Российским СЯС необходима дублирующая система «Периметр»

В российской ядерной триаде должна качественно усилиться мобильная компонента

В настоящее время СЯС РФ соответствуют стоящим перед ними задачам. Однако уже в ближайшей перспективе положение может измениться. В новых условиях наши СЯС для сохранения ядерного паритета будут нуждаться в серьезной технической и организационной модернизации с включением в их состав качественно новых компонент.

После рассмотрения целесообразной структуры ВС РФ в целом («Как воевать с многоликим врагом») имеет смысл перейти к анализу облика видов ВС и родов войск, а также отдельных функциональных компонент наших ВС. Целесообразно начать со Стратегических сил сдерживания. Эта функциональная компонента в современных условиях – ключевой фактор обеспечения военной безопасности нашей страны.

Пример Северной Кореи, заставившей США сесть за стол переговоров и прекратить военные провокации, на фоне Югославии, Ливии, Ирака и других стран, подвергшихся немотивированной агрессии со стороны Запада, развязавшего только за первые 15 лет XXI века пять войн и вооруженных конфликтов традиционного типа, не считая множества гибридных различного масштаба, в частности известных как «цветные революции», демонстрирует тот простой факт, что ядерное оружие остается единственным настоящим гарантом обеспечения безопасности любой страны.

Ключевой инструмент сдерживания США (с их союзниками), открыто объявивших Россию своим противником, – наши ядерные силы. А наиглавнейшая компонента – СЯС, поскольку именно они создают угрозу непосредственно территории Соединенных Штатов.

Задачи СЯС фактически сводятся к трем. В мирное время – поддержание высокой боевой готовности к нанесению ядерного удара. В период ведения боевых действий обычным вооружением – обеспечение боевой устойчивости и высокой боеготовности к упреждающему, ответному и ответно-встречному удару по агрессору. И наконец, нанесение ракетно-ядерного удара по территории противника с началом применения ЯО. Как известно, наши СЯС представлены триадой: РВСН, морские СЯС (МСЯС) и стратегическая авиация.

Счет на боеголовки

Основу наших СЯС составляют РВСН, их главное вооружение – МБР. По данным открытых источников, в частности справочника СИПРИ, можно оценить вооружение наших РВСН. В настоящее время они имеют 46 тяжелых Р-36М2 (шахтного базирования, несущих, как считается, по 10 боевых блоков от 500 до 800 кт), 20 УР-100Н УТТХ (каждой из них по зачету СНВ-3 приписывается шесть блоков по 400 кт), 63 ракеты подвижных грунтовых комплексов РТ-2ПМ «Тополь» с боевой частью тротиловым эквивалентом 800 килотонн, 60 РТ-2ПМ2 «Тополь-М» шахтного базирования (1 боеголовка – 800 кт), 18 мобильных РТ-2ПМ2 также с одной боеголовкой 800 килотонн, 90 мобильных и 20 в шахтных ПУ РС-24 «Ярс» по четыре боеголовки эквивалентом 100 килотонн каждая.

Итого: на 317 МБР РВСН насчитывается 1161 боеголовка общим эквивалентом 434,8 мегатонны. Из них 146 ракет (46,1%) в шахтных ПУ имеют 720 боеголовок, что составляет 62 % от общего числа.

То есть большая часть ядерного потенциала РВСН размещена в шахтных ПУ. Если брать суммарную мощность ядерных боеголовок, доля потенциала РВСН, размещенных в шахтных ПУ, возрастает до 75,4 %.

Между тем США проводят комплекс мер по модернизации ядерных сил, в частности боевых блоков (ББ) W76-1/Mk4 баллистических ракет морского базирования «Трайдент-II D5», с целью повышения надежности поражения точечных защищенных объектов. По оценкам западных специалистов, это позволит радикально повысить вероятность поражения российских шахтных ПУ. Так, если объект рассчитан на давление 10 тысяч фунтов на квадратный дюйм, то вероятность его уничтожения повышается с 0,5 до 0,86. А для объектов с защищенностью, характеризуемой в 2000 фунтов на квадратный дюйм, – с 0,83 до 0,99.

