О необходимости воссоздания морской ракетоносной авиации

В ходе инспирированного американцами военно-политического кризиса вокруг Сирии всем наблюдателям сильно резануло глаз несоответствие угроз Минобороны РФ в адрес США с теми возможностями, которыми реально обладают ВС РФ. А именно то, что ВС РФ не могут реализовать угрозу НГШ генерала В. Герасимова о поражении американских носителей крылатых ракет без неприемлемо высоких потерь в самолётах и пилотах. Также отсутствует возможность наносить по противнику многократные удары. Дело в том, что основными носителями крылатых ракет в США являются надводные корабли, обладающие очень мощными системами ПВО. И именно их надо атаковать.

Черноморский флот сегодня имеет всего три относительно современных корабля. Это фрегаты проекта 11356. Серьёзную опасность для ВМС США представлял бы собой ракетный крейсер «Москва», но он небоеспособен, и неизвестно, когда будет отремонтирован. Остальные надводные корабли — это или ракетные катера, или малые корабли, способные действовать только у своих берегов, под мощным авиационным прикрытием. Есть ещё три по сути музейных экспоната: «Пытливый», «Сметливый», «Ладный», но их ценность в войне с США равна нулю. Ещё есть несколько боеспособных дизель-электрических подводных лодок, две из которых находятся в Средиземном море.

Все эти корабли и подводные лодки способны выпустить около 30 противокорабельных ракет «Калибр-НК». Этого хватит, чтобы уничтожить одиночный корабль ВМС США, этого хватит, чтобы частично уничтожить, частично повредить ордер из пары кораблей, но больше этого не хватит ни на что. А самолёты с авиабазы Хмеймим могут быть вооружены только ракетами Х-35. Очень хорошими ракетами, но с относительно небольшой дальностью пуска, которая заставит самолёты «подставляться» под огонь американских корабельных зенитно-ракетных комплексов.

Конечно, скоординированная атака подлодок (не обязательно ракетами), самолётов и надводных кораблей могла бы привести к разгрому тех сил, которые американцы имели в море на момент атаки Сирии, даже если бы корабли ВМС США собрались бы в единый ордер. С потерями, конечно же. Но уже развёртывание на авиабазах НАТО более-менее существенных сил авиации сделает такую атаку труднореализуемой, а когда в начале мая в Средиземное море войдёт авианосная ударная группа с авианосцем «Гарри Трумэн», о любых атаках на носители крылатых ракет вообще надо будет забыть: на «Трумэне» может быть вдвое больше самолётов, чем Россия имеет на авиабазе Хмеймим, а в целом это соединение сравнимо по силе со всем ВМФ России.

Начнись в Сирии полномасштабная война, ВКС и ВМФ РФ смогли бы атаковать американские силы только один раз, причём с непрогнозируемым результатом. Возможно, что вообще безрезультатно. Потом закончатся и самолёты, и ракеты в пусковых установках кораблей, а после следующего за событиями боевого вылета авиакрыла «Трумэна» — и сами корабли. Зная американцев, можно легко предсказать, что они продолжат давить и дальше, и боестолкновение с ними в ближайшем будущем абсолютно неизбежно, и хорошо, если они устроят драку над Сирией, а не над Камчаткой. Где наши возможности по борьбе с ними не намного лучше.

При этом, пока мы не пустим им кровь, они не остановятся.

Есть ли решение американской проблемы, которое Россия могла бы «потянуть» экономически? Есть. Но для его понимания необходимо оглянуться назад и посмотреть на наше недавнее прошлое.

В ходе холодной войны американские авианосные группы представляли серьёзную опасность для СССР. При этом, Советский Союз по экономическим причинам не мог обзавестись сравнимым по силе флотом, да и нерациональный расход средств на военно-морское строительство ограничивал возможности по созданию эффективного военного ответа АУГ.

Тем не менее, такой ответ удалось дать. Им стала морская ракетоносная авиация (МРА) ВМФ СССР, вооружение которой состояло из дальних бомбардировщиков, вооружённых противокорабельными крылатыми ракетами (ПКР).

