Александр Кистень: «От ножа мышцами не прикроешься»

Эксклюзивное интервью с известным инструктором по ножевому бою, сотрудником спецназа А.М. Кистенем. Обычно Александр Михайлович не выступает в средствах массовой информации, а на его тренировки могут попасть только сотрудники таких структур как ФСО, Альфа, Витязь, Спецназ Госнаркоконтроля и им подобных, но для «Военного обозрения» он сделал исключение.

— Сначала хотелось бы узнать вашу биографию. Где вы учились, служили?

Заканчивал Рязанское десантное училище. Учился на факультете иностранных языков — это спецназ. В Советском Союзе было 2 училища, в которых готовили спецназ — Рязанское и Киевское. Получил диплом референт-переводчика. Служил в Афганистане (1985-1987 гг.). В 1987 году попал в бригаду спецназа в Марьиной горке (Беларусь). Потом служил в белорусской Альфе на штатной должности минера-подрывника, а внештатно был еще и инструктором по рукопашному бою. Совмещал, так как штат там был меньше, чем в московской Альфе. Сейчас там уже есть такая штатная должность, а тогда я проверял всех новоприходящих сотрудников — бился с ними.

— Афганистан был полигоном для спецназа?

Да, через Афган прогоняли весь спецназ.

— Чем вы занимались из единоборств?

Начал с классической борьбы (сейчас это греко-римская). В училище стал заниматься советским карате. Бились в полный контакт. Когда запретили карате, стали практиковать рукопашный бой. Сами делали защитную экипировку. Потом у нас сменился тренер — стал давать еще и таэквондо.

— Рукопашный бой был каким? Какое направление?

Направления не было, просто бились в защите — взяли пластины, связали их стропами. Получилась достаточно гибкая защита, типа бронежилета. При этом она была прочной.

— Перейдем к теме нашей беседы. Почему преподаете именно ножевой бой?

В 1995 году я уволился из Альфы и был вице-президентом Федерации русского боевого искусства. Поехал в США на семинар Международной федерации джиу-джитсу — Карнеги-холл, 12 татами, 1500 человек… Там я увидел инструктора англичанина. Он был из морской пехоты. Очень хорошо владел ножом. Сейчас я понимаю, что ничего необычного в его технике не было, но тогда меня это впечатлило.

— Неужели в ГРУ не было ножевого боя?

Не было. Были комплексы РБ-1, 2. И НФП. И были энтузиасты в каждом подразделении — кто-то владел боксом, кто-то борьбой. Соответственно и в данном подразделении был акцент на бокс или борьбу. А такого никто не знал.

— У нас был богатейший опыт после войны, были фронтовые разведчики. Они же знали, как пользоваться ножом.

Системы не было.

— То есть, кто-то где-то служил, кто-то кому-то что-то показал?

Абсолютно. Системного ничего не было. Это странно, но, тем не менее, это так. И ничего с тех пор не изменилось. Нет системной подготовки к ближнему бою. Кстати, ближний бой – это не только бой с ножом, это весь диапазон воздействия на противника на дистанции до 5 метров. У меня тренируются ребята из разных ведомств, могут подтвердить. Один дает так, другой так. А государственной программы — хотя бы для какого-то подразделения — нет. Нет ни наставлений, ни руководства. А современные боевые действия показывают, что во время боя в городе или на объектах инфраструктуры именно такие навыки и нужны.

Поэтому когда я это увидел, то понял, что надо заниматься. В Федерации русского боевого искусства был прикладной раздел работы с оружием — на тогдашнем уровне. Но такую работу с ножом я до того момента не видел. У Ретюнских мне нравились некоторые техники отбора ножа, но работа с ножом против вооружённого противника там недоработаны. Я патриот, но главное — эффективность, а не то, что наше это, коренное, или нет.

— Чем вас заинтересовала филиппинская система?

Через Ретюнских я узнал о Брэме Фрэнке, который является признанным на международном уровне мастером. Так вот, его учитель — филиппинец. Когда я начал заниматься этим вопросом, то выяснил, что основные инструкторы в мире по НБ — это филиппинцы, или их ученики. Сейчас даже южные корейцы показывают — причем на хорошем уровне — филиппинские техники. И это естественно, так как для филиппинцев — это традиция. На Филиппинах до сих пор есть кровная месть.

