Актуально ли для России создание сети военных баз за рубежом?

Согласно подписанному 14 октября 2016 г. президентом России Владимиром Путиным Федеральному закону №376-ФЗ «О ратификации Соглашения между Российской Федерацией и Сирийской Арабской Республикой о размещении авиационной группы Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Сирийской Арабской Республики» авиационная группа ВКС России будет размещаться на территории Сирии бессрочно. Следующим шагом станет создание на базе действующего сегодня 720-го пункта материально-технического обеспечения ВМФ РФ в сирийском Тартусе полноценной военно-морской базы.

В результате в обозримом будущем Россия будет располагать на территории Сирии двумя достаточно крупными военными базами, позволяющими Москве существенным образом укрепить свои позиции в регионе Большого Ближнего Востока и в Средиземноморье. Данные действия стали отправной точкой для начала дискуссии о необходимости восстановления старых, советского периода баз или пунктов базирования отечественных Вооруженных Сил, а также создания новых баз в других регионах мира, где, как считается, имеются или могут возникнуть национальные интересы России.

Однако дорога к возрождению российского зарубежного военного присутствия не будет устлана ковром из роз. Достаточно упомянуть, что после ряда заявлений о перспективах воссоздания баз на Кубе и во Вьетнаме, Ханой выступил с декларацией, что не имеет намерения разрешать кому-либо создавать на своей территории военные базы, а доступ к имеющимся объектам инфраструктуры возможен лишь при условии, что это не будет направлено против третьих стран.

Можно вспомнить и об аналогичном опыте других стран. Так, в свое время Франция не дала разрешения на использование своего воздушного пространства американским самолетам, задействованным в силовой акции против Ливии, а Кувейт долго не разрешал использование своих аэродромов американскими летательными аппаратами, привлеченными к патрулированию в районе Персидского залива в ходе очередного обострения обстановки. Кроме того, ряд стран арабского мира некогда пытался обусловить выдачу Соединенным Штатам разрешения на создание военных баз или продление уже имеющего место военного присутствия требованием повлиять на Израиль и заставить его пойти на уступки. Новая Зеландия запретила посещение своих портов любыми кораблями и судами с ядерными энергоустановками или ядерным оружием на борту, что создало определенные неприятности американскому флоту.

До недавнего времени почти все военные объекты России за рубежом располагались на территориях постсоветских государств.

Проблематика создания военных баз за рубежом – комплексная и архисложная, а потому требует всестороннего рассмотрения, в том числе и небольшого исторического экскурса.

Базы нужны всем

История человечества дает нам неоднократные подтверждения тому, что зарубежные военные базы существовали еще в незапамятные времена. Все крупные державы или, тем более, империи, существовавшие когда-либо на планете, имели военные базы за пределами своей национальной территории. Древние Греция, Египет и Рим, Великобритания, Германия, Голландия, Испания, Португалия и Франция, а также и Императорская Россия. Все они были вынуждены создавать сеть военных баз и держать воинские контингенты в жизненно важных для себя удаленных регионах мира, а также поддерживать значительные по численности экспедиционные силы. Впрочем, тогда речь шла в подавляющем большинстве о военно-морских базах, без которых многие зарубежные военно-морские теоретики и стратеги считали невозможным существование «морских империй», таких как Великобритания или Соединенные Штаты. Необходимы были базы за пределами метрополии и для поддержания безопасности в колониях.

То же можно сказать и о ведущих странах мира современного периода – все в той или иной мере и форме поддерживают военное присутствие за рубежом. Только теперь речь идет уже не только о военно-морских, но и о сухопутных и авиационных базах, а также иных формах обеспечения своего военного присутствия за рубежом. Например, о передовых базах хранения (складирования) вооружения, военной и специальной техники, а также различных материальных ресурсов. При этом место колоний заняли зависимые государства или страны-союзницы по тем или иным военно-политическим блокам, являющиеся наиболее слабыми в военном отношении.

Подчеркнем, наличие у ведущих стран мира военных баз за рубежом – это не дань моде, а насущная необходимость. В противном случае трудно обеспечить защиту своих интересов или собственности, равно как и совершенно нереально выполнить переброску крупных по численности группировок национальных вооруженных сил в удаленную точку, не имея в районе приложения «вектора силы» или по маршруту следования пунктов, где можно пополнить ресурсы, восстановить матчасть (технику) и дать отдых личному составу. Достаточно напомнить ситуацию, возникшую в годы Русско-японской войны 1904-1905 гг., когда необходимость перебросить на Дальний Восток крупные силы флота потребовала совершения ими протяженного «марш-броска» при отсутствии у России по маршруту следования тихоокеанских эскадр необходимых баз и пунктов обеспечения.

