Опыт локальных конфликтов показал, что вертолёт, вооруженный противотанковыми управляемыми ракетами, является одним из самых эффективных средств борьбы с танками. На один сбитый противотанковый вертолёт в среднем приходится 15-20 сожженных и подбитых танков. Но концептуальный подход к созданию боевых вертолётов у нас и на Западе был диаметрально противоположный.
В армиях стран НАТО для борьбы с советскими многотысячными танковыми армадами разрабатывались относительно легкие двухместные вертолёты, вооруженные 4-6 ПТУР, парой блоков НАР и стрелково-пушечным вооружением калибра 7,62 – 20-мм. Зачастую такие винтокрылые машины создавались на базе вертолётов общего назначения, которые не имели сколь либо существенного бронирования. Считалось, что благодаря лёгкости управления и хорошей манёвренности лёгкие противотанковые вертолёты будут избегать больших потерь. Главным их назначением было отражение атак танков на поле боя, с учётом дальности пуска ПТУР 4-5 км имелась возможность поражения бронетехники без пересечения линии фронта. При нанесении ударов по атакующим танковым клиньям, когда сплошной линии огневого соприкосновения не существует, вертолёты должны активно использовать складки местности, действуя с подскока. В этом случае у войсковых средств ПВО остаётся очень мало времени на реакцию.
В СССР возобладал другой подход: наше высшее военное руководство изъявило желание получить хорошо защищённый боевой вертолёт с мощным вооружением, способный к тому же осуществлять доставку десанта. Понятно, что такая машина, своего рода «летающая БМП», не могла быть лёгкой и дешевой. Основной задачей подобного вертолёта была даже не борьба с танками, а нанесение массированных ударов по очагам вражеской обороны неуправляемыми средствами поражения. То есть летающая бронированная РСЗО должна была залпами многочисленных НАР расчищать дорогу своим наступающим танкам. Уцелевшие огневые точки и живая сила противника должны были уничтожаться огнём бортовых пушек и пулемётов. При этом вертолёт мог ещё и высаживать десант в ближнем тылу противника, завершая окружение и разгром обороны неприятеля.
Именно так советским высшим военачальникам виделась концепция применения перспективного боевого вертолёта. Заказ на его создание к был выдан в 1968 году. В ходе проектирования вертолёта, который в последствии получил обозначение Ми-24, широко использовались технические решения, узлы и агрегаты, уже применённые на вертолётах Ми-8 и Ми-14. Удалось добиться унификации по двигателям, втулке и лопастям несущего винта, рулевому винту, автомату перекоса, главному редуктору и трансмиссии. Благодаря этому проектирование и постройка опытной машины велись высокими темпами, и уже в сентябре 1969 года первый экземпляр вертолета поступил на испытания.
Одним из требований военных была высокая скорость полёта Ми-24, так как его также планировалось использовать для противодействия вражеским боевым вертолётам и ведения оборонительного воздушного боя на малых высотах с истребителями противника. Для достижения скорости полёта более 300 км/ч требовались не только двигатели с высокой удельной мощностью, но и совершенная аэродинамика. Прямое крыло, на которое осуществлялась подвеска вооружения, давало в установившемся полете до 25% суммарной подъемной силы. Особенно этот эффект сказывается при выполнении вертикальных маневров, таких как «горка» или «боевой разворот». Благодаря крыльям Ми-24 гораздо быстрей набирает высоту, перегрузка при этом может достигать 4 g.
Ми-24А
Впрочем, кабина вертолёта первой серийной модификации Ми-24А была далека от идеала. Лётно-технический состав за характерную форму называл её «верандой». В общей кабине спереди находилось рабочее место штурмана-оператора, за ним с некоторым смещением влево сидел летчик. Такая компоновка стесняла действия экипажа и ограничивала обзор. Кроме того, при пробитии бронестекла штурман и лётчик могли получить ранения от одного снаряда, что отрицательно сказывалось на боевой живучести в целом.
На случай ранения пилота у штурмана имелись упрощенное оборудование, необходимое для контроля параметров полёта и органы управления вертолётом. К тому же кабина была достаточно тесной и загроможденной различным оборудованием и прицелами, много места занимала пулемётная установка. В связи с этим, на серийных машинах кабину немного удлинили.