Ещё во время испытаний самой первой советской серийной крылатой ракеты КС-1, запускавшейся с поршневых бомбардировщиков Ту-4 (копия американского Boeing B-29 «Superfortress», того самого, с которого сбрасывали атомные бомбы на Японию), стало ясно, что запускаемые с самолётов крылатые ракеты представляют для надводных кораблей огромную опасность.

А после серии учебных атак бомбардировщиков Ту-16 на американские АУГ в середине шестидесятых, стало ясно и то, что с помощью связки самолёт+крылатая ракета, авианосная ударная группа может быть и разгромлена. Не без потерь с советской стороны, конечно, причём больших, но они были бы не сравнимы с американскими потерями. Несколько десятков пилотов против тысяч моряков.

Началась гонка. У американцев появлялись невероятно совершенные палубные истребители-перехватчики F-14 «Tomcat», рос наряд дежурных сил в воздухе (до стабильных восьми перехватчиков в воздухе в начале восьмидесятых), совершенствовались ЗРК, самолёты дальнего радиолокационного обнаружения, тактика обороны соединения. У СССР в помощь дозвуковым Ту-16 пришли сначала Ту-22, а потом Ту-22М (совершенно другой самолёт, несмотря на индекс).

Менялись и ракеты. Дозвуковые КСР с разными номерами сменились на Х-22 – очень скоростную (3,5 «звука») и живучую ракету с огромной по тем временам дальностью – 350 км. Тактические схемы становились всё сложнее, атака крупными силами бомбардировщиков превратилась в атаку всего флота – надводных кораблей, подводных лодок, и самолётов МРА, причём выход МРА на рубеж пуска превратился в невероятно изощрённый, сложный и опасный манёвр, настолько, что одно описание потребовало бы статьи. Но внезапность атаки обеспечивалась. Появились ракеты-ложные цели, сверхзвуковые постановщики помех.

Для ударов по кораблям далеко в мировом океане появился стратегический ракетоносец Ту-95К-22 с такой же ракетой. Будучи способным обнаружить включённую корабельную РЛС с расстояния 1300 км и более, этот самолёт представлял собой серьёзную опасность для любого одиночного боевого корабля.

В определённый момент СССР выигрывал эту гонку, но вскоре в море вышли первые корабли с универсальными установками вертикального пуска ракет Mk.41, мощнейшими РЛС, и, самое главное, боевой управляющей информационной системой коллективной обороны AEGIS, которая давала возможность группе кораблей драться как единой боевой машине, с десятками антенн РЛС, и сотнями зенитных ракет, выпускаемых с огневой производительностью 1 ракета в 2 секунды, с каждого из кораблей.

Теперь СССР уже проигрывал. На первом этапе было решено «глушить» РЛС противника ядерными ударами, наносимыми не по самим кораблям, а на безопасном удалении от них, но достаточно близко, чтобы помехи не дали бы использовать РЛС. Одновременно были уточнены требования к разрабатываемым ПКР нового поколения, тем, которые появились уже после краха СССР. Выход, видимо, был бы найден, но…

В 1991 году всё закончилось. Россия получила в своё распоряжение сотни бомбардировщиков. В 1992-м году были сняты с вооружения дозвуковые Ту-16. Чуть позже начался вывод из боевых частей и дальнейшая утилизация Ту-95К-22. Тем не менее, в девяностых морская ракетоносная авиация всё ещё представляла собой существенную силу. Если в ВВС в 1993-м году было около ста бомбардировщиков Ту-22М, то в морской ракетоносной их было сто шестьдесят пять.

Но удар, который получила страна, был слишком силён. Количество бомбардировщиков стремительно сокращалось с каждым годом, а разорённая либеральными реформами промышленность просто не могла производить комплектующие для их ремонта, даже когда для этого были деньги.

К 2010-му году в России осталось несколько десятков бомбардировщиков Ту-22М3, способных взлететь. В таких условиях, Министерство обороны ликвидировало МРА как класс, и перевело все самолёты и экипажи в созданные из нескольких родов войск Воздушно-космические силы. По планам ВКС, к 2030 году в строю может остаться до тридцати модернизированных самолётов этого типа. Меньше, чем в 1985-м году вылетело бы на единичную атаку американской авианосной ударной группы…

Таким образом, решение проблемы американских корабельных группировок есть – необходимо воссоздать морскую ракетоносную авиацию, достаточно мощную для разгрома пары авианосных ударных соединений ВМС США без ядерного оружия. Именно такой ответ в своё время был дан на агрессивность ВМС США, и нет никаких оснований считать, что он был плохим. Равно как и нет оснований думать, что у нас не получится сейчас.

