История становления противостояния
Опыт Второй мировой войны наглядно показал всю мощь мобильных бронетанковых соединений. В рассматриваемых вариантах военного противостояния между СССР и странами НАТО бронетанковым соединениям отводилась ведущая роль в осуществлении глубоких прорывов по территории стран западной Европы, с выходом в кратчайшие сроки к проливу Ла-Манш.
Разогнанное в период Великой Отечественной войны производство танков в СССР и после окончания войны не сильно сбавило темп. К моменту развала Советского Союза количество танков на вооружении и на складском хранении составляло, по разным оценкам, порядка 63—69 тысяч единиц, количество боевых машин пехоты (БМП) и бронетранспортёров превышало 75 тысяч единиц.
Разумеется, такая угроза требовала от вооруженных сил западных стран поиска решений для её нейтрализации. Одним из наиболее эффективных способов противостояния советской танковой угрозе стало создание боевых вертолётов с противотанковыми управляемыми ракетами (ПТУР).
Первые ПТУР X-7 Rotkäppchen («Красная шапочка») появились в фашистской Германии ещё в годы Второй мировой войны, однако их применение не носило систематического характера. Примерно в тоже время появился и первый серийный вертолёт – американский Sikorsky R-4 Hoverfly. Именно в результате «скрещивания» вертолёта и ПТУР появилось самое эффективное противотанковое оружие, из всех существующих.
Условно боевые вертолёты можно разделить на два типа. К первому относятся боевые вертолёты, созданные на базе многоцелевых машин, на которые в ходе доработки навесили пусковые ПТУР и элементы системы наведения/управления. Недостатком машин такого типа часто является недостаточная защищённость, ограниченный набор вооружения и перетяжелённость из-за грузопассажирской кабины (в случае если основой послужил транспортный вертолёт). В качестве примеров таких винтокрылых машин можно привести немецкий многоцелевой и ударный вертолёт Bo 105 или британский Westland Lynx.
Ко второму типу относятся появившиеся позже специализированные боевые вертолёты, изначально разрабатываемые в качестве противотанковых вертолётов или вертолётов огневой поддержки.
Первым таким вертолетом стал американский Bell AH-1 Cobra принятый на вооружение в 1967 году. Конструкция вертолёта оказалась настолько удачной, что его модифицированные варианты используются до сих пор морской пехотой США, вооружёнными силами Израиля и других стран мира. Вертолёт Bell AH-1 Cobra в первую очередь предназначался для авиационной поддержки, но его противотанковые модификации могли нести до четырёх ПТУР TOW, а в последних модификациях AH-1W и AH-1Z вертолёт может нести до восьми вполне современных ПТУР AGM-114 Hellfire.
Несовершенство систем наведения и ПТУР того времени обеспечивало вероятность поражение бронетехники ракетой с вертолёта с вероятностью порядка 0,5—0,6, но это было только начало.
Основной угрозой для советской бронетехники стал новейший ударный вертолёт AH-64 Apache, принятый на вооружение в 1984 году. Этот вертолёт изначально предназначался для борьбы с танками противника в любое время суток и способен нести до 16 новейших ПТУР AGM-114 Hellfire с дальностью стрельбы 7 км в ранних модификациях и 11 км в новейших модификациях. Для AGM-114 Hellfire предусмотрено несколько головок самонаведения – с полуактивным лазерным или активным радиолокационным самонаведением.
В настоящий момент AH-64 Apache в модификациях «D» «E» остаётся основным боевым вертолётом армии США и прямой замены ему пока не предвидится. В модификации AH-64D вертолёт получил надвтулочную РЛС, позволяющую осуществлять разведку и применять вооружения из-за укрытие «с подскока», а в модификации AH-64E и возможность управления ведомым БПЛА.
Ударные вертолёты разной степени успешности выпустили и другие страны, из которых можно упомянуть франко-германский вертолёт Tiger (Тигр) компании Eurocopter, итальянский A129 Mangusta компании Agusta и южноафриканский AH-2 Rooivalk (Пустельга).
Противовоздушная оборона (ПВО) бронетехники
В принципе, заглавие статьи «Вертолёт против танка» не совсем верное, поскольку фактически танк ничего вертолёту противопоставить не может, не считать же эффективным средством ПВО зенитный пулемёт калибра 12,7 мм. Даже установка дистанционно-управляемых модулей вооружения (ДУМВ) с 30-мм пушкой не позволит танку эффективно противостоять современным боевым вертолётам.
