Выступая на расширенной коллегии Министерства обороны 6 марте 2013 года, президент Владимир Путин подвел предварительные итоги 4-х лет военной реформы и определил характер предстоящей работы: «Постоянных шараханий, бесконечных ревизий ранее принятых решений быть не должно. Тем более что сейчас мы выходим на тот этап, когда нужна именно тонкая шлифовка всех деталей сложной военной машины».
Одним из центральных направлений военной реформы, начатой в 2008 год, было изменение принципа комплектования Вооруженных сил (ВС), а именно – соотношения призыва и контракта. Рассмотрим итоги четырех лет реформирования и состояние дел в этой важнейшей области обороны и отношений общества и армии. Осталась ли здесь «тонкая шлифовка» или более серьезная работа по достижению поставленных целей? В контексте комплектования они состояли в создании войск постоянной готовности и высокого качества личного состава для применения новейшей боевой техники и ведения интенсивных операций нового типа.
Вместо наматывания портянок срочники учатся зашнуровывать ботинки
ЗИГЗАГИ РЕФОРМЫ
Первоначально военная реформа предполагала фактический отказ не только от постепенного перехода на добровольно-контрактный принцип комплектования ВС, но и вообще от крупного контрактного контингента.
В сентябре 2010 года министр обороны Анатолий Сердюков на встрече в Петербурге с представителями правозащитных организаций заявил: «У нас нет средств содержать контрактников в том объеме, в каком мы бы хотели, поэтому будет увеличиваться количество призываемых на военную службу срочников». Вторя ему, начальник Генштаба Николай Макаров сказал: «Мы не переходим на контрактную основу. Более того, призыв мы увеличиваем, а контрактную часть уменьшаем».
Изначально план реформы выглядел так:
при численности Вооруженных сил в 1 млн. человек и намеченном сокращении офицерского корпуса до 150 тыс. человек армия должна иметь 150 тыс. сержантов и рядовых контрактников, (по другим данным – 170 тыс.) и не менее 700 тыс. солдат срочной службы.Отсюда возникал естественный вопрос: как набрать 700 тыс. призывников, тем более что при одногодичном сроке службы такой набор потребуется ежегодно?
По данным Министерства обороны, ежегодно призывного возраста достигают 700 тыс. юношей, из которых пригодны для службы максимум 400 тыс. человек, а набрать удается не более 300 тысяч. В обозримый период предстоит демографическая яма, которая уменьшит призывной контингент до уровня значительно менее 300 тыс. человек, из которых не более 60–70% будут физически пригодны для военной службы.
Уже в ходе реформы приведенные соображения, наверное, стали ясны, хотя их несложно было предвидеть с самого начала. Первой серьезной коррекцией стало принятое в начале 2010 году решение сократить офицерский корпус не до 150 тыс., а до 220 тыс. человек, то есть вернуть в строй 70 тыс. офицеров. Это обосновывалось задачей комплектования войск Воздушно-космической обороны и другими доводами. Затем было решено увеличить контингент рядовых-контрактников со 150–170 тыс. до 425 тыс. военнослужащих к 2017 году.
Наверное, стала очевидной невозможность в предсказуемых демографических условиях ежегодно набирать и обучать 630 тыс. призывников (1 млн. человек минус 220 тыс. офицеров и 150 тыс. контрактников). Таким образом, по третьей версии реформы комплектования предполагалось ежегодно призывать около 355 тысяч рядовых-срочников.
Позднее возник еще один вариант. В своей программной статье Владимир Путин указал, что к 2017 году – при общей штатной численности ВС в 1 млн. человек – 700 тыс. будут составлять офицеры, курсанты и солдаты-контрактники, а к 2020 году призыв сократится до 145 тыс. человек. Эта арифметика не может не заинтриговать: 700 тыс. плюс 145 тыс. равно 845 тыс., а не 1 млн. Значит, или численность ВС будет значительно меньше 1 млн. человек, или число офицеров и контрактников составит не 700, а 855 тыс. человек, или сохранится некомплект в 155 тыс. призывников, что противоречит задаче иметь Вооруженные силы постоянной боевой готовности. Разрешить эту загадку пока не сочли нужным.
