Подразделения спецназа стали жертвами моды на свое название

Всего за несколько лет части и подразделения СпН пережили удивительный виток развития: от серьезного сокращения и переподчинения к формированию новых бригад и даже батальонов, переоснащению на новейшие образцы вооружения и военной техники, средств связи, приборов разведки и наблюдения. Но, даже несмотря на успешные действия «вежливых людей» в Крыму, у российских спецназовцев достаточно много серьезных проблем.

Все, что с 2009 года происходит в частях и подразделениях специального назначения, получило у самих спецназовцев достаточно меткое название «хаотические метания» или еще проще – «хаос». Как шутят в частях и подразделениях СпН: «Сначала зачахли, а сейчас пытаемся зацвести по-новому. Но все как-то неудачно».

Дикорастущие бригады

С самого начала объявленного экс-министром обороны и бывшим начальником Генерального штаба перехода на новый облик бригады специального назначения подверглись внезапному сокращению и переформированию. Более того, части и подразделения СпН волевым решением руководства военного ведомства были переподчинены разведывательному управлению Сухопутных войск, покинув структуру ГРУ Генштаба. А вот управление, отвечавшее за спецназ, так и осталось в ГРУ.

В 2009 году были расформированы 12-я (город Асбест) и 67-я (Бердск) бригады специального назначения, а 24-я обрСпН буквально за полтора года успела сменить несколько мест дислокации, переехав сначала из-под Улан-Удэ в Иркутск, а затем в Бердск, теряя при каждом перемещении военнослужащих, не пожелавших продолжать службу в новых гарнизонах.

По некоторым данным, планировалось расформировать самую молодую бригаду – 10-ю обрСпН из краснодарского Молькино, созданную в 2003-м для решения специальных задач на Северном Кавказе. Правда, ситуация в регионе заставила отказаться от этих планов. Но все же один из отрядов бригады был передан в состав вновь сформированной экспериментальной 100-й разведывательной бригады.

В остальных частях и подразделениях спецназа прошли сокращения должностей офицеров и прапорщиков, а также значительно выросло число военнослужащих по призыву, заменивших контрактников. Одно время у командиров подразделений был специальный график увольнения контрактников, за выполнение которого спрашивали на каждом совещании.

По первоначальному плану, одобренному бывшим НГШ, на группу из 12 человек достаточно было двух-трех военнослужащих по контракту – заместитель командира группы, снайпер и связист. Как говорят сами бойцы спецподразделений, сначала все разломали, а потом начали строить новую систему, до конца не понимая, чего хотят в итоге.

В 2009 году в нескольких общевойсковых бригадах появились так называемые национальные батальоны специального назначения. В частности, в 19-й омсбр такой батальон комплектуется военнослужащими ингушской национальности, а в 18 и 8-й бригадах – преимущественно чеченцами.

Еще больший хаос в реформирование подразделений спецназа внесла Олимпиада в Сочи. Для ее обеспечения Минобороны начало формирование бригады специального назначения – 346-й обрСпН и отдельного полка – 25-го опСпН. По некоторым данным, главной задачей этих воинских частей была защита района Сочи от возможных рейдов террористов со стороны Большого Кавказского хребта.

Примечательно, что до 2012 года, до назначения на должность министра обороны Сергея Шойгу в Вооруженных Силах РФ был только один полк специального назначения – 45-й опСпН ВДВ, правда, формально (несмотря на название) не входивший в структуру частей и подразделений спецназа ГРУ. А 25-й полк, дислоцированный в Ставрополе, стал уникальной воинской частью. По некоторым данным, его ротам еще на этапе формирования были «нарезаны» районы ответственности в горах. С задачей охраны Олимпиады полк справился на «отлично», впрочем, как и другие привлеченные части и подразделения СпН.

С 2013 года спецназ, вернувшись под крыло ГРУ, начал, как шутят сами военнослужащие, «бурно плодиться». Буквально за два года национальные батальоны СпН появились в составе 4 и 7-й военных баз. Примечательно, что комплектуются эти подразделения в основном за счет жителей Абхазии и Южной Осетии, хотя, как утверждает Минобороны России, только тех, у кого есть паспорта граждан РФ.

В разведывательных батальонах нескольких бригад, в частности 34-й мотострелковой (горной), появились роты специального назначения. После неудачного эксперимента из 100-й разведывательной бригады отряд СпН вернулся в 10-ю обрСпН, а на его месте был сформирован разведывательный батальон с двумя ротами СпН. По такому же штату до недавнего времени существовала и 33-я разведывательная бригада (горная). Правда, эту воинскую часть в очередной раз переформировали, но уже в обычную мотострелковую бригаду.

