Сирийская аномалия: на Россию пытаются взвалить грехи Запада

Ситуация в Сирии грозит новой большой войной на Ближнем и Среднем Востоке. А вот вопрос о том, не перерастут ли события в Сирии в полномасштабную гражданскую войну, можно снять. Уже переросли. Прибытие в страну наблюдателей ООН, как и следовало ожидать, мало на что повлияло. Обе стороны конфликта продолжают активные боевые действия.

Крайне резкую реакцию в мире вызвала гибель почти 100 мирных жителей, треть из которых составили дети, в городе Эль-Хула. Правительство Сирии и повстанцы, разумеется, обвинили в этом преступлении друг друга, установить же объективную истину возможным не представляется.

БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ ПРОВОЦИРУЮТ ВОЙНУ

Впрочем, истина мало кого интересует. Запад занял традиционно абсолютно предвзятую позицию. По любым эпизодам войны он ввел презумпцию виновности для войск Асада и презумпцию невиновности для повстанцев. Аналогичную позицию занимают Турция и монархии Персидского залива во главе с Саудовской Аравией и Катаром. Более того, они открыто поставляют повстанцам оружие. Естественно, что в такой ситуации у противников Асада нет ни малейших стимулов прекращать боевые действия, наоборот, их всячески поощряют воевать дальше и активнее.

Собственно, глава ооновских наблюдателей, норвежский генерал Роберт Муд, уже открыто заявил, что одной из главных причин продолжения войны являются поставки оружия из-за рубежа. Вряд ли, однако, это заявление что-то изменит. Разве что оказавшегося слишком честным и откровенным генерала просто заменят.

А США уже «перевели стрелки» на Россию, обвиняя ее в поставках оружия Асаду. Вообще-то, с точки зрения международного права поведение России вполне законно (против Сирии никто никаких санкций не вводил), а поведение монархий и Турции – незаконно. Но этот нюанс никого не волнует. Тем более не волнует то, что Россия поставляет в Сирию средства ПВО и береговой обороны, которые при всем желании невозможно использовать в борьбе с повстанцами. А вот арабы и турки поставляют повстанцам оружие именно для разжигания гражданской войны: стрелковое и противотанковое.

Вряд ли повлияет на позицию Запада и то, что борцы с режимом Асада получили полную поддержку со стороны «Аль-Каиды». Все большую роль в рядах повстанцев начинают играть радикальные исламисты, быстро оттесняющие на вторые роли немногочисленных прозападных либералов. Независимые эксперты в США и европейских странах пытаются указать своим правительствам на этот малоприятный факт, но тщетно.

Опыт показывает, что изменение позиций западных стран невозможно, причем совершенно независимо от фактов. Западные демократии будут на стороне «народа, восставшего против тирании», даже если повстанцы ведут себя как бандиты, лидеры повстанцев не имеют ни малейшего отношения к «демократии», а их приход к власти создаст серьезные проблемы самим западным странам.

ЧИСТАЯ ИДЕОЛОГИЯ БЕЗ ПРИМЕСИ ЭКОНОМИКИ

Именно эта идеологическая позиция определяет поведение Запада, а никакая не нефть, тем более что в Сирии ее практически нет. Что касается арабских монархий, которые, по-видимому, и являются главными «вдохновителями и организаторами» всей арабской весны в целом, то насчет их мотивации вопросов нет – они всерьез приступили к строительству нового Халифата, используя Запад в качестве «полезных идиотов» (это ленинское определение здесь чрезвычайно уместно).

С другой стороны, ни в коем случае не нужно преувеличивать наши экономические интересы в Сирии хотя бы потому, что у этой страны крайне низкая платежеспособность. Это относится и к оружейным контрактам. По импорту вооружений из России Сирия занимает пятое- шестое место в мире. Если мы потеряем этот рынок, никакой катастрофы не произойдет не то что с российским ВПК в целом, но даже с отдельными его предприятиями.

Чисто символическое значение имеет наша база в Тартусе, где немногочисленные российские корабли один-два раза в год заправляются водой и топливом. Военно-морской базой в классическом смысле Тартус не является и никогда ею не был. С таким же успехом нашими базами на Средиземном море можно считать Ла-Валетту или Тулон, которые российские корабли тоже посещают регулярно, также принимая там воду и топливо.

