Наземного вторжения в Россию не будет

«Основные усилия по обороне страны будут лежать на армии, а не на флоте». «Россия – континентальная держава, поэтому нам нужна сильная армия для обеспечения безопасности, а флот – постольку-поскольку». Эти клише накрепко вбиты в сознание большинства рядовых россиян, и, что самое опасное, не только рядовых.

Полемика на тему о том, можно ли считать континентальной державой страну с четвертым местом в мире по количеству гражданских судов под национальным флагом (что в разы больше, чем имеют США, например), видимо, будет излишней, но вот вопрос о том, от кого нас будет защищать армия, осветить стоит. В конце концов, в 2023 году будет приниматься новая Госпрограмма вооружений, и стоило бы заранее подвергнуть общественному обсуждению ее приоритеты.

Большой военный сюрприз

Угрожает ли России гипотетическая большая война на суше? Такая, чтобы основными театрами военных действий (ТВД) стали бы некие территории на земле, а основным инструментом ведения войны – армия? Да и какую войну считать большой?

Чтобы не возникало вопросов, какая война имеется в виду, воспользуемся определениями из Военной доктрины РФ:

– региональная война – война с участием нескольких государств одного региона, ведущаяся национальными или коалиционными вооруженными силами, в ходе которой стороны преследуют важные военно-политические цели;

– крупномасштабная война – война между коалициями государств или крупнейшими государствами мирового сообщества, в которой стороны преследуют радикальные военно-политические цели. Крупномасштабная война может стать результатом эскалации вооруженного конфликта, локальной или региональной войны с вовлечением значительного количества государств разных регионов мира. Эта война потребует мобилизации всех имеющихся материальных ресурсов и духовных сил государств-участников.

Так может ли разыграться на наших просторах что-то подобное тому, что случилось в 1941 году? Отрицать возможность ведения Россией подобных войн в принципе глупо, и не стоит этого делать, но надо правильно определить их характер. Для этого сначала определимся с тем, откуда может быть совершено нападение на Российскую Федерацию по суше. И тут нас ждет сюрприз, поскольку сделать это фактически неоткуда. Масштабное нападение на Россию по суше в настоящий момент технически невозможно. Не верите? Докажем это.

С запада Россия граничит, последовательно с юга на север, со следующими странами: Украина, Беларусь, Польша (Калининградский анклав), страны Прибалтики, Финляндия и Норвегия. Из этих стран, безусловно, враждебную внешнеполитическую позицию по отношению к Москве занимают Украина, Польша и страны Балтии. Умеренно враждебную – Норвегия. Беларусь – это союзник, которого мы обязались защищать (хотя бы согласно Военной доктрине), Финляндия – нейтральное государство, население которого хоть и в не подавляющем, но в большинстве своем поддерживает нейтралитет.

В тылу этого барьера восточноевропейских и скандинавских стран находятся главные потребители российского газа, для которых любой военный разгром России даже каким-то сторонним противником может стать катастрофой в буквальном смысле этого слова. Конечно, они нас тоже не любят. А иногда просто ненавидят. Но выжить без нас не смогут.

Из этого следует простой вывод – устроить нам с западного направления повтор 22 июня 1941 года невозможно. Нет единого политического пространства, на котором можно было бы развернуть достаточно мощные ударные группировки, нет тыла, через который какие-то войска, выгружающиеся в Центральной Европе, могли бы перебрасываться куда-то на северо-запад России для захвата Санкт-Петербурга. Идею же о трех независимых географически вторжениях в Россию со стороны Украины, Прибалтики и Польши, а также Норвегии стоит отмести полностью, как абсолютно нереалистичную.

Но, подумает скептик, есть же абсолютно враждебные по отношению к нашей стране Соединенные Штаты. Почему американцы, например, с англичанами, не могут развернуть крупные армейские ударные группировки в Польше, Прибалтике, Норвегии и на Украине и подтолкнуть эти страны к нападению на Россию?

Тоже нет, и причина банальна – в настоящий момент США утратили возможность осуществлять крупные воинские перевозки по морю. Полностью. Это относится как к переброске воинских контингентов, так и к их последующему снабжению боевой техникой, доставке подкреплений и предметов снабжения.

