Оперативная ситуация в Сирии развивается в соответствии с балансом сил правительства страны, вооруженной оппозиции и внешних игроков: США, Турции, Ирана и России.
Опора американцев на курдов вызвала разногласия Анкары и Вашингтона. Ракка – сирийская «столица» «Исламского государства» (запрещенной в РФ группировки) атакуется местными союзниками американцев, однако ее падение отнюдь не означает поражения ИГ в Сирии. Зоны деэскалации, согласованные по российской инициативе Дамаском и его противниками при гарантиях безопасности населению, данных Москвой, Тегераном и Анкарой, оказались выходом из сложившейся патовой ситуации для Соединенных Штатов. При этом протурецкие и просаудовские боевики в этих зонах воюют друг с другом, сражаясь за контроль над ресурсами вместо того, чтобы атаковать силы Асада. Рассмотрим текущую ситуацию на основе материалов эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
Границы и барьеры
Курдское агентство «Фират» сообщило, что вечером 30 июля турецкие войска вошли в кантон Кобани на севере Сирии у деревень Бобене и Сифтеке. В конце месяца турецкая газета «Миллиет» написала об окончании подготовки национальных ВС для проведения наземной операции в кантоне Африн, находящемся под контролем Рабочей партии Курдистана (РПК) и «Отрядов народной самообороны» (ОНС). С учетом того, что курдские отряды сумели продвинуться к центру Ракки, времени у Анкары немного. После взятия города США планируют оснастить 9–10 баз своих ВС в курдских районах севера Сирии, что вместе с возвращением основных отрядов Партии демократического союза (ПДС), составляющих основу проамериканской коалиции «Силы демократической Сирии» (СДС), к местам постоянной дислокации будет означать для Турции барьер для наступления в этом регионе.
Сдерживание армии Дамаска и России в этом районе для американцев задача вторичная. Главное – остановить Турцию и подконтрольные ей группы вооруженной оппозиции. Сирийские правительственные силы в курдских районах не были активны, а ряд районов в Манбидже занимали по просьбе курдов. Так что ссылки Пентагона на то, что основная цель США – борьба с ИГ, а не участие в самом конфликте в Сирии, являются констатацией реального положения дел. Американцы не могут вмешиваться во внутренние процессы на всей территории страны – им нечем и некем это делать. Их задача – удержать контроль над имеющимися плацдармами.
Все это в совокупности и дало начало турецкой экспансии по установлению контроля над курдскими анклавами. Кобани наименее укреплен и находится прямо на границе. В свое время Турция пыталась контролировать его, использовав ИГ. Анклав опасен тем, что оттуда есть возможность проникновения сил ПДС на турецкую территорию. Анкара добилась бы своего, не организуй США по воздушному мосту доставку из Эрбиля иранского (!) оружия осажденным курдам.
Сейчас ситуация для Турции еще тревожнее. Она теряет влияние в Идлибе, где самая крупная из подконтрольных ей групп «Ахрар аш-Шам» распалась. Большая часть перешла под знамена просаудовской террористической организации «Джебхат ан-Нусра» (она же «Тахрир аш-Шам»), удерживающей 80 процентов границы между Идлибом и Турцией, и поставила под контроль основные каналы помощи боевикам.
Два месяца назад «Ахрар аш-Шам» не послала своих представителей в Астану, несмотря на усилия главы турецкой МIТ Х. Фидана. После этого он дал указание подконтрольным Турции оппозиционным группам прекратить контакты с руководством «Ахрар аш-Шам». В группировке началась борьба между просаудовской и протурецкой фракциями, в результате чего погибла значительная часть руководства военного крыла. Борьба завершилась не в пользу Анкары. Между Турцией и КСА возможно только кратковременное партнерство. Анкаре не нравится то, что она теряет контроль над значительной частью границы с Сирией. Это означает, с одной стороны, продолжение схватки турок и саудитов, с другой – антикурдской активности Анкары.
Тайная дипломатия
Для США в Сирии важно закрепиться в районах, которые они сейчас стараются зачистить от сторонников ИГ, взяв Ракку. Новые зоны деэскалации здесь в основном совпадут с границами проживания курдов и будут объявляться США явочным порядком. Реализация этой схемы бьет по Турции, у которой будут скованы руки для наступления на базы РПК и ее сирийского филиала ПДС. Москву это устраивает, поскольку поддерживается напряженность между Вашингтоном и Анкарой, создается санитарный кордон на сирийско-турецкой границе.
Де-факто создание таких зон с одновременной высылкой суннитских боевиков с семьями из центральных районов в Идлиб означает негласно принятый вариант раздела Сирии с максимальной возможностью обособления населения по конфессиональному признаку в случаях непримиримого противостояния и отсутствия перспектив налаживания мирной жизни. Высылка в Идлиб боевиков и членов их семей из-под Дамаска, Хомса, Восточного Алеппо, а теперь и из района ливано-сирийской границы говорит о скоординированной политике Дамаска и спонсоров боевиков в лице КСА и Турции по этому вопросу.
