Текущий период с точки зрения рисков глобальной военной конфронтации кажется самым напряженным с момента окончания Холодной войны. Оборонные бюджеты растут, но не настолько, чтобы говорить о новой гонке вооружений. Хотя некоторые современные образцы военной техники превышают по стоимости ВВП целых стран. При этом вооруженные силы и оборонные компании активно осваивают новый фронт противостояния — киберпространство.
Умеренная оборона
Глобальные военные расходы выходят на траекторию стабильного, но умеренного роста. Но о новой гонке вооружений говорить можно только на примере отдельных, в том числе довольно неожиданных, регионов.
Военные расходы всех стран мира, по оценке консалтинговой компании IHS, в 2016 году выросли до $1,57 трлн. В 2018 году они должны превзойти уровень, достигнутый до начала мирового кризиса 2008–2009 годов. До 2020 года темпы роста военных расходов не превысят 2% в реальном выражении по сравнению с 6–7% в 2007–2008 годах. При скромной количественной динамике обращают на себя внимание качественные изменения в структуре мировых трат на оборону.
Одним из неожиданных последствий геополитической напряженности вокруг конфликтов на Украине и в Сирии стала стремительная милитаризация Прибалтики. Аналитики IHS называют этот регион самым быстрорастущим в мире с точки зрения военных трат. В 2014 году Эстония, Латвия и Литва потратили на оборону $0,9 млрд, в 2016-м — $1,4 млрд, а в 2020-м при сохранении текущих тенденций увеличат профильные ассигнования до $2 млрд.
В 2016 году в топ-5 стран с крупнейшими военными расходами впервые попала Индия. В 2018-м она может занять место Великобритании в топ-3. Индия и Китай, расходы которого на оборону, согласно прогнозам, удвоятся в 2010–2020 годах (со $123 млрд до $233 млрд), уже обеспечивают основную долю прироста в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В АТР уже тратится каждый четвертый доллар из глобального военного бюджета.
Только страны, прилегающие к акватории Южно-Китайского моря, потенциально наиболее проблемной точке на карте мира в ближайшее десятилетие, в 2011–2015 годах потратили $166 млрд на закупку вооружений. В 2016–2020 годах этот показатель должен вырасти до $250 млрд в результате усиления в основном морского и воздушного военного потенциала, то есть перехода от территориальной обороны к концепции проекции силы.
Рост военных расходов в реальном выражении (в пределах 1,5%) также демонстрируют Европа и Северная Америка. Одним из неожиданных последствий геополитической напряженности вокруг Украины и в Сирии стала стремительная милитаризация Прибалтики.
Аналитики IHS называют этот регион самым быстрорастущим в мире с точки зрения военных трат. В 2014 году Эстония, Латвия и Литва потратили на оборону $0,9 млрд, в 2016-м — $1,4 млрд, а в 2020-м при сохранении текущих тенденций увеличат профильные ассигнования до $2 млрд.
Во всех остальных регионах мира военные расходы снижаются. Причем быстрее всего в России и странах СНГ (почти на 8%). По всей видимости, 2015 год на долгое время останется пиковым для российского военного бюджета.
Экспорт безопасности
Мировая военно-промышленная и аэрокосмическая индустрия ожидает дивидендов от глобальной политической напряженности и видит в качестве наиболее перспективной ниши для развития сферу кибербезопасности.
По данным консалтинговой компании Deloitte, устойчивый понижательный тренд динамики выручки оборонных компаний мира (рост на 5,8% в 2012 году, на 3,2% в 2013-м, на 1,9% в 2014-м и снижение на 0,1% в 2015 году) был переломлен в 2016-м (оценочный рост на 3%). Отказ от сокращения бюджетов и реализации дорогостоящих программ военного строительства будет иметь как минимум среднесрочный характер из-за опосредованного противостояния мировых держав в конфликтах на Украине и в Сирии, приходом к власти в США связанной с интересами военно-промышленного лобби администрации и окончанием сырьевого суперцикла, высвобождающего ресурсы для вложений в оборонную и аэрокосмическую отрасли.