Пункт МТО советского флота в Камрани всегда вызывал повышенный интерес у США.

Сегодня существенно большая, чем сто или даже пятьдесят лет назад, дальность полета (плавания) самолетов (кораблей) без дозаправки, а также принятие на вооружение боевых кораблей с фактически неограниченными по автономности ядерными энергетическими установками и наличие многочисленных средств обеспечения заправки в полете (походе) определенным образом снизили зависимость от наличия пунктов материально-технического обеспечения в разных уголках мира, но полностью обнулить проблему создания сети военных баз за рубежом не смогли.

Так, например, масштабные переброски вооружения и снаряжения в Израиль, осуществлявшиеся Вашингтоном в 1973 г., все же потребовали задействования крупной авиабазы Лажеш на Азорских островах, принадлежащей Португалии и активно использующейся военными США и НАТО, хотя стратегические военно-транспортные самолеты, имевшие возможность дозаправки в полете, позволяли доставлять грузы в Израиль прямо с авиабазы Довер в штате Делавэр без промежуточной посадки. Справедливости ради отметим, что примерно схожие по масштабам переброски войск и техники на Ближний Восток в 1941-1942 гг. потребовали от американского военного командования задействовать целую сеть авиабаз, расположенных на одном маршруте во Флориде, на Кубе, в Пуэрто-Рико, Барбадосе, Тринидаде, Британской Гвиане, на северо-востоке Бразилии, а также на территории современных Ганы и Нигерии, а также в Египте, тогда как на другом, северном маршруте использовались базы на Ньюфаундленде, Лабрадоре, Гренландии, Исландии и в Северной Ирландии. Прогресс налицо, но все же…

Особенно же показательным в этом плане является период противостояния между двумя военно-политическими блоками, возглавляемыми Советским Союзом с одной стороны и Соединенными Штатами – с другой. Период, известный как «холодная война».

«Холодная война»

Борьба за влияние в различных уголках планеты в годы ««холодной войны»» между двумя сверхдержавами – Советским Союзом и Соединенными Штатами Америки – подразумевала среди прочего и необходимость постоянного или регулярного присутствия контингентов их вооруженных сил в тех районах мира, где у Москвы или Вашингтона имелись жизненно важные национальные интересы. А такое присутствие невозможно без наличия развитой сети военных баз и пунктов материально-технического обеспечения (МТО). К примеру, только наличие военных баз и пунктов МТО в Гибралтаре и на острове Вознесения позволило Великобритании относительно быстро вернуть контроль над Фолклендскими (Мальвинскими) островами. В итоге за обладание базами в том или ином регионе, в той или иной стране между сверхдержавами в годы «холодной войны» развернулась самая что ни на есть горячая война.

«Поддержание военных баз за рубежом стало элементом игры между двумя блоками и составной частью соперничества сверхдержав за глобальное влияние. Американское вторжение в Гренаду в 1983 г. было, судя по всему, вызвано опасением неминуемого создания новой советской/кубинской военной базы в Карибском регионе, равно как и действия, вызванные опасением, что Советы получат в свое распоряжение базы в Центральной Америке, в частности – в Никарагуа (в последней стране советские специалисты к тому времени уже создали несколько центров радиоперехвата и спецшколу госбезопасности, которые пришлось потом ликвидировать – прим. автора), – указывает Роберт Харкави в книге «Зарубежные базы: глобальное иностранное военное присутствие» (Robert E. Harkavy. Bases Abroad: The Global Foreign Military Presence. Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI), 1989). – Вторжение советских войск в Афганистан, произошедшее на пике Иранской революции, обеспечило СССР доступ к авиационным базам, позволявшим наносить удары по району Персидского залива, что заставило США искать новые или усиливать уже имеющиеся авиационные и военно-морские базы в Омане, Египте, Кении, Сомали, Турции и Марокко… Расширение доступа советских военных к авиационным и военно-морским базам и пунктам базирования во Вьетнаме, Эфиопии, Южном Йемене, Мозамбике и Анголе вызвало у Запада обеспокоенность насчет возможных нарушений в случае особых ситуаций его морских коммуникаций, по которым обеспечивались поставки нефти. Для решения задач противолодочной обороны и заправки самолетов стратегической авиации США считали важным сохранять свое присутствие в Исландии и на Гренландии, в то время как СССР по тем или иным причинам считал важным сохранение своего присутствия на Кубе. И, конечно, в течение 40 лет обе сверхдержавы сохраняли серьезное военное присутствие в Центральной Европе».