На этом основании американские специалисты делают вывод, что США получили возможность уничтожить все российские шахтные установки с расходом 272 таких блоков из 506. При этом имеются еще 384 ББ по 455 килотонн, которые могут быть использованы для поражения заглубленных в скальные породы стратегических объектов или разрушения городов. Отмечая проблемы России с системой противоракетного наблюдения (ПРН), которая после распада СССР не обеспечивает необходимую глубину и надежность контроля ракетных пусков по всем стратегически опасным направлениям, эксперты констатируют, что сложилась крайне опасная ситуация: располагая возможностью успешного контрсилового маневра, «горячие головы» в США могут в критической обстановке решиться на превентивный ядерный удар.

МСЯС РФ, по оценкам СИПРИ, включают шесть ракетных подводных лодок стратегического назначения (РПЛСН) проекта 667БДРМ «Дельфин», три РПЛСН новейшего проекта 995 «Борей» и одна старая РПЛСН проекта 667БДР. На них 16 ракет РСМ-50 (по три боеголовки эквивалентом 50 кт – данные опять же СИПРИ), 96 РСМ-54 «Синева» (согласно тому же источнику несут по четыре боеголовки эквивалентом 100 кт) и 48 РСМ-56 «Булава» (шесть боеголовок по 100 кт). Эти цифры вызывают определенные сомнения хотя бы по той причине, что забрасываемый вес «Булавы» более чем вдвое меньше, чем «Синевы» и в полтора раза, чем старой РСМ-50.

По данным справочника «Стратегическое ядерное вооружение России», тротиловый эквивалент боеголовок РСМ-50 составляет 200 килотонн, а ракета РСМ-54 способна нести до 10 ББ стокилотонного класса. Тем не менее примем за основу официальные данные СИПРИ. Получается: российские МСЯС имеют 160 ракет с 720 боеголовками малой мощности.

Согласно справочнику «Стратегическое ядерное вооружение России» в советский период в море одновременно находилось не более 25 % от общего числа РПЛСН. Если взять такой же показатель для современной России, получается, что одновременно в море находятся две, максимум три подводные лодки с баллистическими ракетами. Остальные несут боевое дежурство в базе. То есть являются стационарными объектами. Правда, с началом военных действий им всем положено покинуть пункты базирования и выйти в море. Однако даже в угрожаемый период около 75 % наших МСЯС будут находиться в базах и если противник решит нанести внезапный «обезоруживающий» удар, РПЛСН будут уничтожены. А США, выходя из Договора по РСМД, рассчитывают именно на это. Значит, из числа МСЯС гарантированно неуязвимыми от «обезоруживающего» удара можно считать 32–48 МБР со 112–288 ББ.

Стратегическая авиация России согласно СИПРИ имеет боеспособных 14 стратегических бомбардировщиков Ту-95МС6 (способных нести по шесть КРВБ), 25 Ту-95МС16 (16 КРВБ) и 11 Ту-160 (12 КРВБ). Всего – 616 КРВБ. Для базирования самолетов СА наша страна располагает, по данным СИПРИ, тремя аэродромами в центральных районах. Одновременно в воздухе с учетом времени полета и числа вылетов на экипаж могут находиться от 20 до 25 % самолетов СА или по два-три Ту-95МС6 и Ту-160, пять-шесть Ту-95МС16. То есть в готовности к применению может находиться 116–150 КРВБ, будучи неуязвимыми от первого «обезоруживающего» удара, остальным грозит почти гарантированное уничтожение.

Таким образом, российские СЯС в настоящее время имеют развернутыми, по данным СИПРИ, 2497 боеголовок (у США – 3700). Из них малоуязвимыми от «обезоруживающего» удара следует признать 669–879 (у США, если считать по аналогичной для наших СЯС методике, – около 1300 единиц, в полтора-два раза больше). Вполне достаточно для нанесения Соединенным Штатам неприемлемого ущерба.

Однако до того как стороны перейдут к применению ЯО, будет достаточно длительный период ведения боевых действий обычными вооружениями и значительная часть мобильных ракетных комплексов РВСН, РПЛСН и самолетов СА может оказаться уничтоженной. В итоге в ответном ударе до территории противника дойдет сотня ББ или чуть больше. А это уже вполне приемлемо для такого агрессора, как США. Ведь американская элита получит неоспоримое мировое господство, опирающееся на ядерный шантаж, одновременно сократив число лишних ртов среди собственного населения и мобилизовав его на войну против России. Поэтому имеющийся ядерный потенциал в его нынешней структуре при существующих положениях о возможных условиях перехода России к применению ЯО, закрепленных в нашей Военной доктрине, не обеспечивает сдерживание в полной мере.

