Рассказываем, как был создан сверхточный патрон, и почему повторить его качество не могут современные специалисты
В 1994 году кто-то из эффективных менеджеров концерна RUAG решил провести небольшую оптимизацию. Дело в том, что на складах швейцарской армии к этому моменту скопилось огромное количество патронов Gewehrpatrone 11 (7,5 × 55 мм Swiss). Из оружия, использующего эти боеприпасы, на вооружении остались только пулеметы танков и броневиков в том числе в качестве ротного пулемета пехоты на станке. Для них накопленных запасов должно было хватить на о-очень долго. В итоге производство закрыли, устаревшие станки продали, инженеров и рабочих спровадили на пенсию, а на их место, как водится, пришли молодые и перспективные специалисты.
В общем, все стало в шоколаде…пока, как обычно в таких случаях бывает, внезапно, почти как сход лавины в Альпах, не оказалось, что армия то GP11 действительно потребляет не очень много, а вот гражданские стрелки в той же Швейцарии очень любят стрелять из своих «морально устаревших» винтовок. И за год выстреливают из них десятки миллионов патронов GP 11. Прикинув темпы опустошения складов, армия в 2015 году заказала концерну RUAG еще патронов. Разумеется, с условием «чтобы не хуже, чем раньше».
А тут сошла вторая лавина – выяснилось, что никто из молодых и перспективных специалистов не представляет, как изготовить патроны того же качества в требуемых количествах, и чтобы они при этом не сравнялись по цене с золотыми слитками в хранилищах банков по соседству. Что же за чудо-патрон создали предки нынешних швейцарцев более ста лет назад?
Для ответа на этот вопрос нужно сдвинуться в прошлое еще на три десятилетия – в 1879 год, когда молодой военный инженер Эдуард Рубин получил назначение на патронную фабрику в городке Тун, которую впоследствии возглавил. При этом как раз в области боеприпасов к стрелковому оружию в мире назрела очередная малокалиберная революция – уход от патронов на дымном порохе с безоболочечными пулями калибра 10-12 мм.
В 1882 году Рубин начал экспериментировать с пулями меньшего калибра и медной оболочкой, способными выдержать высокие скорости бездымного пороха без срыва с нарезов. Опыты проводились с винтовками швейцарской армии системы Веттерли, перестволенными сначала до 9 мм, затем до 8,5 мм… и так до 7,5 мм.
Стоит отметить, что выбор конкретно именно этого размера был обусловлен скорее технологическими соображениями. Реальная разница между 7,5 мм и, например, 7,62 мм практически отсутствует, поскольку швейцарцы измеряют по внутреннему диаметру нарезов и релода, поэтому пули GP 11 и .308 взаимозаменяемы. Но в конце XIX века в большинстве стран красивым, круглым числом было не 7,5 мм, а 0,30 дюйма (в США) или три линии – в России.
Интересно, что конкурентами патронов Рубина какое-то время были патроны Хеблера – одного из основоположников идеи высокоскоростных пуль малого калибра. Но детища Рубина оказались точнее, что для швейцарцев имело решающее значение. Хотя возможно, что швейцарцы в ходе испытаний, как и позднее американцы, проводившие аналогичные испытания, обнаружили, что «патроны Хеблера опасны и не пригодны для военной службы».
Результатом экспериментов Рубина стал новый Gewehrpatrone 1890 для винтовки конструкции Рудольфа Шмидта. Пока еще порох в патроне был полудымный, пуля имела закругленный наконечник и стальную оболочку.
Довольно примечательно, что швейцарцы сочли нужным отметить в названии винтовки обоих создателей комплекса «оружие + патрон» – в мире Infanteriegewehr Modell 1889 известна как система Шмидта-Рубина.
Однако принятие на вооружение винтовки и патрона отнюдь не означало, что Рубину и Шмидту теперь оставалось лишь почивать на лаврах. И в оружие, и в его боеприпас постоянно вносились изменения. Уже первый опыт эксплуатации выявил проблемы как у самой винтовки, так и у патрона. Совершенствованием винтовки занялся, в частности, полковник Фогельсанг, а патронами – сам Рубин.
Следующим вариантом стал GP1890/03 с новым капсюлем. Однако это был только шаг к главному детищу Эдуарда Рубина – патрону GP 11. Имея к этому времени уже огромный опыт работы с винтовочными пулями и патронами, Рубин создал остроконечную пулю с лодочным хвостом (boat tail), выглядящую очень эффектно даже с точки зрения современной аэродинамики, с баллистическим коэффициентом 0.545 (для 11,3 г пули!). Даже в наше время большинство пуль для точной стрельбы имеют именно эту форму… но при этом уступают старому швейцарскому патрону.
Ларчик открывается просто – большинство современных пуль в этом калибре создаются под .308, и длинноносые баллистически эффективные пули просто не пролазят в габарит максимальной длины патрона. Эдуард Рубин же, изначально предусмотрел вне гильзы более 3 калибров на оживальную часть. Двухкомпонентный порох из нитроцеллюлозы с добавкой нитроглицерина давал начальную скорость примерно 780 м/с. Благодаря уже упомянутой отличной аэродинамике, пуля GP 11 очень долго сохраняла сверхзвуковую скорость.
Однако удачная конструкция – лишь часть успеха. И, пожалуй, не меньшей заслугой Эдуарда Рубина уже как директора патронной фабрики была установка высочайших стандартов качества изготовления патронов. Разброс обычных армейских винтовочных боеприпасов по весу порохового заряда, форме пули… даже глубине посадки в гильзу был минимален на протяжении всего выпуска. Не то чтобы кто-то еще в мире считал такие допуски нужным для валового винтовочного патрона… но мы же говорим о швейцарцах!
Не удивительно, что армейским патроном так охотно пользовались придирчивые швейцарские стрелки на гражданке. Стрельба из уставного оружия – самая массовая стрелковая дисциплина в стране, стрелковые общества Швейцарии традиционно являются частью системы армии ополчения.
Так что не приходится удивляться, что концерну RUAG в итоге пришлось возобновлять производство патрона. Удалось ли им при этом достигнуть прежнего высочайшего уровня – пока точно неизвестно. В начале 2019 года, с опозданием по срокам в полтора года, объявили наконец-то, что новый GP 11 сошёл с конвейера. Но в стрелковых массах его пока никто не видел.
/Андрей Уланов, kalashnikov.media/