместить истребители, и тогда корабль будет выполнять функции ПВО, или вертолеты, тогда ТАКР сможет реализовать ПЛО-функционал, но не то и другое одновременно. То есть можно, конечно, выкатить смешанную авиагруппу, но при этом численность истребителей и вертолетов будет такой, что она не сможет решать задачи ПВО и ПЛО с должной эффективностью.

В итоге, если ориентироваться на ПВО, то возможности по поиску вражеских АПЛ не будут превосходить таковые у большого противолодочного корабля проекта 1155 (ГАК «Полином» и пара вертолетов), а это совершенно недостаточно для столь огромного корабля с немаленькой авиагруппой. БПК проекта 1155, конечно, грозный противник для АПЛ 3-го поколения, но в бою с такой АПЛ может, конечно, погибнуть и сам. Это приемлемый риск для корабля в 7 000 т водоизмещением, но заставлять с теми же шансами на успех противостоять АПЛ гигантский ТАКР, шестикратно превосходящий по водоизмещению БПК, да еще и с десятками самолетов и вертолетов на борту — немыслимое расточительство.

В то же время, если ориентироваться на решение задач ПЛО и заставить палубу вертолетами, то ПВО корабля окажется критически ослаблено. Да, ТАКР оснащается довольно многочисленными ЗРК «Кинжал», но следует понимать, что этот ЗРК имеет дальность поражения воздушных целей 12 км, при высоте 6 000 м, то есть ориентирован на борьбу не столько с самолетами противника, сколько с примененными ими ракетами и управляемыми авиабомбами. В сущности, и ЗРК «Кинжал», и ЗРАК «Кортик», и АК-630, установленные на «Кузнецове» — это оружие дострела немногочисленных ракет, носители которых прорвались таки сквозь истребители ТАКР-а. Сами по себе ПВО корабля они не обеспечат.

Теперь — ударное вооружение. Да, «Кузнецов» оснащен дюжиной ПКР «Гранит», но… этого недостаточно. По расчетам отечественного ВМФ, для того, чтобы «проломить» ПВО АУГ, требовалось не менее 20 ракет в залпе, именно поэтому наши тяжелые атомные ракетные крейсера несли 20 «Гранитов», а подводные ПЛАРК проекта 949А «Антей» — даже 24 таких ракеты, чтобы, так сказать, с гарантией.

Совсем иное дело — ситуация, когда отечественный ТАКР действует совместно с РКР проекта 1164 «Атлант» и парой БПК. Совместно с РКР ТАКР мог бы обеспечить 30-ракетный залп, что не пришлось бы по вкусу никакой АУГ, при этом, при выполнении задач ПЛО «Кинжалы» и «Кортики» «Кузнецова» были бы дополнены ЗРК С-300Ф, формируя тем самым эшелонированную ПВО. И наоборот, при выполнении задач ПВО, пара БПК с базирующимися на них вертолетами дополнила бы возможности ТАКР и вполне могла бы гарантировать ПЛО подобного соединения.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что, хотя отечественный ТАКР и мог быть использован самостоятельно, но только ценой существенного ослабления эффективности и подвергаясь чрезмерному риску. В общем, как мы уже говорили выше, ТАКР СССР — это не «один в поле воин», а корабль поддержки надводных, подводных и воздушных ударных групп, оснащенных управляемым ракетным оружием и предназначенных для уничтожения крупных сил флотов вероятного противника.

Но неправильно было бы видеть в отечественном ТАКР эдакую «писаную торбу», на обеспечение защиты которой нужно было отвлекать половину флота. ТАКР дополнял ударные силы флота, позволяя обеспечивать выполнение задач по разгрому неприятеля меньшим нарядом сил и при меньшем уровне потерь. То есть создание ТАКР экономило нам средства, которые в противном случае требовалось бы направить на создание дополнительных ПЛАРК, ракетных крейсеров, самолетов-ракетоносцев. И конечно, жизни служащих на них моряков и летчиков.

Продолжение следует…

/Андрей из Челябинска, topwar.ru/