Основная цель китайской стратегии противовеса состояла в том, чтобы как можно быстрее догнать Соединенные Штаты в технологической гонке. Это и легло в основу всей китайской деятельности в этой гонке — промышленный и технический шпионаж.
Как было заявлено в недавнем докладе по промышленному шпионажу Китая, это направление китайской стратегии противовеса является «сознательной деятельностью с государственной поддержкой, направленной на сокращение расходов на исследования, преодоление культурного отставания и перехода на более высокие технологические уровни за счет использования творческих способностей других народов».
Высокопоставленные чиновники в правительстве США недавно сообщили, что китайцы вскрыли сеть американской оборонной компании и получили секретные данные по средствам ведения подводных боевых действий американского флота. Это один из последних примеров одной из самых распространенных, успешных и дерзких программ по промышленному и технологическому шпионажу в истории.
Эта шпионская деятельность практически целиком зависит от процесса, определяемого в китайских документах термином «военно-гражданское слияние» (глубокая интеграция гражданского и военного секторов промышленности), в соответствии с которым китайские официальные лица работают над упрощением законной и незаконной передачи технологий для военных нужд за счет научного и коммерческого взаимодействия с США и другими технологически продвинутыми странами Запада. Согласно заявлению госдепартамента США, с 2009 года эта деятельность была форсирована и на данный момент «разработана единая стратегия национального уровня по полному «слиянию» китайских военных и гражданских промышленных комплексов».
Китайские лидеры откровенно озвучивают цели этой деятельности. По поводу китайского военно-гражданского слияния госдепартамент недавно официально заявил:
«Определяющим запуск этого грандиозного процесса фактором являлось острое осознание китайцами того, что полное порабощение их страны в 19 веке стало результатом военно-экономической отсталости, в том числе в технологическом и доктринальном плане, что не позволило воспользоваться плодами так называемых «революций в военной сфере», которые доминировали и определяли военные действия на протяжении всего 20 века… Китай настроен решительно и не допустит отставания в следующих революциях в военной сфере, которые, по мнению китайских официальных лиц, уже происходят».
Другими словами, китайское руководство рассматривает промышленный и технический шпионаж и военно-гражданское слияние в качестве основных драйверов резкого старта китайского технического прогресса без инвестирования в дорогостоящие исследования и разработки новых технологий. Исследования показали, что переход от прототипа до развертывания готовой системы занимает примерно одно и тоже время как в Китае, так и в США. Впрочем, в случае аналогичных систем промышленный и технический шпионаж помог китайским военным сократить время и расходы при переходе от концепции к научным исследованиям и разработке прототипов.
В результате незаконная передача современных технологий, обратное проектирование и военно-гражданское слияние позволили китайцам развернуть продвинутые технические возможности гораздо быстрее, чем американские разведывательные структуры первоначально ожидали.
И поэтом вряд ли простым совпадением является то, что конструктивно новейшие фронтовые истребители китайской армии очень сильно напоминают американские истребители F-22 Raptor или F-35 Lightning II или, что некоторые из ее беспилотников являются точной копией дронов Predator и Reaper. В результате за счет кражи и использования американских и западных технических секретов они смогли выровнять технологическую площадку для игры с американскими вооруженными силами в некоторых ключевых военных возможностях менее чем за два десятилетия, что по меркам долгосрочного стратегического соперничества в мирное время — мгновение.
Военные действия по уничтожению систем
Второе направление деятельности в китайской стратегии противовеса позволяет направить активность китайцев в области шпионажа на решение определенных задач и помогает определить приоритеты китайской армии в инвестициях. Об этом сказано в концепции китайской армии по высокотехнологичным военным действиям. Там «традиционные» современные военные операции описываются как линейные, имеющие четкие линии фронта. Точно так же Советский Союз планировал проводить свои операции против НАТО, атакуя и стараясь прорваться и ударить в уязвимые тыловые районы противника.