Учения, проводимые в 80-х годах XX века, показывали соотношение потерь боевых вертолётов к бронетехнике как 1 к 20. Помимо этого на горизонте замаячили разведывательно-ударные комплексы (РУК) типа Assault Breaker, способные поражать скопления бронетехники высокоточными суббоеприпасами. В результате появления вышеперечисленных угроз всё чаще стало звучать мнение о закате танков как класса боевых машин.
Ответной мерой, повышающей выживаемость бронетехники на поле боя, стало развитие войсковой ПВО.
Зенитные самоходные установки (ЗСУ) типа «Шилка» не могли эффективно бороться с вертолётами из-за малой дальности стрельбы. Разработанные в конце 60-х — начале 70-х годов зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) «Стрела-1» и «Стрела-10» в качестве основного режима наведения использовали выделение контрастной цели на фоне неба (фотоконтрастный режим). Это не позволяло атаковать цели на фоне земли, что актуально при отражении угрозы, исходящей от боевых вертолётов.
В ЗРК «Стрела-10» в качестве запасного использовался режим инфракрасного наведения, однако для его работы требовалось охлаждение инфракрасной головки самонаведения (ИКГСН) жидким азотом, находящимся в корпусе контейнера ракеты. Если ИКГСН была активирована, но впоследствии пуск отменили, например, в случае ухода цели из зоны видимости, то повторно использовать режим инфракрасного наведения было уже нельзя из-за отсутствия азота. Таким образом, вышеперечисленные комплексы ПВО нельзя считать полноценной защитой от боевых вертолётов с ПТУР.
Первыми эффективными комплексами войсковой ПВО, способными бороться с боевыми вертолётами, стали зенитный ракетно-пушечный комплекс (ЗРПК) «Тунгуска» и ЗРК «Тор-М1». Особенностью ЗРПК «Тунгуска» стала возможность поражения целей как зенитными управляемыми ракетами (ЗУР) в количестве 8 шт., на дальности до восьми километров, так и двумя спаренными 30-мм автоматическими пушками, на дальности до 4 км. Наведение осуществляется как по данным от радиолокационной станции (РЛС), так и по данным от оптико-локационной станции (ОЛС).
Сверхзвуковая скорость полёта ЗУР обеспечивает поражение носителя (боевого вертолёта) раньше, чем ПТУР, которые у наших противников по большей части дозвуковые, смогут поразить цель. В случае, если ПТУР не оборудованы автономной головкой самонаведения и требуют сопровождения цели носителем на всём протяжении полёта ракеты, это делает поражение ими защищаемой бронетехники маловероятным.
Комплекс «Тор-М1» может поражать цели вертикально стартующими ракетами на дальности до 12 километров.
В целом ЗРПК «Тунгуска» и ЗРК «Тор-М1» позволили на некоторое время существенно повысить боевую устойчивость бронетанковых соединений, защитив их от угроз с воздуха в целом, и от боевых вертолётов с ПТУР, в частности.
Современные тенденции в противостоянии «вертолёт против танка»
Однако время не стоит на месте. В противостоянии бронетехники и боевых вертолётов у последних появились новые преимущества.
В первую очередь существенно возросла дальность применения ПТУР. Для новых американских ПТУР JAGM (Joint Air-to-Ground Missile), предназначенных для замены ПТУР AGM-114L Hellfire Longbow заявлена дальность пуска 16 км при запуске с вертолетов и до 28 км при запуске с самолетов, что позволяет применять её вне зоны действия войсковой ПВО.
ПТУР JAGM включает в себя трёхрежимную головку самонаведения с инфракрасным, активным радиолокационным и лазерным каналами наведения, что позволяет с высокой вероятностью поражать цели в сложной помеховой обстановке в режиме «пустил и забыл». Закупка ПТУР JAGM для армии США планируется с 2020 года.
Начиная с появления ПТУР AGM-114L Hellfire Longbow, оснащённых активной радиолокационной головкой самонаведения, вертолёты AH-64D Apache получили возможность поражения целей с использованием режима «подскока». В этом режиме боевой вертолёт ненадолго набирает высоту для поиска и захвата цели, после чего запускает ПТУР с АРЛГСН и сразу снижается, скрываясь в складках рельефа местности. В режиме самонаведения ПТУР не требуется непрерывное сопровождение цели носителем, что существенно повышает выживаемость последнего.
