Торпедное оружие ВМС КНР покрыто туманом секретности, официальная и относительно точная информация есть только по старым и экспортным образцам. Вместе с тем имеется определенное количество достоверной информации, включая фотографии, позволяющей понять логику развития торпедного оружия ВМС КНР, изменение взглядов на его облик и тактику применения и, в ряде случаев, практическую реализацию этого в рамках НИОКР.
Начало
Молодой китайский флот оказался в числе первых, кто активно начал освоение в конце XIX века нового вида морского оружия. Бэйянский флот Китая был одним из первых обладателей миноносцев (полтора десятка единиц), а Японо-китайская война – первым конфликтом, в котором торпеды использовались массово, причем первыми были именно китайцы.
В сражение при реке Ялу 17 сентября 1894 года китайские корабли вступили, имея заряженные торпедные аппараты и приготовленные к ним запасные торпеды. В ходе боя китайские моряки активно применяли торпеды, но из-за слишком больших дистанций залпа успеха не добились. Японцы сделали выводы: в последующем их миноносцы торпеды применяли с «пистолетных» дистанций, и весьма успешно.
С образованием КНР интерес к торпедному оружию обозначился вновь. Москва тогда рассматривала Пекин как ближайшего и самого доверенного союзника, поэтому были начаты поставки современных торпед (в частности, с 1952 года – торпеды 53-38, а с 1956-го – ее модернизированной версии 53-51), а также оказана помощь в масштабной модернизации промышленности КНР и подготовке китайских специалистов. При этом Китай был единственным союзником СССР, чьи специалисты проходили подготовку в Вузах по общим с советскими гражданами программам (в нашем случае на спецфакультете морского подводного оружия Ленинградского кораблестроительного института – ЛКИ).
В августе 1958 года СССР посетила высокопоставленная военная делегация из КНР, было подписано соглашение по перспективным военным программам, частью которого была передача документации и развертывание серийного производства в КНР трех новых типов торпед: самонаводящейся противокорабельной САЭТ-50, реактивной авиаторпеды РАТ-52 и кислородной бесследной торпеды 53-56. Первые образцы торпед по советской документации были выпущены в начале 1960 года, но разрыв отношений между странами (с 28 июля по 1 сентября 1960 года СССР вывез всех своих советников) резко затормозил работы.
Первые шаги
Последствия разрыва отношений с СССР усугублялись внутриполитическими потрясениями 60-х годов в самом Китае. Для консолидации усилий по наиболее приоритетным направлениям развития торпедного оружия головной организацией был назначен 705-й НИИ, ставший центром разработок морского подводного оружия (МПО) в КНР.
С учетом ограниченных ресурсов, руководитель комитета по науке и технике КНР маршал Не Жунчжэнь в 1962 году приказал сосредоточить все ресурсы на создании «двух лодок и торпеды» (две лодки – это торпедный катер и подводная лодка, а торпеда – тяжелая торпеда калибра 533 мм для них). Таким образом был жестко поставлен вопрос создания в кратчайшие сроки массовой торпеды для оснащения новых кораблей и катеров ВМС.
Однако по ряду причин массовое производство и освоение ВМС КНР кислородных торпед было в те годы невозможно. Дополнительным фактором были, вероятно, аварийные ситуации с первыми опытными китайскими кислородными торпедами (советскими 53-56). Единственно возможным вариантом для новой торпеды оставался возврат к парогазовой (окислитель – сжатый воздух) силовой установке (аналогично торпедам 53-38 и 53-51).
Решение это было технически абсолютно обоснованным: такие торпеды стояли на вооружении ВМС ряда стран, включая США, СССР и Великобританию, до начала 80-х годов, да и в СССР в тот же период была разработана своя последняя парогазовая торпеда 53-56В. Большую роль в этих работах сыграли специалисты, подготовленные в СССР в 50-х годах.
Следует отметить, что, несмотря на наличие готовых образцов (53-38 и 53-51), разработка первой китайской торпеды Yu-1 шла весьма непросто, начиная с создания и производства новых для КНР сплавов металлов и заканчивая проблемами с управляемостью торпеды. Несмотря на то что торпеда Yu-1 являлась развитием 53-38 (которая «в девичестве» была итальянской 53F), при внесении значительных изменений в исходную конструкцию старые приборы управления уже не обеспечивали управляемости. Характерно, что в те же годы с этим столкнулись не только китайские специалисты, но и мы в модификации торпеды 53-56В с пассивной системой самонаведения (ССН) 53ВА.
