О роли вертолётов в войне на море

Несмотря на то, что надводные корабли с управляемым ракетным оружием обладают мощными системами ПВО, авиация в войне на море продолжает и продолжит сохранять свою важность как разведывательное и ударное средство. Наличие палубной (корабельной) авиации в разы увеличивает и дальность обнаружения противника, и поисковые возможности корабля или группы кораблей, и дальность, на которую корабельное соединение может атаковать обнаруженную цель, и возможности по противолодочной борьбе.

Однако палубная авиация, во-первых, требует авианосных кораблей, а, во-вторых, стоит огромных денег. И неизвестно, что дороже – самолёты бьются, лётчики гибнут и выходят на пенсию, и поддержание палубной авиации «в тонусе» требует по-настоящему больших средств даже вне связи со стоимостью авианосных кораблей.

У флотов, ограниченных в финансировании или ограниченных возможностями судостроительной промышленности и неспособных построить полноценный авианосный корабль (или хотя бы универсальный десантный с возможностью базирования самолётов), возможностей иметь свою палубную авиацию нет или же она ограничена.

Увы, но к России это относится в полной мере. Наша корабельная авиация переживает откровенно плохие времена – единственный авианосец в ремонте, сроки окончания которого весьма туманны, интенсивность боевой подготовки оставляет желать лучшего, темпы обновления авиапарка недостаточны. Как класс отсутствуют корабельные самолёты ДРЛО, корабельные транспортные и противолодочные самолёты.

И, что самое главное – кораблей для этого всего тоже почти что нет.

В целом такой ворох проблем просто физически невозможно решить быстро даже при наличии необходимых денег, которых нет и в обозримой перспективе не будет. А это значит, что нужно или вообще отказаться от корабельной авиации или искать какой-то выход, который позволит «закрыть» это направление ценой малых затрат, искать какое-то «асимметричное» решение.

В настоящее время существует техническая возможность отчасти компенсировать отсутствие у России полноценной корабельной авиации широким применением специальных морских боевых вертолётов, которые могли бы выполнять свои задачи, базируясь на входящих в состав корабельных ударных групп надводных кораблях. 

Могут ли вертолёты на борту кораблей УРО и десантных кораблей, имеющихся у ВМФ России, взять на себя часть тех задач, которые по идее должны решаться комплексно силами базирующейся на полноценных авианосных кораблях авиации – как корабельных самолётов, так и вертолётов?

Ответ: да, могут. И это подтверждается не только различными теоретическими изысканиями и учениями, но и относительно «свежим» по историческим меркам боевым опытом. Имеет смысл разобрать этот опыт и через его «призму» оценить то, какими возможностями обладает, а вернее может обладать ВМФ РФ, если будет принято решение о широком использовании вертолётов разных типов в ходе морских операций (а не только об эпизодических полётах противолодочных Ка-27 с БПК, корветов и крейсеров). Сначала немного теории и технических подробностей.

Винтокрылые бойцы и их возможности

Боевые инструкции ВМС США OPNAV (Operation Planning, Naval –американский аналог нашего Главного штаба ВМФ) обязывают вертолётную авиацию ВМС быть в состоянии выполнить более двухсот видов боевых задач, которые могут быть сведены в следующие группы:

1. Воздушные операции по борьбе с морскими минами (см. статью «Смерть из ниоткуда. О минной войне на море». Часть 2).
2. Удары по надводным целям.
3. Противолодочная борьба.
4. Транспортные задачи.
5. Поисково-спасательные операции.
6. Выполнение боевых задач в ходе спецопераций (Direct action – непосредственное действие. Например, эвакуация группы спецназа под огнём).
7. Эвакуация и перевозка раненых и больных (в том числе и в ходе «Операций иных, нежели война», например при чрезвычайных природных действиях).
8. Эвакуация личного состава из опасных зон (без поиска).
9. Разведка над поверхностью моря.
10. Удары по наземным целям.

Как видно, сюда не включено проведение десантных операций, которые в ВМС США выполняют вертолёты Корпуса морской пехоты. 

В целом стоит согласиться с американцами в том, что именно такой «джентльменский набор» и должна быть в состоянии выполнять корабельная вертолётная авиация ВМФ, если довести её развитие до максимума боевых возможностей. Рассмотрим, как это выполняется технически и сразу же оговорим то, с какими ограничениями столкнётся ВМФ при попытке обзавестись такими же возможностями.

Начнём с противоминных операций.

В ВМС США существуют два вертолёта, сориентированные на борьбу с морскими минами. Первый, это МН-53Е, в основном использующийся как буксировщик вертолётного минного трала, а второй это оснащённый противоминными средствами MH-60S являющийся частью противоминного «модуля» для кораблей LCS. Последний несёт на борту одноразовые НПА-уничтожители мин, сбрасываемые в море прямо с воздуха и управляемые с самого вертолёта. В качестве средства обнаружения мин должна использоваться лазерная система, способная «просмотреть» толщу воды в поисках мин на дне.