Морская ракетоносная авиация это более дешёвый ответ, чем строительство флота из надводных кораблей, способного справиться с ВМС США, и, самое главное, это более быстрый ответ. Потому, что у России есть все необходимые слагаемые для успеха.

Во-первых, уже есть самолёт носитель. Речь идёт о Су-30. Этот самолёт имеет большую бомбовую нагрузку, чем дальний бомбардировщик Ту-16. Индийцы уже испытали свои Су-30МКИ с противокорабельной ракетой «Брамос», которая разработана на базе российской ПКР «Оникс». И Су-30 в вариантах СМ и М2, и ракета «Оникс» уже производятся серийно.

На фото — пуск ПКР Brahmos с самолёта Су-30МКИ

Таким образом, воссоздание МРА на первом этапе становится только организационным вопросом.

Во-вторых, в России есть масса заброшенных или почти заброшенных аэродромов, на которых новые авиационные соединения могут базироваться.

В-третьих, Су-30 более чем хорош в воздушном бою, и ему не нужен истребительный эскорт, самолёты могут взлетать, имея под крыльями ракеты «воздух-воздух».

В-четвёртых, их эксплуатация по стоимости несравнима с тяжёлыми бомбардировщиками, и они значительно универсальнее, их можно использовать и как ударные самолёты, и как перехватчики.

В-пятых, ВМФ уже располагает такими самолётами, умеет их эксплуатировать, и унификация уже имеющегося самолётного парка с новыми машинами также снизит расходы на новые авиационные соединения.

На первом этапе необходимо сделать следующее.

1. Модернизировать имеющиеся на вооружении ВМФ Су-30 для того, чтобы они могли применять ракеты «Оникс». Для начала по одной на самолёте.

2. Начать процесс развёртывания штурмовых авиаполков Северного и Тихоокеанского флотов в дивизии. На первом этапе не выводить из боевого состава бомбардировщики Су-24 (сейчас их меняют на Су-30), а создавать новые авиационные части за счёт имеющихся и новых самолётов. Су-24 необходимо ремонтировать и модернизировать для применения ракет Х-35, на них же тренировать личный состав. Доведя численность самолётов дивизий до штата, начать замену Су-24 на самолёты семейства Су-30. В дальнейшем Су-24, те у которых останется существенный ресурс, надо переоборудовать в машины вспомогательных классов – постановщики помех, воздушные заправщики с агрегатом УПАЗ и т.д.

3. Начать производство ракет «Оникс» в авиационном варианте.

Как совершенно очевидно, уже одни только эти меры позволят существенно увеличить возможности ВМФ по защите наших берегов и наших союзников. И как видно, они несравнимы по сложности и цене ни со строительством флота, ни с воссозданием армады бомбардировщиков. Совершенно очевидно, что наличие подобного рода войск, с запасами ракет и хорошей подготовкой, могло бы остудить некоторые горячие головы в Вашингтоне.

Ракета «Оникс» имеет дальность, позволяющую запускать её не входя в зону поражения корабельной ПВО ВМС США. При этом, её довольно трудно сбить. А большая масса ракет в залпе позволит гарантированно «проламывать» американскую оборону независимо от её плотности.

Одна авиадивизия таких самолётов, имеющая достаточный запас ракет, сможет в течение нескольких боевых вылетов нанести неприемлемо высокие потери корабельной группе ВМС США более-менее «обычной» численности, и лишить её возможности вести боевые действия против РФ или союзников РФ. А если численность боевой группы будет слишком большая, то можно подключить и ВКС, и перебросить Су-30 с других ТВД. И, конечно, если эти силы смогут справиться с ВМС США, то любой другой флот будет для них очень «лёгким» противником.

Первый этап, однако, — это именно первый этап. На следующем этапе необходимо создание новой модификации самолёта Су-30, которая отличалась бы от самолёта Су-30СМ наличием новой РЛС Н036 «Белка», аналогичной той, что установлена на истребителе Су-57, наличием мощного центрального пилона для подвески оружия, который позволял бы самолёту применять гиперзвуковой ракетный комплекс «Кинжал».

