Военно-морской флот России: морская пехота

Эта статья посвящается современному состоянию морской пехоты России. Честно говоря, автор долго раздумывал, стоит ли за нее браться, потому что, увы, не изучал сколько-то всерьез развитие этого рода войск отечественных ВМФ. Тем не менее, рассматривая состояние российского военно-морского флота совершенно невозможно упускать из виду столь важную его составляющую, которой является наша морская пехота.

Мы не будем детально рассматривать историю возникновения этого рода войск в нашем Отечестве, отметим только, что морская пехота в том или ином виде периодически то создавалась, то упразднялась обратно. На постоянных началах ее ввел Петр I – сегодня существуют полярные точки зрения на роль этого государя в российской истории, однако же насчет полезности организации морпехов в качестве отдельного рода войск двояких мнений быть не может. Для «прорубания окна в Европу» путем завоевания выходов к Балтийскому морю и закрепления своих позиций на черноморском побережье морская пехота, конечно же, была совершенно необходима.

Затем, в начале 19-го века (в преддверии нашествия Наполеона) морскую пехоту упразднили. Не то, чтобы Российский императорский флот счел действия на суше не нужными и более не свойственными флоту, но считалось, что с этим смогут справиться вооруженные по сухопутному члены экипажей боевых кораблей, а если их сил недостаточно – то казаки или же обычная пехота. Разумеется, подобный подход нельзя признать сколько-то здравым. Моряк, даже обычный матрос, требует достаточно длительной и серьезной подготовки для службы на корабле, где навыки сухопутного боя, в общем, не нужны. Соответственно, использование его в сухопутных операциях может быть оправдано разве только в каких-то исключительных, нетиповых случаях, но никак не на постоянной основе. Что же до казаков, то они, конечно, много что могли на суше как лазутчики-пластуны, но морской специфики не знали.

Понимание, что что-то идет не так, пришло только в начале ХХ века, когда в 1911 г. морскую пехоту пытались возродить. Было создано несколько батальонов, но все же – не сложилось и можно говорить о том, что СССР не получил этот род войск по наследству, а должен был создавать его самостоятельно и, в общем, на пустом месте. Фактически, рождение морской пехоты в СССР состоялось в Великую Отечественную войну, где она и покрыла себя неувядаемой славой.

Тем не менее, после войны, в период до 1956 г. постепенно были расформированы все соединения морской пехоты. И лишь в 1963 г. началось возрождение — 336-й гвардейский мотострелковый полк 120-й гвардейской мотострелковой дивизии был переформирован в 336-й гвардейский отдельный полк морской пехоты Балтийского флота.

Вероятно, можно говорить о том, что именно тогда окончательно сформировался взгляд на морскую пехоту, как на войска, имеющие особую подготовку и специализированные десантно-высадочные средства, при том что боевая техника в известной мере унифицировалась с сухопутной, и с той, что использовали воздушно-десантные войска. Основным соединением морской пехоты считалась бригада, их в СССР было три – на Балтийском, Черноморском и Северном флотах, а вот Тихоокеанский флот комплектовался дивизией. Штаты бригад могли значительно различаться, в среднем в них, при численности 2 000 человек, состояло на вооружении до 40 танков Т-55, 160-265 бронетранспортеров, 18 122-мм самоходных САУ «Гвоздика», 24 самоходных минометно-артиллерийских установок «Нона-С» и, конечно 18 установок РСЗО «Град». Что же до стрелкового вооружения, то, насколько смог разобраться автор, оно не слишком отличалось от того, что было положено по штату обычным мотострелкам.

Морская пехота принимала непосредственное участие в боевых службах ВМФ СССР. Для морпехов это выглядело так – на то же Средиземное море отправлялись десантные корабли с положенным им по штату подразделением морских пехотинцев и, конечно, их техники. Там они находились в постоянной готовности к высадке на чье-либо побережье.

Надо сказать, что советская морская пехота никогда не была аналогом американской. Корпус морской пехоты США (КПМ США), по сути, представляет собой экспедиционные силы численностью свыше 180 тыс. чел. способные самостоятельно вести крупные войсковые операции за пределами территории США. Отсюда дивизионная структура КМП США, наличие в его составе собственных авиакрыльев и т.д. В то же время советская морская пехота имела более локальные задачи, так то:

1. высадка тактических морских десантов для решения самостоятельных задач и для содействия соединениям сухопутных войск;
2. использование в качестве первого эшелона десанта при высадке оперативных десантов;
3. оборона пунктов базирования и других объектов от воздушных и морских десантов, участие совместно с сухопутными частями в противодесантной обороне.

