«Северный океан есть пространное поле,
где… усугубиться может российская слава
Российское могущество прирастать будет
Сибирью и Северным океаном.»
(М.В. Ломоносов)
Сегодня очевидно, что для экономики и военной безопасности России Арктика с каждым годом будет играть все большую роль. И в этой связи понятны большие усилия и инвестиции в развитие возможностей государства, вооруженных сил, решение стоящих перед нами в Арктике задач.
Задачи в Арктике
На форуме «Армия-2018», на конференции, проводимой Военной академией Генерального штаба ВС РФ, в докладе ВМФ «Основные угрозы военной безопасности Российской Федерации в Арктическом регионе» были показаны оценка основных угроз военной безопасности РФ в Арктике и обозначены основные мероприятия проводимые ВМФ РФ с учетом этого.
В принципе, все верно. Вопросы вызывает только отсутствие приоритетов (главное – второстепенное).
Усилия государства и Минобороны в Арктике велики и, безусловно, целесообразны. Но возникает вопрос: насколько они эффективны и куда направлены? И в конце концов, что делают исполнители и насколько объективны их доклады? Особенно с учетом внешних угроз и обострения военно-политической обстановки.
РИА «Новости»:
«Командующий российским Северным флотом адмирал Николай Евменов заявил, что риск возникновения конфликтов в арктическом регионе увеличивается.»
Нашими задачами в Арктике объективно являются:
• контроль общей обстановки, зоны арктических владений России, трассы Северного морского пути и их обеспечение (навигационное, спасательное, ремонтное, снабжение, ледовая проводка и т.д.);
• участие в стратегическом сдерживание за счет применения МСЯС, дальней авиации и сил ВМФ (в т.ч. неядерное) и их обеспечения (в т.ч. в части уничтожения ПЛА-охотников и кораблей носителей ПРО противника);
• обеспечение грузоперевозок (в т.ч. и «дублирование» Трансиба для спецгрузов);
• оборона территории Российской Федерации с морских направлений.
В Артике развернута группировка Северного флота, на базе которого в 2014 г. было создано объединенное стратегическое командование ОСК «Север» (фактически по статусу — округ).
Развернуто обширное строительство арктических баз, восстановление аэродромной сети. Ошибка по нашему военному уходу из Арктики предшествующих лет начала исправляться.
Перспективными планами предусмотрено развертывание группировки ПВО:
- шести «узлов наземной ПВО»: С-400 и «Панцирь» С1 – Североморск, Новая Земля, о. Средний, о. Котельный, м. Шмидта, поселок Тикси.
- арктических аэродромов (постройка и реконструкция): Новая Земля, о. Земля Александры (архипелаг Франца-Иосифа), о. Котельный (с обеспечением приема в т.ч. самолетов Дальней авиации), поселок Тикси, г. Нарьян-Мар, г. Норильск (два последних – двойного назначения).
Для контроля трассы Северного морского пути (СМП) на о. Котельный, м. Шмидта, о. Врангеля предусмотрено развертывание РЛС «Подсолнух» (зона обнаружения надводных целей каждого — 400-450 км).
Все в порядке? Как сказать…
Первый вопрос возникает по реальным угрозам в Артике и тому, к чему готовится Северный флот.
Очевидно, что (пока) единственным противником в Арктике являются США и НАТО. При этом и речи не может быть о проведении ими, даже в среднесрочной перспективе, «морских десантных операций» и «прорывов кораблей» по трассе СМП, и т.п. «виртуальных угроз», к «отражению» которых так упорно готовится наш Северный флот в последние годы: «поиск подлодок противника в Норвежском море крейсерами СФ» (кто ж им на войне это даст?), «морские десанты на острова», стрельбы и развертывание ПКРК «Бастион» на о. Котельный. Последнее вообще за пределами здравого смысла и понимания, — с кем там собрался «воевать» «Бастион»? С «группами канадских белых медведей — нарушителей госграницы РФ»?
«…силы Северного флота, находящиеся в районе архипелага Новосибирских островов, провели учение по защите арктической островной зоны и морского побережья РФ с выполнением ракетных стрельб… был применен береговой ракетный комплекс «Бастион», несущей боевое дежурство на острове Котельный (архипелаг Новосибирские острова).
Как отметил командующий Северным флотом адмирал Николай Евменов, подводя предварительные итоги учения, «расчёт берегового ракетного комплекса «Бастион» успешно выполнил ракетную стрельбу по морской мишенной позиции, находящейся на удалении более 60 километров, чем подтвердил свою готовность эффективно нести боевое дежурство в Арктике и выполнять задачи по охране островной зоны и морского побережья России».