Опыт разработки Yu-1 показал необходимость создания полноценной системы испытаний торпед, в том числе необходимость специализированных полигонов: несмотря на большое количество выстрелов торпед опытной партии в 1965 году, оставались проблемы с надежностью двигателя и точным удержанием глубины хода торпеды.
Повторные госиспытания Yu-1 начались в 1970 году и были завершены в 1971-м. Такой большой разрыв времени (между 1965 и 1970 годами) дает возможность предположить о проведении неких «дополнительных работ» с Yu-1. С большой вероятностью таковыми были попытки установки пассивной ССН (аналогично советской торпеде 53ВА, поставлявшейся ВМС Югославии, с которой Китай в то время имел тесные отношения). Но тогда эту задачу промышленность КНР выполнить не смогла и в серию Yu-1 пошла как прямоидущая.
Несмотря на формально скромные боевые возможности, Yu-1 сыграла огромную роль в подготовке промышленности и специалистов МПО (как в науке, так и на флоте). Судя по фотографиям, ВМС КНР до сих пор эксплуатируют эти торпеды с подводных лодок старых проектов: несмотря на скромные характеристики, Yu-1 является отличным «тренажером» для подготовки и проверки корабельных боевых расчетов (КБР) и экипажей ПЛ (то есть сегодня эта торпеда имеет фактически учебное назначение). Стрельба прямоидущими торпедами без ССН требует высокой точности выработки данных по цели и хорошей подготовки КБР.
Реактивная торпеда Yu-2 – это лицензионная копия советской торпеды РАТ-52 (впервые получена КНР в 1954 году и применялась в боях в Тайваньском проливе). До освоения промышленностью Китая авиационных противокорабельных ракет она наряду с бомбами являлась основным оружием морской авиации КНР.
С началом в КНР программы создания атомных ПЛ в 1965 году был дан старт разработке в 705-м НИИ самонаводящейся противолодочной торпеды Yu-3 (главный конструктор – Донг Лин). В последующем ее получили и надводные корабли. Интересно, что на начальном этапе рассматривалась возможность применения парогазовой силовой установки (на базе Yu-1) со скоростным броском «глухой» от собственных помех торпеды к цели и снижением скорости с включением ССН в заданной точке.
В начале 1966 года в связи с созданием собственной мощной серебряно-цинковой силовой батареи (в КНР имеются весьма значительные запасы серебра) для разработки был принят электрический вариант торпеды. В китайских источниках отмечалось, что «проект Yu-3 сильно пострадал» от культурной революции. Разработка Yu-3 возобновилась в полном объеме в 1967 году после того, как Военный совет ЦЦК КПК в том же году принял «специальное официальное письмо», защищающее идею создания АПЛ и связанные с ней программы от любых политических беспорядков.
Большую роль в создании Yu-3 и последующих торпед сыграло создание глубоководного торпедного полигона в Куньмине (1969).
Первая китайская АПЛ была спущена на воду в 1967 году, а опытная партия Yu-3 была готова в 1971 году, в 1972-м прошла испытания и поступила в серийное производство в 1975 году.
Впрочем, доработка торпеды продолжалась. Так, на первой версии Yu-3 применялась пассивная шумопеленгаторная ССН с механической сканирующей «шторкой», о которой китайские специалисты, вероятно, узнали при учебе в ЛКИ (конструкция была изначально разработана немецкими специалистами в 1944 году для торпеды «Лерхе» и применялась в первых торпедах СЭТ-53М ВМФ СССР).
Модернизированная активно-пассивная ССН с обычной антенной решеткой была первоначально испытана в 1977 году, но до серии доведена только в 1984-м. Обращает внимание значительная статистика выстрелов торпед для их отработки: только «с марта по октябрь 1983 года было испытано 43 торпеды Yu-3».