Судов не хватает

В Соединенных Штатах воинскими перевозками по морю занимается Командование морских перевозок (Military Sealift Command – MSC), которое структурно подчиняется Транспортному командованию (U.S. Transportation Command – USTRANSCOM), одному из объединенных командований Пентагона.

Для осуществления воинских перевозок в интересах Армии (Сухопутных войск) и Корпуса морской пехоты США командование располагает рядом специализированных скоростных транспортов, способных перевозить контейнеры, колесно-гусеничную технику, наливные и генеральные грузы и боеприпасы. Корабли, в свою очередь, делятся на суда обеспечения передового развертывания (prepositioning ships) и собственно транспортные суда (sealift). Именно последние и обеспечивают логистику в ходе военных действий – доставляют боеприпасы, предметы снабжения, боевую технику.

Суда обеспечения передового развертывания тоже могут применяться в таком качестве, но они обычно заранее загружены оружием, техникой и предметами снабжения для каких-то вполне конкретных соединений, и пока эти соединения не получат свою боевую технику и имущество с этих кораблей, обратно в США за новыми грузами они не пойдут. Плюс необходимо учитывать факторы риска – эти суда оказываются в зоне боевых действий одними из первых и могут быть потеряны.

Командование морских перевозок в составе боеготовых сил имеет 15 универсальных транспортных судов из категории sealift. Еще 19 судов, которые могут быть задействованы в воинских перевозках (и не являются излишне специализированными), могут быть изъяты из группы судов обеспечения передового развертывания – после того как они выгрузят на ТВД свой груз и дойдут обратно до США целыми и невредимыми, что никто, кстати говоря, не гарантирует. Кроме того, они не очень хорошо подходят для того типа перевозок, которыми необходимо будет заниматься, так как везут понемногу всего – техники и контейнеров, боеприпасов и наливных грузов. Это не то, что нужно будет в случае массовой переброски войск на какой-то удаленный ТВД, и в итоге ни ВМС, ни Счетная палата США, о докладе которой чуть ниже, вообще не включили эти суда в возможные средства доставки.

Много это или мало – от 15 до 34 судов? С одной стороны, суда реально большие, имеющие водоизмещение в десятки тысяч тонн (некоторые – более чем в 60 тыс.) и соответствующую грузоподъемность. С другой – во время той же войны в Корее в ход пришлось пустить 540 судов. Разница в количестве на порядок. Во время войны во Вьетнаме американцы только из резерва ввели в строй 172 транспортных судна. И это притом, что в активном боевом составе тогда было куда больше транспортов, а тоннаж на одного военнослужащего в сутки был намного меньше, чем в наше время. Очевидно, что кораблей американцам сегодня не хватает.

В таких случаях американцы обычно прибегали к реактивации судов из резерва. Резервными судами в США занимается организация под названием Национальный оборонительный резервный флот (National Reserve Defense Fleet – NRDF). Эта структура, подчиненная гражданской Морской администрации (Maritime Administration, сокращенно – MARAD), которая, в свою очередь, входит в состав Министерства транспорта. Именно в составе резервного флота сосредоточены те транспортные суда, которые США должны ввести в строй в случае войны. Проведенная Счетной палатой США в 2017 году проверка показала, что NRDF может предоставить в распоряжение ВС США всего 46 транспортных судов. Именно столько судов из состава резервного флота поддерживались все прошлые годы в относительно исправном состоянии, и на таком количестве имеются сокращенные экипажи.

Однако надо учитывать, что, во-первых, средний возраст судна резерва – 43 года, а во-вторых, 22 из имеющихся в резерве кораблей имеют паротурбинные главные энергоустановки, для обслуживания которых нет достаточного количества специалистов. В итоге сегодня MARAD вынуждена держать в штатах людей пенсионного возраста, которые знают, как обращаться с паровыми турбинами.