Увы для американцев, но пока боеготовности система так и не достигла. Базироваться МН-60S могут на абсолютно любом боевом корабле, а МН-53Е – только на УДК, ДВКД или вообще на авианосцах, впрочем, последнее не совсем типично именно для противоминного вертолёта. Кто-то может заметить, что нам вообще можно обойтись базовыми вертолётами, но это не так. 

Помимо войны, ВМФ должен быть готов выполнять гуманитарные операции в любой части планеты, в том числе и разминирование. Таким образом, корабельные вертолёты однозначно нужны. 

Какие ограничения мы имеем?

Во-первых, единственной серийной платформой, на базе которой можно быстро создать буксировщик тралов с возможностью корабельного базирования является Ка-27ПС. В перспективе, возможно, его место займёт «Минога», но пока это больше проект, чем реальный вертолёт. 

Во-вторых, единственными кораблями, на которых можно базировать противоминную авиатехнику без претензий со стороны прочего личного состава по части обитаемости, являются БДК проекта 11711, имеющие ангар и достаточные внутренние объёмы для размещения экипажей и различного оборудования. Таких кораблей в ВМФ два. Ещё два совсем других корабля, но с этим же номером проекта заложены 22 апреля 2019 года. Пока их окутывает «туман неизвестности».

Известно, что проект не завершён, нет ясности по тому, какая ГЭУ будет применяться на кораблях, и в целом, эта закладка была, профанацией. Радость была несколько преждевременной. Увы, но таковы уже ставшие известными на сегодня факты. Поэтому пока эти корабли не стоит брать во внимание. Пусть их сначала начнут строить хотя бы. 

Однако для России важно иметь противоминные силы вне связи с какими-то операциями на удалении от берега. А значит, вертолёты-буксировщики тралов нам в любом случае надо делать, и делать их куда больше, чем можно разместить на кораблях. 

Таким образом, боевое применение вертолётов в составе противоминных сил с базированием на надводных кораблях нужно будет просто отработать на имеющихся реально БДК. Их уже построили, а вертолёты – в любом случае строить.

С нанесением ударов по надводным целям всё несколько сложнее. 

С одной стороны, у России есть очень хороший специализированный ударный вертолёт Ка-52К «Катран». Это без преувеличения уникальная машина, более того, её потенциал совершенно не раскрыт. Так для того, чтобы эти вертолёты можно было применять в войне на море против более-менее серьёзного противника, им необходима замена РЛС.

Проект интеграции БРЛС на базе Н010 «Жук-АЭ» в этот вертолёт есть, он вообще задумывался именно с ней, и эти наработки необходимо будет реализовать, иначе роль Ка-52К как ударной машины будет серьёзно лимитирована. Если модернизация вертолёта будет выполнена, то он станет по-настоящему смертельно опасным «игроком» в морской войне. Особенно с учётом возможного применения с этого вертолёта ракеты Х-35. Впрочем, применение боевых ударных вертолётов в морских боях будет рассмотрено отдельно.

Однако на этом пути есть проблема.

Раз мы почти не имеем авианосцев, то базировать в боевом походе боевые вертолёты придётся на надводных кораблях с управляемым ракетным оружием (УРО). Причём, с учётом того, что применить БДК совместно с кораблями УРО будет не всегда возможно (при отсутствии необходимости в операциях против берега или разминировании включать в состав оперативного соединения БДК нежелательно – он не может оторваться от противника ходом вместе с кораблями УРО из-за низкой скорости и худшей мореходности). И каждое место в ангаре, занятое специализированным ударным вертолётом, будет означать, что в соединении будет на один противолодочный вертолёт меньше – а ведь именно подлодки сегодня рассматриваются в большинстве стран как главное средство борьбы с надводными кораблями.

Приемлемо ли это?

Не зря в ВМС США (при наличии разнообразных ударных вертолётов) на кораблях УРО базируются практически только SН/MH-60 разных модификаций. Когда американцам понадобилось средство для атаки с воздуха малоразмерных слабозащищённых целей, типа моторок с террористами, именно на эти вертолёты «встали» ПТУР «Хеллфайр». Когда ВМС США понадобилась возможность наносить с этих вертолётов удары с воздуха по вооружённым надводным кораблям, то именно на эти вертолёты были установлены ПКР AGM-114 «Пингвин». Почему так? 

Потому, что в море рассчитывать не на кого, и универсальный вертолёт полезнее, чем специализированный ударный. Так, тот же противолодочный Ка-27 может, при необходимости перевезти людей, лежачего раненого, запасную часть с корабля на корабль. При этом, острой необходимости в броне, пушке и катапультных креслах для «чисто» морского вертолёта нет.

Ка-52К при всём его потенциале не сможет выполнять транспортные задачи и не сможет выполнять задачи ПЛО. Тогда как вооружённый ракетами и имеющий соответствующее бортовое радио-электронное оборудование вариант Ка-27 сможет всё. И это не преувеличение. 

Ка-27 использовался для испытаний ПКР Х-35. Этот вертолёт систематически привлекается к решению транспортных и даже десантных задач в ходе учений ВМФ. Про противолодочные задачи и говорить не стоит – это его прямое предназначение, хотя, скажем честно, его ГАС в современных условиях никуда не годится даже у модернизированного варианта. Вертолёт надо переделывать, но фокус в том, что это отечественному авиапрому вполне по силам. Есть все технологии и наработки, проблема носит обычный для ВМФ административный характер. 