Эту базу Россия покинула в 2001 г.

Американцы, безусловно, смогли создать самую крупную и разветвленную сеть военных баз, пунктов МТО и передовых баз хранения вооружений и снаряжения (военные мобилизационные запасы) в мире, которая насчитывала сотни объектов различного масштаба, позволявших обеспечивать действия всех видов и родов войск ВС США и их союзников по Североатлантическому альянсу практически во всех регионах мира. Активно использовали союзники Вашингтона в рамках своих военных операций и принадлежащие Пентагону или же всему альянсу военные мобилизационные запасы. В частности, Франция использовала находящиеся в Европе военные мобилизационные запасы блока НАТО в ходе войны в Алжире в 1956-1962 гг., эти же запасы Великобритания и Франция использовали в 1956 г. во время Суэцкого кризиса, а Великобритания «залезла» в них во время Фолклендской войны 1982 г. Уже на закате «холодной войны», в 1990-1991 гг., во время Войны в Заливе антисаддамовская коалиция получила доступ к запасам топлива и снаряжения НАТО. В свою очередь, Израиль пользовался запасами США в ходе войны с арабскими государствами в 1973 г., а также во время проведения операций в Ливане в 2006 г. и в Газе в 2014 г.

Советский Союз в этом плане, конечно, уступал своим противникам. Да и приступила к созданию крупной сети зарубежных военных баз Москва значительно позже Вашингтона. Но все же в годы «холодной войны» советское военно-политическое руководство сумело добиться того, что целый ряд стран в различных регионах планеты – начиная от получивших независимость бывших колоний и заканчивая теми, кто поставил в развитии своей экономики ставку именно на советский опыт, разрешили СССР доступ к уже имеющейся инфраструктуре своих вооруженных сил, либо предоставили возможность строить базы или пункты МТО «с нуля».

В результате напряженной работы советской дипломатии наши военные получили в свое распоряжение базы и пункты обеспечения в Восточной Европе, Юго-Восточной Азии и Африке, на Аравийском полуострове и на Ближнем Востоке, в Карибском бассейне и в Южной Америке, а также в некоторых островных государствах Атлантического, Индийского и Тихого океанов. В ряде из них Советский Союз имел не просто базы, пункты МТО или разведцентры, а располагал крупными воинскими контингентами (группы и ограниченные контингенты советских войск).

Военно-морской флот СССР, пробивая себе дорогу в Мировой океан, создал военно-морские базы и пункты базирования (пункты МТО) в Албании, Анголе, Вьетнаме, Гвинее, ГДР, Египте, Южном Йемене, Китае, Ливии, Польше, Сирии, Сомали, Тунисе, Финляндии, Эфиопии, Югославии и на Кубе. Часть из них просуществовали недолго, такие как, например, базы в Албании (Влера – 1955-1962 гг.), Китае (Порт-Артур – 1945-1955 гг.) или Финляндии (Порккала-Удд – 1944-1956 гг.). Зато другие действовали до конца «холодной войны», обеспечивая высокую эффективность боевой деятельности советского флота в различных уголках Мирового океана и позволяя военно-политическому руководству страны решать важные задачи в рамках обеспечения национальной безопасности и отстаивания интересов «коммунистического блока». А некоторые из них протянули и до начала нового тысячелетия.

Причем в основном от баз отказывалось именно руководство нашей страны – по собственной инициативе или в обмен на какие-то, как потом оказывалось, эфемерные, уступки (в основном это происходило в период 1989-1995 гг.). За редким исключением нас никто насильно оттуда не выгонял: случаев подобно тому, который имел место с Сомали, где нас «попросили освободить место» за трое суток, было совсем немного.

По данным на 1994 г., в распоряжении России оставалось около 30 военных баз, пунктов МТО и других военных объектов за пределами национальной территории – в Армении, Беларуси, Грузии, Казахстане, Киргизии, Крыму, Молдове и Таджикистане, включая склады вооружения, боеприпасов и снаряжения, РЛС различного назначения (в том числе РЛС СПРН), центры связи и пр. Оставались объекты и в так называемом дальнем зарубежье, в частности, во Вьетнаме, на Кубе и в Сирии. Но постепенно по тем или иным причинам (преимущественно по собственной «доброй воле») их число неумолимо сокращалось. Последними из тех, что находились в дальнем зарубежье, Москва отказалась использовать военные объекты на Кубе (радиоэлектронный центр в Лурдесе) и во Вьетнаме (пункт МТО флота в Камрани). И обратно нас там не ждут – обстановка в мире изменилась, причем далеко не в нашу пользу. Хорошо хоть из сирийского Тартуса не ушли насовсем.