Конечно, их программу надо адаптировать под нас. Корпус морской пехоты Филиппин часто ведёт боевые действия в джунглях и у них в снаряжении бойца кроме винтовки, пистолета и ножа есть короткий меч. Они много работают с палками. Мы работаем с палками только как с тренажером. Обычно нож на нож.

— Должны ли основываться работа с палкой, ножом и голыми руками на одной биомеханической модели?

Да.

— Для чего нужно уметь работать с двумя ножами?

Хороший вопрос. Нож может вообще никогда не пригодиться в жизни, ни разу. Но лучше, чем нож для развития скорости, реакции, умения быстро реагировать на предложенные вам ситуации ничего нет. Можно накачать большие мышцы, но от ножа ты ими не прикроешься. У тебя два ножа, у меня два ножа. Я должен контролировать и твои ножи, и свои. Если что-то упущу, то для летального укола, достаточно усилия в 4 килограмма. Ребенок может сделать. Пресс от ножа тоже не накачаешь.

Поэтому я должен контролировать все удары. Это огромная скорость, это деконцентрация — потому что я не могу отслеживать каждый нож. Я должен контролировать оба ножа одновременно. Это совершенно другое восприятие. Когда работаешь с двумя ножами, даже думать по-другому начинаешь. В схватке может включиться тоннельное зрение, и ты не увидишь удар ножом сбоку. Такие занятия помогают этого избежать. Сначала такое состояние появляется через 10 минут после начала тренировки, через месяц занятий — через 8, потом 3, а потом начинаешь биться — и оно сразу же появляется.
Со стороны этого не понять, пока инструктор не покажет.

Помню, в Афгане мы специализировались на налетах. Засады устраивали только в зоне действия другого батальона. Часто работали в горах, подходишь очень близко. А в кишлаке противник может показаться буквально «из-за угла». Кстати, рукопашных схваток у нас никогда не было. И представь, какая должна быть скорость идентификации (свой-чужой) и реагирования на изменение ситуации. Бывало, что противник находился на расстоянии двух метров. Я живой, потому что реакция у меня была лучше. А нож еще больше улучшает реакцию.

— Нужна ли масса для занятий ножевым боем?

Нужна — и масса, и сила, и скорость, и развитие «шарнирности». Разные есть упражнения. «Физуха», скоростная и силовая выносливость нужны. Чтобы выдавать в определенный промежуток времени большую скорость и силу. Противников может быть несколько, и если ты продержишься на 5 секунд дольше, то ты победил.

Также я даю упражнения на обе руки, чтобы стать обоеруким и успешно работать двумя руками. Начинаем на медленной скорости, потом нарабатываем.

— Бывают споры насчет эффективности укола или реза. Что на ваш взгляд лучше?

Одинаково хороши. Их лучше комбинировать. Укол легче перенаправить в порез. Порез в укол труднее.

— Есть мнение, что современные солдаты носят бронежилеты, поэтому укол эффективнее пореза.

Да, но есть маленький нюанс — режешь бицепс (который броником не закрывается) и рука становится вот так. Или режешь трицепс, и рука становится вот этак. И ногу можно резать так же — она подворачивается и человек падает на колено. Главное — знать физиологию. Режешь пальцы и из них выпадает все — пистолет, автомат…

— Согласны ли вы с высказыванием, что прием — это сумма технических элементов?

Немного по-другому, я приведу пример: в «Лего» кирпичики, из которых можно сделать все, что угодно — дом, корабль. Это незыблемые кирпичики, «база». Их можно миксовать, складывать. Мы учим работать по принципам, а не по приемам. Все по ситуации. Если же человек работает приемами, может возникнуть ситуация, в которой этот прием не сработает. И что тогда, кризис жанра?

— Наверное, этот принцип — по ситуации — должен отражаться в методике?

