Буквально через несколько недель после возвращения из Ипра доктор Фриц Хабер отправился на Восточный фронт, где готовилась следующая газобаллонная атака уже против российских войск. В этот момент в его семье произошла трагедия — его жена Клара, тоже химик, требовавшая от Фрица прекратить разработку химического оружия, не в силах жить с осознанием содеянного ее мужем, покончила с собой, выстрелив себе в сердце из его же служебного пистолета.
Русский фронт
Объектом для первого газобаллонного нападения на Восточном фронте были избраны части 2-й русской армии, остановившие в декабре 1914 года наступление 9-й немецкой армии генерала Августа Макензена на Варшаву. В тактическом отношении так называемый Болимовский сектор, в котором планировалась атака, был выгоден немцам тем, что выводил их на кратчайшие шоссейные пути к Варшаве и не требовал форсирования р. Равки, так как немцы еще в январе 1915 года укрепились на ее восточном берегу. Технический «бонус» заключался в почти полном отсутствии лесов в расположении русских войск, что позволяло сделать газобаллонную атаку достаточно «дальнобойной».
С другой стороны, учитывая опасность этого направления, российское командование создало здесь достаточно плотную оборону. Позиции здесь занимала 14-я Сибирская стрелковая дивизия, подчиненная непосредственно командарму, оборонявшая участок от устья р. Гнида до высоты 45,7 (ферма Констанция). В состав дивизии входило 36 пушек калибра 76-мм, 8 гаубиц — 122-мм, 8 гаубиц — 152-мм, 4 пушки — 107-мм.
Вторая дивизия — 55-я пехотная — обороняла участок от высоты 45,7 до устья р. Коробка, ей для усиления было придано 8 морских пушек калибра 47-мм, 4 пушки — 107-мм и 4 гаубицы — 152-мм. Корпусной резерв составлял 219-й Котельнический пехотный полк.
Со стороны немцев против 14-й Сибирской стрелковой дивизии и 55-й пехотной дивизии были сосредоточены части III-го резервного корпуса — 5-я резервная дивизия и части XXV резервного корпуса, 49-я резервная дивизия и 50-я резервная дивизия (частично).
В период 17-21 мая немцы установили в своих передовых окопах на протяжении 12 км (от Закржев до дома лесника) газовые батареи, по 10-12 баллонов каждая (газовые баллоны на давление 120 атм, размерами 1,22х0,26 м), наполненных сжиженным хлором, — всего 12 тыс. газовых баллонов. На участок протяженностью в 240 м таких батарей приходилось до 10.
После этого немцам пришлось в течение десяти суток выжидать благоприятных метеорологических условий. За это время среди солдат велась пропаганда, что огонь русских будет полностью парализован газами, что газ не смертелен, а лишь вызывает временную потерю сознания. Однако, по словам одного из перебежчиков, пропаганда среди солдат, не веривших этому и даже отрицательно относившихся к самому факту применения газов, успеха не имела.
За это время к русским просочились сведения о подготовке химической атаки, однако показания перебежчиков остались без внимания, а наблюдение за окопами немцев ничего существенного обнаружить не могло. А что же высшее российское командование? Оно прохладно относилось к использованию многих технических новшеств, и особенно негативно к «удушливым газам». Так, некоторыми российскими химиками и военными еще в начале 1915 года обсуждалась возможность использования фосгена как средства ведения химической войны. Но нужно было принять соответствующее решение на самом высоком уровне. Ввиду этого председатель Особой распорядительной комиссии по артиллерийской части письмом 4 марта 1915 года запросил верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича о том, признает ли он возможным применение снарядов, снаряженных ядовитыми веществами.
Через несколько дней начальник штаба главковерха ответил, что «верховный главнокомандующий относится к употреблению снарядов отрицательно». Вскоре под впечатлением газовой атаки, произведенной немцами 22 апреля 1915 года на французском фронте в районе Ипра, взгляды верховного командования изменились, но время уже было упущено, инициатива прочно принадлежала германской армии.
Узнав об атаке под Ипром практически сразу же, российское военное руководство попыталось принять некоторые меры для защиты своих войск. Однако эти меры были весьма скромными и недостаточными.
Сравнительно рано было установлено, что немцы применяют хлор. Поэтому еще в начале мая 1915 года до первой газовой атаки немцев на русском фронте организации Красного креста приступили к изготовлению первых противохлорных масок, представлявших собой компресс из пяти-шести слоев марли, простроченный по краям и снабженный двумя парами тесемок для укрепления маски на лице. Длина компресса около 15 см, ширина 5-8 см. Против рта и носа имелся карман, в который вкладывалась пропитанная гипосульфитом корпия салфетка. Такие маски-повязки в начале мая 1915 года изготавливались в довольно значительных количествах по крайней мере в Москве и Минске.