В настоящий момент ситуация выглядит так: в Вооруженных силах служат 220 тыс. офицеров, 190 тыс. рядовых-контрактников, и в 2012 году было призвано 296 тыс. рядовых, которые будут служить 12 месяцев.
Значит, общая численность ВС составляет 706 тыс. человек, а некомплект личного состава по штатному расписанию получится почти в 300 тыс. человек.
По разным экспертным оценкам, в различные годы некомплект колеблется в диапазоне 200–280 тыс. человек.
ВЕЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПРИЗЫВА
Итак, вопреки поставленной цели перехода всей армии на соединения и части постоянной готовности бригады, базы и части флота снова имеют значительный некомплект рядовых. Хуже того, даже части, полностью укомплектованные рядовым составом, в каждый момент времени имеют недостаточную боеспособность при сроке службы призывников в 12 месяцев. Ведь в любое время половина рядовых-срочников обладает менее чем полугодичным опытом боевой подготовки. Но и за 12 месяцев невозможно обучить солдата обращению со сложной современной военной техникой и тактике ведения интенсивных боевых действий нового типа.
Рядовой контингент по-прежнему отличается низким качеством, поскольку его с полицией (военной полицией – сейчас эту функцию МВД и МО сваливают друг на друга) принуждают «мужественно защищать свободу…». Отмена отсрочек повлекла рост доли призываемых с судимостью, проблемами здоровья, алкоголизма и наркомании, с недостаточным образованием, что уже повлекло ощутимый всплеск преступности войсках. В будущем такой контингент значительно вырастет ввиду необходимости компенсировать нехватку призывного контингента из-за демографической ямы. Это увековечит масштабы дедовщины, преступности, самоубийств и смертности в результате несчастных случаев в армии и других войсках (от таких причин ежегодно погибает несколько сот военнослужащих).
Расчет на призыв выпускников вузов не оправдан – удается «поймать» только 20% таких специалистов. Недавняя идея привлекать студентов 3 раза на 3 месяца службы в ходе обучения – очередной паллиатив, не более чем расширенная военная переподготовка, а не комплектование обученным контингентом частей постоянной готовности. Зато растет число тех, кто стремится учиться и работать за границей (в том числе в странах СНГ), чтобы уклониться от службы в армии. Таких сейчас, по официальным данным Госдумы, 1,6 млн. человек, и поток их год от года будет расти.
Потребность укомплектовать срочниками миллионную армию в условиях предстоящей демографической ямы поставит вопрос об увеличении срока их службы – до полутора – двух лет или о распространении призыва на женщин (такие предложения в разной форме уже выдвигаются в Думе и различных военно-патриотических организациях). Но эти непопулярные меры еще больше обострили бы напряжение в обществе, усугубили уклонение от службы и социальные конфликты в армии, а значит, еще более пагубно отразились бы на ее боеспособности, несмотря на техническое перевооружение.
В 2012 году 236 тыс. призывников уклонились от призыва и убыли в неизвестном направлении, не снявшись с воинского учета, – это контингент, сопоставимый с численностью армий крупнейших стран Европы. Таким образом, молодые люди, страшась призыва, начинают свою трудовую жизнь с уголовно наказуемого нарушения закона – со всеми вытекающими морально-психологическими последствиями.
Выступая на расширенной коллегии Минобороны 6 марта 2013 года, президент Путин поставил задачу за 2013–2014 годы на 100% укомплектовать армию рядовым и сержантским составом, но при этом сохраняя 12-месячный срок службы по призыву. По всей видимости, это одна из крупнейших задач военной реформы, которая не может быть выполнена – во всяком случае, при сохранении армии численностью в 1 млн. военнослужащих.
Даже если будет достигнута цель иметь в 2017 году 425 тыс. контрактников призывать ежегодно 355 тыс. рядовых не получится ввиду демографической ямы и социальной обстановки в обществе. Тем более в 2013 году ассигнования на контракт в целях экономии средств были сокращены, поскольку ведомства, видимо, не считают данное направление приоритетным. Это позволит вместо намеченного ежегодного набора 50 тыс. контрактников (указ президента РФ от 7 мая 2012 года № 604) привлечь только 30 тыс.