Но в высокотехнологичных военных действиях атаки не ограничиваются географическими границами; боевые операции ведутся одновременно в космосе, на воде, земле, в воздухе, киберпространстве и в электромагнитном поле. В этом многосредном боевом пространстве военные действия меньше похожи на битву на уничтожение друг друга противостоящих военных сил и больше на битву противостоящих «систем управления», что китайские стратеги называют «конфронтацией систем». А «военные действия по уничтожению систем» отражают теорию победы китайской армии над таким высокотехнологичным оппонентом, как например, Соединенные Штаты.
Американские системы управления или боевые сети имеют четыре взаимосвязанных массива:
- многосредный мультисенсорный массив наблюдает за боевым пространством от морского дна до космического пространства;
- массив оперативного управления, связи и сбора информации (C3I) «осмысливает» результаты наблюдения и данные, поступающие от сенсорного массива, определяет действия, необходимые для достижения дальнейших целей данной кампании, разрабатывает и выбирает последовательность действий и направляет приказы в массив воздействия;
- массив воздействия, который применяет кинетические и некинетические средства в соответствии с указаниями из массива C3I;
- массив обеспечения и восстановления поддерживает все три вышеупомянутых массива и поддерживает их функционирование во время боевых операций.
Работая совместно, массивы сенсорный, C3I и воздействия составляют «цепочку поражения» для данного театра военных действий с целью поиска, захвата и нейтрализации намеченных целей. Как могли наблюдать планирующие структуры китайской армии во время операции «Буря в пустыне» и еще раз в небе над Сербией и Косово, американские военные собирают свои различные экспедиционные боевые сети и исполнительные компоненты в районе операций и связывают их посредством расширенных и широкополосных систем связи и архитектуры данных с ударными элементами и компонентами материально-технического снабжения, собранными на близлежащих базах.
Чтобы сделать эту концепцию как можно более эффективной и экономичной, ВС США концентрируют элементы своих боевых сетей. Подобная централизованная структура, хотя и довольно эффективная, состояла из множества уязвимых одиночных точек, на каждую из которых Китай нацелился со своими продвинутыми возможностями.
Китайцы поняли, что для того чтобы иметь хоть какую-то надежду справиться с американским вторжением, особенно в период когда китайская армия без сомнения технологически отставала, им необходимо будет парализовать работу американской боевой сети. Это является основной целью военных действий по уничтожению систем — вывести из строя оперативную систему, командную систему, систему вооружения, систему обеспечения противника и т.д., а также внутренние связи внутри каждой из этих систем.
Разрушение этих связей приводит к тому, что враг вместо согласованных военных действий начинает проводить отдельные, разобщенные операций, таким образом ухудшая свои общие боевые возможности.
В случае, если эта кампания по уничтожению сможет оказать запланированное стратегами воздействие на американскую боевую сеть, китайцы могут рассчитывать на достижение информационного превосходства, которое они считают «самым важным оперативным методом современных войн» и основным непременным условием достижения доминирования и превосходства «в воздухе на море и на суше».
Это ключевое и непременное условие является таким важным, что китайские военные теоретики добавляют к своей модели оперативных сетей пятую сеть — сеть информационного противоборства. Целью этой сети, согласующейся с общей теорией войны по уничтожению систем, является достижение и удержание информационного превосходства своей оперативной системы при одновременном поиске путей деградации или разрушения оперативной боевой системы противника на информационном поле боя.
Система информационного противостояния состоит их двух основных подсистем:
- информационная атакующая система;
- информационная оборонительная система.
Благодаря своему центральному положению в стратегическом мышлении китайской армии, война на системное разрушение стала доминантным импульсом наряду с решениями по реструктуризации китайских ВС и приоритетами модернизации. Это объясняет крупные китайские инвестиции в противодействия возможностям боевой сети и средства проведения «информационной войны» — использование средств радиоэлектронной войны, кибератаки, атаки на компьютерные сети, информационные операции и введение в заблуждение с целью разрушения целостности любой американской боевой сети.