Кабина экипажа была защищена лобовой прозрачной бронёй, боковыми броневыми листами, включенными в силовую схему фюзеляжа. Штурман и пилот имели бронированные сиденья. В ходе выполнения боевых вылетов экипаж должен был пользоваться бронежилетами и титановыми шлемами.
В средней части вертолета находится грузопассажирская кабина на 8 десантников. Открывающиеся иллюминаторы имеют шкворневые установки, позволяющие десантникам вести огонь из личного стрелкового автоматического оружия. Обе кабины выполнены герметичными, система фильтрации и кондиционирования создаёт в них небольшое избыточное давление для предотвращения попадания зараженного воздуха при полете над зараженной местностью.
На Ми-24А устанавливалось два двигателя ТВЗ-117. Этот новый двухвальный двигатель был уже опробован на вертолёте-амфибии Ми-14. В начале 70-х он являлся одним из лучших в мире и не уступал по своим показателям зарубежным образцам. ТВЗ-117 выдавал взлетную мощность 2200 л.с., номинальную — 1700 л.с., удельный расход топлива — 0,23-0,26 кг/л.с.час. В случае остановки одного из двигателей другой автоматически переходил на взлетный режим, что позволяло вернуться на свой аэродром. В пяти мягких протектированных топливных баках имелось 2125 л керосина. Для увеличения дальности полёта внутри грузовой кабины предусматривалась установка двух дополнительных баков общей емкостью 1630 л.
Ми-24А был передан на государственные испытания в июне 1970 года. В испытаниях принимало участие сразу 16 вертолётов, что было беспрецедентно. В ходе испытательных полётов вертолёт с максимальной взлётной массой 11000 кг с внешними подвесками вооружения разгонялся до 320 км/ч. Грузоподъёмность транспортно-ударного вертолёта составляла 2400 кг, в том числе 8 десантников.
Испытания вертолёта прошли достаточно быстро и во второй половине 1971 года, ещё до их полного окончания первые Ми-24А начали поступать в строевые части. Так как конструкторы ОКБ Миля существенно опередили разработчиков перспективного вооружения, на Ми-24А использовалось оружие, уже опробованное на Ми-4АВ и Ми-8ТВ.
Серийные Ми-24А оснащались ПТРК «Фаланга-М» с четырьмя ПТУР 9М17М и подвижной стрелковой установкой с крупнокалиберным пулеметом А-12,7. На шести наружных узлах могли быть размещены: четыре блока НАР УБ-32А-24, или восемь 100-кг бомб ОФАБ-100, или четыре ОФАБ-250 или РБК-250, или две бомбы ФАБ-500, или две разовые бомбовые кассеты РБК-500, или две объёмно-детонирующие ОДАБ-500, или два зажигательных бака ЗБ-500, или два контейнера малогабаритных суббоеприпасов КМГУ-2, или два контейнера УПК-23-250 с 23-мм скорострельными пушками ГШ-23Л.
Как и на других советских боевых вертолётах, наведением ПТУР на цель занимался штурман-оператор, он же при помощи простейшего колиматорного прицела вел огонь из крупнокалиберного пулемёта. Пуск неуправляемых ракет, как правило, осуществлял летчик.
Лётчики, пересевшие на Ми-24А с Ми-1 и Ми-4, отмечали хорошие лётные данные боевого вертолёта. Помимо высокой скорости они выделяли хорошую для машины такой размерности и массы маневренность и управляемость. Имелась возможность выполнять боевые развороты с креном, превышающим 60°, и набор высоты с углом тангажа до 50°. В то же время новый вертолёт имел ряд недостатков и был ещё сырым. Много нареканий вызывал низкий ресурс двигателей, не превышавший в первые годы эксплуатации 50 часов. Поначалу вертолетчикам, летавшим до этого на других машинах, было трудно привыкнуть к убирающемуся шасси. Они часто забывали убирать шасси после взлета и, что еще хуже, выпускать при посадке. Это порой служило причиной весьма серьезных лётных происшествий.