В газетах того времени помещено следующее сообщение, датированное 23 мая: «В общеземском союзе, как сообщают «Речи», из Москвы получено уведомление, что в Минске в широких размерах выделываются респираторы. Ежедневно их выпускается 25000 штук. Респираторами снабжаются проходящие воинские части. Выработан усовершенствованный тип их».
Но неорганизованность и неразбериха, царившие в громоздких бюрократических учреждениях старой России и, в частности, в военно-санитарном ведомстве, привели к тому, что, несмотря на эти меры, месяц спустя после событий у Ипра русские войска оказались совершенно беззащитными во время первой газобаллонной атаки на Восточном фронте. Правда, известно, что командование отдельных русских частей самостоятельно пыталось принять меры для защиты своих войск на случай возможного химического нападения противника. Так, например, командование 55-й пехотной дивизии, на участке которой был впервые применен газ, пособственной инициативе заказало еще в начале мая в Москве противогазы и отправило за ними приемщика. Однако эти противогазы прибыли к месту назначения лишь под вечер 31 мая, уже после окончания газовой атаки.
Итак, дождавшись соответствующей погоды, немцы 31 мая в 3 час 20 мин, после короткого обстрела из 105-мм орудий участка 55-й пехотной дивизии, выпустили 264 т хлора, открыв одновременно ураганный пулеметный и ружейный огонь по передовым русским окопам и сильный артиллерийский огонь по участку 14-й Сибирской стрелковой дивизии. Полная неожиданность атаки и неподготовленность со стороны русских войск привели к тому, что солдаты проявили больше удивления и любопытства к появлению облака газа, нежели тревоги. Приняв облако газа за маскировку атаки, русские войска усилили передовые окопы и подтянули части поддержки. Вскоре окопы, представлявшие здесь сплошной лабиринт, оказались местами завалены трупами и умирающими людьми. К 4 час 30 мин хлор достиг Орышева, образовав в низинах газовые болота и погубив на пути всходы яровых и клевера.
Одновременно с наступлением на участке 14-й Сибирской стрелковой дивизии немцы повели наступление на крайнем правом фланге 218-го пехотного полка (55-я пехотная дивизия) к западу от Нова Весь. Однако везде, несмотря на большие потери русских от отравляющих средств, наступление было отбито, и немцы отошли в исходное положение с большими потерями. Потери, понесенные русскими при газобаллонной атаке немцев 31 мая, составили около 9000 человек.
В ночь с 6-го на 7-е июля немцы повторили газобаллонную атаку на русском фронте на участке Суха — Воля Шидловская против частей 6-й Сибирской стрелковой дивизии и 55-й пехотной дивизии. При этом немцы не преследовали никаких оперативных целей, так как в это время против 2-й русской армии, прикрывавшей Варшаву, у них не имелось достаточно сил. На этот раз атака уже не была столь неожиданной, как 31 мая. Однако химическая дисциплина русских войск была еще очень низка, и проход газовой волны привел к оставлению войсками первой линии обороны на двух полковых участках (21-го Сибирского стрелкового и 218-го пехотного полков) и значительным потерям. Однако, благодаря предпринятым контратакам, уже 8 июля, несмотря на дополнительные газопуски, русским удалось полностью восстановить положение.
Точных сведений о потерях, понесенных русскими войсками во время этой атаки, не имеется. Однако известно, что 218-й пехотный полк во время отхода потерял одного командира и 2607 стрелков, бросив 6 станковых пулеметов. В 21-м Сибирском стрелковом полку боеспособной после отхода осталась только полурота — т.е. 97% состава полка было выведено из строя. 220-й пехотный полк, производивший контратаку на местности, богатой «газовыми болотами», потерял шесть командиров и 1346 стрелков. Батальон 22-го Сибирского стрелкового полка при контратаке пересек газовую волну, после чего от него осталось три роты (25% потерь). Эти данные свидетельствуют о слабости газовой дисциплины русских войск, повлекшей, несмотря на наличие — хотя и примитивных — противогазовых масок, с одной стороны, панический отход полков в темноте параллельно движению газовой волны, с другой — отсутствие химической разведки при контратаках, встречных газовой волне.