Например, китайцы разработали некий тип радиоэлектронной войны с тем, чтобы угрожать каждой американской системе и каналу передачи данных; можно предположить. что они также разработали инструменты для кибератаки. Исходя из опоры США на поддержку из космоса своих экспедиционных боевых сетей, китайская армия сосредоточилась на космической компании для того, чтобы «ослепить и победить врага» в рамках основных военных действий по уничтожению систем. Это помогает объяснить крупные инвестиции Китая в некоторые противокосмические вооружения, включая ракеты прямого выведения на орбиту, оружие направленной энергии и орбитальное оружие.
Акцент на войне по уничтожению систем также помогает понять причины, стоящие за созданием в китайской армии новых Сил Стратегической Поддержки — основополагающей структуры, перед которой стоят задачи по более глубокой интеграции возможностей ведения войны в космосе, в киберпространстве и радиоэлектронной войны в операциях китайской армии.
Эффективно атакуй первым
Китайцы считают, что основным оперативным подходом в конфронтации систем должны стать дальние высокоточные удары управляемыми боеприпасами из различных сред, которые лишат противника способности создавать сбалансированную оборону.
Третье направление деятельности китайской стратегии противовеса включает разработку доктрины, систем, платформ и вооружения с тем, чтобы китайская армия могла эффективно атаковать любого оппонента первой.
«Атаковать эффективно (максимально концентрированными средствами) и делать это первым (за счет вооружения большей дальности, преимущества в маневре или согласованных действий на основе хорошо проведенной разведки)» является краеугольным камнем китайской военной мысли и военных действий с управляемым вооружением. И это является вторым доминантным импульсом наряду с решениями китайской армии по реструктуризации сил и приоритетами модернизации.
Общий акцент на эффективную опережающую атаку объясняет одержимость китайской армии, стремящейся обладать оружием, которое «переигрывает» ее оппонентов — то есть имеет большую дальность действия. Если предположить, что две противостоящие силы обладают равными разведывательными возможностями, то сторона с оружием большей дальности должна быть способна чаще сосредотачивать свой огонь на подразделениях другой стороны и тем самым оказывать на нее более сильное воздействие. И если одна из сторон получает преимущество в разведке, то это воздействие будет даже еще более мощным.
Поэтому ничего удивительного нет в том, что в китайской стратегии противовеса акцент делается на вооружении, которое в целом имеет большую эффективную дальность, чем его американские аналоги. Например, стандартная американская противокорабельная ракета Harpoon имеет максимальную дальность действия порядка 75 морских миль. Ее китайский аналог, ракета YJ-18, может поражать цели на дальностях до 290 морских миль, что почти в четыре раза больше. И если китайская армия не может превзойти американское оружие по дальности, то она стремится достичь здесь по крайней мере паритета.
В дуэли управляемых боеприпасов она рассчитывает на равное соперничество, с чем американцы никак не могут согласиться. Как следствие, ситуация в настоящее время разворачивается очень динамично. Боевая авиация США долгое время имела преимущество по дальности в воздушном бою, имея на вооружении ракету класса «воздух-воздух» AMRAAM (Advanced Medium Range Air-to-Air Missile) с радиусом действия 100 морских миль. Однако в настоящее время новая китайская ракета класса «воздух-воздух» PL-15 сравнялась с американской по дальности. Даже этого уже достаточно, чтобы занервничали боевые пилоты ВВС США. которые воспитывались с уверенностью, что могут безопасно запускать по противнику ракеты, не опасаясь ответного пуска. И теперь они требуют ракету, которая «превзошла бы PL-15».
Китайский акцент на эффективной опережающей атаке также объясняет почему китайская армия выбрала то, что получило термин «стратегия ракетного удара», которая базируется на баллистических и крылатых ракетах большой дальности в отличие от средств воздушного базирования из концепции американского дальнего удара. Китайцы внимательно научили использование Соединенными Штатами авиации в операции «Буря в пустыне» и в Боснии и Косове.