По данным опроса топ-менеджеров ведущих компаний мирового ВПК консалтинговой компании McKinsey, основными вызовами участники рынка считают политические риски, экспортное регулирование, а также требования к трансферу технологий (офсетные соглашения). А наиболее перспективной нишей на рынке оборонных технологий респонденты назвали инфраструктуру кибербезопасности. Согласно последнему докладу консалтинговой компании KPMG, кибербезопасность уверенно занимает место в числе ключевых компетенций крупнейших оборонных конгломератов наряду с логистикой, ударными средствами поражения, C4ISR (командование, управление, связь, компьютеры, разведка, наблюдение и рекогносцировка) и автономными системами.
В последние несколько лет в глобальном секторе ОПК происходит смещение от органического роста в пользу развития за счет слияний и поглощений. В 2015 году была зафиксирована крупнейшая за всю историю отрасли сделка — покупка компанией Уоррена Баффета Berkshire Hathaway американского производителя комплектующих для аэрокосмической промышленности Precision Castparts за $31,6 млрд. Всего в 2015 году в секторе заключили сделок M&A на сумму $68 млрд, в 2016 году — на $38 млрд, а в первом квартале 2017 года — на $14 млрд (часть из них еще не закрыта). При этом свыше 90% сделок приходится на стратегических, а не финансовых инвесторов.
Мировой рынок продукции военного назначения, по оценке компании IHS, достиг определенной точки насыщения на уровне $69–70 млрд в год. Россия сохраняет за собой второе место по объему экспорта, но к 2018 году, как ожидается, уступит его Франции, чей портфель заказов на ПВН с 2014 года увеличился с $36 млрд, до $55 млрд (российский портфель заказов оценивается в $45 млрд).
Женщины в пятом измерении
В вооруженных силах как минимум 16 стран мира для женщин сняты основные ограничения на прохождение военной службы в боевых частях.
В ноябре 2015 года вооруженные силы США официально предоставили женщинам возможность проходить службу на всех штатных должностях, доступ к которым ранее имели только мужчины (всего 220 тыс. позиций). Однако существенного роста числа женщин-военнослужащих за этим не последовало.
В ВС США, по данным на август 2016 года, служили 205 тыс. женщин. То есть 15,5% от общей численности при среднем показателе для стран НАТО в 10,8%. Но пока это меньше пикового показателя 1989 года в 229 тыс. человек.
Основные препятствия для привлечения женщин к военной службе, насколько можно судить, лежат далеко от сферы гендерных предрассудков. Так, по данным на конец 2016 года, 85% женщин-курсантов училищ морской пехоты США не выдерживали тестов на физическую готовность. Для сравнения такие же тесты не сдают только 2,7% курсантов-мужчин.
Впрочем, в отдельных странах из представительниц слабого пола комплектуются целые подразделения. Примерами чему служат рота армейского спецназа Jegertroppen в Норвегии или ракетная часть в составе Народно-освободительной армии Китая.
Позициям мужчин в вооруженных силах угрожают не только женщины. Роботизированная техника, прежде всего беспилотные летательные аппараты или дроны (БПЛА или БАС, беспилотные авиационные системы), теснит людей независимо от их половой принадлежности. По оценкам IHS, в 2016–2025 годах объем продаж БПЛА в мире составит 63 тыс. единиц на сумму $82 млрд, сухопутных роботизированных систем — 30 тыс. единиц на $4,9 млрд.
Более фундаментальным вызовом привычному облику солдата с автоматом наперевес становится перенос боевых действий в «пятое измерение», то есть феномен кибервойн (четыре традиционных «измерения» — сухопутное, морское, воздушное и космическое). Наиболее известным эпизодом считается атака израильского червя Stuxnet на объекты иранской ядерной программы в 2010 году. По официальным данным НАТО, в 2016 году ежемесячно фиксировалось около 500 инцидентов, связанных с кибербезопасностью электронных коммуникаций стран-участниц альянса (на 60% больше, чем в 2015 году).