Это не значит, что Ка-52К неприменим в операциях в дальней морской зоне, это значит, что чаще всего для него не будет места. Но, во-первых, иногда всё же будет, во вторых, есть ещё совместные операции с ближней морской зоне, и в прибрежной, где вообще может осуществляться ротация вертолётов на кораблях, на тех же корветах. Есть угроза ПЛ – на борту Ка-27, нет угрозы ПЛ, меняем его на Ка-52К, который используется для ударов по кораблям противника и по берегу. Потом опять меняем.

Так или иначе, но для обретения полноценных возможностей по уничтожению надводных целей нужно модернизировать Ка-52К, и создать новую модификацию Ка-27 способную нести как противолодочное оружие, ГАС, буи для поиска подлодок, так и управляемые ракеты разных типов, особенно противокорабельные, и, возможно, противорадиолокационные, бортовые пулемёты в двери, а ещё лучше – в дверях, выходящих на оба борта.

Для транспортных и спасательных задач нужна лебёдка для подъёма грузов и возможность размещения носилок, нужен тепловизор, способный обнаружить человека на поверхности воды и система телевизионного обзора, работающая при низком уровне освещённости. Современная электроника вполне позволяет «упаковать» всё это в 12 тонный вертолёт. Возможно, стоит смонтировать прожектор.

Занятным образом те же тепловизор, лебёдка, пилоны для ракетного оружия и пулемёты нужны для использования вертолёта в интересах спецназа. Конечно, нужны будут ещё системы ИК-помех для защиты от ракет с тепловым наведением и системы постановки радиопомех, но это априори нужно на любом военном вертолёте, более того, это всё уже используется в ВКС, освоено промышленностью, производится и не сильно много весит.

Система обороны «Витебск» например, очень хорошо показала себя в Сирии. Во время боёв за Пальмиру в репортажах «Анна-Ньюс» были кадры того, как боевики пускают по нашим вертолётам ракеты из ПЗРК, но они просто пролетали мимо, не захватывая оснащённый комплексом обороны вертолёт. Нет никаких проблем оснастить вертолёт Ка-27 тем же самым.

Из остальных задач отдельного упоминания стоит только разведка и удары по земле.

Разведывательные задачи над морем не решаются без бортовой РЛС. Более того, для корабельной ударной группы в качестве средства разведки куда «интереснее» не Ка-27, пусть даже оснащённый современной РЛС (предположительно той же самой, что и гипотетический модернизированный Ка-52К), а вертолёт ДРЛО Ка-31 или какое-то его дальнейшее развитие.

Именно вертолёта ДРЛО может не хватить корабельной ударной группе чтобы, например, заблаговременно обнаружить работу вражеской авиаразведки или же вертолёт противника на малой высоте, готовящийся пустить по кораблям ПКР с безопасного расстояния, а главное – воздушную атаку с ним отбивать в разы проще. Хотя он и демаскирует соединение, но часто без такого средства просто не обойтись.

В наличии на борту наших надводных кораблей вертолётов ДРЛО нет ничего нового. В 1971 году на вооружение авиации ВМФ СССР поступил вертолёт Ка-25Ц, способный за счёт сочетания высоты полёта и мощной РЛС обнаружить большой надводный корабль на расстоянии до 250 км от вертолёта. И эти вертолёты базировались и на советских крейсерах, и на БПК, обеспечивая корабельным ударным или поисково-ударным группам ВМФ возможность «заглянуть за горизонт», причём очень далеко даже по сегодняшним меркам. Ка-25Ц обеспечивали не только разведку, но и прицельные пуски тяжёлых ПКР советского флота на большие расстояния. 

В настоящее время в России готов к серийному производству вертолёт Ка-35, проверенный в Сирии. Его боевые возможности несоизмеримо выше, чем у старого Ка-25Ц или даже Ка-31, применяющегося с борта «Адмирала Кузнецова». Такой вертолёт является необходимым для любой корабельной ударной группы, которая уходит «работать» в дальнюю морскую или океанскую зоны. И не в единственном количестве.

С ударами по наземным целям тоже всё не просто. Для них Ка-52К подходит куда лучше небронированного и хлипкого Ка-27, или любой его модификации, например старого Ка-29, который ещё сохраняется в ВМФ.

Но, как уже было сказано, этот вертолёт слишком специализированный и не всегда будет возможность пожертвовать местом в ангаре, которое мог бы занимать модернизированный Ка-27, способный выполнять задачи ПЛО и наносить удары по надводным целям, возить людей и грузы, спасать терпящих бедствие и высаживать спецназ в укромных уголках вражеской территории. Применять Ка-27 для ударов по берегу в принципе можно. Но для этого придётся оснастить его ещё и ПТРК большой дальности «Гермес» и обеспечить взаимодействие с БПЛА, например типа «Орлан», боевое применение которых ВМФ уже тоже отрабатывал. 