Стоит сделать отступление. Согласно иным данным, основанным на показателях Договора СНВ-3, США и Россия имеют по 1400 развернутых боеголовок на стратегических носителях. Выходит, данные СИПРИ не соответствуют заявленным в Договоре СНВ-3 ограничениям. Но это обусловлено исключительно отличиями принятых методик зачета боеголовок на носителях. В частности, каждый стратегический бомбардировщик в СНВ-3 засчитывался как носитель одной боеголовки вместо реальных 6–20 КРВБ, учитываемых в материалах СИПРИ. Отличалось от приведенного в стокгольмских отчетах и число боеголовок на МБР и БРПЛ. Но число носителей по СИПРИ соответствует СНВ-3: у США – 724, а у России – 542.

Другая проблема связана с боевой устойчивостью системы управления наших СЯС. Ведь чтобы эти силы могли стопроцентно нанести удар по агрессору, мало сохранить боеспособность. Они должны также гарантированно получить команду на применение ЯО. Между тем основу системы управления СЯС составляют стационарные пункты. Они очень хорошо защищены в инженерном отношении. Некоторые находятся внутри горных массивов. Однако, как уже отмечалось, США располагают оружием, способным уничтожать такие ПУ, в том числе в скальных укрытиях. А еще нужны узлы связи для доведения команд до ядерных сил.

Мне возразят: есть «Периметр». Да, но он способен довести команду только до наземных комплексов и самолетов СА. А РПЛСН, находясь в подводном положении, не смогут принять команду на пуск своих БР. Кроме того, ракеты «Периметра» расположены, судя по открытым данным, в шахтных ПУ, а значит, могут сами оказаться уничтоженными в первом же «обезглавливающем» ударе. Так что и система управления не вполне гарантированно может обеспечить нанесение ответного, даже ответно-встречного. В этой связи возникает необходимость модернизации системы управления для повышения боевой устойчивости СЯС.

Помимо угрозы прямой военной агрессии Запада против России, существует и фактор гибридной войны. Более того, он сегодня для нашей страны главный. В такой войне агрессор будет преследовать в числе ключевых цель ликвидации российского ядерного потенциала. Если это ему удастся, никакие усилия новых властей, какие бы позитивные планы в отношении возрождения страны они ни строили, ни к чему не приведут. Оккупация страны, гарантируемая ядерным шантажом (вплоть до локального применения ЯО), будет осуществлена.

Неуловимый дублер

Меры по обеспечению гарантированного ядерного сдерживания в любых условиях уже обсуждались. Напомню важнейшие из них, чтобы на этой основе можно было обосновать изменения в организационной структуре компонент СЯС.

Во-первых, речь шла о создании группировки сил, способных уничтожить США при любых условиях. Это системы оружия, вызывающего разрушительные геофизические процессы на территории Соединенных Штатов. В настоящее время это заявленная нашим президентом торпеда особо большого калибра «Посейдон» с ЯЭУ. Стоит напомнить, что единственным разумным предназначением этой системы может быть доставка боеприпаса особо большой мощности (100 и более мегатонн) к побережью США.

Работой в этом направлении можно считать и создание МБР «Сармат», которая, по информации в Интернете, может иметь моноблочную боевую часть. Создание именно такой МБР также имеет смысл только для доставки к назначенной цели боеприпаса большего калибра.

Потребный состав данной группировки я оцениваю в 40–50 единиц (может быть, чуть больше или меньше, но порядок именно такой). Эти силы частью (МБР «Сармат»), естественно, войдут в состав РВСН, а торпеды «Посейдон» – в ВМФ.

Во-вторых, речь шла о создании и развертывании после выхода США из Договора по РСМД группировки межконтинентальных крылатых ракет наземного мобильного базирования в количестве оценочно 600–800 единиц. Это вооружение целесообразно также включить в состав РВСН.

В-третьих, предлагалось развертывание группировки БЖРК с тяжелыми ракетами. Она тоже должна стать частью РВСН.