Соответственно, и численность морской пехоты СССР составляла, по некоторым данным, не более 17 000 чел. по состоянию на 1988 г. Вне всякого сомнения, морская пехота и в СССР и в США представляла собой элитный род войск, но, сопоставляя их численность, не следует думать, что СССР относился к таким войскам с пренебрежением. Просто в рамках концепции глобальной ракетно-ядерной войны, к которой готовились советские военачальники, воздушно-десантные войска играли чрезвычайно важную роль, и вот на них-то и была сделана ставка – к 1991 г. ВДВ насчитывали 7 дивизий и 11 отдельных бригад. У американцев же ВДВ были практически не развиты (одна дивизия).

После развала Союза почти все части морской пехоты оказались на территории Российской Федерации. К сожалению, даже элитный статус одних из самых боеспособных войск РФ не спас их от различного рода «оптимизаций». Хотя… первое, достаточно сомнительное организационное мероприятие по морским пехотинцам было принято еще в СССР в 1989 г. – образование Береговых войск ВМФ. С одной стороны, это выглядело логично – вывести под единое командование все силы, задействованные на оборону побережья, то есть БРАВ и морпехов (про дополнительное усиление поговорим позднее), но с другой, по некоторым данным, привело к тому, что морпехи оказались в подчинении у береговых ракетно-артиллерийских войск, которые, в общем, не слишком хорошо понимали специфику и нужды морской пехоты. Существует мнение, что первые проблемы в оснащении морпехов начались именно после включения их в Береговые войска.

А затем появился Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), подписанный 19 ноября 1990 г., согласно которому СССР, которому оставалось существовать еще чуть больше года, должен был (вместе с другими странами ОВД и НАТО) существенно уменьшить количество обычных вооружений. Фактически на 1990 г. на территории от западных наших границ, и до Уральских гор, реки Урал и Каспийского моря СССР располагал 20 694 танками и 29 348 боевыми бронированными машинами (ББМ) 13 828 артсистемами калибром 100 мм и более. Согласно ДОВСЕ его нужно было уменьшить до 13 150 танков, 20 000 ББМ и 13 175 единиц артиллерии. Но… как мы уже говорили, это была квота на СССР, а он вскоре распался – в результате этого общее количество вооружений было поделена между новообразованными государствами. На долю Российской Федерации досталось 6 400 танков, 11 480 бронемашин, 6 415 артиллерийских систем. В общем, надо было сокращаться…

Казалось бы, если страна вынуждена по каким-либо причинам отказаться от части своих вооруженных сил, то сокращать нужно в первую очередь наименее профессиональные, наиболее слабые в военном отношении соединения. Ведь очевидно, что в этом случае общая боеспособность вооруженных сил, хотя и уменьшится, но вовсе не пропорционально сокращению своей численности. Но нет – мы в России, как известно, не ищем легких путей. Стремясь выполнить положения ДОВСЕ, мы взялись урезать технику морской пехоты – одного из наиболее боеспособных родов наших вооруженных сил. Мы умудрились пересадить часть батальонов МП с бронетранспортеров на МТЛБ и… автомобили ГАЗ-66. При этом с МТЛБ еще и старательно спилили крепления для установки пулеметов, чтобы, упаси Господи, их никто не принял за боевую бронированную машину…

У морских пехотинцев забрали танки. Видимо, руководствуясь принципом: «Парни и так могут голыми руками пушку «Абрамсу» морским узлом завязать, зачем им еще и танки какие-то?». Автор настоящей статьи, к сожалению, уже не помнит и не смог найти, что говорили по этому поводу ответственные лица, но «в интернетах» фигурировало и такое «обоснование» — мол, танк, это очень тяжелая штучка, плавать самостоятельно не умеет, соответственно, может быть выгружен на побережье только с аппарели десантного корабля. А районов, где этот самый десантный корабль может подойти к берегу не так уж и много, вот и получается, что морпехам нужен не классический танк, а плавающая боевая машина, может быть, что-то наподобие самоходной противотанковой пушки 2С25 «Спрут».

Что можно сказать по этому поводу?

Первое, что следует понимать обязательно: на сегодняшний день танк является наиболее мощной и лучше всего защищенной сухопутной боевой машиной. Он не является каким-то непобедимым вундерваффе, конечно, и его можно уничтожить, но при всем этом в бою та сторона, у которой есть танки, получит неоспоримое преимущество над той, у которой танков не имеется. В общем, тут все в полном соответствии со знаменитыми строчками Хилэра Беллока (часто ошибочно приписываемых Р. Киплингу):

«На каждый вопрос есть четкий ответ:
У нас есть «максим», у них его нет.»