В противном случае следует отказаться от ударов вертолётов по береговым целям, а использовать для этого корабельную артиллерию, и крылатые ракеты, если возможно. Хотя, если в операции будут участвовать десантные корабли, способные нести вертолёты, то вполне возможно будет задействовать и их. Тогда поисково-спасательные задачи будут возложены на Ка-27, которые базируются прочих надводных кораблях, а ударные – на Ка-52К с десантных кораблей.

В настоящее время, без учёта возможного участия в операциях «Адмирала Кузнецова», ВМФ может обеспечить боевое применение четырёх таких вертолётов с десантных кораблей типа «Иван Грен», из которых одновременно взлетать могут два. Всем остальным придётся летать с боевых или патрульных кораблей.

Представляет интерес придание боевой группе из БДК ещё и патрульных кораблей проекта 22160. Не будучи полезными в чём либо, эти корабли, тем не менее, могут обеспечить базирование вертолётов и БПЛА «Горизонт». Правда, условия для хранения авиационных средств поражения в значимых количествах на их борту нет, поэтому для подвески оружия им придётся перелетать на какой-то другой корабль, что, конечно ужасно неудобно, и в какой-то степени позорно, но других кораблей у нас в нужном количестве нет, так что…

Совсем другое дело, когда надо атаковать цели на берегу недалеко от своей территории. Тогда, действующие вблизи берега боевые корабли ВМФ по факту будут являться для вертолётов Ка-52К неким аналогом резервных аэродромов или аэродромов подскока. Для отработки такого рода действий всё есть уже сейчас.

Подытожим

Для того, чтобы корабельные вертолёты могли бы взять на себя часть задач корабельной авиации, базирующейся на авианосце, когда этого самого авианосца нет, ВМФ нужно:

1. Модернизировать Ка-52К, доведя его ТТХ до первоначально желаемых (полноценная БРЛС).

2. Создать новую версию вертолёта Ка-27, по своим возможностям аналогичного американским «Си Хокам» — ПЛО, удары по надводным и береговым целям с помощью ПТРК, удары по надводным целям с помощью ПКР, транспортные и поисково-спасательные задачи, доставка групп СпН на берег и обратно. Такие вертолёты должны быть оснащены современными оборонительными комплексами и прицельно-поисковыми системами.

3. Создать модификацию вертолёта-буксировщика тралов на базе Ка-27, и трал для него.

4. Произвести в достаточном количестве вертолёты ДРЛО.

5. Отработать основные возможные сценарии боевого применения корабельных вертолётов в морской войне и закрепить эту отработку в уставах.

Все эти задачи не выглядят нерешаемыми.

Носителями вертолётов различного назначения в операциях в ДМЗ будут выступать корабли УРО, десантные корабли и патрульные (раз уж они есть) корабли. 

В целом Черноморский флот сегодня способен развернуть в дальней морской и океанской зонах 4 вертолёта на полноценных кораблях УРО (один на крейсере «Москва» и по одному на трёх фрегатах проекта 11356). Ещё пару вертолётов могут нести неполноценные и небоевые патрульные корабли проекта 22160, а через несколько лет их станет уже шесть. К сожалению, из-за проблем со скоростью «патрульники» не могут действовать совместно с полноценными боевыми кораблями, но, тем не менее, зафиксируем скорую возможность для ЧФ развернуть в ДМЗ десять вертолётов.

На Балтийском флоте также пока есть пять носителей вертолётов — СКР «Ярослав Мудрый » и корветы проекта 20380. Эсминец «Настойчивый», который скоро выйдет из ремонта, носителем вертолёта может числиться только условно, хотя в экстренном случае можно развернуть вертолёт и на нём, при наличии временного укрытия.

После выхода из ремонта СКР «Неустрашимый» добавится ещё один носитель, а ориентировочно к концу 2022 года ещё два корвета, итого будет восемь боевых кораблей, способных нести вертолёты и обеспечивать их боевое применение, и один корабль, ограниченно пригодный к этому. При условии, конечно, что один из перечисленных кораблей не окажется на очередном многолетнем ремонте.

На Северном флоте в строю атомный крейсер «Пётр Великий» (2 вертолёта), РКР «Маршал Устинов» (1 вертолёт), два БПК (в общем 4 вертолёта), фрегат «Адмирал Горшков» (1 вертолёт). Скоро к ним добавится «Адмирал Касатонов», ещё с одним вертолётом. На ремонте ещё два БПК, один из которых, правда застрял в ремонте очень на долго, и атомный крейсер «Адмирал Нахимов» с парой мест.

После выхода из ремонта одного БПК и «Нахимова» возможно увеличение общего количества мест для вертолётов до 13 единиц, с БДК проекта 11711, которые уже можно считать свершившимся фактом, 17, если каким-то чудом отремонтируют «Чабаненко», то ещё 2, всего 19. Это, естественно, без «Кузнецова», который в теории, при доведении корабельных авиаполков до требуемого уровня боеспособности решит авиационную проблему куда эффективнее.

