Рассказываем, как в ходе Великой Отечественной Войны был создан отечественный мощный патрон для ПТР, не сумевший показать высоких результатов на испытаниях
Как известно, грань между крупнокалиберными ружьями/пулеметами и малокалиберными пушками довольно тонкая. Противотанковые ружья в этом смысле выделялись особо. Но все же боеприпасы к ним в переписке обычно именовались патронами. Хотя некоторые из них, в частности патрон 20х150R, о котором пойдет речь сегодня, мог бы заставить очень многие снаряды покраснеть от стыда за свои крохотные размеры и общую никчемность.
Когда 22 июня 1941 года нацистская Германия вероломно напала на СССР, у Красной Армии на вооружении имелся патрон калибра 14,5 мм. Но если противотанковый патрон был хоть в каком-то виде (с производством наиболее бронебойного варианта – пули БС-41 тоже имелись проблемы), то вопрос о противотанковых ружьях оставался открытым.
Формально принятое еще в 1939 г. ПТР Рукавишникова так и не смогли довести до ума, как и его основного конкурента – ПТР Владимирова. Новые варианты ПТР Симонова и Дегтярева были разработаны в предельно сжатые сроки и сразу же запущены в серию. Эта спешка довольно сильно аукнулась позже, но в тот момент желание дать пехоте средство борьбы с танками перевешивало все прочие соображения.
К тому же довольно многие в ГАУ расценивали ПТРД и ПТРС как временное явление. Обстрел трофейных немецких танков довольно наглядно показывал, что пробития 40 мм брони уже не всегда хватает – новые «трешки» и «четверки», а также самоходки «штурмгешутц» уже подрастили лобовую броню до 50-60 мм, и всем было ясно, что рост бронезащиты будет продолжаться.
В качестве ответной меры советские военные настоятельно попросили конструкторов ускорить работы по более мощным ПТР.
Противотанковое ружье РЕС (Рашкова, Ермолаева, Слухоцкого) поступило для испытаний на стрелковый полигон ГАУ КА в марте 1942 года. Именно для него был разработан патрон 20х150R, хотя термин «патрон» в данном случае очень просился быть взятым в кавычки – 20 мм пулю конструкторы позаимствовали у авиапушки ШВАК, а гильзу вообще взяли от 45 мм противотанковой пушки. Да и само ПТР по габаритам вполне приближалось к небольшой пушке.
Уже на первом испытании один из вариантов патрона при скорости 1267,3 м/с уверенно пробил 60 мм цементированную бронеплиту на дистанции 100 метров.
Правда, одно лишь пробитие военных радовало, но мало – у РЕС хромала кучность, кроме того, испытателями была высказана серия замечаний по конструкции ружья: качка плечевого упора из-за ненадежного соединительного шарнира, плохое крепление мушки, отсутствие предварительного спуска, малые углы обстрела в вертикальной плоскости, неудобство перекатки на катках, переноски вручную и так далее.
Несколько месяцев ушло у конструкторов на доводку нового ПТР. Наконец, по итогам испытаний в августе 1942 года ГАУ рекомендовало выпустить опытную партию ПТР РЕС и патронов к ним для проведения расширенных войсковых испытаний. Постановление ГКО за подписью И.В. Сталина предписывало изготовить серию из 50 штук РЕС уже к 1 ноября.
Казалось бы, времени вполне достаточно, чтобы к лету 43-го новый немецкий «зверинец» на Курской дуге встретили уже не считанные опытные, а массовые серийные ПТР РЕС. Но в условиях советского производства времен войны даже личная подпись генералиссимуса вовсе не служила гарантией, что работа будет выполнена, не говоря уж о сроках выполнения. Войсковые испытания опытной партии РЕС прошли… в августе 1943 года.
В целом, отзывы частей были достаточно положительны, но к этому времени выяснилась еще одна крайне неприятная для отечественных противотанковых ружей деталь – немцы начали массово устанавливать на свою бронетехнику бортовые экраны. Проведенные обстрелы трофейных танков и самоходок наглядно показали, что сравнительно тонкий (4-5 мм) бортовой экран делает даже старые модели немецкой техники малочувствительными к пулям из ПТР.