Морская пехота высаживается на остров Нокра. Советская военно-морская база на острове Нокра (Эфиопия, акватория Красного моря) существовала в 1977-1991 гг.

Нам нужен мир, желательно – весь

Созданная Соединенными Штатами Америки в годы «холодной войны» система базирования вне национальной территории во многом сохранилась и после окончания противоборства с «коммунистическим блоком», функционируя и поныне. По данным, приведенным в «Докладе по структуре базирования МО США на 2015 финансовый год» (Department of Defense Base Structure Report FY 2015 Baseline) и актуальным в настоящее время, Вооруженные Силы США располагали за пределами национальной территории – т.е. вне континентальной части Соединенных Штатов – в общей сложности 587 объектами военного назначения. При этом Сухопутные войска США имели в своем распоряжении 255 объектов, ВВС – 182 объекта, ВМС – 128 объектов, а Корпус морской пехоты – 22 объекта. В численном выражении на них приходилось около 12,1% от общего количества военных объектов, находившихся в управлении Министерства обороны и Министерства внутренней безопасности США, а если оценивать сеть зарубежных баз с точки зрения их площади, то она не превышала 3% от общей площади военных объектов, подконтрольной Пентагону и составлявшей на 30 сентября 2014 г. почти 100,8 тыс. кв. км.

Объекты расположены на территории 42 зарубежных стран, причем на территории одной базы или пункта базирования (материально-технического обеспечения) могут располагаться сразу несколько таких объектов (например, в состав находящейся в Германии американской базы Гармиш (н.п. Гармиш-Партенкирхен), численность персонала которой немногим превышает 70 человек, входит сразу восемь военных объектов). Наибольшее количество американских военных объектов находилось на территории таких стран, как Германия (181 объект), Япония (122 объекта) и Южная Корея (83 объекта). Если же говорить о самих военных базах, то количество крупных, «именных», военных баз и пунктов базирования (МТО), по данным на 30 сентября 2014 г., составляло 38 штук, а самой крупной зарубежной базой США на тот момент считалась авиабаза Рамштайн в Германии, на которой находилось около 9200 человек, включая немногим более 8350 военнослужащих, резервистов и нацгвардейцев, а также около 830 гражданских специалистов.

Среди государств, на территории которых Соединенные Штаты разместили свои военные объекты, есть и традиционные союзники Вашингтона, такие как Великобритания, Германия, Южная Корея и Япония, и переметнувшиеся «в стан врага» бывшие члены «коммунистического блока», такие как Болгария, где Армии США принадлежит учебный центр, или Румыния, где американская армия имеет и базу, и аэродром, и штабные структуры, а с недавних пор – еще и позиционный район системы ПРО. В число стран, с удовольствием принимающих у себя американских и натовских военных и позволяющих создавать или арендовать у себя их военные объекты, входят и некоторые бывшие республики Советского Союза, в первую очередь – прибалтийские государства.

Самый крупный зарубежный объект ВС США – авиабаза Рамштайн в Германии.

Даже пекущийся о своей независимости Израиль и тот позволил разместить у себя стратегически важный военный объект ВС США – радиолокационную станцию передового базирования AN/TPY-2 (составная часть системы ПРО ТВД THAAD), работающую в Х-диапазоне и способную обнаруживать пуски ракет на дальности до 2400 км. Данную базу, размещенную на горе Керен в районе Димоны в пустыне Негев, обслуживают порядка 120 американских военнослужащих, причем полный объем собираемой станцией информации Пентагон, как утверждается, своим коллегам из ЦАХАЛ не предоставляет. Особо отметим, что данная база – фактически единственный действующий на сегодня иностранный военный объект на территории Израиля.