Как следствие, китайцы для себя выбрали не создание симметричных, первоклассных военно-воздушных сил, а создание первоклассных ракетных войск с акцентом на мобильные комплексы баллистических ракет, запускаемых из транспортно-пусковых установок. С точки зрения Китая подобный подход к созданию структуры имеет логическое обоснование:
- Подразделения баллистических ракет менее дороги в организации, подготовке и эксплуатации, чем первоклассные ВВС — основной американский механизм нанесения дальних ударов.
- Принятие на вооружение баллистических ракет основано на так называемой конкурентной асимметрии. До недавнего времени США были связаны Договором по ракетам средней и малой дальности, ограничивавшим дальность действия наземных ракет 500 км. Никогда не являясь участником этого договора, Китай смог разработать и развернуть большое число наземных ракет без каких либо накладываемых на себя ограничений по дальности.
- В соревновании по увеличению дальности, как правило, проще увеличить дальность ракеты за счет изготовления более крупного корпуса, способного принять больше топлива, нежели увеличить (не используя дозаправку) дальность полета пилотируемой авиации.
- Проще и быстрее организовать массированные ракетные удары, чем авиационные удары, подготовка к которым к тому же гораздо более заметна, что является основой китайской доктрины эффективного упреждающего огня.
- Мобильные установки баллистических ракет гораздо сложнее найти и уничтожить в отличие от крупных стационарных авиабаз, необходимых для обеспечения продолжительных воздушных операций.
Приверженность Китая своей стратегии ракетного удара также была подтверждена в конце 2015 года, когда были образованы ракетные войска — четвертый вид войск в китайской армии, равный по статусу армии, флоту и ВВС. Ракетные войска НОАК были сформированы из 2-го артиллерийского корпуса, который с 1985 года отвечал за наземную защиту от межконтинентальных ядерных ракет. Важно то, что созданные ракетные войска отвечают за нанесение ядерных и обычных ударов по наземным и морским целям на средних дистанциях в зонах жизненных интересов Китая.
Ракетная программа китайской армии считается самой активной в мире, в ее рамках в настоящее время разрабатывается несколько типов крылатых и баллистических ракет любой армии, которые по своим возможностям не уступают самым продвинутым системам любой армии мира. Кроме того, ракетные войска неустанно повышают свое боевое мастерство. По данным бывшего командующего американскими войсками в зоне Тихого океана, Китай запускает более 100 ракет в год с учебными и научно-исследовательскими целями.
Акцент на применение баллистических ракет при нанесении эффективного упреждающего удара также подкрепляется еще одним соображением. При использовании неуправляемых средств, большая часть из которых ожидаемо промахнется по своим целям, необходимо полагаться на массированные залпы для того, чтобы гарантировать даже одиночное попадание. Напротив, при использовании управляемых систем необходимо отстрелять лишь достаточное для насыщения вражеской обороны количество; любая одиночная ракета, прорвавшая рубеж ПВО, с большой вероятностью поразит цель.
Таким образом, защита от любых атак управляемых боеприпасов налагает на оборону очень большую ответственность, и она становится еще больше при защите от вооружения, которое специально создано для прорыва обороны или которое по природе своей сложно сбить. Вообще говоря, специалисты ПВО считают, что баллистические ракеты сложнее поразить, чем самолеты и крылатые ракеты. Это особо справедливо в случае с продвинутыми вариантами с несколькими маневрирующими боеголовками, ложными целями и постановщиками помех.
Китайцы делают акцент на вооружение, которое способно с высокой вероятностью прорвать оборонные рубежи американских сил, расширяя свои арсеналы не только за счет баллистических ракет, но и за счет сверхзвуковых ракет всех типов. Это объясняет закупки Китаем российского оружия, например, сверхзвуковых «Москит» (SS-N-22 Sunburn) и более современных противокорабельных крылатых ракет «Калибр» (SS-N-27B Sizzler), обе из которых специально проектировались для прорыва новейшей боевой системы Aegis американских ВМС.