САКРАЛЬНАЯ ЦИФРА – МИЛЛИОН
Никто из военачальников пока не удосужился убедительно объяснить и доказать, что именно армия в 1 млн. человек, и никак не меньше, нужна России. Вместо расчетов приводятся невразумительные тезисы о размерах территории (по этой логике, кроме России, самые большие армии должны были бы быть у Австралии и Канады, а самая маленькая – у Израиля), о протяженности границ (что имеет отношение только к погранвойскам) или об усредненном проценте от размеров ВПК или численности населения (по такой схеме у США, КНР или Индии армии должны были бы быть на порядок больше, чем у России).
Также указывается, что сокращение ниже миллиона заставит менять структуру и состав ВС, хотя на протяжении последних лет они несколько раз менялись независимо от общей численности личного состава.
Эти доводы могут произвести впечатление на дилетантов, но никак не на специалистов. При этом ни слова не говорится о реальных военных угрозах, которые должны парировать Вооруженные силы именно такой численности, структуры, состава и дислокации.
На деле помимо стандартных ведомственных интересов Минобороны сохранить большой штат и психологической привязанности офицерского корпуса к гарантированному, пусть недостаточному призыву важный мотив сохранения призывной системы имеет вполне материальную природу. Ее точно раскрыли известный российский военачальник генерал-полковник Эдуард Воробьев и военный аналитик Виталий Цимбал: «Отказ от призыва отнимал «кормушку» у работников военкоматов и других лиц, причастных к предоставлению отсрочек». Раскрывая этот отлаженный и изощренный коррупционный механизм, те же авторы оценили ежегодный «бонус», вымогаемый на призыве, в 140 млрд. руб.
Другой существенный мотив – полное бесправие призывников, которым не на кого рассчитывать, кроме общественности и прессы, периодически раскрывающих вопиющие случаи халатного, а подчас преступного отношения начальства к здоровью, питанию, условиям жизни, обмундированию призывников, не говоря уже об их использовании как дешевой рабочей силы или для бессмысленных хозяйственных заданий.
В отличие от призывника контрактник знает свои права и отстаивает их, имея возможность в случае серьезных нарушений разорвать контракт. Для командования контрактниками требуются серьезная психологическая перестройка и изменение методов работы офицерского корпуса, как и значительное повышение его качества. Необходимо прекращение традиционной неразберихи в военной организации, ее безответственного отношения к своим обязательствам перед подчиненными.
Нежелание служить порождает силовые методы принуждения к службе со стороны старослужащих, сержантов и младших офицеров, что выливается в повсеместную дедовщину. Гарантированный подневольный приток рядовых-срочников делает излишним для командования заботиться об улучшении их быта на деле, а не напоказ, бороться с неуставными отношениями. Именно это (а вовсе не тяготы военной службы и даже не опасности в горячих точках) отталкивает молодых людей от службы. Тогда их надо принудительно призывать и силой заставлять служить – и так по порочному замкнутому кругу.
Правда, за последние годы были сделаны шаги по «либерализации» службы по призыву. В основном срочники направляются служить вблизи места жительства, облегчен доступ родственников и общественных организаций в воинские части. Новый министр обороны Сергей Шойгу распорядился улучшить условия быта рядовых (душевые комнаты в казармах) и обеспечить их более современным обмундированием. Тем не менее, такие шаги способны лишь больше или меньше сгладить, но не устранить пустившие глубокие корни проблемы.
ПУТЬ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ
Радикально снять проблемы уклонения от призыва и неуставных отношений может только поэтапный, но достаточно быстрый (два-три года) переход полностью на контракт – даже за счет сокращения численности ВС. Ведь в любом случае некомплект рядовых-срочников ведет к тому, что реальная, а не «бумажно-статистическая» армия будет насчитывать не 1 млн., а гораздо меньше, да и то с рядовым составом низкого качества.
Не только арифметика личного состава, но и ряд финансовых показателей (как недостаточные ассигнования на продовольственное обеспечение, позволяющие прокормить только 400 тыс. человек – в основном это контрактники и призывники) позволяет судить о том, что реальная численность ВС ныне не превышает 0,7–0,8 млн. человек.