Смелым (с учетом тяжелой обстановки в промышленности Китая того времени) решением главного конструктора было применение нового легкого сплава для корпуса торпеды. Но только к 1984 году торпеда выполнила все требования ТТЗ и поступила в массовое серийное производство, а в мае 1988 года АПЛ типа «Хань» успешно провела испытательный пуск Yu-3 на максимальную глубину.
С учетом развития ССН торпеда проходила модернизации в 1992, 1997, 2002 годах (в последнем случае кроме новой ССН она получила систему телеуправления «шлангового типа»), было обеспечено поражение ею не только подводных, но и надводных целей.
Торпеда Yu-4 создана на базе советской САЭТ-50, документацию по которой передали КНР в 1958 году, только в 1980-м, что было прямым следствием внутриполитических процессов в КНР и показывало сложность обстановки, в которой находились разработчики МПО.
В начале 60-х освоение САЭТ-50 признано неприоритетным, к разработке вернулись только в конце 60-х, получив первый опыт по Yu-3. С большой вероятностью на Yu-4А была установлена «половина» (канал в одной, горизонтальной, плоскости) ССН Yu-3, что обеспечило наведение только по надводным целям. Первые успешные испытания по надводным целям состоялись только в 1977 году (в этот же период по подводным целям мучительно доводили Yu-3). Параллельно разрабатывавшийся вариант с активно-пассивной ССН был доведен до рабочего состояния только к началу 80-х (аналогично Yu-3 с новой ССН). Окончательно на вооружение Yu-4Б приняли только в 1987 году.
Торпеда Yu-5 стала первой телеуправляемой китайской торпедой. Толчком к ее разработке стали проблемы с морскими испытаниями Yu-3 в начале 70-х годов, одним из способов разрешения которых было телеуправление торпедой. Однако технический уровень промышленности КНР тогда не мог обеспечить доведение торпеды до боеспособного состояния, и Yu-5 стала рассматриваться как экспериментальная – для проверки различных новых технических решений (например, китайской копии американской энергосиловой установки торпеды Mk46). Получилось как в случае с американской торпедой Mk37 – первоначально электрической, но получившей в процессе модернизации энергоустановку Mk46 и телеуправление.
Испытания этого варианта Yu-5 были завершены в 1989 году, а мелкосерийное производство началось в 1990-м. Последняя модернизация торпеды датируется 2000 годом, но фото применения Yu-5 в ходе боевой подготовки ВМС КНР в публичном доступе отсутствуют, так что с большой вероятностью она осталась фактически экспериментальной, поступив на вооружение лишь нескольких опытовых ПЛ.
Западное влияние
В 1978 году китайские рыбаки выловили американскую торпеду Mk46, которая оказала, как и в нашем торпедостроении, огромное влияние на развитие МПО КНР.
Mk46 – это маленькая компактная торпеда, отличавшаяся исключительно высокими ТТХ и техническим уровнем. Особенно интересными были технологии ССН и двигателя на унитарном топливе. После улучшения отношений с Западом в начале 80-х годов Пекин в 1985 году закупил небольшую партию торпед Mk46 Mod.2, но на тот момент данная торпеда и ее ССН уже не являлись новейшими.
Качественный прорыв по ССН торпед ВМС КНР произошел в 1987 году, когда Китай закупил в Италии партию из 40 торпед A-244S и торпедных аппаратов для новых эсминцев типа 051 «Люйда». Несмотря на формально скромные ТТХ, A-244S имела совершенную ССН CIACIO-S, обеспечивавшую хорошую работоспособность даже на очень малых глубинах. По оценке ряда отечественных специалистов, A-244S с ССН CIACIO-S была «первой западной торпедой, на которой эффективно заработал классификатор СГПД».
Наличие задела по двигателю на унитарном топливе и современным ССН стало исходной точкой для разработки первой китайской малогабаритной (калибр 32 см) торпеды Yu-7 (1994).
Открытым вопросом является наличие в КНР «трофейного» образца тяжелой американской торпеды Mk48, информация о чем («находка китайских рыбаков») имеется в ряде публикаций. По мнению автора, эта информация соответствует действительности. Кроме того, китайские специалисты получили подробную информацию по немецкой торпеде SUT и ее системе телеуправления.