За этими ракетами советской эпохи последовала уже собственно китайская сверхзвуковая противокорабельная крылатая ракета большой дальности YJ-12 в вариантах воздушного и корабельного пуска. Эти сверхзвуковые ракеты и другие системы подобного типа сложнее перехватить, поскольку в них интегрируются элементы, которые повышают их шансы прорыва обороны на конечном участке траектории, например, активное маневрирование в полете и продвинутые головки самонаведения миллиметрового диапазона, которые американские системы радиоэлектронного подавления не могут обмануть.
Сверхзвуковые противокорабельные ракеты используются в комбинации с первой в мире противокорабельной баллистической ракетой DF-21D китайской разработки, получившей прозвище «убийца авианосцев», которая отличается радиусом действия почти 1000 миль и маневрирующей боеголовкой. К этой баллистической ракете скоро присоединится модель DF-26 с еще большей дальностью, способная достичь американской базы на Гуаме и угрожать американским авианосцам, находящимся между первой и второй цепочками островов.
Заместитель министра обороны по НИОКР Майк Грифин в начале 2018 года заявил в Конгрессе, что китайцы добавляют гиперзвуковые и гиперзвуковые планирующие аппараты к своему уже и так внушительному арсеналу баллистических и крылатых ракет.
Гиперзвуковое оружие летит через «ближний космос», не очень хорошо закрытый нынешними американскими сенсорами или исполнительными элементами. Кроме того, они могут маневрировать на скоростях более чем в пять раз превышающих скорость звука и на последнем участке траектории совершать крутое пикирование с разных высот. Все эти характеристики делают гиперзвуковое оружие очень сложной целью для американских боевых сетей.
Обладание вооружением, которое по дальности превосходит дальность вооружения оппонента и имеет хорошие шансы прорвать его оборону, обеспечивает потенциально выигрышную позицию в высокотехнологичных боевых действиях, характеризующихся интенсивными дуэлями управляемого оружия. Такие атаки особенно привлекательны в борьбе с технологически более продвинутым соперником, например таким, как США.
Поэтому внезапные удары играют главную роль в доктрине китайской армии. И будь то превентивный первый удар или последовательные удары, китайская военная доктрина всегда проповедует мощные, концентрированные удары. Китайские офицеры жестко критиковали Ирак после операции «Буря в пустыне» за стрельбу «ракетами Scud подобно перцу из перечницы». Наоборот они указывают на необходимость «концентрированного применения продвинутых вооружений для проведения сфокусированных, сверхинтенсивных, неожиданных атак в ограниченном пространственно-временном объеме» и по таким ключевым целям, как например, командные центры, узлы связи и центры обработки информации.
Действительно, военные действия по уничтожению систем и эффективная атака на опережение в китайской стратегии противовеса, по сути, рассматриваются как две стороны одной монеты.
Учитывая лидерство США в военных действиях с использованием управляемых боеприпасов в конце 90-х годов, первоначальный акцент на войне по уничтожению (разрушению) систем имел очевидный смысл с точки зрения Китая. В случае успеха эта война не позволила бы американской боевой сети эффективно использовать свои преимущества в высокоточном дальнем ударе.
Впрочем, китайцы всегда стремились победить американцев в массированном ударе управляемым оружием. Соответственно, несмотря на то, что упор делается на уничтожение боевых сетей США с целью достижения решающего информационного превосходства, китайская армия надеется победить оппонента за счет ударов управляемым вооружением. Фактически эти два подхода взаимно усиливают друг друга, поскольку высокоточные удары по ключевым целям американских боевых сетей только ускоряют их уничтожение.
Китайская ракетная стратегия оказывает негативное влияние на американских военных и в мирное время:
- во-первых, эффективная стратегия «финансовой нагрузки» вынуждает США разрабатывать и развертывать крайне дорогие системы ПРО для защиты своих военных баз, как наземных, так и морских;
- во-вторых, она вынуждает военных США думать в «слишком оборонительной» манере, акцентируя внимание на защите передовых сил и средств от китайского управляемого вооружения, вместо того, чтобы придерживаться более агрессивного образа мышления, в котором акцент в основном делается на использовании имеющихся у противника уязвимостей.
/Николай Антонов, topwar.ru/