То есть наличие танков дает морпехам огромные преимущества и даже если танки можно будет использовать не во всех десантах, а только в части из них, это более чем достаточное основание для того, чтобы оставить их в составе частей морской пехоты.

Второе – на самом деле у флота есть средства, хотя их не так много, как хотелось бы, при помощи которых тяжелую бронетехнику можно высаживать в том числе и там, где водоизмещающий танкодесантный корабль не сможет подойти к берегу. Например – «Зубр».

Этот малый десантный корабль «в один присест» может перевезти три основных боевых танка.

Третье. Почему-то те, кто агитирует за «только плавающую технику» для морской пехоты забывают, что морской десант – это важная, но далеко не единственная задача морской пехоты. И что морпехи должны не только высаживаться на берег, но еще и участвовать в противодесантной обороне, а также охранять важные военно-морские и иные приморские объекты страны, и для этих задач, естественно, никаких ограничений в использовании танков нет и не предвидится.

И, наконец, четвертое. Допустим, по всем предыдущим пунктам автор полностью неправ и на самом деле классические танки морпехам не нужны, а нужны… да те же «Спруты», к примеру. Ну и где они, позвольте спросить? Ведь совершенно очевидно, что в этом случае имело бы смысл снимать танки с вооружения морпехов только тогда, когда к ним начнут поступать более легкие боевые машины. То есть в этом случае нужно было не сокращать танковые соединения в составе МП, а перевооружить их на новую технику. У нас же все как всегда: танки забрали, но ничего взамен не выдали.

В период диких 90-х и мало чем отличающегося от них начала 2000-х годов морская пехота, судя по всему, оказалась в «пасынках» флота, в составе которого числилась и который хронически не получал хотя бы четверти тех средств, которые требовались ему на нормальную боевую подготовку, не говоря уже о закупках вооружения. То есть для руководства ВМФ, очевидно, приоритетными оказались корабли, а не морпехи, и, наверное, в этом винить наших адмиралов нельзя. Все-таки флот является частью триады наших стратегических ядерных сил, и обеспечение действий РПКСН все же являлось высшим приоритетом. К чести морских пехотинцев можно только сказать, что, несмотря на явный недостаток финансирования, они превосходно показали себя в боях в Чечне.

Но потом ведь вроде бы стало легче, нашлись деньги, и, казалось, в преддверии переоснащения армии и флота, морская пехота, только что делом подтвердившая свой высокий профессионализм могла, наконец, облегченно вздохнуть и приготовиться к лучшему. Ан нет – «очумелые ручки» господина Сердюкова, чудесным образом ставшего министром обороны, дотянулись до самого Тихого океана. В своем неистребимом стремлении оптимизировать все, что только можно, а что нельзя – оптимизировать вдвойне, он умудрился расформировать единственную нашу 55-ую дивизию морской пехоты, сократив ее штат и превратив ее в 155-ю отдельную бригаду морской пехоты.

Вот только вдуматься на секундочку. Дальний Восток. Миллиардный Китай под боком. Япония, с которой у нас мирный договор до сих пор не подписан. США, чьи АУГ и прочие силы флота в японских базах как у себя дома. И мы, у которых даже во времена СССР сухопутные силы на ДВ, прямо скажем, не поражали воображения своей численностью, а уж годы РФ и вовсе сократившиеся до прискорбно малых величин. Но вот 55-ая дивизия морской пехоты все еще с нами. Хотя и сильно потрепанная лихим межвременьем, но все еще элитная, подтвердившая свои высокие боевые качества в чеченских войнах. И что мы делаем? Восстанавливаем ее боеспособность? Используем ее кадры, получившие бесценный боевой опыт, для формирования новых частей? Нет, мы ее сокращаем до размеров бригады… Ну хорошо, решили тогда, что дивизии нам не нужны, что бригадная структура вооруженных сил – это наше все. Но кто мешал превратить 55-ую дивизию хотя бы в две бригады, а не в одну?

И ведь это на фоне только что полученного дорогой ценой опыта. Еще свежа была память о том, как морпехов «задвинули» по части финансирования и оснащения на второй план, мол, род войск специфический, не до жиру и всякое такое. А потом, когда пришла беда – первая чеченская – кого пришлось отправлять в бой? Казалось бы, только что, на собственной шкуре убедились, насколько важны высокопрофесиональные, отлично подготовленные войска, и что их, вполне возможно, придется отправлять в бой совсем не там и не так, как это изначально планировалось.

