Ещё раз о «танковом биатлоне». Зачем он нужен

После публикации о танковом биатлоне — новом виде боевой подготовки танковых экипажей — пришлось столкнуться с критикой этого нововведения. Критика достаточно предметная, и её авторство принадлежит действительно уважаемому человеку, имеющему немалый опыт, — Сергею Алексеевичу Канчукову. Он изложил претензии к танковому биатлону в своём ЖЖ. Однако, не претендуя на истину, на глубину знаний и опыт, сравнимый со знаниями и опытом Сергея Алексеевича, хочется поспорить с категоричностью вывода о том, что «данное мероприятие нанесёт только вред… качеству боевой подготовки».

Сразу хочу вынести за скобки мнение уважаемого генерал-майора о «глубине пропасти, в которую скатилась наша армия», и о «развале армии под новые фанфары». Всё это — позиция Сергея Алексеевича, которую он давно и последовательно отстаивает. Выскажу своё мнение только по поводу аргументов, которыми обосновывается вред от новой формы подготовки экипажей.

Трудно согласиться с тем, что танковый биатлон  — это «обыкновенное упражнение, которое давно и окончательно устарело как идеологически, так и практически, только увеличивая дистанцию пробега между показами целей на рубежах, без всякой тактической и практической пользы».

Танковый биатлон действительно содержит стандартные упражнения танкового экипажа: вождение, преодоление препятствий, поиск целей, практическая стрельба из штатного вооружения танка. Каждое из этих упражнений, отрабатывает базовые навыки членов экипажа. И трудно пронять, какой из этих навыков устарел или не имеет практической пользы. Но от стандартных упражнений, танковый биатлон отличается тем, что упражнения выполняются не по отдельности, а объединены в комплекс. Причём весь комплекс выполняется на общее зачётное время. И не по нормативам, а по соревновательному принципу.

Скорость, с которой экипажи вынуждены выполнять упражнения, — положительно сказывается на слаженности его действий, а так же на чёткости выполнения членами экипажа отдельных операций (вождение, обнаружение целей, подготовка к стрельбе). Все эти операции экипаж будет выполнять в реальном бою, и от того, насколько они отработаны в условиях жёсткого ограничения времени,  — польза вполне реальна.

Так же не совсем понятен следующий упрёк:

«…нам предлагают разнести цели по этапам, искусственно создав облегчение для экипажа, так как он будет знать последовательность (всего три варианта в лучшем случае) показа целей, а значит, и последовательность действий».

Здесь возникает вопрос: каким образом можно организовать занятия так, чтобы экипажи были не в курсе последовательности своих действий? Ведь даже при выезде на незнакомый полигон, всегда известен план занятий, маршрут и место практических стрельб. А сами стрельбы всегда проводятся по стандартным мишеням, с предварительным указанием оружия, которым они должны быть поражены. Поставить экипажи в условия относительной неожиданности, можно только в ходе учений. Но учения  — это уже тактическая подготовка. А танковый биатлон  — это отработка базовых навыков экипажа в экстремальных условиях (ограниченного времени).

Далее:
«…дистанции, по которым нужно вести огонь с танковой пушки не соответствуют реалиям. Так все основные боевые танки США, Германии, Китая имеют эффективную дальность стрельбы 2500–3000 м, а нам предлагают стрелять с 1800 м и уменьшать дальность, вместо ее увеличения. Такой подход не позволяет обучить наводчика и командира вести действительно эффективную дуэль с бронеобъектами».

Сложно сказать, почему для танкового биатлона не предусмотрена стрельба на предельную дальность или даже стрельба с закрытой позиции (навесом). Здесь можно только обратить внимание, что стрельба ведётся не по статичным мишеням, а по поднимающимся с разных направлений и на разных дальностях. Экипаж должен быстро обнаружить цель, быстро навести оружие и быстро цель поразить. То есть отрабатывается минимизация времени, затраченного на обнаружение цели и её уничтожение.

А стрельба на предельные дальности (3–4 км прямым выстрелом) возможна только на открытой местности (в поле, в пустыне), что не является слишком распространённым условием боя. Условия местности, распространённые у нас, в основном позволяют вести прямой огонь на дальностях до2 км.

«…нужно в обязательном порядке учить стрелять КУВ «Рефлекс-М» с ТУР «Инвар» и «Инвар-М». Если не стрелять этим комплексом на широко разрекламированных соревнованиях, то когда же тогда ими учиться стрелять. На пальцах не научишь, несмотря на значительную дороговизну этой игрушки».

А вот с этим трудно поспорить. Это особенно важно, поскольку КУВ (комплекс управляемого вооружения танка — ракеты) гораздо эффективнее в борьбе с танкоопасными воздушными целями (вертолётами), чем зенитный пулемет НСВТ. Возможно, в комплекс танкового биатлона можно даже включить рубеж стрельбы по воздушным целям управляемым оружием танка.