Если же судить по размеру военных баз, пунктов базирования и иных объектов военного назначения, а также по численности размещенных на них контингентов военнослужащих, резервистов и гражданских специалистов, то наиболее угрожаемыми регионами планеты американское военно-политическое руководство считает Европу и регион Средиземноморья, Восточную Азию и Большой Ближний Восток. Характерный пример для близких нам регионов:

• Средиземноморье– почти в самом его центре расположена авиабаза ВВС Италии и ОВС НАТО Сигонелла, на которой также размещена военная база ВС США, обеспечивающая действия 6-го флота и других видов ВС США, а также их союзников (численность военнослужащих и гражданских специалистов – более 1300 человек);
• Ближний Восток– здесь, например, в Бахрейне расположен крупный пункт базирования ВМС США, численность личного состава и гражданского персонала которого со всеми подчиненными подразделениями, по официальным данным, превышает 8500 человек.

Следует вспомнить и о том, что на нескольких авиабазах на территории стран-членов НАТО находится американское ядерное оружие – авиабомбы семейства В61, которые сегодня проходят модернизацию и приводятся к стандарту В61-12. Для «ядерных миссий» определены авиационные подразделения в Бельгии (авиабаза Кляйн Брогель – около 10-20 бомб, максимально можно складировать 44 бомбы, носители – F-16А/В бельгийских ВВС), Германии (авиабаза Бюхель – примерно 10-20 бомб, максимально – 44 бомбы, носители – истребители-бомбардировщики Tornado германских ВВС), Италии (авиабазы Авиано и Геди Торе – соответственно 50 и 10-20 бомб, максимально – 72 и 40 бомб, носители – американские F-16C/D и итальянские Tornado), Нидерландах (авиабаза Фолкель – 10-20 бомб, максимально – 44 бомбы, носители – F-16А/В голландских ВВС) и Турции (авиабаза Инджирлик – 60-70 бомб, носители – F-16А/В турецких ВВС и самолеты ВВС США, размещаемые здесь на ротационной основе). Естественно, что взять на борт эти бомбы могут и прибывшие на указанные авиабазы соответствующие самолеты ВВС и ВМС США.

Кроме того, примерно по десятку военных баз и пунктов базирования имеют за рубежом такие страны НАТО, как Великобритания и Франция. В несколько меньшем количестве – ряд других стран альянса. Свои военные объекты и вполне себе полноценные базы имеет за рубежом Китай – например, в Пакистане.

Численность личного состава пункта базирования ВМС США в Бахрейне превышает 8500 человек.

Особо следует остановиться на военных мобилизационных запасах ВС США, склады которых Пентагон разместил в наиболее угрожаемых регионах мира еще в годы «холодной войны» и с тех пор регулярно обновляет их, предполагая использовать эти ресурсы с началом боевых действий. В основном такие запасы размещены на территории стран-членов НАТО и в государствах – верных союзниках Америки. Примечательно, что уже после окончания «холодной войны», принимая во внимание произошедшие изменения в мировой военно-политической обстановке, Вашингтон решил разместить склады с военными мобилизационными запасами на Ближнем Востоке – в Израиле. Причем объем – в стоимостном выражении – данных запасов постоянно наращивался, увеличившись почти в 20 раз: с первоначальных $100 млн. до $1 млрд., а после подписания в 2014 г. договора о стратегическом сотрудничестве между США и Израилем (The United States-Israel Strategic Partnership Act of 2014) – до $1,8 млрд.

На разбросанных по шести точкам на территории Израиля складах можно найти различные средства поражения и боеприпасы, включая управляемые/корректируемые авиабомбы и ракеты различных классов, военную технику, военный госпиталь на 500 коек, ГСМ, снаряжение и т.п. Как мы уже сказали, Израиль уже как минимум дважды «залезал» в эти запасы – с ведома Конгресса США, конечно. К примеру, в ходе операции «Нерушимая скала», проводившейся в июле-августе 2014 г. в Газе, израильские военные получили разрешение на пополнение с этих складов своих запасов 120-мм минометных мин и 40-мм гранат к гранатометам. Как представляется, размещение военных мобилизационных запасов на территории Израиля и возможность их использования для нужд его Вооруженных Сил в случае крайней необходимости стало одной из предпосылок разрешения Тель-Авива на размещение на своей территории крупного военного объекта ВС США – упомянутой ранее радиолокационной базы в Димоне.