Женщины — действующие министры обороны
Шейх Хасина Вазед — премьер-министр и почетный министр обороны Бангладеш с 6 января 2009 года
Носививе Маписа-Нкакула занимает должность министра обороны ЮАР с 12 июня 2012 года
Жанин Хеннис-Плассхарт — министр обороны Нидерландов с 5 ноября 2012 года
Мария Фернанда Эспиноза вступила в должность министра обороны Эквадора 28 ноября 2012 года
Марта Элена Руис Севилья возглавила министерство обороны Никарагуа 4 марта 2013 года
Рейчел Омамо с 15 мая 2013 года занимает должность министра обороны Кении
Мими Кодели стала министром обороны Албании 15 сентября 2013 года
Ина Мари Эриксен Сорейде возглавила министерство обороны Норвегии 16 октября 2013 года
Урсула фон дер Ляйен занимает пост министра обороны Германии с 17 декабря 2013 года
С 22 февраля 2014 года министерством обороны Италии руководит Роберта Пинотти
Марина Пендеш — глава минобороны Боснии и Герцеговины с 11 февраля 2015 года
С 13 мая 2015 года министерством обороны Словении руководит Андрея Катич
Мариз Пэйн стала министром обороны Австралии 21 сентября 2015 года
3 октября 2016 Томоми Инада присягнула императору Акихито в качестве нового министра обороны Японии
Мария Долорес де Коспедаль занимает пост главы минобороны Испании с 4 ноября 2016 года
Война на разорение
Даже дистанционные войны с использованием воздушных налетов и крылатых ракет обходятся национальным бюджетам слишком дорого. Стоимость отдельных образцов военной техники может превышать ВВП целых стран.
Атака 59 крылатыми ракетами «Томагавк» 7 апреля 2017 года сирийской авиабазы Шайрат обошлась американцам примерно в $65 млн. А одна-единственная самая мощная неядерная авиационная бомба GBU-43/B MOAB, впервые использованная в Афганистане 13 апреля 2017 года, стоит, по некоторым оценкам, $16 млн. Экономическая целесообразность подобных акций находится под большим вопросом.
С августа 2014 года по декабрь 2016 года США потратили на операцию против запрещенного в России ИГ $10,9 млрд. В том числе $4,4 млрд на воздушную кампанию и $2,4 млрд на боеприпасы. Таким образом, один день дистанционной войны стоит около $13 млн. Уничтожение одного боевика ИГ, если исходить из обнародованной Пентагоном оценки в 50 тыс. погибших, обошлось в $220 тыс. То есть примерно столько же, сколько расходуется на годовое содержание одного военнослужащего в самых финансово обеспеченных армиях мира.
Один день проведения военной операции России в Сирии, согласно подсчетам РБК, обходится примерно в $2,5–2,7 млн. Но в данном случае речь идет о действиях «на земле». К тому же российские официальные лица не устают повторять о бесценном для вооруженных сил опыте участия в реальных боевых действиях и успешном коммерческом продвижении показанных в деле вооружений.
К началу 2017 года Россия опробовала в Сирии 162 образца современных и модернизированных систем вооружения. По словам министра обороны РФ Сергея Шойгу, военные приостановили закупки десяти образцов ВиВТ из-за выявленных в ходе операции недостатков.
В сфере военно-технического сотрудничества были получены новые крупные заказы. В частности, с Китаем заключено соглашение на поставку 24 истребителей Су-35. Алжир, вероятно, заказал 12 фронтовых бомбардировщиков Су-32. Обсуждаются параметры поставки 12–18 Су-35 в Индонезию.
Современная военная техника сама по себе может быть дороже ведения средних масштабов войны. Проходящий ходовые испытания новейший американский авианосец USS Gerald Ford стоит $13 млрд. То есть больше, чем США потратили к настоящему времени на операцию против ИГ в Сирии и Ираке. Это также превышает объем ВВП таких относительно крупных стран, как Монголия или Намибия.
Самые дорогие образцы вооружений
Атомный авианосец USS Gerald R. Ford. Корабли этой серии предназначены для замены авианосцев класса «Нимиц», основы современных ВМС США. Полное водоизмещение 100 000 т. Длина 337 м, ширина 78 м, высота 76 м. Максимальная скорость более 30 узлов. Экипаж (включая авиакрыло) 4539 человек. Способен нести свыше 75 самолетов и вертолетов. Стоимость за единицу — $12900 млн.