На Тихом океане есть РКР «Варяг», три БПК и два корвета, что в сумме даёт 9 вертолётов, сдаваемый в этом году «Гремящий» даст ещё один вертолёт, всего 10. После окончания модернизации БПК «Маршал Шапошников» добавится ещё пара мест, всего 13, и к концу 2022 года добавится ещё тройка корветов, это ещё 3 вертолёта и всего 16 машин. Плюс «условный носитель» — ЭМ «Быстрый».

Вспомогательный флот не считаем, хотя там тоже есть корабли с ангарами.

Много это или мало?

КУГ, имеющая 16 вертолётов, может обеспечить непрерывное боевое дежурство одного-двух вертолётов в готовности номер 1 или в воздухе в круглосуточном режиме. Как видно, из состава ВМФ вполне можно сформировать соединение, обладающее таким количеством вертолётов и развернуть его на любом возможном ТВД.

Много ли в современной войне могут навоевать вертолёты корабельного базирования? Американский опыт применения вертолётов с палуб больших кораблей, например УДК или авианосцев, для нас неприменим – у нас нет таких кораблей, как у них, и не будет в обозримом будущем. Но есть и другой опыт. Палубные вертолёты, базирующиеся на кораблях УРО, вполне успешно воевали. И пусть этот опыт тоже американский, но вот он то к нам вполне применим. Разберём его.

Персидский залив – 91

Готовясь к отражению воздушного наступления союзников, иракцы приняли решение вынести вперёд, в море, свои средства ПВО, создав, таким образом, вынесенную за иракскую территорию линию обороны. Основная масса ЗРК, которые были использованы для этой задачи, была сконцентрирована на одиннадцати морских нефтедобывающих платформах нефтяного месторождения «Ад-Даура» на юго-восток от острова Бубиян, который как бы «закрывает» собой морские подступы к иракскому городу Умм-Каср. Часть ЗРК также была расположена на двух маленьких островках южнее Бубияна – Кару и Умм-аль-Марадим.

Эти острова иракцы захватили в самом начале своего вторжения в Кувейт. Кроме того, что на островах и нефтедобывающих платформах располагались иракские посты разведки и позиции ПВО, протоки между Аравийским полуостровом и островом Бубиян использовались иракским флотом для относительно безопасного и скрытного перемещения своих кораблей. Иракское командование планировало, что конце января 1991 года, тактические морские десанты из проток в тыл обороняющих Рас-Хавджи коалиционных войск будут способствовать успешному наземному удару по этому городу.

Для выполнения десантных операций были готовы несколько средних десантных кораблей и скоростные катера. Их прикрытие, помимо ЗРК на платформах и островах, выполняли ракетные и торпедные катера советской постройки, тральщики и немецкие скоростные патрульные катера, которые иракцы вооружили ракетами «Экзосет». 

Для дополнительной защиты своего флота, на берегу Иракцами были развёрнуты пусковые установки китайских ПКР «СилкВорм», с хорошо подготовленными расчётами. По оценкам иракских военных, коалиционные корабли не смогли бы нанести большой вред береговой обороне, не входя в зону поражения этих ракет. 

Для того, чтобы планы союзников по высадке в Ирак реализовались, а планы иракцев по высадке под Рас-Хавджи и удержанию коалиционных сил вдали от иракского берега остались только планами, нужно было уничтожить все эти силы.

Дальнейшие действия в каком-то смысле являются для нас «модельными». Случись ВМФ воевать где-то вдали от родных берегов, именно такие решения будут единственными, которые нам доступны в силу нашего технического оснащения. Конечно, только если типаж вертолётов и их ТТХ будут доведены до требуемого уровня, а пилоты, техники, экипажи кораблей и штабы будут должным образом подготовлены.

18 января 1991 года самолёты коалиционных сил приступили к нанесению массированных бомбовых ударов по Ираку. Сразу же «заговорили» ЗРК установленные иракцами на двух нефтяных платформах и островах. Сбить им никого не удалось, но мешать вполне получалось, и проблему надо было решать как можно быстрее.

В тот же день, американский армейский вертолёт разведки и передового наведения OH-58D «Кайова уорриер» перелетел на фрегат «Николас» (USS FFG-47 “Nicholas”) класса «Оливер Перри», где находился готовый к боевому вылету против береговой цели SH-60B. Ночью «Николас» подошёл к нефтяным платформам на расстояние, позволяющее вести артиллерийский огонь. Были подняты в воздух оба вертолёта. «Кайова» обеспечил наведение и использовал две ПТУР, и палубный «Си Хок» нанёс несколько точных ударов по платформам с помощью управляемых ракет. Несколько попаданий привели к взрывам боеприпасов на платформах и бегству иракских солдат на резиновой лодке.

«Николас» тем временем приблизился к платформам ещё ближе, сохраняя полное радиомолчание и открыл артиллерийский огонь по уже «размягчённым» атакой с вертолётов иракцам. Пока фрегат вёл обстрел, с нескольких других кораблей в воздух поднялись вертолёты с отрядами Navy SEALs на борту, которые вскоре высадились на платформах. После длившейся несколько часов перестрелки, сопровождаемой артобстрелом с фрегата, иракцы сдались.

Следующим наступила очередь самого маленького островка из захваченных Ираком – Кару.