Окончание холодной войны и наличие у ведущих государств ядерных вооружений делают крайне маловероятной традиционную широкомасштабную войну с использованием сил общего назначения в Европе или Азии.
Как отметил новый начальник Генштаба генерал армии Валерий Герасимов, «происходит переориентация от всеобщей ядерной или обычной войны на военные действия регионального и локального масштаба». Такие боевые или миротворческие операции с применением новейших неядерных вооружений делают массовые призывные армии и ненужными, и неэффективными. Недаром все передовые страны мира, включая континентальные европейские, одна за другой – вслед за США и Великобританией – переходят на контракт.
По существу, контрактная армия становится неотъемлемым, знаковым атрибутом передовых в военном отношении государств. Этим путем теперь пошла даже Германия, исключение – лишь Израиль с его совершенно особым «осадным» геостратегическим положением. В России переход на полностью контрактную армию остается привлекательной целью, ее поддерживают, судя по опросам, 60% населения.
После жарких дебатов 90-х годов ныне в России уже стало общепринято, что контрактная армия не менее патриотична, чем призывная, но гораздо выше по качеству и в свете реалистически прогнозируемых военных угроз. Тем не менее, в силовых ведомствах и стратегическом сообществе все еще превалирует мнение, что полностью контрактная армия государству сейчас «не по карману». И в этом, видимо, пока удается убедить президента, министра обороны и правительство. Однако эта расхожая «истина» была необоснованна раньше и останется таковой впредь.
ЧТО ЖЕ СТРАНЕ ПО КАРМАНУ?
Если оттолкнуться от официально утвержденного плана иметь в 2017 году офицерский корпус в 220 тыс. человек и 425 тыс. контрактников сержантов и рядовых, то, набрав дополнительно, например, 155 тыс. контрактников-рядовых, можно было бы сформировать Вооруженные силы численностью в 800 тыс. военнослужащих. Тогда соотношение офицерского и рядового состава было бы почти 1:3, что вполне приемлемо для передовой армии с большим удельным весом техноемких родов и видов войск (СЯС, ВКО, ВВС, ВМФ).
При денежном довольствии рядовых-контрактников в 25 тыс. руб. в месяц (что почти равно довольствию рядового в армии США) такой дополнительный контрактный контингент обошелся бы бюджету добавочно в 47 млрд. руб. в год, что составило бы всего 2,5% оборонных расходов 2012 года и 2,2% от расходов 2013 года. Даже если увеличить базовое денежное довольствие контрактников до 30 тыс. руб. в месяц (то есть почти 1 тыс. долл.), то стоимость всего контрактного контингента в 580 тыс. человек составила бы 209 млрд. руб. в год, то есть 10% от ассигнований на оборону в 2013 году.
Американских контрактников привлекает на службу система дотаций на получение высшего образования – путевка из бедности в средний класс. России вряд ли стоит копировать этот опыт, тут другая система ценностей и привилегий. Дополнительно к деньгам для российских военнослужащих сильным стимулом к заключению контракта, его возобновлению и к добросовестной службе может стать разумная и надежная ипотечная система приобретения жилья.
К тому же дополнительные расходы были бы значительно меньше с учетом экономии на ежегодном призыве 300 тыс. срочников, их обучении и увольнении в запас. Тем более это выгодно, если принять во внимание материальные и человеческие потери от низкого качества рядового состава и преступности в армии. В течение ряда лет такая экономия полностью оправдает дополнительные затраты на контракт и не причинит ущерба инвестиционным статьям бюджета. Но при этом она даст новейшие вооружения и военную технику в руки квалифицированного и заинтересованного в службе личного состава.
Кстати, в России много лет насаждается заблуждение о том, что в армиях передовых военных государств соотношение между содержанием и инвестициями (то есть НИОКР, закупками ВиВТ, капитальным строительством) составляет 50:50 или 30:70. Это не имеет ничего общего с действительным положением – в США и союзных им странах, как правило, соотношение содержание-инвестиции составляет 70:30.