Конечно, надо быть справедливым, кое-что полезного при Сердюкове все-таки было сделано. Так, например, в 2008 году 810-й полк морской пехоты (Черноморский флот) вновь был переформирован в бригаду (каковой он и был до 1998 г.). Дело, безусловно, благое и нужное, вот только зачем было одновременно расформировывать бригаду морпехов Каспийской флотилии, оставив от нее два батальона?!

Ну а сегодня… Сегодня, хочется верить, худшее для нашей морской пехоты уже позади. Численно она включает в себя пять бригад, по одной на Северном, Черноморском и Балтийском флотах и две бригады на Тихоокеанском флоте, кроме того, есть и другие, отдельные подразделения, от батальона и ниже. Общая численность морских пехотинцев России неизвестна, предположительно это порядка 12 000 чел.

В начале 2018 г., наконец-то, возобладал здравый смысл по части оснащения морпехов танками – Минобороны анонсировало включение в состав каждой бригады танкового батальона. Это решение было принято по результатам эксперимента — в декабре 2017 г. бригада морской пехоты на Камчатке получила танковую роту. По результатам учений стало совершенно очевидно, что с танками возможности морских пехотинцев значительно возросли (кто бы сомневался…).

На вооружение морских пехотинцев поступает новая техника. Это и новые БТР 82А.

По некоторым данным по состоянию на 2017 г. морская пехота получила 600 таких бронетранспортеров. Практически весь личный состав получил экипировку «Ратник», при этом отличие от общевойскового комплекта заключается в том, что для морпехов она комплектуется плавающим (!!) бронежилетом «Корсар».

Не забыты и средства связи и управления. Так, например, на вооружение морской пехоты поступил комплекс тактического звена разведки, управления и связи (КРУС) «Стрелец». В его состав входят: персональный компьютер командира, радиостанция спутниковой связи, УКВ-радиостанция, дальномерно-угломерный прибор, портативная радиолокационная станция ближней разведки «Фара-ВР», унифицированная аппаратура передачи данных, система индивидуальной и групповой навигации, способная работать в ГЛОНАСС и GPS.

Командир, чье соединение оснащено «Стрельцом», в каждый момент знает, где находятся его бойцы, а любому из них для того, чтобы отметить вражескую технику (автоматически попадающую на планшет командира) достаточно «двух кликов» пальцем. «Стрелец» идентифицирует обнаруженные объекты, проверяет их на «свой-чужой», вычисляет их координаты и параметры движения (если цель движущаяся), а также выдает целеуказание для любых средств поражения, начиная от ствольной артиллерии, причем как сухопутной, так и корабельной, и заканчивая самолетами тактической авиации и крылатыми ракетами «Калибр» и «Оникс». «Стрелец» универсален, поскольку способен сопрягаться со всеми отечественными средствами разведки, РЛС, прицелами, БПЛА и т.д.

В общем, КРУС «Стрелец» представляет собой сетецентрическое средство управления батальонно-тактической группой с любыми мыслимыми средствами усиления, которые последняя может получить. При этом создатели «Стрельца» не забыли и об эргономике – если первые изделия имели массу свыше 5 кг и мешали при преодолении полосы препятствий, то современные, модернизированные индивидуальные комплексы имеют массу 2,4 кг и их эксплуатация в войсках (а КРУС был принят на вооружение в 2007 г. и с тех пор постоянно совершенствуется) не выявила каких-то существенных претензий.

Но, конечно же, не следует думать, что все проблемы военного оснащения морской пехоты решены. На самом деле, по части оснащения боевой техникой морпехи оказались примерно в том же положении, что и остальные сухопутные ВС – вроде бы поставки и идут, но… сплошь и рядом получается, что новая военная техника – это «лучше, чем ничего, но много хуже того, что на самом деле требуется».

Вот, например, те же БТР-82А. Да, это новая техника, но ведь в сущности это не более чем модернизированный БТР-80, серийный выпуск которого начался в 1984 г. И никакие модернизации не в состоянии исправить крайнюю уязвимость конструкции данного БТР к воздействию практически любых средств поражения и мин. О «Бумерангах», увы, пока можно только мечтать. Или вот, например, решение об оснащении бригад морской пехоты танками. Его можно только приветствовать, да, но на вооружение МП будут поступать не новейшие модификации Т-90 (про «Арматы» уже молчим, хотя, казалось бы, где еще «обкатывать» новейшую и сложную бронетехнику, как в элитных войсках?), а всего только «современные» Т-72Б3 и Т-80БВ, последние поступят на вооружение бригад, действующих в условиях низких температур (Северный флот, Камчатка).