В ходе боевого вылета палубных штурмовиков А-6 «Интрудер», последним удалось потопить около острова иракский минный заградитель, тральщик и патрульный катер. Ещё один тральщик в ходе этой атаки смог уклониться от штурмовиков, но «вылетел» на иракское же минное поле и подорвался.

Вскоре для подъёма из воды выживших с американского фрегата «Курц» (USS “Curts”) в воздух были подняты вертолёты, но их обстреляли с острова и они не смогли никого вытащить из воды. «Курц» тогда начал артиллерийский обстрел берега из своей 76-миллиметровки, одновременно маневрируя так, чтобы достать его ответным огнём с острова было максимально трудно. Пока это продолжалось, с другого корабля, эсминца «Лефтвич» класса «Спрюэнс», был поднят вертолёт с ещё одной группой Navy SEALs, которую, как и в случае с платформами, высадили под прикрытием артогня с фрегата. Вскоре иракцы сдались и на этом острове. 

Третий остров – Умм-аль-Марадим, захватили морские пехотинцы, находившиеся на кораблях десантного соединения, идущего к Ираку. 

Поняв, что тактически иракские войска не могут сопротивляться комбинированным атакам спецназа и корабельной артиллерии, иракцы сделали попытку спасти свои корабли. Иракский флот просочился в Умм-Каср. В дальнейшем, иракцы планировали бегство в Иран, тогда как СДК должны были выставить новые минные поля для защиты убегающих и потом уйти следом за ними.

Ночью с 28 на 29 января палубные штурмовики А-6 «Интрудер» и самолет ДРЛО Е-2С «Хокай» засекли переход множества малых целей на северо-запад от острова Бубиян вдоль южной кромки болот в дельте реки Шатт-аль-Араб. Цели двигались в сторону Ирана. В дальнейшем, авиация опознала их как иракские патрульные катера. Реально, эти катера действительно были там, но не только они – в Иран сбегал весь иракский флот.

Командующий «надводными боевыми действиями» коалиционных сил задействовал против иракцев наряд сил, который главным образом, состоял из вертолётов «Уэстленд» «Линкс».

При некоторой внешней хрупкости это очень серьёзная боевая машина. Именно «Линкс», пусть и дооборудованный, был первым в мире серийным вертолётом, скорость которого превысила 400 км/ч. Он же был одним из первых, выполнивших «мёртвую петлю». 

Именно «Линкс» стал первым в мире боевым вертолётом, применившим в ходе боевых действий ПКР против надводного корабля – 3 мая 1982 года такой вертолёт повредил ракетным ударом аргентинское патрульное судно «Алферез Собрал», поражённое ракетой «Си Скьюа». 

Для охоты на иракский флот вертолёты вооружились этими же противокорабельными ракетами. Так началось одно из самых известных военно-морских событий Войны в Заливе – Бой при Бубияне, также иногда называемый «Охота на индеек при Бубияне». В течение 13 часов британские вертолёты поднимались в воздух с кораблей, неся на пилонах противокорабельные ракеты. 

Пользуясь наведением от самолётов и американских самолётов Р-3С «Орион» и вертолётов SH-60В, британцы выходили на нужный рубеж пуска и применяли против иракских кораблей свои противокорабельные ракеты. В ходе 13-часовой операции ими был нанесен 21 удар по иракскому флоту. Эти удары вертолётов повредили до невозможности восстановления 14 иракских кораблей разных типов: 3 тральщика, 2 минзага, 3 скоростных катера, вооружённых ракетами «Экзосет», 2 патрульных катера советской постройки, 2 СДК, 2 спасательных судна.

Свой вклад внесли и канадские истребители-бомбардировщики CF-18, которые также повредили (а фактически – уничтожили) несколько ракетных катеров.

В конце боя только пара иракских кораблей дошла до Ирана – один СДК и один ракетный катер. Иракские ВМС перестали существовать. И главную роль в их уничтожении сыграли именно вертолёты. 

Вообще, вертолёты оказались главной силой в войне на море в Персидском заливе. Командующий «надводными боевыми действиями» обычно мог рассчитывать в течение суток 2-5 британских вертолётов «Линкс», главной задачей которых были ракетные удары по надводным целям, от 10 до 23 американских SH-60B которые в основном использовались для разведки, и в качестве второстепенной задачи имели удары управляемыми ракетами по надводным целям и морским платформам, а также армейские ОН-58D в количестве 4-х единиц, которые использовались для ночных атак береговых объектов (в основном на островах) и платформ. 

Несмотря на то, что эти вертолёты относились к армии США, они, благодаря складываемым лопастям несущего ротора (как и у всех армейских вертолётов в США) базировались на кораблях УРО, как и остальные вертолёты. Корабли УРО помимо того, что несли вертолёты, сами использовались в боевых действиях. 

После разгрома при Бубияне операции вертолётов с кораблей УРО продолжились. Весь февраль «Кайовы» и «СиХоки» выполняли боевые вылеты с кораблей для разведки и атаки выявленных береговых пусковых установок ПКР. Однажды SH-60B смог выдать целеуказание на применение ПКР кувейтскому катеру, который успешно уничтожил иракское судно. Английские вертолёты «Линкс» также продолжали свои боевые вылеты. Только 8 февраля 1991 года ими было атаковано и повреждено или уничтожено пять иракских катеров.