Во время контрольно-учебных пусков ПТУР вдруг выяснилось, что точность применения этого оружия хуже, чем на Ми-4АВ и Ми-8ТВ. В цель попадала только каждая третья ракета. Во многом это было связано с неудачным расположением прицела и аппаратуры наведения «Радуга-Ф» в кабине и затенением антенны командной радиолинии управления. Кроме того, при пуске управляемых ракет до момента попадания в цель требовалось строго удерживать вертолёт по курсу и высоте. В связи с этим лётный состав откровенно не жаловал ПТУРы и предпочитал использовать неуправляемые средства поражения — главным образом 57-мм НАР С-5, коих на Ми-24А могло быть 128 снарядов.
Всего на авиазаводе в Арсеньеве в течение 5 лет построили около 250 Ми-24А. Помимо советских вертолётных полков, «двадцать четвёрки» поставлялись союзникам. Боевое крещение Ми-24А произошло в 1978 году во время эфиопо-сомалийской войны. Ми-24А с кубинскими экипажами нанесли серьёзный урон сомалийским войскам. Боевые вертолёты особенно эффективно действовали против артиллерийских позиций и бронетехники, при этом главным образом использовались НАР. Особую пикантность ситуации придавало то, что обе стороны конфликта были оснащены советской техникой и вооружением, и Ми-24А жгли танки Т-54 советского же производства. В результате сомалийские войска, вторгшиеся в Эфиопию, потерпели сокрушительное поражение, и в этом была немалая заслуга боевых вертолётов. Ввиду слабости сомалийской ПВО и низкой подготовленности расчётов Ми-24А участвовавшие в том конфликте боевых потерь не понесли. Эксплуатация Ми-24А за рубежом продолжалась до начала 90-х годов.
Во время налаживания серийного производства конструкторы продолжали совершенствовать вооружение вертолета. На опытной модификации Ми-24Б установили подвижную пулеметную установку УСПУ-24 с высокоскорострельным (4000-4500 выстр/мин) четырёхствольным пулеметом ЯКБ-12,7 с вращающимся блоком стволов. Патроны и баллистика ЯкБ-12,7 были аналогичны пулемету А-12,7. Кроме того, для нового четырёхствольного пулемёта был принят «двухпульный» патрон. Новый патрон примерно в полтора раза повысил эффективность пулемета при действии по живой силе. Дальность прицельной стрельбы – до 1500 м.
Подвижная пулемётная установка УСПУ-24 с пулеметом ЯКБ-12,7
Дистанционно управляемая оператором водружения установка позволяет вести огонь под углом 60° в горизонтальной плоскости, 20° вверх и 40° вниз. Пулемётная установка управлялась с помощью прицельной станции КПС-53АВ. В систему подвижного стрелкового вооружения вошел аналоговый вычислитель, сопряженный с датчиками бортовых параметров, благодаря этому точность стрельбы существенно возросла, так как поправки вводились автоматически. Кроме того, на Ми-24Б был установлен модернизированный ПТРК «Фаланга-П» с полуавтоматической системой наведения. Это позволило повысить вероятность попадания ракет в цель приметно в 3 раза. Благодаря гиростабилизированному прибору наведения вертолет после пуска ракеты мог маневрировать в пределах 60° по курсу, что существенно повысило его боевую эффективность. Несколько опытных Ми-24Б в 1972 году прошли испытания. По их результатам стало ясно, что для комплексного повышения боевой эффективности вертолёт нуждается в полной переделке кабины.
Наработки по Ми-24Б были реализованы на серийном Ми-24Д. Производство новой модификации «двадцатьчетвёрки» началось в 1973 году. На экспорт эти вертолеты поставлялись под обозначением Ми-25.
Прототип Ми-24Д
Наиболее заметным отличием Ми-24Д от Ми-24А является новая кабина. Все члены экипажа Ми-24Д имели изолированные рабочие места. Начиная с этой модели вертолёт приобрел привычный вид, за который он был прозван «крокодилом». Кабина стала «тандемной», летчик и штурман-оператор размещены в разных отсеках, разделенных бронеперегородкой. Также благодаря двойной кривизне лобовых бронестёкл увеличилась их пулестойкость, что существенно повысило шансы на выживание при выполнении атаки. Благодаря улучшившейся аэродинамике несколько возросли лётные данные вертолёта, стала выше манёвренность.