С военной точки зрения потеря Тартуса в его нынешнем виде ничего для нас значить не будет. Поэтому у России, как и у Запада, позиция по Сирии не экономическая, а идеологическая. И она, как и в случае с Западом, провозглашается открыто и официально: Кремль категорически против свержения правительств силовым путем, неважно, извне или изнутри. Объясняется это отнюдь не только и не столько высокими принципами, сколько инстинктом самосохранения, но это уже совершенно другой вопрос.

Кроме того, Москва очень не хочет терять своего единственного союзника в арабском мире. Правда, нам от этого союзника нет и не будет ни малейшей пользы, ни в каком аспекте. Асад никогда мизинцем не шевельнет ради наших интересов, даже если мы сможем сейчас его спасти. Наоборот, появись у него такая возможность – немедленно продаст нас Западу, как это сделали в свое время Милошевич и Каддафи, за что потом и получили от Запада по заслугам. Но это опять же другой вопрос.

СДЕРЖИВАЮЩАЯ ИНТЕРВЕНЦИЮ СИЛА

Всерьез интересует весь мир только один вопрос: когда же Запад, Турция и арабские монархии начнут против Сирии прямую военную интервенцию? На самом деле то, что такая интервенция до сих пор не произошла, является очевидной военно-политической аномалией. Вряд ли хоть кто-нибудь всерьез допускает мысль, что препятствием для этой интервенции является российско-китайское вето в Совбезе ООН.

Для агрессии против Югославии в 1999 году натовцам мандат Совбеза не понадобился. И в 2003 году США вторглись в Ирак без мандата. Да и Россия в 2008 году как-то не поинтересовалась мнением ООН по поводу того, можно ли ей разгромить Грузию, а затем признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Тот, у кого есть реальная сила, обходится без решений ООН. Наоборот, потом ООН задним числом, так или иначе, оформляет свершившийся факт.

Но этого до сих пор не происходит в Сирии, хотя конфликт там длится почти полтора года. Объяснение здесь всего одно – сирийская военная мощь. По численности личного состава и количеству боевой техники ВС Сирии (по крайней мере сухопутные войска и ВВС) являются одними из крупнейших не только на Ближнем Востоке, но и в мире в целом. Значительная часть техники устарела, но боеспособна и хорошо освоена личным составом, имеющим высокий (по арабским меркам) уровень боевой и морально-психологической подготовки. Сирийская армия в разы превосходит по своему боевому потенциалу бывшую ливийскую армию.

Главное же в том, что ВС Ливии раскололись сразу после начала восстания, а в Сирии ничего подобного не происходит. Да, в ее армии есть определенное количество дезертиров, но пока нет подтвержденных случаев перехода целой воинской части или хотя бы подразделения на сторону повстанцев. Вооружённые силы сохраняют лояльность Асаду и, следовательно, окажут очень серьезное сопротивление любой интервенции. Чему весьма поспособствуют последние поставки из России средств ПВО: ЗРК «Бук-М2», ЗРПК «Панцирь-С1» и береговых ПКРК «Бастион». Впрочем, старые системы ПВО тоже создадут противнику серьезные проблемы. В конце концов, оба самолета, потерянные ВВС США в 1999 году в Югославии (F-117A и F-16С), сбила древняя С-125.

Разумеется, суммарный боевой потенциал НАТО и армий арабских монархий во много раз больше сирийского. Однако европейцы и арабы панически боятся потерь, без которых интервенция в Сирию не обойдется никаким образом. И те и другие будут воевать только и исключительно в том случае, если им гарантирована победа – желательно очень быстрая и обязательно совершенно бескровная. Потери не должны превышать «естественные» для мирного времени (боевые самолеты ведь иногда бьются без всякой войны, а военнослужащие гибнут от разных аварий): один-два самолета и не более пары десятков военнослужащих.