К концу февраля ВМС Ирака были полностью уничтожены. Общее количество кораблей, судов, катеров и плавсредств, которые были поражены коалиционными ВМС достигло 143 единиц. Значительную долю в этих потерях иракцам нанесли вертолёты, стартовавшие к кораблей УРО, и самые высокие одномоментные потери тоже нанесли они.

Сравнивая силы и средства, которые союзники применили в войне на море в Персидском заливе в 1991 году, можно сказать, что задачи таких же масштабов по уничтожению надводных сил и стационарных объектов ВМФ России даже в своём сегодняшнем состоянии легко бы выполнил. При условии наличия грамотного командования, и вертолётов, модернизированных так, как было указано выше.

Вертолёты против берега. Ливия

Ливийская война 2011 года, в ходе которой НАТО сокрушило и обрушило в хаос и дикость это некогда процветающее государство, также стала знаковой и для боевых вертолётов. Развёрнутые в море на десантных кораблях боевые вертолёты НАТО внесли определённый вклад в разгром ливийских правительственных сил. Франция развернула 4 вертолёта «Тигр» на ДВКД «Тоннер» (класс «Мистраль»), с которого они совершали регулярные боевые вылеты.

Аналогичным образом Великобритания развернула на десантном вертолётоносце «Оушен» пятёрку «Апачей». Все источники отмечают скромный вклад вертолётов в эту войну, если давать им оценку по величине нанесённого противнику ущерба.

Источники, однако, лукавят. 

Дело в том, что одной из задач ударных вертолётов в Ливии была поддержка «своих» спецподразделений. В то время, как весь мир смотрел снятое «Аль-Джазирой» постановочное народное восстание в Триполи, в настоящем Триполи и вокруг шли скоротечные, но жестокие бои между защитниками ливийской государственности и спецподразделениями НАТО. И поддержка ударных вертолётов имела для натовских «спецов» важное значение.

Кроме того, статистика не учитывает удары по рассредоточенной пехоте, по ведущим бой подразделениям противника, учитывая только количество боевых вылетов против таких целей, но ничего особо не говоря о нанесённом ущербе.

Доказательством того, что действия вертолётов в Ливии были успешными, является то, что после этой войны интерес к ударам по берегу с ударных вертолётов, базирующихся на кораблях, резко вырос. 

Причём, в отличие от боёв в Персидском заливе в 1991 году, в Ливии НАТО организованно применяло против «берега» именно специализированные вертолёты с армейскими лётчиками. Базировались они на специальных десантных кораблях, но в тех масштабах, в которых их там применяли, они могли бы летать и с кораблей УРО, а значит, такие операции мы тоже вправе рассматривать как некоторую модель для изучения.

Немного будущего

Британия собирается интегрировать в свои армейские вертолёты американскую систему взаимного обмена информацией Link16, и увеличить частоты учений армейских «Апачей» с борта авианосных кораблей. Ещё до вторжения в Ливию британцы пробовали проводить учения по уничтожению скоростных катеров, идущих в массированную атаку против британского надводного корабля.

Оказалось ,что «Апач» экстремально успешен в выполнении подобной задачи, сейчас Британия интенсифицирует взаимодействия между флотом и армейскими вертолётами.

Примерно вот так. Они это сделают через несколько лет

Не отстаёт и Франция, которая тоже вполне успешно применила свои «Тигры» в Ливии.

За участниками операции внимательно смотрит Австралия. Австралийцы уже начали отработку полётов армейских ударных вертолётов с поставленных Испанией УДК. Стоит ожидать, что спектр их применения будет всё шире и шире.

В настоящее время в деле боевого применения армейских вертолётов с кораблей имеются тенденции всё больше и больше увеличивать долю боевых вертолётов в выполнении всего объёма ударных задач по берегу. Также трендом является применение всё более и более продвинутого ракетного оружия, а также интеграция БПЛА и вертолётов в единый ударный комплекс.

И не стоит недооценивать его возможности.

Что касается применения вертолётов против боевых надводных кораблей, то за исключением России это стало стандартной практикой даже для не очень больших и сильных ВМС, не говоря уже о развитых флотах. 

Королевские ВМС Великобритании, например, получили существенно усовершенствованный вариант вертолёта «Линкс» — «Уайлдкэт», очень опасный ударный морской вертолёт, имеющий и совершенную поисково-прицельную РЛС, и оптико-электронный прицельный комплекс с тепловизионным каналом, способный нести и применять как малогабаритные многоцелевые ракеты с LMM «Мартлет» с комбинированным лазерным и инфракрасным наведением, и ПКР «Си Веном», заменившие «Си Скьюа». 

Британцы, таким образом, не забывают про свой боевой опыт и продолжают развивать специализированные противокорабельные вертолёты.

Они такие не одни. Возможности своих морских и противолодочных вертолётов атаковать надводные цели ракетами развивают очень многие страны. Нам нельзя отстать.