Следующую газобаллонную атаку на русском фронте немцы предприняли в августе 1915 года, при очередном штурме крепости Осовец, закрывавшей им путь на Белосток, Гродно, Минск.
Крепость не удалось захватить в период февральского 1915 года наступления Гинденбурга, когда она подверглась обстрелу из крупнокалиберных осадных орудий. Сюда были доставлены знаменитые «Большие Берты» — осадные орудия 420-мм калибра, 800-килограммовые снаряды которых проламывали двухметровые стальные и бетонные перекрытия, оставляя после взрыва воронку пятиметровой глубины и пятнадцати метров в диаметре.
Немцы подсчитали, что для принуждения к сдаче крепости с гарнизоном в тысячу человек достаточно двух таких орудий и 24 часов методичной бомбардировки: 360 снарядов, каждые четыре минуты — залп. Под Осовец привезли четыре «Большие Берты» и 64 других мощных осадных орудий, всего 17 батарей.
25 февраля они открыли огонь по крепости и продолжали обстрел до 3 марта. За эту неделю по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжелых снарядов. А всего за время осады — до 400 тысяч. «Кирпичные постройки разваливались, деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы и все усовершенствования на валах, как то — козырьки, пулеметные гнезда, легкие блиндажи — стирались с лица земли». Над крепостью нависли тучи дыма и пыли. Вместе с артиллерией крепость бомбили немецкие аэропланы.
Однако защитники крепости устояли, а русские артиллеристы во время этой страшной бомбардировки даже умудрились повредить две «Большие Берты», плохо замаскированные противником. Попутно взорвали и склад боеприпасов.
В августе для уничтожения гарнизона крепости Осовец немцы установили несколько тысяч газовых баллонов (30 газовых батарей). Газы были выпущены 6 августа в 4 часа. Через 5-10 мин они достигли русских окопов. Поражающая глубина облака составила 12 км и высота — 12 м. Противогазовые повязки, имевшиеся у русских войск, слабо защищали от газа, требуя, кроме того, частого прижимания к носу и рту. Сразу же подверглись смертельному действию газов и вышли из строя разведывательные партии, секреты и бойцы 1-го, 2-го, 4-го и частично 3-го участков обороны. Газ проник даже в самые закрытые помещения крепости, выводя из строя защитников.
Газы, пущенные немцами 6 августа, имели темно-зеленую окраску — это был хлор с примесью брома. Все живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, большие потери несла во время стрельбы крепостная артиллерия; не участвующие в бою люди спаслись в казармах, убежищах, жилых домах, плотно заперев двери и окна, обильно обливая их водой.
В 12 км от места выпуска газа, в деревнях Овечки, Жодзь, Малая Крамковка, было тяжело отравлено 18 человек; известны случаи отравления животных — лошадей и коров. На станции Моньки, находящейся в 18 км от места выпуска газов, случаев отравления не наблюдалось. Газ застаивался в лесу и около водяных рвов, небольшая роща в 2 км от крепости по шоссе на Белосток оказалась непроходимой до 16 часов 6 августа.
Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости — части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее — покрылись толстым зеленым слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки — мясо, масло, сало, овощи, оказались отравленными и непригодными для употребления.
Вслед за газовым облаком наштурм русских передовых позиций двинулись 14 батальонов ландвера (около семи тысяч пехотинцев). На передовой после газовой атаки в живых оставалосьедва ли больше сотни защитников. Обреченная крепость, казалось, уже была в немецких руках. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка!
Бои за крепость продолжались еще больше двух недель — до 24 августа, после чего русские войска оставили Осовец, взорвав все, что уцелело от немецкого огня.
В дело вступают британцы (английские шахобалонные атаки)
25-го и 27 сентября 1915 года во время большого наступления войск Антанты в Артуа англичане произвели свои первые газобаллонные атаки хлором против немцев у Лоос. Приказ на газовую атаку отдал командующий 2-м британским корпусом, генерал-лейтенант Фергюсон. Его официальное заявление гласило: «Это — трусливая форма войны, которая не нравится ни мне, ни другим английским солдатам… Мы не сможем выиграть эту войну, если не будем убивать или выводить из строя наших врагов в больших количествах, чем они нас, и если это можно сделать, только копируя врага в его выборе оружия, то мы не должны отказываться от этого».
13 октября англичанами была произведена вторая газобаллонная атака в том же районе. Первые облака хлора были выпущены в смеси с неядовитым дымом. Во время этих двух атак англичане потеряли отравленными собственными газами 2911 человек. Из этого количества впоследствии оказалось 10 умерших и 55 тяжело отравленных. Потери немцев не известны.