В-четвертых, создание БРСД «контрсилового потенциала» с обычной боевой частью для уничтожения БРСД США в Европе и других регионах, где они представляют угрозу для России. Применение таких ракет предполагается в период ведения боевых действий обычным оружием. Тем не менее они также должны войти в состав РВСН.

Таким образом, складывается положение, когда РВСН могут иметь в составе весьма разнообразные системы вооружения и будут вести боевые действия не только с переходом к применению ЯО, но и на доядерном этапе конфликта. При этом РВСН придется решать широкий круг задач обеспечения боевой устойчивости всех своих разнообразных сил и средств, другие задачи боевого и тылового обеспечения. По этой причине есть все основания вернуть РВСН статус вида ВС РФ.

Что касается других компонент СЯС России – МСЯС и стратегической авиации, то здесь, пока стороны соблюдают договоры об ограничении стратегических ядерных вооружений, может идти речь лишь о модернизации имеющегося потенциала с акцентом на повышение точности стрельбы, чтобы уровнять его с американским по этому показателю.

В ВМФ целесообразно повысить интенсивность выходов РПЛСН на патрулирование, доведя коэффициент оперативного напряжения хотя бы до 50 %. Без нарушения договоров об ограничении ядерных вооружений можно увеличивать количество ПУ для КРМБ на надводных кораблях и подводных лодках. Если еще разработать модификацию «Калибра» с дальностью стрельбы 6000–8000 км в ядерном варианте, это качественно повысит возможности нашей ядерной триады по нанесению не только ответно-встречного, но и ответного удара.

Сегодня международные договоры запрещают размещать на кораблях и подводных лодках, не являющихся носителями ядерных БР, иные виды таких вооружений. Однако если США выйдут из соглашений или начнется военный конфликт такого масштаба, при котором договоры потеряют актуальность, необходимо иметь резерв для оперативного наращивания возможностей нашей ядерной триады. Необходимо, чтобы надводные корабли и подлодки, способные применять КРМБ, имели такие ракеты в ядерном варианте в количестве, достаточном, чтобы укомплектовать весь ВМФ. На морских носителях целесообразно создать возможности для развертывания группировки в 300–500 КРМБ в ядерном оснащении. Флоты закрытых МТВД и Каспийская флотилия могут размещать такое вооружение на корветах новейших проектов.

Договорами в области ядерных вооружений не запрещается иметь его в необходимом количестве на складах. Ни одним соглашением в данной сфере не ограничивается и количество КРМБ с ядерной боевой частью. Потому это направление развития наших СЯС вполне законно.

Что касается управления СЯС, то в нем также должна быть качественно усилена мобильная составляющая.

Выражаясь фигурально, существующую систему следует нарастить своеобразным мобильным «Периметром» с более расширенными функциями, чем просто фиксация факта утраты дееспособности КП СЯС стратегического звена и автоматической выдачи на этом основании команды на применение уцелевших СЯС. Задачи такой подсистемы целесообразно ограничить контролем ситуации в части применения противником ядерного вооружения, ретрансляции команд, выданных с основных КП и ПУ, а также выработки команд на применение СЯС и их передачи подчиненным силам в условиях утраты дееспособности «Периметра-1».

Основой дублера могут стать железнодорожные, автомобильные, корабельные и воздушные ПУ и узлы связи. Развертывание «Периметра-2» в сочетании с мерами по повышению боевой устойчивости существующего избавит вероятного противника от желания нанести «обезглавливающий» удар по нашим СЯС и тем самым устранит главную угрозу, проистекающую от развертывания американских БРСД у наших границ.

Констатируем, что в настоящее время СЯС РФ соответствуют стоящим перед ними задачам. Однако уже в ближайшей перспективе положение может измениться, в частности в связи с ожидаемым выходом США из Договора по РСМД, вероятным отказом соблюдать все или часть соглашений об ограничении СНВ, а также начавшейся модернизации американской ядерной триады.

В новых условиях наши СЯС для сохранения ядерного паритета будут нуждаться в серьезной технической и организационной модернизации с включением в их состав качественно новых компонент, которых ранее не имелось. При этом РВСН целесообразно будет вернуть статус вида ВС РФ.

/Константин Сивков, доктор военных наук, vpk-news.ru/