Атомная подводная лодка с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) Triomphant class. В составе ВМС Франции четыре подлодки этой серии. Длина 138 м. Ширина 12,5 м. Осадка 10,6 м. Предельная глубина погружения 400 м. Скорость под водой 25 узлов. Экипаж 110 человек. Основное вооружение — 16 баллистических ракет (БРПЛ), а также 4 торпедных аппарата с комплектом из 18 торпед либо крылатых ракет. Стоимость за единицу — $ 5695 млн.
Эсминец USS Zumwalt. Первый корабль этой серии, запланирована постройка еще двух USS Zumwalt для ВМС США. Полное водоизмещение 15 907 т. Длина 183 м. Ширина 24,6 м. Осадка 8,4 м. Скорость 30 узлов. Экипаж 158 чел. Основное вооружение 80 крылатых ракет «Томагавк». Способен нести два противолодочных вертолёта MH-60R Seahawk. Стоимость за единицу $ 4400 млн.
Малозаметный стратегический бомбардировщик Northrop B-2 Spirit. Сейчас в составе ВВС США 20 таких самолетов. Длина 20,9 м. Высота 5,1 м. Размах крыльев 52,1 м. Крейсерская скорость 900 км/ч. Максимальная дальность 11 100 км. Экипаж 2 человека. Northrop B-2 Spirit способен нести 16 ядерных бомб или крылатых ракет. Стоимость за единицу $ 1157 млн.
Стратегический военно-транспортный самолет Boeing C-17 Globemaster III. Находится на вооружении восьми стран мира. Всего выпущено 279 единиц. Длина 53 м. Высота 16,8 м. Размах крыльев 51,7 м. Крейсерская скорость 650 км/ч. Максимальная дальность 8 710 км. Экипаж 2 чел. Способен перевозить 75 т грузов (свыше 100 чел., танк M1 Abrams). Стоимость за единицу $ 218 млн.
F-22 Raptor — первый принятый на вооружение многоцелевой истребитель пятого поколения. Для ВВС США построено 187 серийных единиц. Экспорт самолета запрещен. Длина 18,9 м. Высота 5,1 м. Размах крыльев 13,5 м. Крейсерская скорость 850 км/ч. Максимальная дальность 3 220 км. Экипаж 1 человек. Основное вооружение: восемь ракет класса «воздух-воздух», корректируемые авиабомбы. Стоимость за единицу $ 150 млн.
Тяжелый военно-транспортный вертолет Sikorsky CH-53K King Stallion для ВВС США. В серию пока не запущен. Длина 22,3 м. Высота 8,5 м. Диаметр главного винта 24,1 м. Крейсерская скорость 278 км/ч. Практическая дальность 852 км. Экипаж 5 человек. Способен перевозить 12,2 т грузов (свыше 50 человек.). Стоимость за единицу $ 87 млн.
Bell V-22 Osprey — единственный серийный конвертоплан в мире. Для ВВС и Корпуса морской пехоты США выпущено более 200 единиц. Длина 15,5 м. Высота 5,4 м. Размах крыльев 25,8 м. Крейсерская скорость 510 км/ч. Экипаж 3-4 человека. Практическая дальность 2 627 км. Способен перевозить 5,4 т (24 человека.). Стоимость за единицу $ 72 млн.
UGM-133A Trident II БРПЛ — единственная баллистическая ракета на вооружении морского компонента стратегических ядерных сил (СЯС) США (ПЛАРБ класса «Огайо») и Великобритании (ПЛАРБ класса «Вэнгард»). Длина 13,4 м. Диаметр 2,1 м. Максимальная дальность 11 300 км. Скорость 29 000 км/ч. Мощность боевых блоков до 3 800 кт. Стоимость за единицу $ 37 млн.
Основной боевой танк K2 Black Panther. На вооружении армии Республики Корея стоит более 100 машин. Длина 10 м. Высота 2,5 м. Ширина 3,6 м. Скорость по шоссе 70 км/ч. Запас хода 400-430 км. Вес 55 т. Экипаж 3 человека. Основное вооружение 120 мм пушка с боекомплектом в 40 снарядов. Стоимость за единицу $ 9 млн.
/Ольга Шкуренко, Татьяна Мишанина, Георгий Устинов, kommersant.ru/