Абсолютно антикварные и фактически небоеспособные противоминные силы Северного флота имитируют «боевую подготовку» давно устаревшими «хождениями по минам с тралами».
«Тральщики Северного флота отрабатывают поиск и уничтожение мин в Баренцевом море в составе трёх корабельных тральных групп действуют экипажи пяти тральщиков.
Моряки-североморцы отрабатывали сопровождение корабельной поисково-ударной группы в составе малых противолодочных кораблей «Юнга» и «Снежногорск» за тралами, используя весь комплекс противоминного вооружения — гидроакустические станции поиска якорных и донных мин и различного вида тралы…
Базовые тральщики «Котельнич», «Коломна» и «Ядрин» в составе минно-тральной группы отработали маневрирование, постановку тралов, поиск морских мин и траление определённого участка морской акватории.«
Тралы… тралы… тралы. Ни одного сколько-нибудь современного противоминного корабля (ПМК) в составе Северного флота нет, у имеющихся тральщиков нет ни одного подводного аппарата (единственный «Кетмень» на МТЩ «Гуманенко» с высокой вероятностью не в строю, да и смысла не имеет, т.к. подорвется на первой же «умной» мине).
Безусловно, положительным моментом является создание арктической 80-й отдельной мотострелковой бригады с задачей контроля территорий от Мурманска до Новосибирских островов в оперативном взаимодействии с частями ВДВ и морской пехоты Северного флота. Главное, появилась не только сила, готовая действовать в сложных физико-географических условиях, но и имеющая соответствующую технику, прошедшую регулярные проверки в этих условиях.
Однако есть серьезные проблемы, значительно затрудняющие применение арктической бригады в реальных условиях.
Это в первую очередь средства десантирования (то, что Северный флот демонстрировал на учениях, – просто образец того, как делать на реальной войне нельзя), и ограниченная проектная емкость новых арктических военных городков.
Частично проблема транспорта может быть решена вертолетами, особенно арктическим Ми-8АМТШ-ВА, получившим самые положительные отзывы в войсках. Однако после высадки с него личный состав остается только с тем, что может унести на своих двоих. Размещать снегоходы и квадроциклы в кабине? Тогда «выкидываем» людей (а количество вертолетов ограничено). Решением могло бы быть возможность размещения грузов и малогабаритного транспорта десанта на пилонах вертолета, однако этот простой вопрос, давно «висящий в воздухе», до сих пор не получил «технического ответа».
Здесь возникает вопрос: а зачем «вертолеты десанту»? С «медведями воевать»?
А затем, что реальная обстановка и соотношение сил в Арктике далека от благостной для нас.
Противник
Фактические угрозы в Арктике реальны и исходят они с воздуха, и из-под воды (льда).
С воздуха это стратегические бомбардировщики (более 120 единиц) и крылатые ракеты, самолеты тактической и палубной авиации, (ударные) БЛА дальнего действия США и НАТО в обеспечении мощной группировки истребителей и ДРЛО.
«12 апреля 2019 года министерство обороны США выдало корпорации Boeing контракт стоимостью 14,3143 млрд долл на модернизацию систем вооружения стратегических бомбардировщиков В-1В и В-52Н. Контракт рассчитан на десять лет — до 11 апреля 2029 года.«
И это для нас «прямая и явная угроза», и в первую очередь в Арктике.
Из-под воды (льда) — это:
• действия ПЛА ВМС США и Великобритании против Северного флота и особо МСЯС;
• минные заграждения (авиация, ПЛ и ПЛА, в ближайшей перспективе – подводные робототехнические комплексы (РТК)).
Кроме того, не следует забывать и о «традиционном американском занятии на войне» — захвате чужих аэродромов для обеспечения наиболее эффективного применения своей авиации по противнику с них же.
Потеря аэродрома на о. Котельный (планы по которому предусматривают возможность применения в т.ч. самолетов дальней авиации) будет иметь крайне тяжелые стратегические последствия. Это не только утрата СМП для нас, очевидно (из предшествующего опыта войн США) что уже через несколько суток на аэродроме сотнями рейсов военно-транспортных самолетов будет создана не только мощная авиабаза ВВС США, но и в короткий срок появится аэроузел для обеспечения нанесения ударов вглубь территории РФ и «захода в Сибирь».
Рассмотрим ситуацию подробнее.
