ТАКР «Адмирал Кузнецов»: сравнение с авианосцами НАТО. Часть 3

Для того, чтобы разобраться в возможностях авиагрупп сравниваемых нами авианесущих кораблей, необходимо изучить тактику применения палубной авиации. Сделаем это на примере американцев, тем более что на сегодняшний день они располагают наибольшим опытом применения палубных самолетов в сравнении с остальными морскими державами мира.

Основной «боевой единицей» надводного флота США можно считать авианосную ударную группировку (АУГ), более-менее типовым составом которой следует считать:

1. Атомный авианосец типа «Нимиц» или «Джералд Р. Форд» — 1 ед.;
2. Ракетный крейсер «Тикондерога» — 1-2 ед.;
3. Эсминцы типа «Арли Берк» — 4-5 ед.;
4. Многоцелевые АПЛ типа «Лос Анджелес» или «Вирджиния» — 2-3 ед.;
5. Корабль снабжения – 1 ед.

Несмотря на то, что «Тикондероги» — далеко не новые корабли (последний корабль этого типа «Порт Ройал» вступил в строй 9 июля 1994 г., то есть почти 24 года тому назад), а флот пополняется эсминцами «Арли Берк» новейших подсерий, американцы до сих пор предпочитают включать в составе АУГ хотя бы один ракетный крейсер. Это связано с тем, что, проектируя свои ракетные крейсера, американцы предусматривали их использование в качестве корабля управления, обеспечив «Тикондероги» всей необходимой аппаратурой.

Ракетный крейсер «Банкер Хилл»

Это не значит, что с борта «Арли Берка» нельзя координировать действия кораблей ордера, скажем, при отражении массированной воздушной атаки, но «Тикондерога» удобнее и справляется с этим лучше. Но ракетные крейсера США устаревают, а на смену им не идет ничего. Планы создания нового корабля этого класса так и остались планами, а если вспомнить, чем закончилась эпопея создания новейшего эсминца «Замволт», так может оно для ВМС США и к лучшему. Поэтому следует ожидать, что спустя 10-15 лет, когда «Тикондероги» окончательно уйдут на покой, надводный эскорт американского авианосца будет осуществлять 5-6 эсминцев типа «Арли Берк».

Что же касается авиагруппы, то каждый авианосец США располагает приписанной к нему воинской частью, называемой крыло палубной авиации. В настоящее время типовой состав такого крыла включает в себя 68 – 72 самолета и вертолета, в том числе:

1. Четыре эскадрильи истребителей-штурмовиков «Хорнет» F/A-18 и «Супер-Хорнет» F/A-18E/F – 48 ед.;
2. Эскадрилью самолетов РЭБ «Хорнет» E/A-18 Growler – 4-6 ед.;
3. Эскадрилью самолетов ДРЛО Е2-С Хокай – 4-6 ед.;
4. Эскадрилью транспортных самолетов С-2 «Грейхаунд» — 2 ед.;
5. Две эскадрильи многоцелевых вертолетов МН-60S и МН-60R Си Хок – 10 ед.

В последнее время получила широкое распространение точка зрения о том, что указываемая в справочниках численность крыла палубной авиации (90 летательных аппаратов) – это фикция, и приведенный выше состав и есть тот максимум, базирование и боевое применение которого способен обеспечить атомный авианосец типа «Нимиц». Но это неверно, потому что авианосцы этого типа по факту обеспечивали работу более крупных авиагрупп. Так, например, во время «Бури в пустыне» на «Теодор Рузвельт» базировались 78 самолетов, в том числе 20 F-14 «Томкэт», 19 F/A-18 «Хорнет», 18 А-6Е «Интрудер», пять ЕА-6В «Проулер», четыре Е-2С «Хокай», восемь S-3B «Викинг» и четыре KA-6D, а также шесть вертолетов SH-3H.

Существующие ограничения численности крыльев палубной авиации связаны не с возможностями авианосцев, а с возможностями бюджета, выделяемого на содержание ВМС США, а кроме того, обычно указывается, что помимо крыла указанной численности на авианосец может дополнительно базироваться эскадрилья «Хорнетов» или боевых вертолетов корпуса морской пехоты.