Обосновывая чрезмерность затрат по переводу всей армии на контракт, в Министерстве обороны указывают, что нужно учитывать не только расходы на денежное довольствие контрактников, но и на улучшенные для них казармы, нормальную боевую подготовку, обмундирование и качественное техническое оснащение. То есть, как бы негласно признается, что для солдат-срочников ни приличное жилье, ни интенсивная боевая подготовка, ни хорошая техника необязательны. Между тем все указанные дополнительные меры и затраты в любом случае нужны для улучшения качества армии независимо от перехода на контракт, и их нельзя прибавлять к расчетам стоимости контрактной службы. Министр обороны Сергей Шойгу уже запланировал ряд мер в этом направлении.
Иными словами, России «не по карману» не контрактная армия, а армия в 1 млн. человек с хроническим некомплектов в 200–300 тыс. срочников и низким качеством рядового состава, который может обесценить огромные капитальные вложения в техническое переоснащение ВС по программе ГПВ-2020.
О ДОСТАТОЧНОСТИ КОНТРАКТНОЙ АРМИИ
Естественным образом встает вопрос: достаточна ли 800-тысячная армия для России? Если взять самый емкий в плане личного состава вид – Сухопутные войска, то, согласно плану военной реформы, в них предполагается иметь 85 бригад, что потребует рядового контингента примерно в 200 тыс. человек. Это составит менее 35% рядовых-контрактников предложенного варианта структуры ВС. Остальные будут служить в тыловых частях Сухопутных войск, в ВДВ (25 тыс. рядовых и сержантов-контрактников) и в техноемких видах и родах войск (СЯС, ВКО, ВВС, ВМФ), где количество рядового состава не велико, но качество особенно важно.
Несомненно, что главная прямая угроза безопасности страны сегодня исходит с южных направлений по протяженной дуге нестабильности от Кавказа до Памира и Тянь-Шаня. Однако эта угроза не выражается в традиционной форме агрессии организованных вооруженных сил держав и военных союзов. Она имеет характер экстремистских вооруженных движений, использующих партизанские методы ведения войны трансграничного типа в отношении самой России и ее союзников.
Поскольку помимо политических предпосылок решающим фактором в таких войнах является не количество, а качество, при должном качественном уровне войск и сил России было бы достаточно 100–150 тыс. человек для отражения самой крупной мыслимой угрозы на Кавказе или в Центральной Азии. Примерно такую по величине группировку смогла бы развернуть Российская армия общей численностью 800 тыс. человек.
Те или иные составные (модульные) элементы армии будут способны эффективно действовать в условиях локальных конфликтов низкой интенсивности, поддерживать внутренние войска и пограничников, участвовать в миротворческих и антитеррористических операциях, в том числе коллективных в «дальнем зарубежье». Группировка подобного масштаба может в перспективе понадобиться и для усиления военного контингента на восточных рубежах страны.
На всякий случай сохранялся бы и мобилизационный резерв, состоящий из отслуживших контрактников. В законодательство и контрактные договоры можно было бы включить обязательство контрактников до определенного возраста оставаться в резерве ВС. Кроме того, большой мобилизационный резерв представляют собой другие войска и военные органы (Внутренние войска, силы МВД, ФСБ, ФПС, МЧС, РЖД и других ведомств), по численности превосходящие армию. При соответствующих программах подготовки и взаимодействия с армией они могли бы при необходимости дополнить ее гораздо эффективнее, чем отслужившие 12 месяцев срочники.
Приходится признать, что нынешний план добиться 100-процентной укомплектованности 1-миллионной армии в 2013–2014 годах далек от реализма. Это тот кардинальный аспект военной политики и реформы, где требуется не тонкая доводка, а достаточно радикальное, но тщательно просчитанное изменение нынешней линии, уходящей истоками в глубь веков.
Традиционный российский и советский подход – со времен создания регулярной армии и войн Петра Великого и до второй чеченской кампании 1999–2000 годов – относился к личному составу как к самому дешевому «расходному материалу» армии и флота. Современная научно-техническая и информационная революция в военном деле, как ни парадоксально, выдвинула на первый план не только и не столько новые технологии, а именно качество личного состава. Без него самая передовая и невероятно дорогостоящая техника бессмысленна. Осознание этой новой реальности требует поистине революционных изменений привычного российского военного менталитета.