Следует, однако, отметить, что новая военно-политическая обстановка в мире потребовала все же внести определенные изменения в политику Вашингтона в отношении «заморского» базирования подразделений своих Вооруженных Сил. Дело в том, что, понимая важность бесперебойного функционирования сети зарубежных военных баз и пунктов материально-технического обеспечения для эффективного и успешного применения вооруженных сил стран – потенциальных противников, военные ряда стран мира, используя последние достижения в области создания систем радиоэлектронной борьбы и средств поражения большой дальности, разработали особую стратегию – блокирования или ограничения доступа в наиболее важные для противоборствующей стороны регионы, в том числе и те, где имеются ее базы (в зарубежной терминологии – anti-access/area denial). В этой связи военно-политическое руководство Соединенных Штатов вынуждено было приступить к разработке методов и способов противодействия данной стратегии, подрывающей военно-политическое могущество Америки и нарушающей стройную систему опоры на свои военные базы за рубежом.

В зоне национальных интересов России

А что же Россия? Конечно, нам в этом плане не сравниться с США и их союзниками, но все же позитивные подвижки в вопросе создания сети зарубежных военных баз и пунктов базирования (МТО), необходимых для отстаивания национальных интересов страны в тех или иных регионах, уже есть.

В настоящее время Москва располагает рядом военных баз, пунктов базирования (МТО) и отдельными военными объектами в таких государствах, как Армения (крупная база), Белоруссия, Казахстан, Киргизия (крупная база), Сирия (фактически две базы) и Таджикистан (крупная база), а также в частично признанных странах: в Абхазии (крупная база), в Приднестровье (значительные по запасам склады вооружения и боеприпасов) и в Южной Осетии (крупная база). Российские военные также имеют разрешение на использование в своих целях – для дозаправки топливом, выполнения ремонта и пр. – ряда объектов военной и гражданской инфраструктуры и в других странах, таких как, например, Вьетнам. Имеются неподтвержденные официально сведения о наличии возможности использования российскими ВКС по целевому предназначению и одной из авиабаз ВВС Ирана.

Возвращение России в Сирию оказалось неожиданным для наших зарубежных «партнеров».

Как видим, с географической точки зрения военные базы и пункты базирования ВС РФ расположены в основном в Закавказье (в более широком плане – в географическом регионе Кавказ) и в Центрально-Азиатском регионе, что обусловлено характером угроз, исходивших в недавние годы для России с этих направлений и усилившихся в последнее время с ростом активности международного терроризма на Большом Ближнем Востоке.

В частности, 7-я объединенная военная база ВС РФ в Абхазии численностью порядка 4000 человек, 102-я военная база ВС РФ в Армении численностью личного состава порядка 5000 человек и имеющая в своем распоряжении достаточно мощную группировку авиации и средств ПВО, а также 4-я военная база ВС РФ в Южной Осетии численностью около 4000 человек представляют собой первую линию эшелонированной обороны со стороны Кавказа, позволяя обеспечить надежную защиту южных рубежей России и укрепить позиции Москвы в этом регионе, изобилующим очагами напряженности и «горячими точками».

В свою очередь, размещенная в Киргизии 999-я авиабаза (авиабаза Кант), где дислоцирована компактная авиагруппа, и дислоцирующаяся в Таджикистане 201-я военная база ВС РФ, численность которой составляет около 7500 человек, позволяют обезопасить южные рубежи России со стороны Центрально-Азиатского регионального направления и дают Москве возможность упрочить в последнем свое геополитическое влияние. Кроме того, в Киргизии российские военные располагают имеющими важное значение испытательной базой торпедного оружия на Иссык-Куле, специальной сейсмической станцией, работающей в интересах ВС РФ, и 338-м узлом связи ВМФ «Марево», обеспечивающим связь ГШ ВМФ РФ с находящимися на боевом дежурстве подводными лодками, а в Таджикистане – оптико-электронным комплексом «Окно» системы контроля космического пространства, способным обнаруживать космические объекты на высотах до 40 тыс. км.

Цепочку российских военных баз в этой части мира замыкают Тартус и Хмеймим, расположенные на территории Сирии и позволяющие России оказывать влияние на развитие геополитической обстановки в регионе Большого Ближнего Востока и восточного Средиземноморья. Особенно большую важность для российских ВС, а точнее – для ВМФ, имеет Тартус – единственная точка на карте Средиземного моря и в его окрестностях, где российские боевые корабли в ходе совершения дальних походов в Атлантику и Индийский океан могут всегда и беспрепятственно пополнить запас топлива и провизии, а также выполнить необходимый ремонт. После утраты всех баз и пунктов базирования, имевшихся у Москвы в странах Северной Африки и Аравийского полуострова, Тартус приобретает для нашего флота поистине стратегическое значение.