Таким образом, применение ПТУР большой дальности с многорежимными головками самонаведения, позволяющими боевым вертолётам работать с «подскока», во многом нивелирует возможности войсковой ПВО на базе ЗРПК «Тунгуска» и ЗРК «Тор-М1». Появление в войсках ЗРК «Сосна» не изменит ситуацию, поскольку тактико-технические характеристики (ТТХ) этого комплекса не превосходят ТТХ ЗРПК «Тунгуска» и ЗРК «Тор-М1».
Отчасти ситуацию может исправить разработка войскового ЗРК/ЗРПК на базе перспективного объектового комплекса ПВО «Панцирь-СМ», обладающего ЗУР с увеличенной дальностью и потенциально гиперзвуковой ЗУР. Также разрабатываемые для ЗРК/ЗРПК «Панцирь-СМ» малогабаритные ЗУР, размещаемые по четыре единицы в одном контейнере, могут эффективно применяться для поражения уже запущенных ПТУР типа Hellfire Longbow или JAGM, поскольку последние обладают дозвуковой скоростью полёта.
Радикальным решением может стать применение ЗУР с АРЛГСН, способных поражать вертолёты укрывшиеся в складках местности. Только разработка и применение таких ракет в составе ЗРК семейства «Тор» или ЗРК/ЗРПК «Панцирь-СМ» (или какого-либо иного ЗРК малой дальности) позволят эффективно бороться с вертолётами, способными атаковать цели с «подскока». Отсутствие ЗУР с АРЛГСН в составе комплексов малой дальности потребует привлечения для решения задач по защите бронетехники от ударных вертолётов как минимум ЗРК средней дальности, что вряд ли можно считать эффективным решением.
Альтернативным вариантом является вынос РЛС на ЗРК на высоту, достаточную для обнаружения укрывшихся целей, при этом должна быть решена задача управления ЗУР за пределами наземной РЛС (передача задачи сопровождения цели и наведения ракеты от наземной РЛС к РЛС, размещённой на БПЛА квадрокоптерного или вертолётного типа). Плюсом данного решения является меньшая стоимость поражения цели, поскольку стоимость ЗУР с АРЛГСН выше стоимости ЗУР с радиокомандным наведением. Минусом является ограниченное количество каналов одновременного сопровождаемых целей.
Отчасти защитить танк от ударов с воздуха могут комплексы активной защиты (КАЗ), постепенно завоёвывающие своё место на танковой броне. С учётом того, что большая часть ПТУР вероятного противника является дозвуковыми, они вполне могут быть перехвачены КАЗ. Наиболее сложной мишенью для КАЗ являются ПТУР атакующие в верхнюю полусферу, ну и разумеется никуда не исчезнет проблема перенасыщения возможностей комплекса активной защиты по отражению одновременной атаки несколькими боеприпасами.
Не стоит забывать о том, что в США активно разрабатываются проекты перспективных боевых вертолётов, способных перемещаться со скоростью порядка 500 км/ч. В настоящий момент эти машины находятся на этапе испытаний, но их появление на вооружении у вероятного противника можно считать лишь вопросом времени. Это означает, что после запуска ПТУР они смогут быстро сменить свою позицию, что позволит им выйти из зоны захвата АРЛГСН раньше, чем ЗУР приблизиться на расстояние уверенного захвата цели.
Перспектива появления скоростных боевых вертолётов подчёркивает важность создания ЗУР с гиперзвуковой скоростью полёта на большей части траектории. На участке работы АРЛГСН скорость может быть снижена, для исключения образования плазменного слоя, препятствующего прохождению радиоволн (если до сих пор не решена задача проницаемости такого слоя).
В настоящий момент для бронетехники основной угрозой являются не танки противника, а замаскированная живая сила и авиация. Такая ситуация сохраняется уже длительное время, и вряд ли она изменится в ближайшем будущем. В конечном итоге это может существенно повлиять на состав вооружения, структуру комплексов активной защиты и схемы бронирования основных боевых танков, о чём мы поговорим в будущих материалах.
/Андрей Митрофанов, topwar.ru/