Более того, у MARAD нет резерва персонала. Количество моряков, которое может быть мобилизовано на суда резерва и имеющиеся в строю суда равно количеству доступных моряков вообще. В итоге по сделанной шефом MARAD контр-адмиралом в отставке Марком Базби оценке, даже просто при необходимости обеспечить постоянное использование судов резерва по ротации на каком-то маршруте некомплект личного состава, необходимого для обеспечения сменяемости членов экипажей, составит 1800 человек к исходу первых шести месяцев боевых действий. Взять этих людей американцам негде.

Последним резервом Командования морских перевозок являются суда, находящиеся в частной собственности, но попадающие под так называемую Программу морской безопасности (Maritime Security Program). Это суда частных судовладельцев, которые в обмен на финансовую помощь со стороны правительства США дали обязательство немедленно предоставить свои суда в распоряжение американских властей в случае войны или других чрезвычайных обстоятельств. В настоящее время в программе участвуют 60 судов разного класса – ролкеры, контейнеровозы, танкеры.

Таким образом, в идеальном для США варианте немедленно отправиться в путь из американских портов с военными грузами сможет 121 судно. Если повезет и суда обеспечения передового развертывания вернутся в США, то еще 19. Это много, но это в десятки раз меньше, чем нужно. Еще можно учесть разные импровизированные варианты, типа перевозки техники на не приспособленных для этого судах, но это даст эффект на уровне погрешности.

А больше США мобилизовать ничего не могут. Количество торговых судов под национальным флагом в США – всего несколько сотен единиц, существенная часть которых к военному применению непригодна, и за вычетом тех 60 единиц, которые уже участвуют в Программе морской безопасности, «подгребать» там особо нечего.

Военные требуют денег

10 апреля 2018 года в сенатском комитете по делам вооруженных сил состоялись слушания, касающиеся Транспортного командования ВС США. Выступивший на них тогдашний глава Транспортного командования генерал ВВС Дарррен МакДью заявил следующее: для большой войны на земле США не имеют достаточного тоннажа для переброски войск. При этом имеющиеся в резерве суда – старые, и полагаться на них нельзя. Для того чтобы экстренно уйти хотя бы от зависимости от совсем старых судов с паротурбинными главными энергоустановками, нужно, чтобы Конгресс выделил деньги на покупку 24 судов. В целях экономии можно взять бывшие в употреблении суда, которые обойдутся в разы дешевле новых.

Нужно отметить, что это традиционный способ, которым США пополняют флот транспортных судов, и он за многие десятки лет полностью себя оправдал. Американцы отслеживают существующие в мире быстроходные суда, которые потенциально могут им пригодиться, и при случае их скупают. Так, например, ими был куплен бывший «Владимир Васляев» – ролкер-контейнеровоз советской постройки, который после серьезной перестройки был введен в строй и сейчас несет службу в Командовании морских перевозок под именем «Рой М. Уит» (LCPL Roy M. Wheat).

Впрочем, все, чего удалось добиться военным на этот раз, так это то, что в законе «О национальной обороне – 2018» была прописана необходимость покупки только двух бывших в употреблении судов. Но и этого Командование морских перевозок в итоге не увидело, деньги выделены не были, а в аналогичном законе 2019 года вообще общими фразами была указана лишь необходимость «обновить» транспортный флот. Добиться в таких условиях денег на транспортные суда будет весьма трудно.

Первые в 2019 году, мартовские слушания в сенатском комитете по делам вооруженных сил подтвердили это. Новый глава Транспортного командования Пентагона четырехзвездный генерал Стив Лайонс не просил денег на новые суда, их ему и не дали. «Нет», правда, Конгресс тоже не сказал, но так было и раньше.

Единственным «лучом света в темном царстве» американской военно-морской логистики стал указ Дональда Трампа о том, что ветераны Военно-морских сил и Береговой охраны США смогут устраиваться на торговые суда, имея в качестве подтверждения своей квалификации только военные документы. Ранее это было невозможно. Эта программа, получившая название «Military to Mariner» («Из военных в моряки»), должна, по идее, отчасти закрыть дефицит кадров на торговых судах, которые могут использоваться для снабжения американских войск в военное время.

Как говорят американские эксперты, занимающиеся вопросами военно-морской логистики, это решение опоздало где-то лет на 30. По приобретению же судов, которые могут быть использованы для снабжения воюющей армии, решения нет.