МСЯС
Фото, ставшее несколько лет назад причиной скандала:
«Снимки сделаны в начале августа 2015 года. Как легко видеть на снимках, в базе Гаджиево находятся одновременно пять РПКСН — четыре проекта 667БДРМ (К-51 «Верхотурье», К-84 «Екатеринбург», К-18 «Карелия» и К-407 «Новомосковск») и новый К-535 «Юрий Долгорукий» проекта 955 (до настоящего времени не приступавший к боевому дежурству). С учетом того, что РПКСН К-114 «Тула» проекта 667БДРМ находится на среднем ремонте на головном предприятии АО «Центр судоремонта «Звездочка» в Северодвинске, то можно сделать вывод, что в море на боевой службе в момент данной фотосессии находилась только одна лодка данной дивизии — К-117 «Брянск» проекта 667БДРМ.
Таким образом, видно, что 80 развернутых стратегических носителей (баллистических ракет) и 352 развернутые ядерные боеголовки (иными словами, 15,5 % общего числа носителей и 22,25% числа развернутых ядерных боеголовок всех стратегических ядерных сил России) находились в состоянии неподвижного скопления, в практически незащищенном виде, в одном месте и могут быть гарантированно уничтожены одним ядерным боевым блоком противника. Это является наглядным примером уровня реальной боеготовности и боевой ценности в целом морских стратегических ядерных сил (МСЯС) России, на которые расходуются астрономические средства. Совершенно очевидно, что гарантированное уничтожение одним ядерным боевым блоком противника 352 ядерных боеголовок баллистических ракет наземного базирования РВСН невозможно в принципе.«
(bmpd)
Вопрос по этому снимку не по лодкам в базе (хотя такое их скопление, это безусловно, явление ненормальное), а по «отсутствующему» «Брянску». Ибо если в этот период времени он не отслеживается (причем именно гарантированно не отслеживается) противником, то морская составляющая СЯС свою задачу уже выполнила.
Ключевой фактор, который делает необходимым размещать стратегические средства на морских носителях (в сложных физико-географических условиях их применения и значительного превосходства противолодочных сил противника), — это уязвимость наземной компоненты МСЯС к внезапному ядерному (!) «обезоруживающему» удару. И это не «виртуальная» угроза, а вполне реальная, и отрабатываемая противником.
Т.е. даже один, но гарантированно не отслеживаемый РПЛСН с БРПЛ, исключающий возможность такого удара, является крайне важным стратегически и политическим фактором. И главное здесь не «количество боеголовок» МСЯС, а ее боевая устойчивость. Т.е, образно говоря, для МСЯС как системы, «Булава» вторична к вопросам скрытности, гидроакустики, морского подводного оружия и т.д. У нас же это поставлено с ног на голову, — по «Булаве» «пляски с бубном», жесткие решения, а по тому, что дает вообще «право ходить в море» и «возить в море» стратегические ракеты, — завал полный.
Повторюсь: если система МСЯС не обладает боевой устойчивостью на уровне «хотя бы одного гарантированно неотслеживаемого РПЛСН, способного произвести ответный ядерный удар по территории противника в самых неблагоприятных условиях обстановки», она не только не имеет смысла, а является гирей на шее государства и его вооруженных сил, отвлекая на себя огромные ресурсы.
Напомню: программа «Борей-Булава» оказалась самой дорогостоящей нашей военной программой, причем с «тяжелых» лет, когда на ее реализацию средства отрывались откуда только можно (и даже откуда нельзя).
При этом крайне «больным вопросом» является возможность применения «Бореев» в Арктике. РПЛСН проекта 667БДРМ, имевшие развитый «горб» для ракетных шахт, за счет всплытия и пролома льда с дифферентом обеспечивали сброс больше части льда с крышек шахт, и соответственно применение БРПЛ
«Бореи» горба практически не имеют, и, соответственно, проблема удаления огромного количества и крайне тяжелого льда просто перечеркивает возможность стрельбы БРПЛ в таких условиях. Стрелять можно только после всплытия в большой и чистой полынье (которую нужно еще найти!)
Проблема эта имеет технические решения (без подробностей), однако на данный момент ситуация такова что новейшие РПЛСН имеют большие ограничения по применённою (основного оружия) в Арктике (их проблемы на Тихоокеанском флоте – предмет отдельного разговора).
Уместно вспомнить, что одним из требований к закрытому комплексу с БРПЛ «Барк» (вместо которого необоснованный выбор был сделан в пользу «Булавы») было обеспечение стрельбы «через лед», т.е. «обтекаемые» РПЛСН проекта 955 изначально задумывались с возможностью стрельбы БРПЛ без всплытия, «сквозь лед», и эта их возможность была «похоронена» «Булавой».