Спешно разработанные первые варианты противоэкранных пуль особых результатов по пробитию не дали, зато на очередных испытаниях ПТР РЕС при стрельбе на 300 метров продемонстрировало кучность R100 равную 150 см – при требовании военных не больше 60 см. Решить эту проблему так толком и не удалось даже к лету 44-го. Скрепя сердце, в ГАУ согласились, что даже и с такой «кучей» можно жить – немецкий танк большой, куда-то да попадет.
Разработка же противоэкранного патрона затянулась до весны 45-го… и закончилась, по сути, ничем – множество испытанных вариантов никаких особых достижений продемонстрировать так и не смогли. В конце апреля 1945 года новая опытная партия ПТР РЕС была отправлена в части для очередных испытаний… но и в этот раз положительные отзывы уже не смогли сыграть особой роли. Война, для которой создавали РЕС, уже закончилась, а на перспективу гораздо заманчивей выглядели гранатометы.
/Андрей Уланов, kalashnikov.media/
Автор, запомни:
не «22 июня 1941 года Красная Армия начала войну» а «22 июня 1941 года нацистская германия напала на СССР. Оборонялась Красная Армия, имея на вооружении патрон 14,5 мм», слова выбирай, мразь.;
не «во время второй мировой» а во время «Великой Отечественной Войны».
Ложь и чушь неси про свою мать и отца, которые не воспитали умного сына.
Замечено верно! Согласен!
Учи историю, поцреот. Уже и секретное приложение к Пакту Молотова-Риббентропа опубликовано и официяльно признано подлинным, а ты тут пропагандонить продолжаешь.
Читай В.Суворова, что ли. Уже весь мир признал его книги абсолютной правдой о Второй Мировой.
Страшный вариант- ДЕБИЛ С ИДЕЕЙ ! Это вам утки в ухо накрякали из газет, которыми вы Ж()ПУ вытирали?
Резун сам объявил свои «нетленки» ХУДОЖЕСТВЕННЫМ произведением на вольную тему.
Почитайте хоть Википедию, что ли…..
Большинство академических историков (в первую очередь наиболее авторитетные западные историки) отвергают методы Суворова и его концепцию[36][37][38][39][40] (характеристика отношения членов профессионального сообщества к работам Суворова доходит до эпитета «с презрением»[41][42]). Критики Суворова обвиняют его в фальсификациях и лженаучности[43][44][45]. Тем не менее, в поддержку некоторых положений Суворова выступили историки и исследователи из Германии (Ю. Ферстер, Э. Топич[46], В. Мазер, Й. Хоффманн[47]), США (Ричард Ч. Раак[48], А. Уикс[40]), России[48] и других стран. Ю. Фельштинский полагает, что Суворов открыл до того неизвестный пласт истории[49] [50]. Убершар считает, что работы немецких историков и Суворова, где отрицается, что Германия напала неожиданно, не имеют большого значения [51]. Я. Кершоу и М. Левин полагают, что академическая поддержка Суворова исходит от маргинальных немецких историков[52].
Д. Гланц отмечает, что «Резун использовал один документ — документ, подписанный Жуковым 15 мая 1941 года, когда он занимал должность начальника Генерального штаба». И даёт оценку текста документа, лишь как некоторого предложения: «В документе, который я видел в оригинале, предлагалось, чтобы Красная Армия начала упреждающее наступление против немцев, которые явно мобилизовались в восточной Польше. Тезис Суворова, очевидно, весьма утешителен для немецких историков сегодня, потому что он каким-то образом устраняет вину Германии за то, что она в первую очередь начала войну. Его приветствовали две группы: небольшая группа немецких историков и небольшая группа русских историков, которые готовы обвинить Сталина во всем плохом, что когда-либо происходило в мире». Д. Гланц характеризует «тезис Суворова» как «действительно миф», который: «построен на фрагментарных свидетельствах, вырезанных из цельной ткани. Когда он проверяется на основании архивных материалов, которые описывают ветхое состояние Красной Армии в 1941 году, он просто не выдерживает критики».[53].
признано подлинным в твоей палате, видимо) ох и темнотааа)
Звание генералиссимуса Сталину было присвоено уже после окончания ВОВ, а в 42-43 гг он таковым не являлся.