ПТУР «Фаланга» и блоки НАР УБ-32 на вертолёте Ми-24Д
Ввиду неготовности перспективного ПТРК «Штурм» на Ми-24Д устанавливался ПТРК «Фаланга-П» с полуавтоматической системой наведения. В связи с этим, несмотря на несколько улучшившиеся лётные данные и возросший обзор из кабины, противотанковые возможности вертолёта по сравнению с опытным Ми-24Б не изменились. Противотанковые радиокомандные ПТУР «Фаланга» состояли на вооружении в нашей стране с 1960 по 1993 год. В ряде стран они используются до сих пор.
Самой массовой модификацией стал Ми-24В. На этой машине удалось внедрить новый ПТРК 9К113 «Штурм-В» с системой наведения «Радуга-Ш». Окуляр системы наведения ПТРК располагался по правому борту кабины оператора вооружения. По левому борту находится радиопрозрачный обтекатель антенны наведения ПТУР.
Ракета 9М114 «Штурм» имеет дальность прицельного пуска до 5000 м, и развивает в полёте скорость до 400 м/с. Благодаря сверхзвуковой скорости полёта значительно сократилось время, необходимое для поражения цели после пуска ПТУР. При стрельбе на максимальную дальность время полёта ракеты составляет 14 с.
ПТУР «Штурм» и блок НАР Б-8В20А на Ми-24В
При стартовой массе ракеты около 32 кг она оснащена боевой частью весом немногим более 5 кг. Бронепробиваемость составляет 500 мм гомогенной брони при угле встречи 90°. На полигоне в ходе испытаний удалось добиться вероятности попадания в цель 0,92. По экспертным оценкам, в ходе реальных боевых действий, когда вертолёт ввиду зенитного противодействия вынужден активно маневрировать, вероятность попадания в танк на дистанции 3500-4000 м будет составлять 0,6-0,8. Боевой вертолёт Ми-24В с комплексом «Штурм-В» принят на вооружение в 1976 году.
Ми-24В
К началу серийного производства Ми-24В в строевых вертолётных полках уже имелось приблизительно 400 Ми-24А и Ми-24Д. За 10 лет серийного производства было передано заказчику около 1000 Ми-24В.
Пуск НАР С-8 с Ми-24В
В состав вооружения помимо 57-мм неуправляемых ракет вошли новые мощные 80-мм НАР С-8 в 20-ти зарядных блоках Б-8В20А. Кумулятивно-осколочные неуправляемые ракеты С-8КО с бронепробиваемостью по нормали 400 мм гомогенной брони, в 70-е годы были способны обеспечить эффективное поражение любых танков.
Выход НАР С-8 из пускового блока
По сравнению с «двадцатьчетвёрками» более ранних модификаций номенклатура вооружения Ми-24В существенно расширилась. Помимо четырёх ПТУР «Штурм-В», 80-мм НАР С-8, впервые на боевом вертолёте могли использоваться 122-мм НАР С-13. Хотя С-13 создавалась преимущественно для уничтожения капитальных оборонительных сооружений и железобетонных авиационных укрытий, достаточно крупные реактивные снаряды весом 57-75 кг в зависимости от модификации, могут с успехом применяться против бронетехники. НАР С-13 снаряжаются в пятизарядные блоки Б-13.
НАР С-13, пятизарядный блок Б-13 и ПТУР «Штурм-В» в ТПК рядом с Ми-24В
В ходе испытаний выяснилось, что осколки осколочно-фугасной боевой части весом 33 кг на дистанции до 5-10 м способны пробить броню БТР и БМП. При этом после пробития брони осколки обладают хорошим зажигательным эффектом. Во время контрольных испытаний против бронетехники, в результате прямого попадания С-13ОФ в тяжелый танк ИС-3М был вырван направляющий и два опорных катка, а также 1,5 м гусеницы. Бронежалюзи толщиной 50 мм на моторном отсеке прогнулись на 25-30 мм. Танковая пушка была пробита в нескольких местах. Будь это реальный вражеский танк, ему бы потребовалась эвакуация в тыл для длительного ремонта.