Не случайно именно в этот район была отправлена 15 октября 2016 г. корабельная авианосная группа ВМФ РФ в составе тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов», тяжелого атомного ракетного крейсера «Петр Великий», больших противолодочных кораблей «Североморск» и «Вице-адмирал Кулаков», а также судов обеспечения. «Цель похода – обеспечение военно-морского присутствия в оперативно важных районах Мирового океана», – сообщили в пресс-службе Северного флота ВМФ РФ, указав, что во время похода особое внимание будет уделено обеспечению безопасности морского судоходства и других видов морской экономической деятельности России, а также реагированию на новые виды современных угроз – пиратство и международный терроризм. Запланированы также совместные учения с кораблями других флотов ВМФ России, в частности, из Средиземного моря навстречу группе «Кузнецова» идут малые ракетные корабли «Зеленый Дол» и «Серпухов», вооруженные ракетной системой «Калибр-НК», в составе боевых средств которой – высокоточные крылатые ракеты, способные поражать любые цели на стратегической дальности и уже доказавшие свой высокий боевой потенциал в рамках военной операции ВС РФ в Сирии.

Наличие пункта МТО в Тартусе позволяет избежать необходимости заправки наших кораблей прямо в море во время дальних походов.

Особо подчеркнем, что все перечисленные выше российские военные базы служат гарантом обеспечения независимости этих государств и позволят не допустить агрессии извне любого противника.

Ряд других объектов военного назначения, расположенных за пределами границ России, используется в интересах имеющей жизненно важное для безопасности нашей страны системы предупреждения о ракетном нападении или в целях обеспечения деятельности тех или иных видов ВС России или проведения испытаний того или иного вида вооружений, военной и специальной техники.

В частности, в Белоруссии располагаются РЛС «Волга» системы СПРН, позволяющая обнаруживать пуски и сопровождать межконтинентальные баллистические ракеты на северо-западном ракетоопасном направлении, а также 43-й узел связи ВМФ «Вилейка», обеспечивающий ГШ ВМФ РФ устойчивую связь с несущими боевое дежурство подводными лодками. На территории Казахстана расположен целый ряд объектов, используемых в военных и гражданских (мирный космос) целях, включая знаменитый Байконур, а также несколько полигонов, привлекаемых к испытаниям ракетного вооружения различного типа. А на территории Приднестровья, как известно, российские военные охраняют оставшиеся здесь склады вооружения, военной техники, боеприпасов и снаряжения, принадлежавшие ранее 14-й армии. Охрану данных складов несут около 1500 российских военнослужащих.

Следует также упомянуть, что с несколькими странами Москва имеет соглашения о возможности использования их инфраструктуры для решения задач материально-технического обеспечения своих боевых кораблей и самолетов в ходе решения ими задач в удалении от мест постоянной дислокации. Так, по соглашению от 2014 г., российские боевые корабли имеют возможность использовать в упрощенном порядке для означенных целей вьетнамский порт Камрань, а самолеты-заправщики Ил-78 – осуществлять на расположенном здесь же аэродроме посадку и техобслуживание.

В целом существующая на сегодня сеть военных баз, пунктов базирования (МТО) и отдельных объектов военного назначения позволяет ВС России решать возложенные на них задачи по обеспечению национальной безопасности в данных регионах, а также задачи, связанные с обеспечением эффективной деятельности тех или иных видов и родов войск ВС РФ. При этом данная сеть баз не может считаться завершенной в своем формировании. Принимая во внимание последние серьезные изменения в международной военно-политической обстановке, она может быть расширена как за счет наращивания российского военного присутствия в уже означенных регионах, так и за счет получения доступа к объектам военной инфраструктуры или же возможности создания новых военных баз в других районах мира.

Задача на перспективу

Однако расширение сети зарубежных военных баз ВС РФ ни в коем случае не должно стать самоцелью, не учитывающей имеющиеся национальные интересы России, стоящие перед Вооруженными Силами задачи и финансово-эконмические возможности государства. Кроме того, необходимо учитывать и достаточно серьезные изменения, произошедшие в разных регионах мира в последнее время. Подтверждением того, что Москва не сможет решить задачу расширения своего военного присутствия за границей путем простого восстановления советских баз, служит ситуация с Вьетнамом, рассмотренная нами в самом начале материала.

