Рассказываем, как создатель основной винтовки пехоты США во Второй Мировой войне прошел непростой путь от уборщика до великого оружейника
Случаи, когда человек за свою жизнь изобрел только лишь одну модель оружия, ставшую знаменитой, встречаются довольно часто. Реже – когда человек всю жизнь посвятил созданию фактически одного оружия. Для Джона Гаранда таким смыслом жизни стала его винтовка.
Полуавтоматическая, калибр .30. Винтовка Гаранда или просто M1 Garand. Как это часто бывает, оружие заслонило человека – Джон Гаранд остался в тени своего главного творения.
Между тем, создатель основной винтовки пехоты США во Второй Мировой войне не был даже американцем по рождению. Жан Гаранд родился на канадской ферме, а в США попал в возрасте 11 лет, когда его отец в поисках работы переехал в Коннектикут. Как несложно догадаться, получить формальное образование, тем более высшее, в начале XX века сыну рабочего-эмигранта было не просто.
Английский язык Жан/Джон освоил, подметая полы на текстильной фабрике, и там же получил свою первую профессию машиниста. Впрочем, на этом он не остановился, сменив несколько фирм по производству станочных инструментов и оборудования, причем из мастера быстро вырос до проектировщика станков. Этот опыт сильно пригодился ему впоследствии.
Но пока на дворе был 1916 год, США еще только собирались вступить в Первую Мировую войну и молодой Джон Гаранд решил, что вполне может соединить два своих увлечения – механику… и стрельбу из винтовки. К этому моменту армия США с большим неудовольствием обнаружила, что у их будущих союзников по Антанте есть удачный ручной пулемет – к слову, конструкции бывшего американского офицера Льюиса – а вот у них самих в хозяйстве такого полезного предмета не наблюдается.
Гаранд вместе с еще одним конструктором, Джоном Кьюишем, разработал свой проект ручного пулемета. В июле 1918 года они показали свой образец Хадсону Максиму (брату Хайрема Максима, изобретателя всем известного пулемета). Тот рекомендовал их Военно-морскому совету, в состав которого сам входил. Совет, в свою очередь, послал двух конструкторов в колледж Армии, те – в Департамент Вооружений… и там, наконец, им отказали.
В итоге Джона Гаранда «пристроили» в Национальное Бюро стандартов, где он получал 35 долларов в неделю и мог пользоваться оборудованием механического цеха для доработки своего проекта.
Но… пока его проект воплощали в металле, война закончилась.
Тем не менее, военные США решили не расставаться с перспективным конструктором. Во-первых, им очень не понравилась ситуация «у нас война, а мы не готовы». Во-вторых, имелась одна больная тема. В начале XX века мексиканский генерал Мануэль Мондрагон разработал одну из первых в мире самозарядных винтовок.
Разумеется, мексиканской промышленности такое чудо техники было совершенно «не по зубам» и винтовка производилась в Швейцарии на фирме SIG, откуда закупалась по мере наличия денег в полупустой мексиканской казне. Более того, когда после прибытия первых винтовок обнаружилось, что они, мягко говоря, плохо работают с боеприпасами низкого качества (о чем честно предупреждали швейцарцы) разочарованные мексиканцы отказались от дальнейших закупок, забрав лишь 1000 уже оплаченных винтовок. Оставшиеся 3000 штук фирма SIG уже после начала Первой Мировой продала в Германию, где в тот момент были рады любой стрелялке.
Тем не менее мысль о том, что у южных соседей есть игрушки, которых нет у них, сильно портила американским генералам настроение. Но начатые еще до войны испытания самозарядных винтовок различных конструкций, как своих, так и зарубежных конструкторов, никакого существенного результата не дали. Поэтому Департамент Вооружений решил взять дело в свои руки – задачей нового инженера спрингфилдского арсенала Джона Гаранда стала разработка самозарядной винтовки.
Этой истории мы посвятим отдельный рассказ, пока же можно просто заметить, что простой она не была. Не только из-за связанных с разработкой конструктивных и технологических сложностей, но и по причине требований заказчика, не отличавшихся постоянством. Курировавший разработку комитет, как тому и положено, состоял из представителей различных родов войск – пехоты, танкистов, кавалерии – и, разумеется, у каждого представителя было свое особое видение, какое оружие нужно ему.
Кроме того, первоначальные требования от 1921 года предписывали разрабатывать новую винтовку под стандартный армейский патрон .30-06. Затем военных привлек патрон .276 Pedersen, выглядящий более перспективным для самозарядного и автоматического оружия. Гаранд предоставил образцы под него.
Но тут началась Великая Депрессия, и начальник штаба армии Дуглас Макартур, прикинув количество имевшихся на складах старых патронов и примерную стоимость перехода на новые, запретил даже думать в сторону чего-то не похожего на .30-06. Наконец, в 1933 году вариант винтовки Гаранда был одобрен и принят на вооружение. Теперь осталось всего полдела – наладить её производство.
Параллельно с совершенствованием и лечением «детских болезней» винтовки, Гаранд занялся налаживанием её выпуска. В начале спрингфилдский арсенал с трудом выпускал 10 винтовок в день. В дальнейшем эти цифры постоянно росли, и в итоге большая часть из 5,4 млн выпущенных М1 была изготовлена именно в Спрингфилде. Как сказал однажды сам Гаранд: «создание инструментов, приспособлений и станков для производства Гаранда было равно созданию еще одной винтовки«.
Сами американцы до сих пор часто спорят, могла ли американская армия получить к началу Второй Мировой войны лучшее оружие, чем Гаранд? Точного ответа на этот вопрос, разумеется, нет. Зато фактом остается, что во Второй Мировой армия США получила миллионы достаточно надежных самозарядных винтовок. И в этом заслугу Джона Гаранда трудно переоценить.
/Андрей Уланов, kalashnikov.media/