/Алексей Арбатов, nvo.ng.ru/
Интересно а почему автор думает что в контрактники попадут только качественные люди.Да также будут брать взятки в военкоматах.в Греции и Турции никто призыв отменять не собирается например,так что не только Израиль на особом положении.И вообще кто сказал что классической войны быть не может.автор мог бы сам за это поручится? После Первой мировой аналитики тоже говорили что такой же масштабной войны больше не будет, а в итоге мы знаем что вышло.
Набираю призывников в ДОСААФ нереальный наряд на набор (количество) о качестве уже и не говорю. Получив права одни признаются огвс, вторые начинают бегать плюс отсрочки по учебе — А ДЕНЕЖКИ В ДОСААФ ГОСУДАРСТВОМ ПРОПЛАЧЕНЫ, а всего-то нужно сделать набор исходя из реально подходящих по приказу и главное желающих учиться парней да только и слышу о 100% укомплектования а че не из своего же кармана
Чувствую, что что-то в статье не так, а что не мог понять пока не дошёл до обоснования взгляда автора на проблему. Он обосновывает свою позицию историческими и геополитическими постулатами. Что-то вроде «Россия не Израиль», «традиционная война» и «Российско-Советский подход со времён Петра». Вот тут я и ощутил натяжку. С одной стороны Россия в геополитическом смысле существует почти в такой осаде что и Израиль. Только у Израиля есть реальный и сильный союзник — США, а лучше сказать НАТО. У России надёжных союзников нет. Хотя нашу территорию не обстреливают, но на Кавказе регулярно проводятся теракты и войсковые операции, как в том же Израиле. Только в виду величины нашей страны этого не замечает большая часть населения.
С другой стороны, то что автор называет «традиционной войной» традиционным никогда не было. С древнейших времён этот способ ведения войны имел и имеет место быть и называлось это набегами. А с участием подданных — бунтами. И боролись с этими явлениями государства как правило одним способом — ополчением. В истории России этим ополчением были казаки и ополчения некоторых пограничных народов, таких как калмыки, например. Дело другого рода, что в наше время такое решение для государства неприемлемо в виду недоверия к народу. Но сейчас есть то, чего не было тогда — весьма многочисленные МВД и внутренние войска.
Отношение к солдатам так же далеко не сразу и далеко не всегда было как к самому дешёвому расходному материалу. Это либо большое заблуждение, либо наглая ложь. Пётр не особо церемонился с русским народом вообще, но никогда не выставлял в бой не обученных солдат. Наоборот, его взгляд на вооружённые силы как раз основывался на создании исключительно высокопрофессиональной армии. Его потешные полки потому и побеждали гораздо более многочисленные армии своих противников, что они были чрезвычайно умелы, натренированы и стойки. Таковой русская армия была и при Суворове и после него. А в войне 1812 года армию — именно обученных солдат, так как крестьян набрать было не сложно, Кутузов берёг до последнего, даже ценой сдачи Москвы. И смешно говорить, что Суворов и Кутузов это исключение в русской армии, а остальные военачальники и правительство думало иначе и сама система отношения к солдатам была иной. Нет. Скажем у русского солдата сапоги были кожаными вплоть до советского периода. Это советские руководители придумали обувать солдат в прорезиненную парусину — кирзу. Так что известная нам система взглядов на солдатское пушечное мясо сформировалось именно в предсоветское и советское время. И именно, как мне кажется, под влиянием всеобщей призывной системы. Когда солдат перестал быть профессионалом и стал подневольным служакой. Хотя подневольным он был и до того в виду рекрутской системы. Но всё же тогда он был профессионалом.