Нельзя с уверенностью сказать и о том, что наше предложение восстановить радиоэлектронный центр или создать новые военные объекты будет положительно встречено на Кубе, учитывая желание последней нормализовать отношения с Соединенными Штатами в сфере политики, экономики и туризма. Будем честны – в сегодняшней ситуации мы не сможем предложить Гаване адекватную замену тем эконмическим «пряникам», которые Вашингтон сулит ей в обозримом будущем в случае полной отмены санкционного режима. Впрочем, даже в отношениях с Белоруссией могут быть проблемы – вспомним риторику белорусских лидеров в отношении вопроса о создании отдельной российской авиабазы на территории этой страны. «Между Россией и Беларусью военно-техническое и оборонное сотрудничество находится на высочайшем уровне. Но при всем при этом нет договора о размещении в Беларуси российских военных баз, – заявил по этому поводу посол России в Белоруссии Александр Суриков. – Все остальное – это домыслы и желание некоторых сил столкнуть Беларусь и Россию лбами на эту тему».

Военные базы Тартус и Хмеймим позволяют России оказывать влияние на развитие геополитической обстановки на Ближнем Востоке и в Средиземноморье.

С другой стороны, военное присутствие (базирование) вне границ национальной территории может иметь разные формы. Это могут быть и классические военно-морские или авиационные базы; места дислокации (базы) сухопутных войск; стартовые позиции или комплексы подразделений ракетных войск и артиллерии; объекты инфраструктуры для обеспечения деятельности космических сил (войск); различные пункты или центры управления и/или связи, а также разведки и/или радиоперехвата; объекты для использования в интересах разработки и испытания различных видов вооружения и военной техники, а также пункты материально-технического обеспечения или склады вооружения, военной и специальной техники, снаряжения и различных припасов для обеспечения текущей деятельности национальных и союзных вооруженных сил или на случай войны.

Возможны и различные формы сотрудничества между государством, имеющим необходимость в использовании в своих целях объектов военного назначения на зарубежной территории, и государством, дающим разрешение на это. Так, уже упоминавшийся ранее Роберт Харкави в своем фундаментальном исследовании «Зарубежные базы: глобальное иностранное военное присутствие» выделяет следующие варианты:

– военные базы (пункты базирования, объекты военного назначения), расположенные в колониях, зависимых и подмандатных территориях, где страна-обладатель этих баз имеет безусловное влияние, а местное образование не обладает суверенитетом;

– военные базы, размещенные в анклавах, находящихся, с одной стороны, в границах национальной территории другого государства, но на которые, с другой стороны, распространяется национальный суверенитет государства-обладателя таких баз;

– военные базы, пункты базирования или отдельные объекты военного назначения, расположенные на территории соответствующих по предназначению военных объектов другой страны и эксплуатируемые в соответствии с определенными двусторонними соглашениями;

– военные объекты различного назначения, строительство и эксплуатация которых осуществляется вооруженными силами нескольких стран-членов военно-политического блока, альянса и т.п. (например, военные базы на территории стран-членов НАТО, доступные для использования вооруженными силами других членов альянса);

– военные объекты различного назначения, которые возведены и финансируются зарубежным государством, но находятся в оперативном управлении «принимающего» государства, осуществляемом в интересах упомянутого зарубежного государства, либо аналогичные объекты, но возведенные и финансируемые в полном объеме «принимающим» государством;

– объекты военной инфраструктуры, а также базы, пункты базирования и иные объекты военного назначения, доступ к эксплуатации которых на временной или постоянной основе разрешен той или иной зарубежной стране;

– военное присутствие, осуществляемое по запросу «принимающего» государства в целях обеспечения защиты последнего или организации подготовки личного состава его вооруженных сил и пр.

Впрочем, следует подчеркнуть, что в реальности формы военного сотрудничества в данной сфере бывают более разнообразными и комплексными. Так, например, Соединенные Штаты достаточно часто используют в качестве «бонуса» оказание крупной военной помощи тому государству, на территории которого они размещают или собираются разместить свои военные объекты. Именно по такой схеме Пентагон размещал свои военные объекты на территории Греции, Испании, Португалии, Турции и Филиппин. Этим же приемом в годы «холодной войны» пользовался и СССР, используя помимо безвозмездных (или по льготным ценам) поставок вооружений также такие инструменты, как сотрудничество по линии разведки и спецслужб; экономическая помощь, включая взаимодействие в строительстве и в сфере мирного атома и т.п.

Вполне возможно, что российское военно-политическое руководство, российская дипломатия найдут те варианты действий, которые позволят использовать весь имеющийся у России потенциал для расширения зоны своего влияния в мире.

/Владимир Щербаков, oborona.ru/