Необходимо отметить, что в составе каждой общевойсковой, десантно-штурмовой бригады (полка) есть рота снайперов, также формально являющаяся подразделением специального назначения. При этом в северокавказских 8, 18, 19-й мотострелковых бригадах помимо снайперских рот и батальонов СпН есть еще и группы снайперов – как говорят в СКВО, мотострелково-спецназовские бригады.

Несмотря на возвращение частей и подразделений СпН в структуру Главного разведывательного управления, возникла парадоксальная ситуация с их подчиненностью. К примеру, бригады СпН подчиняются ГРУ, а различные батальоны и роты – одновременно командирам бригад, начальникам разведки армии и округа, а в некоторых случаях – начальнику штаба и лично командующему округом. В то же время ГРУ отвечает за их подготовку, а также в определенных условиях и за боевое применение.

Что ни воин, то Рэмбо

Фактически за два года в Вооруженных Силах России прошла своего рода спецназизация, когда подразделения СпН появились даже в мотострелковых и танковых бригадах. Понятно, что потребность не только в подготовленных разведчиках, но и в связистах, спецминерах и т. д. возросла многократно. Нельзя забывать и о снайперах, которые должны заканчивать специальные курсы, до недавнего времени проводившиеся только в Подмосковье.

Одной из попыток решить проблему подготовки специалистов стало расширение возможностей специализированных центров подготовки военнослужащих-разведчиков и бойцов СпН в каждом округе. К примеру, в Северо-Кавказском округе центр «Дарьял» специализируется на горной подготовке, а аналогичная воинская часть в ЦВО – на действиях в зимних условиях, в частности в лесистой и холмистой местности.

Но как признаются офицеры-спецназовцы, главная проблема – малая доля военнослужащих по контракту, особенно во вновь сформированных снайперских ротах, а также ротах и батальонах СпН. Зачастую на несколько десятков призывников приходятся два-три контрактника. Не намного лучше с кадрами и в бригадах СпН, хотя там командиры с начала создания нового облика прикладывали максимум усилий, чтобы сохранить костяк сложившихся воинских коллективов.

Стоит отметить: несмотря на распространенное мнение о том, что все бригады СпН до нового облика являлись контрактными, процент призывников в частях СпН был достаточно большой. Высокой долей профессионалов могли похвастаться только северокавказские 10 и 22-я обрСпН. Хотя в августе 2008 года срочно переброшенный в Южную Осетию 108-й отряд СпН 22-й бригады пришлось усиливать сводными разведгруппами военнослужащих-контрактников из состава других частей этой обрСпН.

До недавнего времени из четырех рот и отдельных взводов в отрядах СпН бригад полностью контрактной была только одна рота, не считая отдельных военнослужащих, в частности водителей БТР, связистов, минеров и т. д. Все остальные подразделения состояли из призывников. Понятно, что для выполнения боевых задач призывников старались не привлекать, поэтому под задачу бригады могли с трудом выставить один отряд СпН из трех рот специального назначения, роты спецвооружения и отдельных взводов.

Правда, к настоящему времени принято решение «не размазывать тонким слоем» военнослужащих по контракту по всей бригаде (батальону), а формировать так называемый контрактный отряд или роту.

Одна из самых острых проблем – подготовка спецназовцев-снайперов. Даже в ротах снайперов общевойсковых бригад в настоящее время по штату положено несколько австрийских винтовок Штейр-Манлихер SSG-04. Снайперов готовят несколько месяцев на курсах в Подмосковье, где они не только осваивают Штейр, но также проходят тактико-специальную подготовку, топографию, маскировку и т. д.

Пока на курсы отправляют только офицеров и военнослужащих по контракту, так как призывник по окончании курсов, скорее всего, уже будет уволен в запас. Занятия достаточно сложные, требуют от кандидатов не только физической выносливости, но и высокого уровня интеллекта. Увы, подобрать такой контингент не всегда получается. Зачастую военнослужащие возвращаются в свои подразделения отчисленными. Примечательно, что снайперы одной из мотострелковых бригад получили сертификаты об окончании курсов, но по результатам обучения сложные и дорогие австрийские винтовки им не доверили.