Ну и последний штрих — несмотря на длительную разработку, БРПЛ «Булава» на вооружение до сих по не принята…
Т.е., несмотря на колоссальные затраты на систему «Борей-Булава», «становым хребтом» нашей МСЯС являются (и еще долго будут являться) РПЛСН проекта 667БДРМ. И здесь опять стоит вспомнить столкновение К-407 и ПЛА ВМС США «Грейлинг». Новейший (на тот момент) РПКСН ВМФ с умным командиром и хорошо подготовленным экипажем длительно отслеживался ПЛА ВМС США постройки 1967 г.!
При этом «рубеж ПЛО» ВСМ США уже многие десятилетия находится не в районе Исландии (или о. Медвежий), а начинается фактически от наших баз.
Флагманский минер 4-й эскадры ПЛПЛ СФ Е.К. Пензин:
«Командующий флотом адмирал флота Г.М. Егоров подбросил нашей эскадре вводную – найти районы патрулирования норвежских ПЛ. Практически ни одна из наших атомных ПЛ не могла войти или выйти из главной базы незаметно для них. О их присутствии поблизости мы знали, но требовалось найти способ, как обойти их позиции. Нам было предложено осуществить поиск районов зарядки аккумуляторных батарей и, уцепившись за лодку, проследить за ней до прихода в район патрулирования. Эскадра выделила две пары ПЛ, действовавших в составе тактических групп. Безрезультатно.«
Далее (если наша РПЛСН все-таки успешно вышла из базы, не подорвавшись на мине, и не будучи торпедированной норвежской «Улой»), возникает главная проблема Северного флота – узкий фронт развёртывания. Очевидно, что «на запад» — в зону подавляющего господства противолодочных сил противника РПЛСН никто отправлять не будет. Остается – «под лед», и здесь есть только две, причем сравнительно узких «дороги» — «восточная» (через пролив Карские ворота) и «северная»).
С учетом сравнительно малых глубин и новых средств поиска наши подлодки на «северной дороге» оказываются ввиду массового применения противником низкочастотной активной «подсветки» фактически в виде мухи на стекле.
На Западе уже с 1980-х годов начался переход на совместную комплексную обработку сигналов от поля РГАБ как от единой антенны, то есть РГАБ стал «датчиком». Данное техническое решение резко повысило поисковую производительность противолодочных самолетов. С появлением же в начале 1990-х годов низкочастотных РГАБ-излучателей (LFA) было обеспечено обнаружение самых малошумных ПЛ.
Сейчас «облик» низкочастотной «подсветки» существенно изменился, значительно снизились мощности, усложнилась обработка (вплоть до появления скрытных (для обнаружения целью) режимов работы многопозиционных гидролокаторов).
Все это до сих пор является «откровением» и для нашего ВМФ, и для разработчиков наших поисково-прицельных систем противолодочной авиации («остановившихся» в далеких 70-х гг.), при том, что для противника давным-давно «обыденность» боевой подготовки.
Малые глубины Баренцева моря остро ставят вопрос использования противником «нетрадиционных» средств поиска (и обеспечения скрытности наших ПЛ в этих условиях). Приведение автором в одной их своих статей цитаты генерал-лейтенанта Сокерина В.Н. (претерпевшую увы, серьезную и исказившую смысл редакторскую правку) по пролету «Ориона» и обнаружении им в короткий срок десяти подлодок Северного флота, вызвала большой резонанс и обсуждение.
Сейчас можно уточнить временную привязку этого случая: около 1996 г. Однако такие способы поиска были не «американским изобретением», а… нашим (!).
Еще пример: в журнале «Гангут» в статье А.М. Васильева приведена оценка данного вопроса заместителем главкома ВМФ по кораблестроению и вооружению адмиралом Новоселовым:
«…на совещании не дал слово начальнику института, рвавшегося рассказать об экспериментах по обнаружению всплывшего следа подлодки с помощью РЛС. …Уже много позже, в конце 1989 г., спросил его, почему он отмахивался от этого вопроса. На это Федор Иванович отвечал так: «Об этом эффекте я знаю, защититься от такого обнаружения невозможно, так зачем расстраивать наших подводников»?
Возникает вопрос: а в отношении военно-политического руководства страны также действует принцип «не надо расстраивать»? В т.ч. и проблемами со скрытностью МСЯС?«
Фактически на «северном маршруте» наши подлодки на реальной войне ожидает просто массовый расстрел.