Но всё мной выше описанное, разумеется вовсе не противоречит статье. Не согласен полностью я только с высказыванием автора о невозможности «большой» войны. Скажите это иракцам, югославам да и тем же ливийцам. Считаете войны там не были большими? Или вы считаете, что если Ирак небольшая страна так и война разрушившая эту страну тоже маленькая? Тогда подойдите с другой стороны к данному вопросу и покопайтесь в Интернет — узнайте какую мощь сконцентрировали, так называемые, объединённые силы против Ирака. Я где-то читал о численности войск около миллиона человек. Это всего лишь в 3 раза меньше чем фашисты бросили на СССР в 41-ом. А танков и самолётов и вовсе на Ирак пошло практически столько же сколько на СССР утром 22-го июня. Но всё же. Проблема комплектования нашей армии действительно никуда не ушла, не смотря на многочисленные заявления о реформах. И сейчас у России всё меньше времени на решение этой проблемы. Армии из-за технического усложнения оружия действительно всё острее требуются профессионалы. Но не только в технике дело. А в том, что у наших потенциальных противников армии профессиональные. Кроме того у нас уже нет того преимущества демографического преимущества что было перед Первой Мировой. То есть нашему пушечному мясу будут противостоять весьма многочисленные профессионалы. И это именно та проблема что не даёт сказать твёрдое ДА или твёрдое НЕТ контрактной системе в нашей армии. Отбросим сейчас финансовый вопрос. Автор довольно убедительно доказал нам, что переход на контракт возможен пусть и при численности в 700-800 тысяч человек. Проблема в том — хватит ли нам этого количества в случае войны? А вторая — если нет, то как быть?
На мой взгляд выход один — иметь двухступенчатую или даже трёхступенчатую систему комплектования. Так как сказано в статье — 600-800 тысяч контрактников + резерв первого порядка (отслужившие военные, МВД, МЧС и прочие) + резерв второго порядка. Резерв второго порядка это то благое начинание с добровольцами резерва. Важнейшее условие — в подготовке любого резерва должен так же проявиться профессионализм. Необходимо продумать эту подготовку до мелочей так, чтобы реально научить людей пользоваться оружием и воевать, а не печь картошку в полях и не пить водку в военных палатках.
Выше я описал формирование армии по готовности мобилизационного запаса. Но можно формировать армию иначе:
Перво-наперво нужно прекратить раздавать офицерские погоны на военных кафедрах гражданских ВУЗов. Я сам выпускник такой кафедры и цену этим погонам знаю. Вместо этого военкоматам необходимо брать на учёт всех учащихся почти всех ВУЗов (сами пусть определят что им действительно нужно) и профтехучилищ. Кто не поступил ни в высшее ни в среднее профессиональное учебное заведение подлежат набору как есть. Но не в солдаты как это сейчас выглядит. А нужно бы ввести понятие военный или военизированный специалист. Ну или как угодно иначе. Где военный/военизированный означает лишь то, что человек находится на действительной военной службе, на полном довольствии, подчиняется военным регламентам и приказам (которые нужно будет соответственно доработать), но в мирное время он исполняет приказы только в части своих профессиональных обязанностей. Что я имею в виду — выпускники вузов и училищ должны призываться в соответствующие их профессии войска. Медиков в медицинские подразделения, водителей в водители, железнодорожников в железнодорожные войска и так далее. При этом они назначаются в этих войсках на конкретную должность и проходят службу. Понятно что жить людям с высшим образованием и работающим врачами в казармах как-то не по феншую. Так что им нужно будет обеспечить общежития. Кормить однако же в столовых при части. И их рабочий день не должен отличаться от рабочего дня офицера. То есть работа полную смену (в иных случаях вахтовый метод или сутки, смотря по исполняемым обязанностям), а так же ночные наряды или смены, ну и разумеется никто не отменял тревоги и тренировки. При этом даже очкарикам с плоскостопием, граничащем с косолапием и образованием «учитель русского и литературы начальных классов» так же найдётся место в армии. Думаете нет? А кто будет учить детей военных в заполярных гарнизонах? Кто будет их там лечить? Кто будет обслуживать коммуналку сооружений? Да даже охрану многих объектов можно переложить с плеч солдат-профессионалов на плечи военспецов. Только сторожить будут как раз ваньки не сумевшие поступить в училища или ВУЗы. Они же будут мести плацы и красить траву. На, кстати они в армии должны так научиться красить траву, что у вражеских спутников линзы должны вываливаться от зрелища