Планер самолёта должен быть доработан для снижения радиолокационной заметности, прицельно-навигационный комплекс должен давать возможность обнаруживать и поражать малые надводные цели, воздушные цели летящие низко над водой, вертолёты в режиме висения над водой. У самолёта должна быть возможность совершать длительные полёты над водой на сверхмалых высотах (20-50 метров). Новый Су-30 будет серьёзной угрозой не только для кораблей, но и для американских палубных истребителей пятого поколения, а также не будет в критической степени зависеть от наличия у ВМФ самолётов дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО).

Такой самолёт при цене, сравнимой с серийным Су-30СМ, будет в разы более опасным противником для вражеских кораблей и самолётов. Именно такая машина в перспективе должна стать главной ударной силой флота на дальности 1500-1600 км от берега.

Ещё одним плюсом мощной морской ударной авиации является то, что её очень быстро мощно осуществлять манёвр с одного театра военных действий на другой, компенсируя, таким образом, невозможность быстрой переброски кораблей с флота на флот.

В дальнейшем ВМФ должен будет получить определённое количество самолётов ДРЛО для обеспечения действий МРА, и достаточное для неё количество самолётов-заправщиков. Причём, так как дальность действия МРА будет не такая уж и большая, то заправщики можно делать на базе перспективных двухдвигательных транспортных самолётов, а не использовать Ил-78. Это также позволит сэкономить на расходах. Соединения заправщиков и самолётов ДРЛО могут подчиняться Главному морскому штабу и придаваться флотам при необходимости, это позволит формировать меньшее количество соединений и покупать меньше самолётов.

Также необходимо вести разработку новых, более эффективных, противокорабельных ракет, как гиперзвуковых, так и малозаметных маловысотных ПКР, желательно с возможностью самостоятельного поиска цели, аналогично американской ракете LRASM. Необходимо стремиться к тому, чтобы вес новых ракет позволял бы самолёту нести их в большом количестве.

Последний вопрос: надо ли создавать такую авиацию в рамках ВМФ, а не ВКС?

Ответ однозначен: да. Боевые действия над морем и против флотов имеют свою специфику, например, необходимость многочасовых полётов над безориентирной местностью, необходимость осуществлять поиск и атаку целей над ней, в том числе и в сложных метеоусловиях, необходимость атаковать компактные и мобильные цели, защищённые ПВО и РЭБ такой мощности, с которой пилот ВКС вряд ли где-то встретится. Всё это требует специфической боевой подготовки, а она – времени лётчиков.

Кроме того, совершенно очевидно, что командующим объединениями ВМФ иногда будет очень трудно выпросить у ВКС «их» самолёты, особенно, если ВКС сами окажутся в тяжёлой обстановке. По этим причинам морская ракетоносная авиация должна быть частью флота, а не ВКС. Конечно, потребуется обучать флотских командиров боевому применению авиации, делать их компетентными в её тактике, чтобы исключить некомпетентные решения командующих, вышедших из плавсостава. Но в целом необходимость военно-морской подчинённости этого рода войск не вызывает никаких сомнений.

Мы не должны обманываться и самоуспокаиваться. Возрождение военной мощи России, утраченной в постсоветском хаосе, далеко не закончено. В нашей обороноспособности существуют катастрофические пробелы, особенно в части отражения удара с моря. К сожалению, всё сильнее слышны голоса сторонников «сухопутного мышления», требующих ограничить развитие ВМФ, направив большинство ресурсов в сухопутную армию. Однако танки не могут топить корабли. А наш противник превосходит нас именно в морской силе, на суше армия США в любом случае «умоется кровью» в борьбе с российской армией. Да и не явятся англосаксы на наземную войну.

Воссоздание морской ракетоносной авиации станет мощной защитой от нападения с моря как для нашей страны, так и для её союзников. С учётом того, что все необходимые для её создания составляющие Россия и так имеет, её создание необходимо начать немедленно. Иначе кризисы, подобные сирийскому, будут продолжаться снова и снова. Наша слабость провоцирует противника на нападение. Необходимо вернуть ту силу, которая защищала нас в прошлом.

/Александр Тимохин, topwar.ru/