Собственно, коротко и исчерпывающе о ситуации сказал бывший главком ВМФ Высоцкий :
«Если на Севере мы не будем иметь авианосца, то боевая устойчивость РПЛСН будет сведена к нулю уже на второе сутки, потому что основной противник лодок — это авиация.«
«Восточный маршрут»? Да, он и остается… только вот противнику будет достаточно одной – двух эскадрилий бомбардировщиков с минами, чтобы полностью его «закупорить».
Про абсолютно пещерный, доисторический уровень противоминных сил Северного флота сказано выше.
Однако в «победных реляциях» наших адмиралов «все замечательно»: «Экипаж базового тральщика «Ельня» провёл траление минного заграждения для проводки условного отряда кораблей и судов. Моряки использовали неконтактные глубинные тралы. Все учебные мины были успешно обезврежены.«
А что же РПЛСН боевой службы, уже развёрнутые «под лед»?
Из-за узкого фронта развёртывания и упреждения в обнаружении ПЛА ВМС США и Великобритании не доставляет особых проблем, обнаружив наш РПЛСН на маршруте развертывания, далее скрытно и длительное время следить за ним в готовности к уничтожению по приказу.
С учетом наличия у России мощных СЯС, варианта возникновения и эскалации крупномасштабного конфликта с США два: «медленная эскалация», с широким привлечением «третьих стран» и ограничением форм боевых действий (с постепенным втягиванием США и дальнейшей эскалации конфликта, но ниже уровня «ядерного порога»), или «быстрый обезоруживающий удар» с массированным ядерным поражением всей нашей группировки СЯС. При этом до нанесения такого удара противник должен быть уверен, что угроза со стороны наших МСЯС ликвидирована. Т.е. РПЛСН боевой службы ждет «скрытный отстрел», причем еще до формального начала боевых действий.
И такие действия ВМС США не только отрабатывают, имеется целый ряд случае преднамеренных стрельб по нашим лодкам «чем-то очень похожим на торпеду» (последний случай, известный автору, был на 16 эскадре ПЛ в середине 2000-х гг.).
А теперь рассмотрим ситуацию на борту нашего РПЛСН. Тридцать…е сутки боевой службы, все спокойно, привычно…
Доклад акустика: «Торпеда по пеленгу!!!»
Про «первую реакцию» я умолчу, заметив только, что в такие моменты о ТРПЛ («Тактическое руководство… подводных лодок») не думают (тем более что положения по противоторпедной защите в нем, мягко выражаясь неадекватны и абсолютно оторваны от реалий)…
Главный вопрос – это реальная торпеда (т.е. война) или это очередная американская провокация (с имитатором с шумами торпеды или просто практической (не боевой) торпедой). Причем «на берег не доложить»…
Что делать? Стрелять в ответ?
Во-первых, с практически единичной вероятностью за обнаруженной торпедой ПЛА противника нет.
Во-вторых, наши торпеды, мягко говоря, очень сильно уступают торпедам противника.
В-третьих, для того, чтобы быстро стрелять, нужно иметь торпедный комплекс в соответствующей готовности. Во время холодной войны такое практиковалось, однако в 90-х гг. об этом практически забыли. В 2000-х гг. снова (после «некоторых событий») вспомнили, но на уровне конкретного военачальника. Ибо общий тренд — «кабы чего не вышло».
В-четвертых, противник, организовавший провокацию, может повернуть дело (подтасовывая документы и данные регистрации) нашу контратаку как первую атаку, уже якобы о нашей РПЛСН.
Применение средств гидроакустического противодействия (СГПД)? Все они неэффективны против современных торпед.
Контр-адмирал Луцкий (в «Морском сборнике» № 7 за 2010 г.):
«…строящиеся ПЛ проектов «Ясень» и «Борей» предлагается оснастить системами ПТЗ, технические задания на разработку которых составлялись еще в 80х годах прошлого столетия, результаты исследований эффективности этих средств против современных торпед свидетельствуют об исключительно низкой вероятности непоражения уклоняющейся ПЛ.»
Как оно все было в реальности (когда стреляли по нашим ПЛ), можно сказать одной короткой фразой: не по ТРПЛ. Да, реальных (боевых) торпед противника при этом не было. Или все-таки они были?
Итог: наши РПЛСН боевой службы, с тем, что мы имеем на сегодня, ждет расстрел. И к этому противник готовится жестко и целеустремленно (в т.ч. на учениях ICEX).
Почему к этому не готовятся адмиралы Королев и Евменов, очень хотелось бы услышать от их самих. Правда, сомневаюсь, что им будет что сказать достойное и реальное на приведенные факты. И здесь уже уместно вспомнить Конфуция:
«Посылать людей на войну необученными значит предавать их.«
И еще про ICEX. То, что на учениях ICEX давно применяются подводные аппараты (НПА), известно давно. Но вот масштабы и глубина этих работ на последних учениях (ICEX-2018) — это просто «нокаут» всем нашим «флотоводцам» и руководителям соответствующих работ в ОПК.