«Российский след»
В конце 80-х годов, с нормализацией отношений между Москвой и Пекином, в Китай начались поставки новейших вооружений, включая ПЛ проекта 877ЭКМ, в боекомплект которых входили противолодочные телеуправляемые электрические торпеды ТЭСТ-71МЭ и противокорабельные кислородные 53-65КЭ. Эти ПЛ значительно повысили боеспособность подводных сил КНР, что стало основанием для заказа следующей крупной серии этих ПЛ, но уже с универсальными электрическими торпедами УЭТТ.
В итоге специалисты КНР впервые получили в руки работающие телеуправляемые торпеды и ССН с вертикальным лоцированием кильватерного следа. Вместе с тем с учетом уже полученных западных торпед недоумение у них вызвали устаревшая ССН торпеды и система телеуправления ТЭСТ-71МЭ.
Новейшие советские ССН они получили в составе авиационных противолодочных ракет АПР-3Э, и на начало 90-х годов это были, безусловно, лучшие ССН, которыми располагали ВМС КНР (даже на фоне ССН CIACIO-S торпеды A-244S).
В последующем ВМС КНР получили небольшую партию СЭТ-65КЭ в боекомплекте эсминцев 956Э, но отечественные электрические торпеды интереса на перспективу у китайцев не вызвали. Контракты по ним закончились в конце нулевых годов с поставкой торпед УЭТТ (боекомплект ПЛ проекта 636). Зато огромный интерес вызвали новые разработки советских и российских специалистов по тепловым двигателям торпед и их системам управления.
В 1994 году Китайская судостроительная торговая компания (КСТК) и ГК «Росвооружение» заключили контакт на разработку для КНР энергодвижительного модуля с системой управления и телеуправления 211ТТ1. В рамках контракта, который был исполнен в короткие сроки и с высочайшим качеством, были разработаны и поставлены заказчику:
- ЭСУ с аксиально-поршневым двигателем ДП2 (325КВт);
- бортовая инерциальная система управления БИНСУ-601 (впервые созданная в РФ для торпед);
- система телеуправления торпедой с шланговой катушкой (впервые в РФ).
С учетом того что китайские специалисты уже получили доступ к новейшим образцам ССН, а наши специалисты тогда не могли предложить ничего нового, работы по ССН торпеды китайцы вели самостоятельно. Примечательно, что для разработки БИНСУ нам была задана торпеда с конструктивной схемой американской Mk48. Особо отметим масштаб работ в КНР, где фактически за год был построен современный торпедный завод!
Сегодня может возникнуть вопрос: а надо ли было продавать новейшие разработки? В данном конкретном случае это было взаимовыгодно для обеих стран. Китай резко, рывком повышал свой научно-технический и военный уровень, а Россия не только сохранила кадры разработчиков, но и смогла выйти на новый уровень торпедных НИОКР. И деньги за китайские контракты 90-х годов сыграли в этом существенную роль.
Кроме того, значительный объем научно-технической информации был получен Китаем по каналам третьих стран. Так, неясно, кто же поставил в КНР суперкавитирующие торпеды ВА-111 «Шквал». Высока вероятность получения Китаем информации по новым тепловым, в том числе турбинным силовым установкам от Казахстана (торпеды «Пеликан», за которыми «читаются» модернизированная 53-65К и новейшая «Тапир» времен СССР).
Новейшие разработки
Прорывом Китая в ведущие разработчики торпед стала программа Yu-6 (главный конструктор – Дон Чунпэн), начатая еще в конце 80-х годов, вероятно, на базе «трофейной» американской Mk48. Но самостоятельно освоить новинку Китаю было не под силу, была нужна мощная научная и экспериментальная подпитка, которой и стали контакты КНР и РФ в 90-е годы.
В итоге программа Yu-6 была возобновлена в 1995 году с задачей на базе российской торпеды (энергодвижительного модуля) 211ТТ1 создать собственную качественно новую торпеду, выводящую ВМС КНР на уровень ведущих стран мира. Но для этого промышленности КНР пришлось совершить огромный скачок:
- освоить новые сплавы (с учетом вопросов коррозии это весьма длительный и сложный процесс);
- самостоятельно создать новую ССН на уровне современных требований;
- разработать акустически прозрачную резину для обтекателя ССН (при этом можно судить по ряду фотографий, что ранее ВМС НОАК испытывали серьезные проблемы, связанные с такой резиной);
- создать новые (в том числе графитовые) материалы для двигателя торпеды;
- выполнить комплекс НИОКР по снижению шума торпед.