Как мы уже говорили, ранее, в СССР на вооружение морпехов находились самоходные минометно-артиллерийские установки «Нона-С». Сегодня их место, по идее, должны были бы занять 2С31 «Вена», 120-мм самоходка сходного назначения на базе БМП-3, но… до сих пор на вооружение поступила только установочная партия таких машин. Да и насчет самих БМП-3… Автор ни в какой мере не позиционирует себя знатоком бронетехники, и слышал много критичных отзывов об этой машине, но во всяком случае следует полагать, что БМП-3 заметно лучше и боеспособнее, чем БМП-2, которая по сию пору состоит на вооружении морской пехоты. Что же до БМП-3, то она, если и поступала на вооружение МП, то в небольших количествах.

Посмотрим теперь, как обстоят дела с основным средствам доставки морской пехоты к месту боя: десантным кораблям и катерам.

Большие десантные корабли

БДК проекта 11711 («Иван Грен») — 1 ед.

Водоизмещение – 5 000 т, скорость хода – 18 уз., дальность – 3 500 миль, вооружение – 2*АК-630М, 1*АК-630М-2 «Дуэт», два вертолета. Десантовместимость – 13 основных боевых танков массой до 60 т, или до 36 БТР/БМП и 300 десантников.

Единственный новейший БДК ВМФ РФ, общеизвестный долгострой, заложен в 2004 г., но принят флотом только 20 июня 2018 г., то есть фактически 14 лет спустя. Высадка десанта предполагается через аппарель, но в отличие от предыдущих типов БДК, «Иван Грен» способен делать это «бесконтактным» способом. Дело в том, что десантирование через аппарель требует уклона берега не менее чем 3-5 градусов, в противном случае технику можно будет высаживать только вплавь.

Так вот новый способ предполагает использование специализированных инженерных понтонов, наподобие тех, что используют для переправы военной техники сухопутные войска – они становятся связующим звеном между берегом и аппарелью «Ивана Грена». Таким образом пропадают требования к уклону берега, а самому БДК вовсе необязательно подходить непосредственно к береговой черте. Также обращает на себя внимание, что при большем водоизмещении, чем у БДК проекта 1171 «Иван Грен» имеет несколько меньшую десантовместимость, но следует учитывать, что на «Грене» базируются вертолеты, а кроме того, уделено куда больше внимания комфорту экипажа и десанта.

БДК проекта 1171 – 4 ед.

Водоизмещение – 3 400 т (нормальное), скорость хода – 17 уз., дальность – 4 800 миль на 16 уз., вооружение – 1*57-мм ЗИФ-31Б, 2*25-мм 2М-3М, 2 установки РСЗО А-215 «Град-М», ПЗРК «Стрела». Десантовместимость – до 50 единиц бронетехники (22 танка или 50 БТР), а также 313 десантников (на «Вилкове» и «Фильченкове» — до 400 чел.).

История создания этого типа военных кораблей не совсем обычна. Дело в том, что одновременно с заказом ВМФ проекта БДК с носовой аппарелью, Министерство морского флота заказало разработку гражданского сухогруза схожих размеров и характеристик, который, в случае войны, мог быть использован как военный корабль. В результате корабли попытались унифицировать, так что БПК проекта 1171 представляли собой компромисс между гражданским и военным кораблем. Увы, ничего толкового из этого не получилось – удовлетворение требований военных привело к тому, что гражданские перевозки на таком корабле становились нерентабельными. В результате Министерство морского флота вынуждено было отказаться от этого корабля, и тем самым не получило нужный им сухогруз, а военные получили корабль, который был не настолько хорош, каким мог бы стать, если бы не попытка унифицировать его с гражданским судном.

БДК данного типа вступали в строй в 1966-1975 гг. и сегодня, очевидно дослуживают последние дни.

БДК проекта 775 – 15 ед.

На самом деле речь идет о кораблях трех «подпроектов» — 775 (3 ед.), 775/II (9 ед.) и 775/III (3 ед.). Все они строились на польских верфях, в рамках кооперации стран ОВД. Но их основные характеристики достаточно схожи, поэтому мы позволили себе объединить их в один тип.