Какие изменения могут ждать нас в ближайшем будущем в численности и составе крыльев палубной авиации? Как ни странно, но таковых немного. Вероятно, в относительно скором будущем две из четырех эскадрилий многоцелевых истребителей «Хорнет» F/A-18 и «Супер-Хорнет» F/A-18E/F будет заменены на новейшие F-35C (когда-то же американцы доведут их до ума), и еще следует ожидать замену самолетов ДРЛО Е-2С на более современную версию Е-2D, обладающую схожим функционалом, но несколько лучшими возможностями. И это, пожалуй, все, поскольку планы о создании новейших палубных штурмовиков и противолодочных самолетов давно отменены, а слухи о начале работ над перехватчиками, наподобие F-14 «Томкэт», пока всего лишь только слухи – да и согласно им появление такого самолета не следует ожидать ранее 2040-ых годов.

При этом классическое использование АУГ предусматривает переход в район развертывания и ведение там систематических боевых действий. В условиях превосходства противника может быть использована тактика «бей-беги», когда АУГ выходит в заданный район, наносит удар, и отступает. Во всяком случае задачи крыла палубной авиации сводятся к:

1. Осуществлению ПВО соединения во время перехода в район развертывания и выхода из него, а также в самом районе;
2. Нанесение ударов по корабельным группам и наземным целям противника;
3. Противолодочная оборона соединения (АУГ) и назначенных ей районов.

Разберемся по порядку, как это работает.

Тактика палубной авиации при решении задач ПВО

Основной «единицей», обеспечивающей ПВО АУГ, является боевой воздушный патруль (БВП), который в зависимости от условий, в которых действует авианосец и эскортирующие его корабли, может иметь различный состав. Минимальный состав БВП используется во время скрытного движения АУГ (в район боевых действий, или при его смене, или отступлении из него) и состоит из одного самолета РЭБ и двух истребителей, осуществляющих воздушное патрулирование не далее, чем в 100 км от авианосца. При этом БВП (как, собственно, и АУГ) находятся в режиме радиомолчания и осуществляют поиск противника при помощи своих радиоэлектронных средств (РЭС), работающих в пассивном режиме. Таким образом, очевидно, достигается минимальная радиозаметность соединения. В состав БВП может быть включен также самолет ДРЛО Е-2С «Хокай», но в этом случае его бортовая аппаратура также будет работать в пассивном режиме.

После обнаружения противника БВП усиливается до численности 1 самолет ДРЛО, 1 самолет РЭБ и 4 истребителя и выдвигается на удаление до 350 км в сторону угрозы, где осуществляет патрулирование и наблюдение за вражеской авиацией. Естественно, в зависимости от степени угрозы в воздух могут быть подняты дополнительные силы. Особенностью таких боевых действий является то, что палубные самолеты до последнего не обнаруживают себя использованием РЛС – вывод истребителей в атаку осуществляется по данным, получаемым РЭС в пассивном режиме. В сущности, радары истребителей включаются только в начале атаки.

Самолет ДРЛО в данном случае выполняет не столько разведывательную функцию (разумеется, его аппаратура, работая в пассивном режиме, также производит сбор информации о противнике), сколько функцию «летающего штаба» и ретранслятора данных на командный пункт ПВО АУГ. При необходимости он может, конечно, перейти в активный режим, включив свою «тарелку» для доразведки и уточнения целей перед самой атакой, но лишь в том случае, если аппаратура, работающая в пассивном режиме, не позволяет вывести в атаку истребители.

Дело в том, что нет способа лучше предупредить противника об атаке, как обнаружить себя работой мощнейшей РЛС самолета ДРЛО, а ведь даже секунды в воздушном бою могут значить очень многое. Поэтому стандартной тактикой для американских истребителей является «тихий» выход в атаку, когда их бортовые РЛС включаются уже для выдачи целеуказания на ракеты воздушного боя. Далее – все стандартно, истребители применяют УРВВ (управляемые ракеты «воздух-воздух») большой и средней дальности, а затем сближаются с противником на дистанцию применения УРВВ малой дальности и вступают в ближний бой.

Итак, мы видим очень важный нюанс. Освещение воздушной обстановки и доразведка противника производится пассивными РЭС, при этом радар самолета ДРЛО вообще не должен переключаться в активный режим – ситуация, при которой возникает такая необходимость, считается форс-мажорной. Надо сказать, что «на просторах интернета» автору настоящей статьи неоднократно попадалось следующее соображение – взлетевшие самолеты, конечно, можно использовать в режиме радиомолчания, но вот проводить взлетно-посадочные операции в нем нельзя, поэтому радиомолчание не имеет смысла – подъем БВП в воздух во всяком случае демаскирует АУГ.