При попадании в кормовую часть списанной БМП-1 было полностью разрушено отделение десанта. Взрывом вырвало три катка и сорвало башню. В залпе при пуске с дистанции 1500-1600 м разброс ракет у цели не превышал 8 м. Таким образом, НАР С-13 можно было эффективно применять для атаки колонны вражеской бронетехники, находясь за пределами дальности эффективного огня зенитных крупнокалиберных пулемётов.
Пуск НАР осуществляет летчик с использованием коллиматорного прицела АСП-17В, который также может использоваться для стрельбы из пулемета при фиксации его по оси вертолета и бомбометания. На Ми-24В возможна подвеска четырёх авиабомб калибром до 250 кг. Вертолет может брать две бомбы ФАБ-500 или зажигательные баки ЗБ-500, либо контейнеры КМГУ-2. Возможно одновременно подвешивать бомбы и блоки НАР. На внутренних пилонах при действиях против живой силы противника могут быть размещены два контейнера УПК-23-250 с 23-мм пушками, а также универсальные вертолетные гондолы с 30-мм гранатометом, или с двумя 7,62-мм пулеметами ГШГ-7,62 и одним 12,7-мм пулеметом ЯкБ-12,7. В середине 80-х количество ПТУР на вертолёте было увеличено в два раза.
Ми-24В получил достаточно совершенное по меркам 70-х годов бортовое оборудование. В том числе три УКВ и одну КВ радиостанции. Впервые на боевом вертолёте, предназначенном для борьбы с танками и непосредственной огневой поддержки сухопутных подразделений, появилась аппаратура засекреченной связи, с помощью которой обеспечивалась связь с наземными авианаводчиками.
Для противодействия наземным средствам ПВО и защиты от ракет с тепловыми головками самонаведения имелся индикатор радиолокационного облучения РЛС С-3М «Сирена» или Л-006 «Береза», станция оптико-электронных помех СОЭП-В1А «Липа» и устройство отстрела тепловых ловушек. В генераторе тепловых помех «Липа» при помощи нагревательного элемента мощной ксеноновой лампы и системы вращающихся линз вокруг вертолёта образовывался импульсный поток непрерывно перемещающихся ИК-лучей.
Снаряжение Ми-24В тепловыми ловушками в Афганистане, под несущим винтом виден излучатель СОЭП-В1А «Липа»
В случае одновременного применения «Липы» с тепловыми ловушками и ГСН в большинстве случаев дезориентировалась, и происходило «рыскание» ракеты между ловушками и вертолётом. Опыт боевых действий продемонстрировал высокую эффективность такого метода защиты от ПЗРК. Недостатком станции постановки помех, установленной на Ми-24В, является наличие «мёртвой зоны» внизу и необеспечение защиты от «Стингеров» в данном направлении. Суммарная эффективность станции оптико-электронных помех «Липа» при одновременном применении тепловых ловушек и средств снижения ИК-заметности в условиях Афганистана составляла 70-85%.
В целом на вертолёте Ми-24В удалось достичь оптимального баланса боевых и летных характеристик при приемлемом уровне технической надёжности и эксплуатационных качеств. Конструкторы и производственники приложили немало усилий для устранения недостатков конструкции и многочисленных «детских болячек». Во второй половине 70-х годов лётный и технический состав хорошо освоил «двадцатьчетвёрки», и они представляли собой грозную силу, способную оказать существенное влияние на ход боевых действий.
Всего в первой половине 80-х годов в Советской Армии имелось 15 отдельных боевых вертолетных полков. Как правило, каждый полк состоял из трёх эскадрилий: две 20 Ми-24 и одна 20 Ми-8. Кроме того, Ми-24 имелись в составе отдельных вертолетных полков боевого управления.
Продолжение следует…
/Сергей Линник, topwar.ru/
хорошая информативная статья