Таким образом, мы прямо сейчас одновременно имеем и невозможность для США перебросить крупные силы в Европу, и невозможность их там снабжать, и отсутствие денег на новые суда, которые могли бы все это делать. И, что самое главное, американцы не могут увеличить количество этих судов скрытно – даже сам факт выделения Конгрессом денег на закупку значимого их количества (сотни единиц) уже будет характерным признаком того, что США не только планируют большую сухопутную войну, но и того, что они сами хотят в ней поучаствовать. Причем проявится этот признак заблаговременно.

Впрочем, и это еще не все.

Обеспечить безопасность

Как показывает опыт Второй мировой войны, мало иметь транспортные суда – надо еще иметь возможность защитить их на переходе морем. Мощь противолодочной и противовоздушной обороны США и НАТО очень велика. Но в ходе уже идущих боевых действий она будет падать, и нельзя гарантировать, что какое-то количество российских подлодок (или субмарин других враждебных США стран) не окажется на океанских коммуникациях в Атлантике, пусть и не сразу. И если атака авианосного соединения для одной или двух подлодок похожа на ненаучную фантастику, то «поймать» войсковой транспорт и потопить – относительно просто.

Во время Второй мировой ответом на это стала тактика конвоев. Но, как недавно выяснилось, сегодня у ВМС США совсем другие взгляды.

В конце 2018 года уже упоминавшийся Марк Базби в интервью корреспонденту Defense News заявил буквально следующее: «ВМС достаточно откровенно сообщили Командованию морских перевозок и мне лично, что у них, видимо, не хватит кораблей, чтобы снабдить нас эскортом. Вы остаетесь сами по себе. Двигайтесь быстро и сохраняйте тишину».

Проблема, однако, в том, что коммуникационное оборудование, установленное на судах Командования морских перевозок, посылает различные сигналы и данные в командные центры на территории США в автоматическом режиме. Чтобы «сохранять тишину», экипажам танкеров и транспортов придется буквально отключить все, что есть на борту, оставив только навигационную РЛС для имитации сигнатуры торгового судна. Но это существенно осложнит для экипажей несение службы.

Эта информация вызвала не то чтобы скандал, но определенный ропот в американской околовоенной прессе в конце 2018 года. Очевидно, что сегодня, попавшись хоть боевому кораблю, хоть подлодке, хоть самолету, вооруженному противокорабельными ракетами, такое судно будет обречено. Некоторые суда Командования морских перевозок, конечно, оснащены зенитными артустановками «Вулкан-Фаланкс», но большинство абсолютно безоружны.

В теории у США есть европейские союзники по НАТО с авианосцами и большим количеством фрегатов, и они могли бы выделить эскортные силы для конвоев, но есть огромные сомнения в том, что сегодня страны, даже входящие в этот военно-политический блок, согласятся воевать в Европе по первому же по приказу американцев. Как минимум их руководство хорошо об этом подумает.

В настоящее время в рамках программы FFG(X) ВМС США осуществляют процесс выбора для себя фрегата УРО будущего. Когда этот выбор будет сделан, американцы, видимо, начнут обзаводиться эскортными силами, или чем-то, что на них похоже. Но до этого пройдет еще много лет, да и потребный для воинских перевозок тоннаж наличие эскорта все же не увеличит. До момента же поступления в боевой состав флота новых фрегатов, ВМС США будут иметь силы только для ведения боевых действий, но не для охраны тылов и морских линий коммуникаций.

На грани самоубийства

При этом стоит учитывать и географический фактор. Раз США не в состоянии задействовать для агрессии против РФ те страны, которые покупают в РФ энергоносители, им придется осуществлять развертывание на территориях полностью им подконтрольных восточноевропейских стран, то есть тех, где степень влияния США позволит подтолкнуть местные общества к де-факто суициду. В качестве таких стран можно упомянуть Украину, Польшу и страны Балтии.

Но против США в данном случае будет работать география – для них не существует способа хоть как-то скрыть не только сам факт переброски войск, но и их численность, а после начала боевых действий, когда страны – покупатели российского газа могут блокировать для США возможность использования своей территории (как Турция в 2003 году во время вторжения в Ирак), им придется доставлять войска морем напрямую на ТВД. То есть по Черному морю на Украину и по Балтийскому в Польшу. Наивно думать, что кто-то даст им это сделать в нужных объемах.