Этот алгоритм действий возник после эвакуации боевиков из Восточного Алеппо и сейчас распространяется в общесирийском масштабе. Эр-Рияд и Анкара смирились с мыслью о том, что силовым способом режим Асада свергнуть невозможно. Их задача-минимум – закрепить за собой зоны влияния с заключением договора о ненападении с Москвой, Тегераном и Дамаском. Иллюзий в отношении смещения Асада на выборах у спонсоров вооруженной оппозиции нет: переселение радикально настроенных суннитов в своеобразные резервации делает такой вариант непроходным в силу демографии.
США работают над созданием зоны деэскалации на севере и дают зеленый свет организации на сирийской территории курдской автономии. Вторым этапом, возможно, будет возвращение на север страны членов вооруженных милиций, лояльных президенту Иракского Курдистана М. Барзани, вытесненных из Сирии сторонниками ПДС. Это опасная межкурдскими столкновениями и осложнением отношений с ПДС для американского командования процедура, но реализация может отчасти успокоить Анкару и снизить уровень ее негодования политикой США.
Мы стоим на пороге раздела Сирии по этноконфессиональному признаку, подобно Ливану. Эта схема с автономией суннитских областей в случае успешной реализации означает выход из активной фазы гражданской войны. Де-факто обозначен раздел страны с попыткой запустить механизмы кооперации между отдельными областями и районами. Ставка делается на племенную дипломатию с предварительным разведением воюющих сторон. При этом ни один дипломат или государственный деятель никогда не признается в реализации этой схемы. Такой выход из локального конфликта не является сирийским «ноу-хау» (вспомним Косово или Ливан), но впервые он реализуется в глобальном масштабе и с этой точки зрения уникален.
Караваны Калашниковых
1 августа в турецких СМИ появилась информация о том, что США поставили ОНС не менее 100 грузовиков с вооружением, снаряжением и техникой. По данным «Миллиет», автомашины прибыли в город Хасеке на севере Сирии из Ирака 30 июля. После этого они должны были направиться к Ракке, частично остающейся под контролем ИГ. По данным Анатолийского агентства, всего США отправили ОНС 909 грузовиков. В частности, 12 тысяч автоматов Калашникова, шесть тысяч пулеметов (из них 3500 крупнокалиберных), три тысячи РПГ-7, тысячу противотанковых гранатометов АТ-4.
В мае администрация США одобрила поставки вооружений сирийским курдам из ОНС, входящим в вооруженную коалицию «Силы демократической Сирии», ведущую борьбу с ИГ. ОНС – боевое крыло Партии демократического союза. Формирования СДС при поддержке ВВС США начали операцию по освобождению Ракки 6 ноября 2016 года.
Обратим внимание на то, что поражение ИГ не связано со взятием курдами Ракки, бои там идут с переменным успехом. Основные силы ИГ сосредоточены вокруг Дейр эз-Зора, именно за этот плацдарм предстоят самые тяжелые схватки с учетом того, что местные племена поддерживают ИГ. Значительная часть караванов, при помощи которых сейчас снабжаются силы проамериканской коалиции, из столицы Иракского Курдистана Эрбиля везут продовольствие, медицинские препараты и амуницию. Предназначается это в основном не для ОНС, а американцам, осуществляющим огневую и техническую поддержку наступающих в первом эшелоне курдов.
Грузы перебрасываются для оснащения и оборудования создаваемых в курдской зоне ответственности на севере страны американских опорных пунктов. Из десяти таких пунктов до определения «база» дотягивают не более двух-трех. Цель создания «опорников» заключается в контроле над ситуацией и предотвращении возможного наступления турецких войск и подконтрольных им групп оппозиции.
Номенклатура оружия, которое по сообщениям «Миллиет» США передают курдам, соответствует реальности. Турецкая сторона не преминула бы акцентировать внимание на том, что Вашингтон поставляет «курдским сепаратистам» тяжелое вооружение, но те получают только стрелковое. Утверждения курдских командиров о том, что им от США по каналам материально-технической поддержки поступают танки, тяжелая бронетехника и гаубицы, – блеф. Такое оружие требует длительного обучения личного состава, чего американцы делать не хотели и на что у них не было времени.
Гаубичную артиллерию и бронетранспортеры в лимитированном количестве обслуживают американские военные, речи об их передаче на баланс курдам не идет. Американцы создают легкую пехоту, что для Анкары слабое утешение. Турцию волнует то, что США фактически дали зеленый свет образованию сирийского аналога Иракского Курдистана. Последствия этого скажутся прежде всего в Сирии, Ираке, Турции и Иране, где существуют крупные группы курдского населения с сепаратистскими настроениями.
Дорогие дезертиры
Телеканал CNN сообщил 3 августа, что ряд подразделений оппозиции перешел на сторону Дамаска. По версии его источников, речь идет об одной из бригад Сирийской свободной армии – «Магавир ас-Саура», дислоцированной в граничащем с Иорданией районе Ат-Танф. В июле газета «Вашингтон пост» со ссылкой на источники в администрации США писала, что президент Трамп решил закрыть программу поддержки и вооружения «умеренной сирийской оппозиции», сражающейся с правительственными войсками. Соответствующее решение он принял после встречи с директором ЦРУ М. Помпео и помощником по национальной безопасности генералом Г. Макмастером перед встречей с Владимиром Путиным в Гамбурге. Американские СМИ, активно борющиеся с собственным президентом, намекали (а иногда писали и говорили открытым текстом), что это шаги навстречу России.