Вертолёты против самолётов

Отдельно стоит остановиться на вопросе ПВО корабельного соединения и роли вертолётов в нём. Про вертолёты ДРЛО уже было сказано, но к ним дело не сводится и вот почему.

До сих пор, для любой РЛС огромной проблемой остаётся обнаружение и классификация зависшего над землёй вертолёта. Над водой этот эффект проявляется ещё сильнее, и делает невозможным заблаговременное обнаружение такой цели.

Причина проста – колеблющаяся поверхность моря даёт «в ответ» настолько хаотический сигнал, что БРЛС самолёта-истребителя не может выделить в хаосе помех никакой неподвижный радиоотражающий объект. Зависший над водой на малой высоте вертолёт натурально невидим некоторое время, пока самолёт-истребитель не приблизится к нему слишком близко. И тогда, у истребителя получится обнаружить вертолёт по отражённому сигналу от его вращающихся лопастей. Скорость движения вертолётной лопасти в каждый момент времени достаточно большая, чтобы возник «допплеровский сдвиг» и отражённый от лопастей радиосигнал РЛС вернулся назад с другой частотой, нежели тот, который отражается от волн.

Беда истребителя в том, что оснащённый современной РЛС вертолёт обнаружит его намного раньше. И это нельзя преодолеть. 

В настоящее время в мире не существует самолётной БРЛС, которая размещалась бы на небольшом самолёте-истребителе и была бы способна обнаружить зависший над водой на малой высоте вертолёт хотя бы с 45-50 км.

И непонятно, как её можно создать, во всяком случае, ни один из производителей РЛС в мире пока и близко к решению вопроса не подошёл. В то же время, обнаружение самолётов на таких же и больших дальностях не является проблемой для большинства РЛС, даже устаревших, и многие из них могут применяться и на вертолётах тоже. Например та, которая изначально планировалась на Ка-52К.

Фактически в этих условиях возникает возможность создавать на базе вертолётов вынесенный далеко от корабельной группы противовоздушный барьер. Сочетание полноценного вертолёта ДРЛО, и боевых вертолётов, несущих ракеты «воздух-воздух» позволит относительно безопасно атаковать идущие на КУГ вражеские самолёты, причём вертолёты гарантированно будут пускать ракеты первыми, да и потом манёвренная машина, оснащённая комплексами обороны от ракет с ИК или РЛ-наведением, вполне сможет уклониться от пущенной ракеты.

А если сами боевые вертолёты будут оснащены полноценными РЛС (что обязательно нужно сделать), то они обойдутся и без данных вертолёта ДРЛО, достаточно будет просто предупреждения о том, что противник «на подходе», и они гарантированно поймают его в «ракетную засаду» — поставят в ситуацию, когда на загруженный ракетами и подвесными баками ударник, внезапно «из тени» обрушится рой ракет.

Естественно, это требует вооружения вертолётов и ракетами «воздух-воздух». Надо сказать, что на Западе этим активно занимаются. Так, Eurocopter AS 565 несёт в том числе и ракеты «Воздух-воздух», американцы уже давненько оснащают «Кобры» Морской пехоты ракетами «Сайдуиндер».

Мы в сравнении с передовым странами ведём себя как всегда: у нас есть хорошие вертолёты, есть хорошие ракеты, есть опыт применения ракет «воздух-воздух» Р-60 с вертолётов, есть опыт включения вертолётов Ми-24 в систему ПВО страны, и даже по ряду слухов, единственная победа вертолёта над реактивным истребителем в воздушном бою была достигнута на Ми-24. А всё вместе соединить – не можем. Полноценная РЛС отдельно, Ка-52К отдельно, ракеты «воздух-воздух» отдельно. И так везде и во всём. Просто трагедия какая-то…

Конечно, может оказаться, что пуск ракет из режима висения вверх окажется трудным делом. Но эта проблема решаемая – не мы первые и не мы последние, создание на базе ракеты «воздух-воздух» двухступенчатой ракеты с ускорителем – не Бином Ньютона, и так уже делалось в мире. Нет никаких причин, по которым Россия не могла бы это повторить. Технических, по крайней мере, точно нет.

Также однозначно, что и многоцелевые вертолёты для ВМФ должны «уметь» применять ракеты «воздух-воздух». Ведь, как было ранее сказано, возможность взять с собой в боевой поход «Катраны» будет далеко не всегда.

Остаётся только надеяться на то, что здравый смысл всё же восторжествует. В условиях фактического отсутствия своего авианосного флота и отсутствия хотя бы крупных десантных кораблей типа того же «Мистраля», ставка на вертолёты безальтернативна, как безальтернативно и их базирование на кораблях УРО – других-то нет, патрульные и десантные можно применять только в условиях, когда ни от кого не надо будет отрываться, причём гарантировано. Никто нам такой морской войны не обещал и не обещает. 

А значит, придётся сначала научиться действовать на том же уровне, на котором действовал Запад в своих морских войнах, а потом и превзойти его.

Технически у нас всё для этого есть, и вопрос исключительно в желании. Впрочем, у нас всегда и всё, а не только вертолёты, упирается именно в это.

/Александр Тимохин, topwar.ru/