колосящейся ржи на ВПП аэродрома где-нибудь на Малой Земле. То есть в совершенстве научиться маскировке объектов и сооружений с помощью метлы ножниц садовника и лопаты. Такими военспецами можно заменить вообще все не боевые должности в армии кроме руководящих. Повара, уборщики, прачки, механики и прочее и прочее. Все эти люди вполне могут служить и 12-13 (для передачи дел и опыта месяц) месяцев. Тогда мы могли бы из контрактников формировать исключительно боевые подразделения, сделав их действительно профессиональными. Кроме того молодые специалисты получали бы необходимый им профессиональный опыт в армии. Конечно все они должны быть обучены обращаться со стрелковым оружием. Так как в военное время они будут вынуждены служить так же как и все военные круглые сутки, без выходных и не смотря на свою специальность вполне могут попадать в бой. Тогда хотя бы себя защитить смогут отчасти. Да! Как же о денежном довольствии? — спросите вы. А так же как с солдатами. Так как этим военспецам будет предоставлено жильё (казармы для простых без специальности, общежития для остальных), питание (в войсковых столовых), обмундирование, то и дополнительно платить им не придётся много. Для субординации можно давать им ранги. Погон не надо, достаточно лычек на рукав и обозначение специальности на рукаве (как во флоте). Скажем без специальности никакого ранга люди не будут иметь. Со среднем специальным — 3-й ранг (уровень сержантов и старшин), с высшим — 2-й ранг, приравниваемый к офицерам уровня от лейтенанта до капитана. Первый ранг равен майору и даётся военным спецам руководящих должностей. При этом военспецы могут руководить только военспецами низшего ранга или находящимися у них в подчинении. Военные сержанты могут командовать (но в пределах должностных обязанностей военспеца) простыми военспецами и находящимися у него в подчинении «рангованными». И так далее.
Разве идея плоха? Минуса в ней два. Придётся общежития строить дополнительно. Но это не главное. Главное то, что этих специалистов невозможно будет мобилизовать на боевые должности в армии в случае большой войны. Так как они никогда не учились маршировать и воевать, немного стреляли, щупали автомат, зубрили устав (это чтобы они понимали систему «работы» армейской машины при которой работают они сами) и это вся их боевая подготовка. Поэтому государству неплохо бы раскошелиться ещё немного и создать при школах или других учебных заведениях пейнтбольные, а лучше страйкобольные площадки и оборудование, где мальчишки будут постигать азы пехотного боя под чутким руководством военных. Как-то так.
А какой США союзник для Израиля? Израиль всегда воевал в одиночку.
И в каком Россия осадном положении? Контртеррористические операции? Так это и есть локальные конфликты, огромные силы там не применяются.
Ну и вообще отличие того, кто избрал армию профессией от того, кого принудили служить и учиться, хоть год, очевидно. Призывник отслужит и забудет. Контрактник укрепляет боевые навыки постоянно весь срок контракта.
И не надо ссылаться на Ирак, Сербию и Ливию. Если армия говно, и режим говно, то никакая численность не поможет. Тем более, что армия это техника, а солдат всегда сейчас это персонал обслуживающий технику.
Создается впечатление, что, несмотря на обилие цифр, полной информацией автор статьи не владеет. От этого и все его «непонятки». Тем временем, переход на полностью контрактный вариант комплектования ВС идет, пусть не блестяще, но вполне сносно. Это ощущается, прежде всего, по ослаблению прессинга со стороны армии к обществу. Поясню: нет уже той оголтелой охоты за призывниками. Того минимума, что удается призвать, вполне хватает. Не соглашусь и с тем, что падает образовательный уровень призывников. Общее снижение качества их знаний, конечно, есть, но оно не катастрофично. И прилагаемые усилия по «натаскиванию» новобранцев довольно быстро компенсируют все недочеты. Объемы поступающей на вооружение техники на текущий момент покрывают потребности армии уже процентов на 75 — 80. А со временем проблема будет полностью решена. И главное, — изменилось в целом отношение общества к армии. Военные теперь — не оккупанты, не идиоты, к ним вернулось уважение. Положительный опыт последних локальных конфликтов позволил поднять и уровень планирования войсковых операций. На смену коррумпированно-зажравшимся генералам давно перешагнувшим пенсионный рубеж, приходят относительно молодые, хваткие профессионалы. Как итог, можно сказать, что перспективы у армии России вполне положительные. Еще лет 10 — 15 в том же направлении и ВС России вернут себе былую мощь и славу Советской Армии.