Но по сведениям автора (увы, достоверность их не абсолютная), это работает так – АУГ США могут использовать свои РЭС в трех режимах. Первый из них, это полное радиомолчание, когда никакие передачи не ведутся и РЛС не включаются в активный режим. Второй – «на полную катушку», когда никаких ограничений по использованию РЭС нет, естественно, в таком режиме АУГ легко обнаруживает себя. Но есть и третий режим, в котором РЭС АУГ используются с малой интенсивностью: в этом случае АУГ может быть замечена, но ее опознание крайне затруднено, поскольку ее активность в эфире не превышает таковую у обычного гражданского крупного морского судна. При этом в указанном режиме АУГ может осуществлять взлетно-посадочные операции средней интенсивности, таким образом обеспечение постоянного нахождения БВП в воздухе АУГ не демаскирует.

Рассмотрев организацию ПВО АУГ на переходе, перейдем к ПВО АУГ в районе развертывания. Оно осуществляется одним или двумя БВП, каждый из которых включает в себя 1 самолет ДРЛО, 1 самолет РЭБ и 2-4 истребителя. Первый БВП патрулирует на удалении 200-300 км от АУГ в направлении потенциальной угрозы, второй может быть выдвинут в том же направлении на удаление до 500-600 км. При этом «удаленный» БВП осуществляет контроль воздушного пространства аналогично БВП, прикрывающему АУГ на переходе за единственным исключением – использование РЛС самолета ДРЛО для доразведки целей для этого БВП является штатным (а не форс-мажорным) обстоятельством, но только для наведения истребителей на вражеские самолеты и не более чем на три оборота антенны (то есть включение в активный режим очень кратковременно). Ограничения на использование РЛС в активном режиме для ближнего БВП могут быть установлены либо отменены в зависимости от боевой обстановки.

Вообще, ПВО АУГ отличается достаточной гибкостью. Так, вышеупомянутые БВП могут быть дополнены третьим БВП, состоящим из самолета РЭБ и пары истребителей в непосредственной близости (до 100 км) от авианосца. Или наоборот – может быть поднят БВП той же численности, что применяется на переходе АУГ, и уже по его данным развернуты передовой и ближний БВП с самолетами ДРЛО. Если же боевые действия ведутся против заведомо более слабого противника, то может быть использовано «сплошное покрытие», когда контроль воздушного пространства осуществляют патрули самолетов ДРЛО, чьи РЛС постоянно работают в активном режиме – так было, например, во время проведения операции «Буря в пустыне».

И, конечно, не надо забывать, что имея в воздухе от 2 до 10 истребителей, авианосец всегда готов поддержать их экстренным подъемом дежурной эскадрильи (или даже эскадрилий).

Что хотелось бы отметить по этому поводу? В «интернет-баталиях» обычно встречаются реплики такого плана: «Хорошо, АУГ выстраивает эшелонированную оборону в одном каком-то направлении, а как же все остальные?». Но дело в том, что АУГ не ведет войну в сферическом вакууме, а решает поставленные командованием задачи во взаимодействии с иными родами сил. Например, действия АУГ у побережья Норвегии а значительной мере обеспечиваются работой сухопутных РЛС Норвегии и Англии, а также самолетами ДРЛО Е-3А «Сентри». Это не значит, разумеется, что указанные силы каким-то образом завязаны на обеспечение АУГ, они решают свои задачи контроля воздушного пространства в интересах ВВС и сухопутных сил НАТО. Но в результате их работы количество направлений, которые необходимо контролировать палубной авиацией, резко сокращается. То же верно и для дальневосточного театра, где имеется Япония с ее радарами, более чем двумя десятками самолетов ДРЛО и прочими средствами контроля воздушной обстановки. Ну а в Средиземном море АУГ вообще находится в кольце дружественных стран, так что прорваться к ней необнаруженным – задача едва ли решаемая.

Если же рассматривать некую отвлеченную от существующих военных планов баталию в открытом океане, то да, действительно, эшелонированное ПВО может быть выстроено только на одном направлении, но нужно понимать, что тактика АУГ в океанском бою является строго атакующей. Это при воздействии по берегу по образцу и подобию «Бури в пустыне» АУГ, маневрируя в заданном районе, представляет собой цель для атаки, но в океане все «работает» не так. Выявление вражеских корабельных групп осуществляет спутниковая разведка: хотя она и не обеспечивает точных координат местонахождения неприятеля (требуется значительное время для расшифровки спутниковых данных, отчего данные о неприятеле устаревают на много часов вплоть до полутора суток), но все же дает представление о районе нахождения неприятеля. К этому району и выдвигается АУГ, и потому она имеет возможность развернуть свои патрули в направлении потенциальной угрозы.