Фраза китайских СМИ: «Ван Гочжи отвечал за снижение шума, и его успешные исследования в этой области принесли ему Китайскую национальную премию в области научно-технического прогресса в 1998 году», – свидетельство большого внимания руководства КНР к проблеме уменьшения шумности торпед.
Результаты работ китайских специалистов по снижению шума торпед и применения малошумных систем их стрельбы ставят вопрос о существенно более низком уровне шумности новых субмарин ВМС НОАК, чем это принято считать. С большой вероятностью последние их корпуса вышли на уровень как минимум нашего 3-го поколения середины 80-х годов.
Создание к 2004 году торпеды Yu-6 стало безусловным успехом китайских разработчиков и вывело их на уровень самых современных требований к этому оружию. При этом часто указываемая для Yu-6 скорость «более 65 узлов» фактически существенно меньше (около 55–60 узлов), а указанное значение, возможно, относится к другой тепловой торпеде, имеющей турбинную энергоустановку.
Данные по последующим китайским тяжелым торпедам Yu-8 (2006), Yu-9 (2012) и Yu-10 (2014) разнятся и не имеют достоверной привязки к конкретным образцам. Вместе с тем имеется достоверная информация о создании электрической малошумной торпеды (внешне близка к торпедам «Блэк шарк» и F21). Впервые новая торпеда «попала в кадр» при посещении председателем КНР Си Цзиньпином атомной ПЛ в 2018 году. Очевидно, эта же торпеда выловлена вьетнамским рыбаком в конце 2018 года. При этом в китайских СМИ упоминалось что «электрическая торпеда поступила в эксплуатацию в 2012 году», а также указывалось о внедрении оптоволоконного телеуправления в торпеды с 2010 года.
Можно предположить, что Yu-8 с учетом года ее создания (2006) является турбинной, скоростной версией торпеды Yu-6, Yu-9 – электрической торпедой, а Yu-10 – глубокой модернизацией Yu-6.
Представляет значительный интерес новая китайская малогабаритная торпеда Yu-11 (2015). Подробная информация о ней отсутствует (кроме сведений об «увеличении мощности двигателя, глубины хода и длины изделия»), но публикации в специальной литературе по тематике антиторпед КНР с высокой вероятностью позволяют предполагать о наличии у нее режима антиторпеды (китайский «Пакет»).
Вот что указывалось в одной из публикаций за 2012 год по американской антиторпеде: «ATT («Трипвайр». – М.К.) в настоящее время находится в стадии демонстрации, разработка затруднена… проблема в том, что динамика наведения для нее является трудной для решения задачи… малый калибр дает малый заряд, эффективность которого спорна».
А вот уже мнение о российских антиторпедах: «Технические характеристики калибра 324 мм дают хорошее разрушительное воздействие, самонаведение и управление для того, чтобы обеспечить надежно разрушение (торпеды. – М.К.)». С высокой вероятностью, это писалось китайскими специалистами, непосредственно занимавшимися НИОКР по тематике антиторпед.
Отдельный вопрос – работы ВМС КНР по противолодочным ракетам (ПЛР). Информация об этом в СМИ не только фрагментарна, но и просто искажена до уровня того, что «физически не может быть» (например стрельбы с ПЛ неуправляемой ПЛР, о чем указывалось в ряде СМИ). Поэтому информцию здесь целесообразно систематизировать с точки зрения технически реального здравого смысла.
Очевидно, что работы по ПЛР в Китае начаты с простого «повторения» американского комплекса ASROC с неуправляемой ПЛР (для надводных кораблей). Причем все ограничения этого китайскими специалистами, очевидно, осознавались, и параллельно шли работы по управляемой баллистической ПЛУР с инерциальной системой управления (испытания ее с ПЛ начаты примерно в середине нулевых).