На ICEX 2018 было развернуто 30 крупноразмерных НПА Atom, 18 из которых были оснащены модулем Advanced Sea Warfare (ADSEWA), в котором размещен набор усовершенствованных подводных технологий связи и ГПД, а также различные сенсоры для обнаружения ПЛ, включая систему установки статической антенной решетки на морское дно (в перспективе – применение ее как малой ГПБА).
А что у нас в «воздухе»?
Так ли крепок «арктический щит ПВО», как о нём вещают в СМИ?
Начнем с обширной цитаты, которая, тем не менее, достойна быть приведенной полностью (в т.ч. для того, чтобы ее электронный исходник не был удален ввиду очевидной скандальности поднятых вопросов).
«Проблемы российской ПВО окружают молчанием.» — А. Храмчихин:
«То, что одной ЗУР можно сбить не более одной цели, объяснять, видимо, не нужно вообще никому, это арифметика на уровне первого класса. Боевые алгоритмы С-300П и С-400 подразумевают при автоматической боевой работе применение двух ЗУР по одной цели, перейти на вариант «одна ЗУР – одна цель» можно лишь вручную. То есть если в полку 64 готовых к пуску ЗУР, то он может сбить максимум 64 цели, реально – 32. После чего полк «обнуляется». Норматив перезаряжания одной пусковой установки (ПУ) на оценку «отлично» – 53 минуты. То есть на восстановление боеготовности полка уйдет не менее часа, что в условиях современной войны многовато.
Однако на самом деле полк ни за какой час не восстановится, и за два тоже. Просто потому, что в состав ЗРС не входят заряжающие машины, нет в дивизионах и хотя бы одного запасного боекомплекта. Все это должно привозиться с баз хранения и подготовки ракет.
Маневр силами применительно к ЗРС С-300П/400 теоретически возможен, но практически нереализуем, учитывая громоздкость этих систем и наши огромные расстояния. Все это не имело особого значения, когда «трехсотые» полки были частью мощной эшелонированной системы ПВО СССР, но имеет очень серьезное значение сейчас.
…США имеют вполне реальную возможность «загрузить» российские ЗРС огромным количеством ракет BGM-109 «Томагавк», AGM-86, AGM-158 JASSM-LR «и прочая, и прочая».
…Данная проблема становится все более серьезной, что в малых масштабах мы уже наблюдаем в Сирии. Но у нас она превращена в «фигуру умолчания».
Все это не означает, что С-400 «плохие», речь о том, что устойчивой может быть только система с различными элементами, которая компенсирует недостатки одних средств достоинствами других.
Очевидно, что элементом качественного и количественного усиления наземной компоненты ПВО является авиация.
Вне зависимости от эффективности новых наземных ЗРК система ПВО, построенная только на их основе, порочна уже в силу географических факторов (кривизны Земли и наличия радиогоризонта). Нужны истребители, нужны самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ).
А вот с этим в ОСК «Север» и на Северном флоте все очень плохо.
«В масштабных маневрах задействовано 36 боевых кораблей, подводных лодок и судов обеспечения, около 20 летательных аппаратов, более 150 единиц вооружения, военной и специальной техники береговых ракетно-артиллерийских и сухопутных войск, морской пехоты и войск ПВО.«
Данные цифры – это признание факта разгрома флотом собственной морской авиации.
Для справки: соотношение «кораблей и самолетов» в те времена, когда Северный флот действительно был «САМЫМ» флотом: на 1982 год имел 395 боевых кораблей и катеров, 290 вспомогательных судов и… 380 летательных аппаратов, а на учениях «Океан 83» было задействовано 53 корабля, 27 подлодок, 18 вспомогательных судов, а также 14 полков морской авиации и 3 полка истребителей ПВО, то есть более 400 самолетов.