Во время войны в Персидском заливе, в 1991 году, Вашингтон и Лондон вместе использовали в перевозках более 70 судов. Только одни США задействовали в работе на этих судах более 2200 моряков. И даже в этом случае переброска всех необходимых войск и материально-технических средств для них заняла многие месяцы. Вряд ли в разы более многочисленная группировка, необходимая для войны с Россией, может быть достаточно быстро переброшена на 121 судне.

Какой из этого всего можно сделать вывод? А простой – нападение на Россию по суше с Запада невозможно технически. Даже если наши враги захотят это сделать, то вряд ли смогут без помощи Армии США, а она не имеет логистической возможности оказаться в Европе в нужных количествах и получать снабжение. И неизвестно, когда это положение дел изменится.

Вы скажете, что нападение может быть не с запада, а с другого направления – например, с восточного, где у нас находится Китай, обладающий мощной армией. По мнению автора, это на сегодня тоже вряд ли осуществимо. Причин тому несколько.

Во-первых, Китай является получателем российской военной продукции, которую ему больше негде взять. Пример последней сделки по поставке в Китай Су-35 весьма показателен.

Во-вторых, Китай является получателем российских технологий, которые ему больше никто не передаст. Пример недавней сделки по предоставлению Китаю технологий изготовления лопаток для газовых турбин показателен не менее, чем продажа Су-35. Есть и другие причины, список очень длинный.

Но самое главное – в случае войны с Россией Китаю достанутся только огромные потери, а все выгоды получат США, для которых эта война будет означать аннигиляцию двух самых главных оппонентов в мире: экономического конкурента Китая и почти сакрального, ненавидимого на иррациональном уровне врага – России. Нет никаких оснований считать, что китайцы этого не понимают, а значит, возможность войны с Китаем пока стоит исключить, какой бы она ни представлялась – сухопутной, морской или любой другой.

Таким образом, большой сухопутной войны, в которой России пришлось бы задействовать большие массы сухопутных войск, причем не по своему выбору, а как результат атаки какого-то противника, в ближайшее по историческим меркам время не будет. Не будет потому, что ее или невозможно организовать, что верно для США и Запада, или она пока невозможна по политическим или иным причинам, как в случае с Китаем.

Все вышеперечисленное не значит, конечно же, что у наших Сухопутных войск не будет работы. Но это означает то, что эта работа будет носить совсем другой характер, нежели отражение полномасштабного нападения на нашу страну. Куда более вероятны ограниченные, локальные конфликты на различных направлениях – западном, восточном или южном, либо в удаленных районах (например, Сирия).

При этом надо понимать, что, как правило, России придется применять для отражения ударов противника подразделения всех видов Вооруженных сил, а не только Сухопутные войска, и в некоторых случаях, например, на Курильской гряде, армейские части будут совсем не главной силой с нашей стороны. И к этому тоже стоит быть готовыми.

Нельзя исключать применение Россией армии наступательно против каких-то сопредельных стран, как это имело место в 2008 году в Грузии. Нельзя исключать ограниченных по масштабам экспедиционных операций в Средней Азии, в основном против террористов из Афганистана и их местных пособников. Но никакой большой войны, где нам пришлось бы драться пехотой и танками до последнего патрона пока что не предвидится.

Враг идёт с моря

Впрочем, все вышесказанное совершенно не означает, что Россия находится в безопасности. Наоборот, стоит признать, что военная угроза для России сохраняется, а то и даже возрастает. Вот только все страны, с которыми у нас по-настоящему враждебные отношения и которые имеют боеспособные и эффективные вооруженные силы, не имеют с нами общих сухопутных границ. Ни США, ни Великобритания не имеют.

Не имеет с нами наземной границы имеющая к нам территориальные претензии Япония. Не имеет ее непонятно то ли дружественная, то ли враждебная Турция. Польша граничит, но только с анклавом, который России самостоятельно не удержать без удержания морских коммуникаций или втягивания в войну третьих стран, да еще и участвующих в НАТО. Украину можно не считать.