Дальнейшие английские газобаллонные нападения имели место зимой 1915-1916 годов. В целом эти газовые атаки англичан оказались пустым расходованием ресурсов. Наступление британцев под командованием генерала Дугласа Хейга, командующего первой английской армией, действительно застало немцев врасплох, поскольку их отвлекало наступление французов, начавшееся южнее. На участках фронта, где британцы применили хлор, они легко прорвали вторую линию обороны немцев. Но генерал Джон Френч, командующий британским экспедиционным корпусом, расположил свои резервы слишком далеко в тылу, и им потребовались целые сутки для выдвижения к линии фронта. К этому времени возможность одержать решительную победу была упущена — немцы успели подтянуть резервы в район боевых действий и быстро окопались.
Русские, как всегда, только запрягают
… В 1915 году русские войска не имели возможности производить газобаллонные атаки. Это было связано, в первую очередь, с тем, что русская химическая промышленность не могла дать фронту все необходимое для ведения химической войны. Данная отрасль российской промышленности была совершенно не развита, а имевшиеся предприятия находились в полной зависимости от иностранных, особенно германских, фирм. Можно сказать, что немецкие химические предприятия на территории России и являлись русской химической промышленностью. Все более или менее крупные германские фирмы имели в России в качестве филиалов свои фабрики и заводы.
К тому же осознание русским военным руководством опасности химической войны, даже после применения немецким командованием хлора против французских и русских войск, шло очень медленно. Только 2 июня 1915 года начальник штаба верховного главнокомандующего (наштаверх) генерал от инфантерии Н.Н.Янушкевич телеграфировал военному министру В.А.Сухомлинову:
«Верховный главнокомандующий признает, что ввиду полной неразборчивости нашего противника в средствах борьбы единственной мерой воздействия на него является применение и с нашей стороны всех средств, употребляемых противником… Главковерх просит распоряжений о производстве необходимых испытаний в этой области и снабжения армий Северо-Западного и Юго-Западного фронтов соответственными приборами с запасом ядовитых газов».
Месяц спустя — 3 августа 1915 года — вышел приказ об образовании при артиллерийском управлении специальной комиссии по заготовлению удушающих средств под председательством начальника Центральной научно-технической лаборатории военного ведомства. Военный министр, генерал от инфантерии А.А.Поливанов, сменивший в июне Сухомлинова, сообщил главковерху, что артиллерийское управление работает по части получения удушливых газов с полным напряжением и что к началу августа будет доставлен на театр военных действий первый запас приспособлений для газов.
Однако выяснилось, что нет не только собственных наработок в области химического оружия, но и почти нетзаводов, которые могли бы производить его компоненты.
Так, жидкий хлор поначалу хотели производить в Финляндии, но финский сенат затянул переговоры на целый год. В конце концов Особое совещание по обороне решило передать заготовку жидкого хлора особой комиссии (комиссия по заготовлению удушающих средств), учрежденной при Сенате, и на оборудование двух заводов отпустило 3 млн. 200 тыс. рублей.
В июле 1915 года распоряжением главковерха (приказ №625) в районе Юго-Западного фронта был организован военно-химический завод для выработки хлорацетона. До ноября 1915 года завод находился в ведении начальника инженерных снабжений фронта, а затем поступил в распоряжение артиллерийского управления, которое расширило завод, устроило в нем лабораторию и установило производство хлорпикрина.
В результате работы комиссии артиллерийского управления по заготовлению удушающих средств в первую очередь было налажено производство в России жидкого хлора, который до войны завозился из-за границы. В августе 1915 года были получены впервые 2 т хлора. В октябре того же года началось производство фосгена. С октября 1915 года начали формироваться особые химические команды для выполнения газобаллонных атак и по мере их формирования отправляться на фронт.
К 1916 году русская армия имела 12 газовых команд. Так в России появились химические войска, вскоре включившие в свой состав также огнеметные и противогазовые команды. В апреле 1916 г. при ГАУ был образован Химический комитет, в состав которого вошла и комиссия по накоплению удушающих средств. Благодаря энергичным действиям Химического комитета в России была создана обширная сеть химических заводов (около 200). В том числе ряд заводов для производства ОВ. Заводы были пущены в ход весною 1916 г. Количество изготовленных ОВ достигло к ноябрю 3180 т (в октябре было произведено около 345 т), а программой 1917 г. намечалось довести месячную производительность до 600 т в январе и до 1 300 т в мае.