В Сирии так не получится, потери будут на порядки выше. У европейцев к этому добавляется еще и экономический кризис. Даже бескровная, безопасная и не отличавшаяся высоким темпом и большими масштабами ливийская кампания нанесла сильнейший удар по их военным бюджетам, в первую очередь из-за расходов на авиатопливо и дорогостоящие высокоточные боеприпасы.

Поскольку на сирийскую кампанию затраты заведомо будут в разы больше, это может обернуться самым настоящим коллапсом некоторых европейских вооружённых сил, чего, разумеется, никто не хочет. Тем более что чисто воздушная кампания по ливийскому сценарию окажется бесполезной, в Сирии не обойтись без наземной операции. А об участии европейцев в таковой просто не может быть и речи.

АРАБ С АРАБОМ ВОЕВАТЬ НЕ ХОЧЕТ

Армии шести монархий Персидского залива по имеющейся у них боевой технике суммарно почти не уступают сирийской армии количественно и значительно превосходят качественно. Однако, как показал опыт 1990–1991 годов (другого просто нет), боевые качества воинов этих армий очень низки. Результаты их столкновения с ВС Ирака, типологически очень похожими на нынешние ВС Сирии, были крайне плачевны, хотя в новейшем оружии и тогда у монархий недостатка не было.

Уверенность в своих силах военнослужащие армий Персидского залива чувствовали, лишь находясь во втором эшелоне ВС США. Ничто не свидетельствует о том, что сейчас что-то изменилось. Самостоятельно арабы в бой против других арабов не пойдут.

Но и США явно утратили тягу к серьезным войнам (что и продемонстрировали в Ливии, выйдя из кампании через неделю после ее начала). Тем более если это война менее чем за полгода до выборов, а бескровная быстрая победа не гарантирована. К тому же и у Америки возникла проблема бюджетных ограничений.

Соответственно практически все потери в случае войны придутся на Турцию. Остальные страны НАТО могли бы помогать ей поставками техники и боеприпасов и, может быть, некоторой поддержкой с воздуха и моря.

Военные потенциалы Турции и Сирии в целом примерно равны. У Сирии некоторое превосходство на суше, Турция немного сильнее в воздухе. На море превосходство Турции является абсолютным, но при наличии протяженной сухопутной границы это не имеет особого значения. Турция имеет превосходство над Сирией и в том, чем вообще силен Североатлантический альянс – в средствах связи, разведки (включая БПЛА), системах управления.

В целом, однако, в войне один на один вряд ли кто-то из них может добиться решительной победы.
Но поскольку потери Турции в технике и расход боеприпасов будет возмещать НАТО, причем немедленно (из запасов, а не с заводов), а Сирии помогать некому (Москва будет лишь громко негодовать, но ничего реально сделать не сможет), то исход войны очевиден.

Тем не менее, как было сказано выше, потери Турции заведомо будут очень значительными. И не факт, что Анкара к ним готова, тем более, если союзники нести потерь не пожелают. Кроме того, весьма сомнительно, что турки получат от этой войны реальные политические выгоды. Вполне может выйти так, что Турция будет «таскать каштаны из огня» для Запада и арабов, что ей совершенно ни к чему.

Наконец, надо иметь в виду и такой момент. Военная кампания по разгрому Сирии настолько серьезно истощит потенциал ее противников (в какой бы конфигурации они ни провели интервенцию), что это как минимум на несколько лет сделает невозможной войну против Ирана. Даже США воевать станет просто нечем. Если же Иран сам ввяжется в войну на стороне своего единственного арабского союзника, война примет совершенно непредсказуемый характер.

Поэтому вероятность интервенции против Сирии не кажется очень высокой. Для нынешнего руководства НАТО лучше потерять лицо, чем людей и технику. Тем более российско-китайское вето становится очень удобной отмазкой: оно позволяет объяснить собственное «непротивление злу насилием» и найти «виновных» в этом насилии.

Сирию и дальше будут изводить санкциями и все более открытыми и масштабными поставками оружия повстанцам в надежде, что либо они все же смогут сокрушить Асада, либо развалится-таки сирийская армия, тогда станет доступен ливийский сценарий. С теми же печальными последствиями для страны, «освобожденной от тирании».

/Александр Храмчихин, nvo.ng.ru/