Для оснащения надводных кораблей с новыми гидроакустическими комплексами (ГАК) и наклонными пусковыми установками (фрегаты проекта 054 и корветы проекта 056) были созданы ПЛУР на базе крылатых ракет, унифицированные по ПУ с ПКР. Данное решение, к сожалению, было упущено отечественными разработчиками, у которых новый серийный проект корвета оказался без ПЛУР. В итоге баллистическая ПЛУР была принята для кораблей с новыми установками вертикального пуска, а ПЛУР на базе крылатой ракеты – для береговых ПКРК (целеуказание – от кораблей или авиации).
Выводы
ВМС КНР уделяют очень большое внимание развитию скоростного МПО. Ведутся НИОКР по суперкавитации, причем в области наиболее интересной для практического применения – в малых калибрах.
Здесь уместно поднять вопрос «заимствований» китайскими специалистами чужих разработок и уровня их собственных. Вопрос этот очень неоднозначный в силу как активного сбора любой научно-технической информации по тематике китайскими специалистами, так и не всегда объективного, но часто болезненного отношения к этому копированию у наших специалистов.
При этом китайский подход часто не понимается. А ведь они не столько копируют, сколько внимательно изучают, и в процессе этого не боятся даже повторить ошибки разработчика, действуя по принципу «прежде чем исправлять, нужно понять логику». У нас же, наоборот, часто присутствует стремление улучшить чужую разработку, даже не понимая ее. Наглядный пример – копирование американской торпеды Mk46 (их вылавливали советские и китайские рыбаки).
В далеком 1966 году у нас, не разобравшись, исправили «ошибку» американских разработчиков, у которых компенсация крена торпеды была заведена на верхний и нижний вертикальные рули (а это дополнительные ошибки по курсу торпеды).
Наши специалисты развернули американскую схему на 90 градусов и получили «нокаут» на последующие четверть века в сфере разработки малогабаритных торпед, ибо при входе в воду они испытывают сильнейший опрокидывающий момент от «секущего» воздействия потока на нижний руль, вплоть до потери стартовой системы координат и ориентации торпеды (а на Mk46 нижний руль демпфировал это возмущение!). При этом тематика приборов управления торпед была передана в Киевский завод автоматики, относившийся к другому главку Минсудпрома нежели торпедные предприятия, и разбираться с этой проблемой пришлось уже в конце нулевых на «Пакете». И это стало одной из проблем, существенно задержавших создание комплекса.
Излишне говорить что в Китае такой ошибки не допустили. Там просто копировали, но, разобравшись, решительно и быстро внедряли свои разработки. Здесь и решение по установке своей ССН на Yu-6 (при активном использовании нашего задела по энергодвижительному модулю и системе управления от 211ТТ1), и принципиальное и жесткое решение по поставке 211ТТ1 именно со шланговым телеуправлением (в каталогах и проспектах «Росвооружения» торпеда ТТ1 была с буксируемой катушкой).
В итоге получилось так, что ТТХ системы телеуправления китайского аналога нашего «Физика» кратно превосходят то, что имеем мы сами на УГСТ – за счет высокой надежности шлангового телеуправления, малых ограничений по скорости и маневру носителя и возможности залповой стрельбы торпедами с телеуправлением, в том числе на малых глубинах. Китайские специалисты потребовали это от наших четверть века назад и получили, а мы для себя это же повторить не можем до сих пор…
Сегодня в боекомплекте новых ПЛ китайских ВМС имеются как тепловые, так и электрические торпеды с высокими ТТХ и пониженной шумностью (Yu-6, Yu-9, Yu-10). В боекомплекте ПЛ старых проектов сохраняются старые Yu-3, но они модернизированы с заменой ССН и установкой системы телеуправления. Устаревшие прямоидущие парогазовые торпеды Yu-1 используются для тренировки экипажей и КБР.
На вооружении надводных кораблей стоят торпеды калибра 320 мм Yu-7 и новые Yu-11, причем анализ публикаций по тематике позволяет предположить факт проведения НИОКР по тематике антиторпед с реализацией их результатов в Yu-11.
Работы по созданию торпед с самого начала (с 1960-х годов) велись в КНР системно, при широкой поддержке и контроле со стороны руководства страны, с проведением большого объема исследований и экспериментальных работ и набором большой статистики испытаний торпед в море. В итоге созданы торпеды, соответствующие лучшим мировым образцам.
/Максим Климов, капитан 3 ранга запаса, nvo.ng.ru/