Мы так и делаем. Сначала кирпичики. Потом тренируем комбинации на основе определенных комплексов. Я ввел для своих подопечных из телохранителей следующее упражнение. Два человека стоят напротив друг друга. У одного пистолет, у другого нож (реальный). Я стою за спиной того, кто с пистолетом и показываю напарнику с ножом, в какой сектор бить — по сигналу таймера. Удар может быть в любой сектор, любой рукой. Тот, кто с пистолетом, не знает куда. Он должен выполнить определенное техническое действие — например, выстрелить за 3 секунды.

Я как инструктор смотрю на правильность выполнения. У нас есть 2 мишени — на расстоянии 2 метра и 5 метров. Первая мишень — это как бы человек, который на тебя нападает, и вторая — дополнительная (если моделируем ситуацию с несколькими противниками). 3 секунды, 4 выстрела.

— То есть, вы положительно относитесь к стрессовой методике?

Конечно. Нож сам по себе вызывает стресс. Если мы учим человека по этой методике, нож на улице не будет для него стрессовым фактором, так как он привык к этому на тренировке.

Если работать штампами, клише, то человеку трудно потом адаптироваться к реальной, быстро меняющейся ситуации. А стрессовая методика помогает ему в этом.

— Судя по видео, у вас перемещения только на 6 сторон, «снежинка». А вперед-назад нет. С чем это связано?

Наш принцип — атака и контратака. Защиты у нас нет. Перемещение назад у нас имеется, но психологически мы формируем у человека стремление двигаться вперед. Блок рукой рождает блок в голове. Человек к этому привыкает и потом в случае опасности отходит назад. Такое часто бывает у спортсменов, которые разрывают дистанцию, отскакивая назад. Вот что закладывается, когда подразделение обучают спортивным навыкам. Я уважаю бокс и борьбу, но я понимаю, что это формирует. Первое движение должно быть атакующим, встречным, а не отскоком назад. Соответственно этому мы тренируем и передвижения.

— Как относитесь к спортивному ножевому бою?

Хорошо, положительно. Это как Федерация практической стрельбы — формирует культуру обращения с огнестрельным оружием. Это не то, что применяется в бою, но вырабатывает скорость и меткость попадания. Единственное, что нет тактики для реального боя. То же и со спортивным ножевым боем. Просто надо понимать, что это не для реальности.

— Согласны ли вы с тем, что для того, чтобы использовать нож, нужно уметь перешагнуть через «психологический порог»?

Это важно, но не самое главное. Ты можешь переступить через порог, но если ты технически не подготовлен, недолго проживешь. На мой взгляд погибает быстро не только трусливый — злой оптимист тоже долго не живет. Духа может хватать, а умения недостаточно.

А с другой стороны бывает, что навык есть, а готовности применить нет. Мне рассказали такой случай – стояли двое охранников с оружием, на них бежали шесть человек с расстояния пятнадцать метров. Они этих двоих зарезали, потому что охранники не были готовы психологически применить оружие.

— А как преодолеть этот порог?

Опять же – наши тренировочные ножи из металла, а потом мы тренируемся с реальными ножами.

— Согласны ли вы, что нужно уметь работать против трех предметов: палки, цепи и ножа?

Несколько категорично. Необязательно против трех, но я понимаю, что у них разные траектории и воздействие. В этом плане я согласен, по тем качествам, которые такая работа формирует. Когда тренируешься, немного по-другому все оцениваешь. Например, цепь: замахиваться ей долго, она имеет свою инерцию.

Нужно быть как вода. Не идти в лоб — всегда может найтись противник, который сильнее и здоровее тебя. Один раз на Филиппинах попросили провести занятие, хотя, я приезжал туда как ученик. Я им сказал, что вы бьетесь лицом к лицу, а мы заходим сбоку или сзади — это тактика. Конечно, это легко сказать — на самом деле никто меня просто так не пустит за спину, надо тренироваться. Мы всегда пытаемся тактически выиграть. Зайдешь к противнику сбоку — ситуация уже изменится. И неважно, чем человек владеет. Здесь другие категории.

/Михаил Диденко, topwar.ru/