Солдаты нетрадиционной войны

Претерпели изменения не только структура и состав частей и подразделений СпН, но и задачи. Несмотря на то, что документы, регламентирующие боевое применение спецназа, остаются под грифами «Секретно» и даже «Совершенно секретно», из открытых источников можно узнать, что одна из главных задач частей и подразделений СпН – ведение так называемой специальной разведки. Речь идет не только о наблюдении, но и о проведении засад, рейдов и поисков в глубоком тылу врага. В настоящее время к этим задачам добавилась еще и работа в зонах локальных конфликтов.

Если обратиться к американскому уставу FM 3-18 Special Forces Operations, принятому в мае 2014 года, можно обнаружить, что так называемая специальная разведка не входит в «шорт-лист» американских «зеленых беретов», чья главная задача, как указывается в главе 3 полевого устава, ведение unconventional warfare, дословно – нетрадиционных боевых действий. Второй по значимости задачей считается подготовка иностранных специалистов, а третьей – противоповстанческие действия.

Опыт контртеррористических операций на Северном Кавказе доказал, что подразделениям спецназа пора переходить от специальной разведки к работе в гораздо более широком спектре. По некоторым сведениям, в новом боевом уставе частей СпН есть новые разделы, регламентирующие поставленные задачи.

Однако такое расширение функций не всегда находит понимание не только у самих спецназовцев, но и – что важнее – у органов военного управления, отвечающих за планирование боевого применения частей и подразделений СпН, традиционно считающих, что их главная задача – ведение разведки, а также охрана штабов, подвижных пунктов управления и командного состава.

Хотя присоединение Крыма к России в прошлом году еще раз доказало, что спецназ – это не только разведка в тылу врага, но и инструмент для решения сложных военно-политических задач. Спецназовцы не забрасывались с целью ведения разведки, а блокировали воинские части, действовали против враждебно настроенных элементов, организовывали силы местной самообороны – фактически вели те самые unconventional warfare, прописанные в американских уставах. Но, несмотря на продекларированные в новых российских документах задачи, программа боевой подготовки в большинстве частей и подразделений СпН по-прежнему заточена в основном под ведение разведки.

Стоит отметить, что в армии США «зеленые береты» сведены в группы специального назначения, закрепленные за определенными регионами земного шара. В частности, базирующаяся в Форт-Льюисе 1-я группа сил СпН работает в Тихоокеанском регионе, 10-я – ориентирована на Европу, Балканы и т. д.

В зависимости от воинской специальности обучение американского спецназовца занимает от одного года (инженер, специалист по тяжелому вооружению) до двух лет (медик). Структура не только групп, но и всего командования специальных операций оптимизирована под unconventional warfare.

Вопрос, целесообразна ли такая спецназизация в Российской армии? Какие нетрадиционные боевые действия может вести рота специального назначения в составе разведбата, фактически выполняющая задачу ранее существовавших разведывательно-десантных рот, или снайперская рота общевойсковой или даже десантно-штурмовой бригады, к тому же укомплектованная преимущественно военнослужащими по призыву?

Надо признаться, что подавляющее большинство вновь сформированных частей и подразделений СпН скорее не спецназ, а некий орган войсковой разведки с увеличенными возможностями. Но успех «вежливых людей» в Крыму привел руководство Минобороны к парадоксальному выводу: вместо того чтобы структурировать хаотическую массу различных рот, батальонов, полков и бригад спецназа и четко распределить между ними задачи и зоны ответственности, спецназизация продолжается.

Правда, судя по последним решениям военного ведомства, в частности переформированию 45-го разведывательного полка ВДВ в отдельную разведывательную бригаду, а также внесению изменений в организационно-штатные структуры частей и подразделений СпН, вероятнее всего, количество все же начинает переходить в качество.

Верните статус

Менее чем за шесть лет сокращений и переформирования части и подразделения СпН разрослись, войдя даже в состав общевойсковых бригад. Правда, спецназизация пока создала большое количество трудностей: нет устоявшейся структуры, нет подготовленных специалистов.

«Спецназа много не бывает. Это штучный инструмент для сложной работы», – такой фразой можно обобщить мнение многих военнослужащих по поводу происходящего сейчас в частях и подразделениях спецназа.

И тем не менее нельзя отрицать, что за несколько лет в Вооруженных Силах России, несмотря на все трудности, появились отлично подготовленные, способные решать даже такие сложные задачи, как нетрадиционные боевые действия, подразделения специального назначения, что и доказали события в Крыму. Напрашивается вывод: спецназ должен быть элитой. А ее по определению много быть не может. Так что войсковая разведка пусть останется разведкой, без всяких «спец». Ее авторитета это не умалит.

/Алексей Михайлов, vpk-news.ru/