Имеющаяся сегодня группировка истребителей ОСК «Север» заведомо не в состоянии решить стоящие перед ними задачи. Это усугубляется проблемой с новыми авиационными средствами поражения, которые только пошли в войска. Однако по очень странной причине, несмотря на массу официальных фото учений, фотографий самолетов с новыми УР «воздух-воздух» практически нет. Экономят ресурс новых ракет? Так их сначала нужно освоить! А значит, начать массово возить и применять (как это было во времена СССР и происходит сегодня во всех развитых странах)
При этом наиболее острыми вопросом является УР «воздух-воздух» дальнего боя Р-37М, во-первых, ввиду уникальных и крайне востребованных обстановкой ТТХ, а во-вторых, потому, что без этой УР даже модернизированные МиГ-31БСМ имеют ограниченную боевую ценность. С учетом возможностей современных средств РЭБ эффективность штатной ракеты МиГ-31Б — Р-33 крайне низка. Фактически эта ракета сегодня может эффективно применяться только по маломаневренным и не применяющим средства РЭБ крылатым ракетам
Единственный случай, когда Р-37М «засветилась» в строевой части, был 80-летний юбилей Канского авиаполка в прошлом году.
Однако возможность того, что новейшие боевые ракеты были выставлены на обозрение публики, вызывает большие сомнения, и с высокой вероятностью на подвесках МиГ-31БСМ были весогабаритные макеты.
Мизерное количество модернизированных самолетов ДРЛОиУ А-50У не позволяет создать сплошное радиолокационное поле и обеспечить постоянное патрулирование на ТВД.
Печальный итог
Что в итоге? А в итоге мы получаем ясный и понятный уже сегодня полный разгром Северного флота ОСК «Север» в случае реальных боевых действий, причем с минимальным ущербом для противника.
1. РПЛСН боевой службы уничтожаются до начала боевых действий.
2. РПЛСН в базах – ударами по базам, на минах, ПЛ, ПЛА и БПА США и НАТО на «северном» маршруте развертывания («восточный» — закрывается минами)
3. Решение о применении БРПЛ с Баренцева моря в недалеком будущем может быть парировано развертыванием в нем кораблей-носителей ПРО в зонах, недоступных для поражения береговыми ПКРК «Бастион» (а применение «Кинжалов» с авиации требует точного целеуказания и наличия соответствующей системы на ТВД).
4. Все базы Северного флота, расположенные в непосредственной близости от границы, уничтожаются (вместе с ремонтными средствами и накопленными боеприпасами и запасами материально-технического обеспечения).
5. Остатки Северного флота отступают в юго-восточную часть Баренцева моря, где и уничтожаются.
6. Группировка ПВО на арктических островах подавляется количественно, уничтожается, наиболее ценные базы захватываются вертолётными десантами, для обеспечения последующего нанесения ударов и наступления вглубь Сибири.
С тем, что мы имеем сегодня (и реализуется в виде «перспективных планов»), — это реальная картина.
Зато по докладам адмиралов Евменова и Королева, на Северном флоте «полный хоккей» (в чем легко можно убедиться, зайдя на страницу ОСК «Север» на сайте Минобороны, и «победных реляций» и хоккея там более чем много).
Знают ли они о реальной обстановке? Разумеется, да.
И очень хороший вопрос здесь: что докладывают адмиралы Евменов и Королев верховному главнокомандующему по реальной боеспособности Северного флота и ситуации с боевой устойчивостью МСЯС?
А возможно ли иное?
Да! Если не прятаться от проблем и не делать вид что «их нет», а решать их.
Давайте по порядку.
1. МСЯС.
Установка активного комплекса противоторпедной защиты резко повышает боевую устойчивость РПЛСН и, главное, дает эффективный инструмент ответа внезапную торпедную атаку (или ее имитацию). Т.е. вопрос «что делать» здесь уже не стоит – уничтожать торпеду (или имитатор с шумами торпеды) своей аниторпедой.
По уму и совести именно РПЛСН проекта 667БДРМ должны были (причем давно) получить первыми в боекомплект АТ «Ласта».
Проведение эффективной модернизации торпеды «Физик» с учетом наиболее значимых предложений специалистов позволит даже «Рязани» с нею выиграть дуэль у «Вирджинии». Повторюсь: это не «фантастика» и не «теории», а вполне конкретные результаты испытаний полученным по реальным ПЛ-целям.
Установка специальных автоматических буев дальней связи (с возможностью передачи из-подо льда), автоматически отстреливаемых при гибели нашей ПЛ (с регистрацией и передачей на берег данных регистрации и последней значимой информации).
Безусловно, по этому вопросу можно и нужно еще многое уточнить, однако открытый характер статьи исключает «излишнюю детализацию».
Однако указанные три главных пункта: антиторпеды, хорошо модернизированный «Физик» и буй дальней аварийной связи — это то, о чем не просто и можно, а нужно жестко и прямо говорить! И более того, о реализации этого поставить перед фактом США, ибо это будет сильнейшим сдерживающим фактором для них.