Тактика палубной авиации при уничтожении надводных сил противника

Первое, о чем хотелось бы сказать – это расстояния, на которых способна действовать палубная авиация. В ВМС США встречный бой авианосцев является одной из классических форм боевого обучения, отрабатывается регулярно и проводится на дистанциях 700 — 1 100 км. Однако, с появлением в составе отечественного флота ТАКР «Кузнецов» американцы на маневрах отрабатывали уничтожение возглавляемого им ордера на расстоянии 1 600 – 1 700 км (с дозаправкой в воздухе).

Как мы уже говорили ранее, первоначальное обнаружение корабельной ударной группы (КУГ) противника возложено на спутники, после чего, при возможности, ее положение уточняется самолетами радиотехнической разведки сухопутного базирования (мы ведь уже говорили, что АУГ не сражается в вакууме). Палубная авиация осуществляет доразведку неприятеля и наносит по нему удар, а делается это так.

Доразведка КУГ может осуществляется БВП, выдвинутым на максимальный радиус действия или же отдельной группой самолетов. После этого из состава крыла палубной авиации формируется отряд, численность которого, в зависимости от сложности цели, может превысить 40 самолетов. Эти самолеты делятся на несколько групп, название и назначение которых мы перечислим ниже.

К сожалению, среди некоторой части любителей истории и современности военно-морских флотов до сих пор бытует очень упрощенное восприятие воздушной атаки корабельного ордера силами морской палубной авиации. Предполагается, что атакующие самолеты являются не более чем средством доставки управляемых боеприпасов (как правило речь идет о ПКР «Гарпун»). То есть самолет рассматривается всего лишь как средство увеличения дальности противокорабельных ракет, а это далеко не так. Атака палубной авиации предусматривает комплексное воздействие на корабли неприятеля, значительно более опасное и эффективное, чем простой залп ракет в том же количестве, которое несут атакующие самолеты.

Ударные группы – в них входят многоцелевые истребители, несущие боевую нагрузку в варианте штурмовиков. Обычно формируется несколько таких групп, которые должны будут атаковать неприятельский КУГ с различных направлений, нанося по нему основной удар. По мнению американцев, для атаки КУГ, состоящей из четырех кораблей, достаточно включить в ударные группы порядка 15 самолетов, если же КУГ насчитывает восемь-девять кораблей, то необходимо 25-30 самолетов.

Группа наведения и управления – представляет собой два или три самолета ДРЛО, действующих под прикрытием пары истребителей каждый. Их задача – сблизившись с вражеским ордером до 200-250 км, контролировать его движение, координировать действия других групп и управлять боем, а также ретранслировать данные на командный пункт авианосца.

Группа доразведки – если по какой-то причине существует опасность того, что группа наведения и управления не сможет вскрыть положение вражеского ордера, в эту группу могут быть назначены один или два самолета. Их задача – сблизиться с атакуемыми кораблями для прояснения обстановки.

Группы истребительного прикрытия – их количество, как и количество задействованных в них самолетов, определяется степенью воздушной угрозы и численностью ударных групп. Считается, что на непосредственное прикрытие группы из трех-четырех штурмовиков (то есть многоцелевых самолетов, выполняющих ударную функцию, которые мы для упрощения будем называть штурмовиками, хотя на самом деле они таковыми не являются) требуется один или два истребителя.

Группа расчистки воздуха – состоит из двух-четырех истребителей и, по большому счету, является одной из групп истребительного прикрытия. Но ее отличие в том, что она не завязана на прикрытие штурмовиков или самолетов РЭБ или ДРЛО, а целиком и полностью предназначается для уничтожения истребителей неприятеля.

Группы демонстративных действий — в каждую из них входит 2-4 самолета, а их состав может быть разным и подбирается исходя из конкретной ситуации. В группы демонстративных действий могут быть включены штурмовики, истребители и самолеты РЭБ. Их задача, в сущности, заключается в том, чтобы демонстративной атакой вызвать огонь на себя, заставив вражеские корабли выйти из режима радиомолчания и включить в активный режим РЛС правления огнем.

Группы подавления средств ПВО – одна такая группа включает четыре-пять самолетов, несущих широкую номенклатуру боеприпасов, как специализированных для поражения РЭС кораблей (противорадиолокационные ракеты), так и обычных, таких как ПКР «Гарпун» или «Мэйверик».