«…расчета противотанкового гранатомёта не существует в природе (посмотрите массу видео со способами применения ПТУР и РПГ в Сирии). Это где можно увидеть группу пехоты и расчёт РПГ в виде самоубийц, бросающихся на танки. Да самая эффективная стрельба будет максимум с 200 м для РПГ и 1000 м для ПТУР, но эти цели будут так замаскированы (в обороне, в городе еще меньше дистанции), что разглядеть их на возвышающихся брустверах и строго по курсу движения танка не будет никакой возможности».

Это тоже абсолютно верно. Но борьба с пехотой противника, вооружённой противотанковым оружием, — это задача не столько танка, сколько взаимодействующих с ним подразделений. А танковый биатлон, напомню, — это не учения (где различные подразделения совместно решают боевую задачу)  — это отработка базовых навыков экипажей танка. При этом необходимость учений по взаимодействию с танками, в том числе и в застройке, вряд ли кто-то будет отрицать.

«…Ну и шедевр НСВТ против ПТУР, за это нужно ставить бюст на родине героя. Так, ПТУР нужно уничтожать орудием и гарантированно, так как это самая опасная цель, если танк противника к этому времени не уничтожит наш танк. Понимаю, если бы с НСВТ нужно было поражать вертолёт или ракету, выпущенную с него (с диаметром цели, равной настоящей ракете), патронами с дистанционным подрывом направленного пучка осколков, тогда это действительно полезный элемент».

Естественно, Сергей Алексеевич в курсе, что не существует патронов к НСВТ с дистанционным подрывом. Он так иронизирует для убедительности того факта, что крупнокалиберный танковый пулемёт мало эффективен в борьбе с танкоопасными целями. Между тем, практически утратив свое значение как зенитное оружие, НСВТ остается достаточно эффективен для поражения огневых точек противника на больших дистанциях. Он достаточно дальнобойный и имеет мощный патрон. Правда, вести из него огонь можно только вне зоны действия стрелкового оружия противника (он установлен открыто).

Тем не менее, от крупнокалиберных пулемётов на танках пока никто не отказывается. Это дополнительное огневое средство, которое командир танка может использовать, ведя непосредственное наблюдение за обстановкой (не через приборы). Что же касается встающих мишеней, то они лишь условно изображают ПТУР и противотанковое орудие. Возможно, было бы полезно устанавливать мишени для НСВТ в оконных проёмах, что имитировало бы наиболее частое его использование во время боя в застройке. Но это уже вопрос к оборудованию танковых полигонов.

Теперь хотелось бы сказать несколько слов об условиях современного боя. Уважаемый Сергей Алексеевич сразу делает оговорку, что под настоящим боем с применением танков подразумевает крупномасштабную войну, а вовсе не борьбу с бандформированиями:

«Для понимания всей глубины пропасти, в которую скатилась наша армия с такими предложениями, давайте посмотрим, а каким будет настоящий бой с применением танков, которых у нас осталось совсем немного, в крупномасштабной войне. Первое: противник, который развяжет крупномасштабную войну, будет превосходить нас по большинству показателей, разведке всех видов, составу и организации соединений (Китай имеет дивизии, а США свои 10 дивизий никогда не сокращали), количеству бронетехники, включая танки, наличию подавляющего превосходства в противотанковых вертолётах и господству в авиации, не говоря уже о боевом опыте, обученности и обеспеченности личного состава и наличию современного вооружения».

Мне сложно спорить относительно вероятности полномасштабной войны ядерных держав. Она, безусловно, возможна в том случае, если нашему противнику удастся каким-то образом ликвидировать возможность ответного ядерного удара. Но ситуация в Сирии подсказывает, что НАТО не спешит осуществить прямую военную агрессию, пока объект агрессии не истощён длительной войной малой интенсивности, в которой войскам противостоят бандформирования. А значит, танкистам надо готовиться как минимум к боевым действия разной интенсивности и с противником, имеющим различную мощь.

Но при боевых действиях любой интенсивности, повторюсь, базовые навыки экипажа (вождение, поражение целей) — должны быть отработаны и отточены. И именно эти навыки и закрепляет танковый биатлон, причем в условиях, усложнённых по сравнению со стандартными полигонными занятиями.

«Второе: сам бой будет характеризоваться огневым воздействием всеми имеющимися на вооружении огневыми и ударными средствами с максимальных дистанций, посредством преимуществ в организации и ведении разведки, а значит, и определении целей для поражения. Так, наш бедный танк, который участвует в новой русской забаве «танковый биатлон», сначала будет вскрыт космической разведкой, затем воздушной в совокупности с БПЛА и потом по нему будут наносить удар авиация с использованием управляемых бомб и ракет с дальности 45–90 км. Затем за экипажем и танком будут охотиться противотанковые вертолёты с дистанции от 8000 м, в дальнейшем, если экипажу на всех кругах «танкового биатлона» посчастливится за счет скорости и прыжков в длину уклониться от града этих боеприпасов, его ждёт дальнобойная артиллерия с корректируемыми и управляемыми боеприпасами где-то с дальности 30 км.