И вот здесь мы приходим к простому выводу: если нападение на Россию по суше для США и союзников технически нереализуемо, то нападение с моря – реализуемо вполне. Не будем сейчас обсуждать то, пойдут ли США на такой риск – намерения меняются очень быстро и иногда непредсказуемо. А вот то, что возможности такого нападения у США есть – однозначный факт. И их огромное превосходство в силах над нашими флотами и авиацией – тоже факт.

И то, что то же самое Командование морских перевозок не имеет никаких проблем с тем, чтобы обеспечить развернутые в океане силы ВМС всем необходимым, – факт, и регулярно проходящие учения ВМС США это хорошо демонстрируют. Более того, если корабли для перевозок военного имущества американцы купить пока не могут, то для флота строится серия новых танкеров снабжения типа «Джон Льюис», а ближайший четырехлетний кораблестроительный план на 2019–2023 годы предусматривает постройку шести таких судов.

Да и в конце концов не только у США есть боеспособные военно-морские силы. Есть они и у упомянутых выше союзников США – у Великобритании и Японии…

А еще мы воюем на географически изолированном от России ТВД, в Сирии, и наша группировка снабжается только по морю. Достаточно сильная военно-морская группировка ВМС США или Великобритании вполне может перерезать эту артерию. И ответить России без адекватного военно-морского флота просто нечем.

Учения ВМФ РФ в Средиземном море, проведенные в 2018 году, показали, что пока для России реально собрать боеспособную корабельную ударную группу, которая сделает такую блокаду невозможной. Но, во-первых, в настоящее время такая группа может быть сформирована только за счет оголения флотов, а во-вторых, ключевое слово – «пока». Скорость, с которой наши корабли выходят из ремонта, существенно меньше той, с которой они в этот ремонт попадают, и перспективы сохранения имеющейся численности боевых кораблей сегодня весьма туманны.

Все вышеперечисленное требует от нас правильной расстановки приоритетов при финансировании военного строительства. Скажем прямо – любой перекос в финансировании в пользу Сухопутных войск и в ущерб Воздушно-космическим силам и Военно-морскому флоту будет крайне опасен для обороноспособности страны.

К сожалению, огромные вложения в военно-морское строительство в России в 2009–2018 годах дали, прямо скажем, противоречивые результаты. И неудивительно, что в новой Госпрограмме вооружений (ГПВ-2027) больше нет перекоса в финансировании ВМФ, как это имело место ранее. Тем не менее стоит отделить порочную идею от порочной организации ее исполнения. То, как были освоены деньги, вкладываемые в развитие ВМФ во время исполнения текущей ГПВ, это, безусловно, неприемлемо.

Но и речь тогда нужно вести о том, чтобы навести порядок в расходовании средств на Военно-морской флот; о том, чтобы исключить волюнтаризм в кораблестроительной политике, о том, чтобы создание важнейших для функционирования кораблей подсистем и систем оружия (от противоминных комплексов до торпед) шло на основе четкой доктрины их будущего боевого применения и отталкиваясь от уже проведенных научно-исследовательских работ, подтверждающих реалистичность их создания.

Сейчас это не так.

Будущая госпрограмма вооружений должна учитывать реальные военные вызовы. Полномасштабного нападения на Россию на земле среди них нет. А с моря – есть, хоть вероятность такого нападения и мала. И «Сирийский экспресс» в этом списке тоже есть. А в будущем, возможно, и ливийский, и венесуэльский.

При этом не стоит безмерно уповать на ядерное сдерживание – противник вполне может нащупать грань, не переступая которую он не вызовет перерастания конфликта в ядерный. В конце концов, и примеры нападения неядерных стран на ядерные, и примеры атак одной ядерной страны другой в истории есть.

Настало время принимать решение о выделении денег, ориентируясь на тщательный и профессионально выполненный анализ угроз для страны, и осознанную, продуманную стратегию. А для этого стоит отталкиваться от правильных предпосылок и трезво оценивать обстановку.

/Александр Тимохин, nvo.ng.ru/