Группы радиоэлектронной борьбы (РЭБ) – каждая из них включает в себя один-два специализированных самолета РЭБ, к которым могут быть добавлены истребители или штурмовики несущие подвесные контейнеры РЭБ. Их задача – подавление и затруднение работы противовоздушных средств атакуемого ордера, а также прикрытие выходящих из боя ударных групп.

Тактика применения указанных групп во многом понятна из их названий. После того, как местоположение вражеской КУГ определено с достаточной точностью, все вышеперечисленные группы поднимаются в воздух и следуют (обычно – разными маршрутами) в район предполагаемого нахождения неприятеля. До рубежа, на котором возможно обнаружение корабельными РЛС, самолеты следуют на средних и больших высотах (экономя топливо).

Затем самолеты разделяются. Первой идет группа наведения и управления, и (при наличии) группа доразведки, причем первая, обнаружив вражеский ордер, занимает позицию в 200-250 км от него и приступает к координации удара. Группы демонстративных действий, подавления средств ПВО, радиоэлектронной борьбы и, наконец, ударные сначала занимают позиции вне пределов действия корабельных РЛС, а затем в указанной выше последовательности (то есть сперва – группы демонстрационных действий, за ними – подавления ПВО и т.д.) пересекают указанный рубеж. При этом все группы, кроме ударных, идут на средних высотах, а ударные снижаются до 60 м – в таком виде они становятся невидимыми для радаров противника, поскольку «прячутся» от них за радиогоризонтом. Группа расчистки воздушного пространства используется по обстоятельствам.

Первой наносит удар группа демонстративных действий. Сближаясь с ордером и применяя ударное вооружение, она вынуждает корабли противника включить свои РЛС и приступить к отражению воздушной атаки. Как только это происходит, в дело вступает группа подавления ПВО, применяя противорадиолокационные и обычные боеприпасы. Суть в том, что при такой комбинированной атаке просто отключить РЛС управления огнем нельзя (в этом случае цели поразят обычные ПКР, такие, как «Гарпун»), а работающие РЛС представляют собой лакомую цель для противорадиолокационных ракет. Все это, разумеется, серьезно нагружает как радиолокационные, так и огневые средства ПВО атакуемого ордера.

В это время группа радиоэлектронной борьбы выявляет параметры работающих РЛС, и как только ударные группы выходят на рубеж пуска ракет – ставят помехи по РЛС управления огнем, по возможности подавляются и средства связи. В результате ударные группы вступают в бой в тот момент, когда ПВО атакуемых кораблей занято отражением комбинированной атаки самолетов демонстрационных групп и подавления ПВО, да еще и в сложнейшей помеховой обстановке. Разумеется, в подобных условиях вероятность поражения кораблей ордера противокорабельными ракетами ударных групп возрастает многократно.

Иными словами, если, скажем, группа из трех современных боевых кораблей будет атакована дюжиной ПКР «Гарпун», запущенных по ним с расстояния, близкого к предельной дальности полета, то противостоять им будет, конечно, непросто. Но средства радиотехнической разведки могут выявить подлетающую ракетную «стаю», будут поставлены помехи с тем, чтобы сбить с толку их головки самонаведения.

Боевые информационные системы смогут распределить цели, назначив каждому кораблю ракеты для огневого поражения, и ни обмену данными между кораблями, ни работе их систем управления огнем ничего не будет мешать. По ним «отработают» ЗРК, а затем, по мере приближения оставшихся ракет, которым все же удалось навестись на корабли, в бой вступят скорострельные автопушки. В этом случае ПКР придется прорываться сквозь эшелонированную ПВО, вся мощь которого сконцентрирована на отражение ракетной атаки. А ведь «ума» у ракет не слишком много: селекция цели, возможность атаковать ее с разных ракурсов да противоракетный маневр – вот и все возможности последних модификаций «Гарпуна». ПКР, конечно, обладают кое-какими «навыками», но действовать могут только по шаблону, без учета меняющейся в бою обстановки. Вариативность их действий относительно невелика.

А вот если те же самые три корабля подверглись атаке палубной авиации, если распределением целей, временем и направлением атаки управляют живые люди, выстраивающие тактику в зависимости от множества нюансов конкретного боя, если во время ракетного удара ПВО кораблей частично выведено из строя, частично – занято обстрелом других целей, а работа РЛС и радиопередатчиков осложняется направленными помехами… То мы поймем, что при подобной нагрузке возможности ПВО по отражению удара ПКР значительно, если не кратно меньше тех, что были описаны в нашем примере выше. И не исключено, что даже шесть ПКР, выпущенных по ордеру в таких условиях, «достигнет» большего результата, чем вдвое большее их количество при обычном ракетном залпе «издалека».