Третье: только после такого тёплого приёма наш танк одновременно будет вести борьбу с танком противника и его пушкой, эффективно стреляющей на 3000 м и отделением пехоты, вооружённым ПТУР Javelin, эффективно поражающим танк в верхнюю полусферу с дальности от 50 до 2500 м. Пехоты, открыто расположенной и бегущей в атаку на танк, здесь не предвидится, как не предполагается и бросаться под танк с «коктейлем Молотова».

Невозможно спорить с описанием в качестве противника сил НАТО. Единственное, на что хочется обратить внимание, так это на то, что уважаемый Сергей Алексеевич, рассматривая противника как комплексную военную силу, наши вооружённые силы рассматривает только как «наш бедный танк». Между тем у танковых подразделений  — своя ниша и своя задача. Танк — это оружие для боя на прямой видимости, причём оружие весьма совершенное и прекрасно приспособленное для этой задачи. Танк не должен бороться с космической разведкой и дальнобойными авиационными боеприпасами. Эти задачи лежат на других видах вооружений.

«Четвёртое: применение танков нецелесообразно без пехоты, а значит, совместно с танком должно действовать как минимум мотострелковое отделение, а то и взвод, правда, на значительном удалении при наличии старой техники, или в боевых порядках при действиях на тяжелых БМП, которых у нас нет пока в природе. Здесь нужно еще констатировать, что совместно с танком БМПТ и БМП было бы хорошо видеть самоходное тяжело бронированное орудие с управляемыми боеприпасами типа «Сантиметр» и тяжело бронированную ЗСУ как минимум.

Пятое: современный бой потребует от экипажа не ускоренного перемещения по открытой местности, от ПТУР не убежишь, а поиска оптимального маршрута движения, при выдвижении вперед, действий только в составе группы техники и пехоты, под прикрытием одних и перемещением других (последовательно, параллельно и т.д.), с использованием средств маскировки, в том числе и «Тучи» и т.д. Современный бой это только групповой бой всех средств, и артиллерии, и ПВО и авиации и танков и пехоты, которым нужно управлять, отдавать указания, принимать решения, руководить огнём и манёвром.

Шестое: бой в городе или населённом пункте, как основном очаге сопротивления в любом конфликте, требует и особого подхода, и здесь не нужна скорость движения, здесь нужны тактика применения и расчёт, основанный на данных разведки и использования укрытий».

Здесь снова всё верно. Только уважаемый Сергей Алексеевич описывает учения как минимум батальонного уровня. Такие учения и нужны, и проводятся сейчас со значительной интенсивностью. Тактическая подготовка, естественно, необходима. Но она никак не заменяет обучения экипажей. А танковый биатлон — это форма обучения совсем не танковых подразделений или тем более несмешанных тактических групп — это форма обучения именно экипажей. Солдат должен как минимум уметь обращаться со своим оружием и выполнять нормативы физо — это его индивидуальное мастерство. А потом уж он должен уметь действовать в составе своего подразделения. А танковый биатлон — это «индивидуальное мастерство» экипажа танка. Одно не заменяет другого. Это разные виды боевой подготовки, и их не следует путать.

«Седьмое, и основное: в современном бою основную роль будет играть умение командира машины или подразделения руководить целым комплексом вооружений, а именно, вызывать и корректировать удары авиации и артиллерии, наводить ударные вертолёты на цели, выявленные в ходе выдвижения или скрытого расположения в засаде. Нужно выбирать приоритеты в уничтожении целей (при их значительном насыщении на мишенном поле и разнообразии вариантов показа), организовывать скрытое перемещение или бросок под прикрытием огня артиллерии, идти за огневым валом (что никогда сейчас не практикуется), прикрывать действия соседних машин, управлять действиями пехоты. И решать одновременно ещё целый комплекс других важных задач, включая получение информации и доклад обстановки».

Здесь я снова не стану спорить. Но снова обращу внимание на то, что танк — это оружие для боя на прямой видимости. Это не бронированная машина разведки и не командно-штабная машина. И экипажу танка необходимо владеть своим оружием. И лично я не понимаю, почему танковый биатлон кажется уважаемому Сергею Алексеевичу «забавой», вредной для качества боевой подготовка и освоения вверенной техники.

Ещё раз хочу подчеркнуть, что по данному вопросу высказываю своё личное мнение. Мои знания и опыт не идут ни в какое сравнение со знаниями и опытом уважаемого генерала. И поэтому буду рад, если своё мнение выскажут танкисты или Сергей Алексеевич.

/Александр Горбенко, odnako.org/