Первую газобаллонную атаку русские войска произвели 6 сентября 1916 года в 3 часа 30 мин в районе Сморгони. На участке фронта протяженностью 1100 м установили 1700 малых и 500 больших баллонов. Количество ОВ было рассчитано на 40- минутную атаку. Всего выпустили 13 т хлора из 977 малых и 65 больших баллонов. Частичному воздействию паров хлора из-за изменения направления ветра подверглись и русские позиции. Кроме того, несколько баллонов оказались разбиты артиллерийским огнем.
25 октября к северу от Барановичей в районе Скробова была произведена еще одна газобаллонная атака со стороны русских войск. Допущенные при подготовке атаки повреждения баллонови шлангов привели к значительным потерям — только умершими насчитывалось 115 человек. Все отравленные были без масок.
К концу 1916 г. наметилась тенденция к переносу усилий химической борьбы с газобаллонных атак на артиллерийские химические снаряды. С 1916 г. изготавливались 76-мм химические снаряды двух типов: удушающие (хлорпикрин с хлористым сульфурилом) и ядовитые (фосген с хлорным оловом, или венсинит, состоящий из синильной кислоты, хлороформа, хлорного мышьяка и олова), действие этих боеприпасов вызывало поражение организма, а в тяжелых случаях смерть.
К осени 1916 г. требования армии на химические 76-мм снаряды удовлетворялись полностью: армия получала ежемесячно 15000 снарядов (соотношение ядовитых и удушающих снарядов было 1 к 4). Химическое оружие получил и русский флот. Для 305- мм пушек новейших линкоров типа «Севастополь» были предусмотрены химические снаряды образца 1916 года, переделанные из бронебойных и практических. Снаряды снаряжались смесью на основе хлорпикрина. Следует отметить, что снаряды с ОВ раздражающего действия по терминологии того времени назывались «удушающими», а с ОВ собственно удушающего и общеядовитого действия — «ядовитыми».
Чудо у Капоретто
С 1917 года воюющими странами стали применяться газометы (прообраз минометов). Впервые они были применены англичанами. Мины содержали от 9 до 28 кг отравляющего вещества, стрельба из газометов производилась в основном фосгеном, жидким дифосгеном и хлорпикрином. Немецкие газометы были причиной «чуда у Капоретто», когда после обстрела Группой Крауса из 912 газометов минами с фосгеном итальянского батальона, в долине реки Изонцо, близ г. Флич, было уничтожено все живое.
Группа Крауса состояла из австро-венгерских дивизий, подготовленных для боевых действий в горах. Так как им приходилось действовать на высокогорной местности, командование выделило для поддержки дивизий относительно меньше артиллерии, чем остальным группам. Зато они располагали 1000 газометов, с которыми итальянцы не были знакомы. На поле боя было найдено мертвыми более 500 человек, многие из которых были с надетыми противогазами. Ударная группировка с ходу прорвала итальянский фронт и отбросила две дивизии. Италия стояла на краю гибели.
10 июля 1917 года немцами на Западном фронте был впервые применен дифенилхлорарсин, вызывающий сильный кашель даже через противогаз, в те годы имевший плохой противодымный фильтр. Поэтому в дальнейшем для поражения живой силы противника дифенилхлорарсин стали применять вместе с фосгеном или дифосгеном. Новый этап применения химического оружия начался с использования стойкого отравляющего вещества кожно-нарывного действия. 12 июля 1917 года в течение 4 часов по позициям союзников было выпущено 50 тысяч снарядов, содержащих 125 тонн этого вещества. Поражения различной степени получили 2490 человек.
Немецкое командование надеялось на серьезные успехи в результате применения твердых мышьяксодержащих раздражающих веществ в комбинации с удушающими веществами. Однако успех этот был недолгим: армии стран Антанты установили в противогазовые коробки бумажные противодымные фильтры, которые явились надежной защитой от грубодисперсных частиц дымообразных отравляющих веществ.
Всего за Первую мировую войну воюющими странами было произведено 180 тыс. т разнообразных ОВ, из которых применено около 125 тыс. т. Боевую проверку прошли не менее 45 различных химических веществ, среди них 4 кожно-нарывного, удушающего и по крайней мере 27 раздражающего действия. Потери от химического оружия оцениваются в 1,3 млн. человек, при общих потерях 10 млн. человек.
Продолжение следует…
/Сергей Шумилин, Владимир Головко, naukatehnika.com/