Нельзя пройти и мимо вопроса по оптимальной численности МСЯС. С учетом значительно превосходства противолодочных сил противника, сложных физико-географических условий и ограниченной «емкости» ТВД, где мы можем обеспечить боевую устойчивость МСЯС, их избыточное количество нецелесообразно.
Безусловно, в ледовый период одна РПЛСН должна находиться на боевой службе в защищенной зоне Белого моря. При этом нужно понимать, что из-за малых глубин обеспечить ее скрытность в чистый ото-льда период будет, скорее всего, невозможно (т.е. на это время должны быть другие районы патрулирования, например в Карском море).
2. Создание «защищенного района «Карские ворота», исключающего возможность «закупоривания» его минами, и обеспечение всех видов обороны (в т.ч. и новых, например против подводных аппаратов). Наиболее целесообразно осуществление этого путём воссоздания заброшенной флотом Йоканьгской военно-морской базы (п. Островной).
Значительное удаление ее от границы (в отличие от всех других баз ВМФ) ставит вопрос перемещения туда части запасов и боеприпасов флота.
3. Береговые ПКРК, как обладающие наиболее высокой боевой устойчивостью, должны иметь приоритет в перевооружении на ПКР «Циркон». Необходимо развертывание ПКРК на Новой Земле (например за счет передислокации «Бастиона» с о. Котельный) для полного закрытия зонами поражения всего Баренцева моря (исключения использования в нем кораблей ПРО) и создания постоянной угрозы противнику с двух направлений.
4. Создание в составе Северного флота скоростной транспортно-десантной группы, обеспечивающей быструю переброску десанта и грузов (в т.ч. боекомплекта ЗУР), в т.ч. в ледовых условиях, на базе модернизированного проекта десантного корабля на воздушной подушке «Зубр».
5. Приоритетное развитие авиационной группировки.
Без резкого усиления возможностей нашей авиационной группировки решение задач на Севере невозможно.
Главное: ДРЛО, новые УР «воздух-воздух» (особенно большой дальности), средства РЭБ и современные БРЛС истребителей.
С учетом ограниченных темпов поставки самолетов ДРЛО А-50У и А-100 однозначно нужен легкий тактический самолет ДРЛО (и на его же базе – патрульный самолет). С учетом жестких сроков решение может быть в создании в коротки сроки РЛС по типу самолета SAAB «Аргус» на базе серийной истребительной БРЛС «Ирбис» (с значительным увеличением ее апертуры)
С учетом того, что поставки ракет средней дальности 170-1 несколько лет назад все-таки в ВКС пошли, обстановка по Р-37М (ее явное отсутствие в строевых частях в значительном количестве) вызывает глубокую озабоченность. Весьма вероятно, что по цене ракета получилась весьма недешевой, однако она критически важна для нас (в первую очередь «выбивать» ДРЛОиУ противника и самолеты БПА). Ее поставки ВВС флотов должны рассматриваться в приоритетном порядке (в т.ч. и для выполнения фактических стрельб).
Мощная и боеспособная авиационная группировка позволяет не только качественно усилить ПВО страны с севера, но и, с опорой на «непотопляемые авианосцы» Североморск и «Рогачево» (о. Новая Земля), придать боевую устойчивость силам Северного флота и обеспечить развертывание МСЯС под лед.
6. Емкость военных арктических баз должна обеспечивать размещение значительно увеличенных по численности групп военнослужащих с техникой для обеспечения развертывания в угрожаемый период подразделений охраны, по численности, уровню боевой подготовки и оснащения техникой исключающих захват военных объектов РФ (в первую очередь аэродромов) десантами противника.
7. Для действий в Арктике наиболее целесообразным типом многоцелевой ПЛ является вариант нового проекта 677, но оснащенный атомной главной энергетической установкой. Проект 885 слишком дорог, велик по размерам (что значительно затрудняет его применение на малых глубинах). Наличие большого боекомплекта ракет в УВП подо льдом не имеет никаких преимуществ.
При этом строительство дизель-электрических ПЛ для океанских театров (Северный и Тихоокеанский флот) нецелесообразно, а лучшей анаэробной установкой для них является малогабаритный атомный реактор.
Если проблемы решать, а не скрывать
Безусловно, полный перечень необходимых мероприятий много больше приведенного и является закрытым документом. Однако даже реализация указанного короткого перечня обеспечивает качественный перелом в соотношении сил в Арктике, и обеспечения решения задач наших вооруженных сил там.
Однако все это возможно только в том случае, если проблемы действительно решать, а не скрывать, что, увы, делается сейчас.
/Максим Климов, topwar.ru/