Американские аналитики проводили исследования, направленные на расчет потребного количества ракет для надежного поражения той или иной морской цели. Принцип расчета был достаточно прост – есть корабль (или группа кораблей) и определенные возможности их ПВО. Выпущенных ракет должно быть достаточно для того, чтобы насытить вражеское ПВО и позволить прорваться сквозь него такому количеству ПКР, которого было бы достаточно для надежного поражения цели. По результатам американских расчетов, для полного выведения из строя или уничтожения ТАКР, следующего в охранении 8-9 кораблей, могло потребоваться до сотни ПКР. Но ударным группам крыла палубной авиации нет нужды в боекомплекте такого размера, потому что за счет лучшей управляемости, большей номенклатуры боевых средств и массового применения средств РЭБ им потребуется значительно меньшее количество ракет для насыщения ПВО атакуемого соединения.

Кстати, все вышесказанное не следует воспринимать как какую-то «атаку» на отечественные ПКР. По одной простой причине – оружие этого типа, разработанное в СССР (и позднее – в РФ), обладает заметными преимуществами перед теми же самыми «Гарпунами», то есть мы до известной степени компенсировали преимущества пилотируемой авиации за счет очень высоких ТТХ наших ракет.

Тактика палубной авиации при уничтожении наземных целей

Отдельное ее описание не имеет смысла в силу кардинальных различий между наземными целями – это может быть как стационарный объект, так и бронетанковая бригада в наступлении. Но в целом можно предположить, что атака хорошо защищенных целей, прикрытых как наземным ПВО, так и перехватчиками сухопутного базирования будет проводиться по сценарию, схожему с тем, что изложен в разделе выше.

Тактика палубной авиации при решении задач ПЛО

На самом деле описание данной тактики может послужить темой для отдельной статьи, поэтому ограничимся самым беглым обзором.

Американцы достаточно всерьез относились к угрозе, исходящей от ПЛАРК проекта 949А «Антей», способных (по крайней мере – теоретически) нанести ракетный удар по АУГ с расстояния в 550 км. Однако крылья палубной авиации не располагали противолодочным самолетом, способным эффективно действовать на таком удалении, поэтому пришлось прибегнуть к «сторонней» помощи.

Всего АУГ имела три зоны ПЛО-охранения. Дальнюю зону (на расстоянии 370-550 км от ордера) формировали базовые патрульные самолеты Р-3С «Орион» — они работали на маршруте АУГ, проверяя его на наличие отечественных АПЛ. Средняя зона ПЛО (75-185 км от ордера) обеспечивались противолодочными самолетами S-3A «Викинг», которые по своему функционалу были схожи с «Орионами», но при этом имели меньшие размеры и возможности, а также входящими в состав АУГ подводными лодками. Ближнюю зону ПЛО (до 75 км) образовывали противолодочные вертолеты, базировавшиеся на авианосце и кораблях ордера, а также и сами эти корабли.

Длительное время ПЛО АУГ считалось зонально-объектовым, то есть способным не только прикрыть непосредственно АУГ и маршруты его движения, но и блокировать некий район от прорыва через него подводных лодок противника. Однако сегодня возможности ПЛО АУГ существенно уменьшились – в 2009 г самолеты S-3A «Викинг» были сняты с вооружения, и возможности контролировать среднюю зону ПЛО, конечно же, резко ослабли.

Совершенствование АПЛ (появление «Вирджиний») не могло компенсировать отсутствие противолодочных самолетов в полной мере. Фактически, на сегодняшний день АУГ способна обеспечить зону сплошного контроля подводной обстановки, препятствующий применению торпедного вооружения, а ее АПЛ, будучи выдвинутыми в направлении движения АУГ или на угрожающее направление — перехват торпедных подводных лодок в определенном секторе. Но средств борьбы с подводными ракетоносцами, способными атаковать АУГ с расстояния 300 км и более, крыло палубной авиации не имеет.

Впрочем, здесь, опять же, возникает проблема целеуказания и своевременной передачи его на ПЛАРК, так как отечественные подводные корабли могут применить свое оружие с подобных дистанций только при наличии внешнего целеуказания. Если же они будут предоставлены сами себе, то вынуждены будут производить поиск АУГ при помощи своего гидроакустического комплекса, то есть входить в среднюю и ближнюю зоны ПЛО АУГ.

Продолжение следует…

/Андрей из Челябинска, topwar.ru/