Водоизмещение – 2 900 т стандартное, скорость – 17,5 уз. дальность хода – 3 500 миль на 16 уз., вооружение – 2*АК-725 (или 1*76-мм Ак-176 на 775/III), 2*30-мм АК-630М (только на проекте 775/III), 2 установки РСЗО «Град-М», 2 ПЗРК «Стрела» или «Игла». Десантовместимость – до 13 средних танков или 20 БТР, а также 150 десантников.

Интересно, что 2 корабля этого типа принимали участие в боевых действиях по своему прямому назначению: во время войны 08.08.08 черноморские «Ямал» и «Саратов» под прикрытием МПК «Суздалец» высадили десант в грузинском порту Поти.

Все БДК указанного типа достаточно «взрослые» — три корабля подтипа 775 вошли в строй в 1976-1978 гг, девять 775/II – в 1981-1988 гг. и только три корабля 775/III относительно молоды – вступили в состав флота в 1990-1991 гг.

На сегодняшний день именно БДК этого типа являются костяком десантных кораблей ВМФ РФ. Но, хотелось бы отметить, что все корабли данного класса продемонстрировали свою чрезвычайную полезность в повседневной службе флота. БДК, помимо своей основной функции, оказались вполне способны выполнять роль военно-морских транспортов снабжения, и в этой своей ипостаси стали незаменимыми, например, для снабжения отечественных сил, ведущих боевые действия в Сирии.

Малые десантные корабли и катера

МДК проекта 1232.2 («Зубр») – 2 ед.

Водоизмещение 555 тонн, скорость – 63 узла, дальность хода – 300 миль полным ходом. Вооружение – 2*30-мм АК-630М, 2 пусковых установки НУРС МС-227 «Огонь», 4 ПУ ЗРК «Игла». Десантовместимость – 3 танка, 10 бронетранспортеров, до 140 десантников. При отказе от перевозки техники, количество десантников может быть увеличено до 500 чел.

Данный тип кораблей вызывает весьма противоречивые чувства. С одной стороны, это крупнейший в мире корабль на воздушной подушке, а его способность перемещаться на скорости свыше 116 км/час. и умение «выходить» на побережье предоставляет громадные тактические возможности. С другой стороны, подобная техника достаточно дорога и, что намного более важно, хрупка – корпус «Зубра» выполнен из алюминиевого сплава. Соответственно, такой корабль имеет минимальную боевую устойчивость – сколько-то серьезные боевые повреждения, да еще на скорости свыше 100 км/час могут привести к гибели всего экипажа и десанта. С другой стороны, ВДВ во время десантирования подвергаются не меньшему риску.

В целом подобные корабли навряд ли когда-нибудь станут основными десантными средствами какого-либо флота мира, но своя тактическая ниша у них, безусловно, имеется.

Корабли вступили в строй в 1990 и 1991 г. соответственно.

ДКА проекта 21820 («Дюгонь») – 5 ед.

Водоизмещение (полное) 280 т., скорость до 35 узлов (при высоте волны до 0,75 м), дальность хода – 500 миль, вооружение – 2*14,5-мм пулемета. Десантовместимость – 2 танка или 4 БМП/БТР или до 90 десантников.

Современные корабли, использующие при движении принцип воздушной каверны который заключается в создании под днищем катера искусственной воздушной прослойки с избыточным давлением. Вступали в строй в 2010-2015 гг.

ДКА проекта 11770 («Серна») – 12 ед.

Водоизмещение (полное) 105 т., скорость до 30 узлов, дальность хода – 600 миль, вооружение – отсутствует. Десантовместимость – 1 танк или 2 БМП/БТР или до 90 десантников.

Современные представители своего класса, при движении, также как и «Дюгони» используют принцип воздушной каверны. Вступали в строй в период с 1994 по 2010 гг.

ДКА проекта 1176 («Акула») – 13 ед.

Водоизмещение (полное) – до 107,3 т, скорость 11,5 уз., дальность хода 330 миль, вооружение – отсутствует. Десантовместимость – 1 танк или 1 БМП/БТР или до 50 десантников.

Данные катера вводились в строй в СССР и РФ в период с 1971 по 2009 гг. Предполагалось их использование как самостоятельно, так и в качестве десантно-высадочного средства больших десантных кораблей проекта 1174 «Носорог» и нереализованного проекта универсального десантного корабля проекта 11780, известного также как «Иван Тарава» (прозвище получил за сходство с американским кораблем аналогичного назначения).

Продолжение следует…

/Андрей из Челябинска, topwar.ru/