Оставим эти идеи на совести сотрудников американской прессы и телевидения. Насколько можно судить по истории, США никогда не предпринимают и не будут предпринимать каких-либо действий авансом для улучшения российско-американских отношений, будь то в Сирии или где-то еще. Если в Вашингтоне что-то делают с оглядкой на позицию Москвы или договариваются с ней, эти действия носят вынужденный характер. Прекращение финансирования вооруженных отрядов оппозиции на юге Сирии, в «иорданском секторе», связано с низкой эффективностью этих мероприятий. Также обстояло дело и с подготовкой совместно с турецкими специалистами сил «умеренной сирийской оппозиции» на северном театре военных действий.
Тогда были затрачены сотни миллионов долларов, но подготовленные несколько десятков бойцов с оружием перешли на сторону радикальных исламистских групп, в том числе запрещенной в США «Джебхат ан-Нусры». Проводившее эту операцию ЦРУ затратило на проект около миллиарда долларов. Неясно только, почему конгресс США не занялся расследованием этой аферы. Можно предположить, что ЦРУ под видом подготовки «умеренной оппозиции» перебрасывало оружие радикальным и джихадистским группам для создания на севере Сирии устойчивого оплота оппозиционных сил, что и было сделано наполовину в Идлибе с потерей Алеппо. Излишняя «стыдливость» и камуфляж для СМИ в виде разговоров о дезертирстве или разгроме исламистами подготовленных отрядов были необходимы для сокрытия того, что ЦРУ поставляло вооружение боевикам, чьи группы запрещены в США согласно списку американского Минюста.
Других версий в данном случае нет, поскольку изначально в оппозиционном сегменте на севере страны доминировали исключительно радикалы и появление у них противотанковых ракет TOW требовалось как-то объяснить. Еще до начала этой программы Белый дом отказался поддерживать светский сегмент оппозиции в лице Сирийской свободной армии, аргументируя решение слабостью поддержки этих структур у населения. Сейчас эту программу скрытого снабжения исламистов на севере решено закрыть по причине того, что поставки оказали малое воздействие на динамику на фронтах. Американцы поставили на сирийских курдов. Это единственный на сегодня оплот США в районе как противовес просаудовским и протурецким группам.
Дезертирство из проамериканских групп противников режима Асада подтверждает, что программа финансирования действительно заблокирована. До 80 процентов боевиков воюют против Дамаска по экономическим, а не идеологическим мотивам. Это значит, что Пентагон отказался от планов экспансии в глубь Сирии и по периметру иордано-сирийской границы, решив зафиксировать положение и выйдя на соглашение с Москвой о создании зоны деэскалации. Сделано это было вынужденно: из-за слабого потенциала подготовленных в Иордании проамериканских групп, нежелания Аммана участвовать своими силами в проектах США и упреждающих маневров отрядов ливанской «Хезболлы» и шиитской сирийской милиции, перекрывших основные направления американской экспансии. Что подтверждает правильность сочетания в Сирии военных и дипломатических усилий.
Астанинский гибрид
Москва выступает за скорейшее создание единой делегации сирийской оппозиции для переговоров в Женеве. Об этом заявил 1 августа специальный представитель президента России по Ближнему Востоку и странам Африки, замглавы МИДа РФ М. Богданов по итогам переговоров с замминистра иностранных дел Ирана Х. Ансари. На деле образование единой делегации сирийской оппозиции невозможно. Ее группы создавались разными спонсорами, и за столом переговоров озвучивают их позиции. За исключением, может быть, «эр-риядской» группы, эти образования не имеют за собой военной силы в самой Сирии и не могут претендовать на роль реальных переговорщиков. Хотя через поведение членов групп на очередном раунде переговоров они демонстрируют позицию международных игроков в отношении сирийского конфликта.
Для практических договоренностей существуют иные форматы, начиная с астанинского и заканчивая двух- или трехсторонними. Именно там говорят о конкретных задачах. Это объявление перемирия, организация переселения лиц той или иной конфессии из одного района в другой или капитуляция Алеппо под условие выхода из него части боевиков. Все эти договоренности достигаются не в Женеве, а на консультациях по линии спецслужб России, Сирии, Ирана и Турции. Астанинский формат – гибрид между переговорами в Женеве и тайными консультациями. Он наиболее результативен для решения конкретных задач, в том числе создания зон деэскалации. Попытки дипломатов придать ему глобальность, вбрасывая участникам переговоров тексты новой конституции или всеобъемлющих меморандумов, заглохли сами по себе. «Глобализм» отторгнут.
Переговоры в Астане вскрыли скрываемый Турцией факт того, что ее доминирование над оппозицией не безусловно, реальные возможности преувеличены. Анкара не смогла обеспечить присутствие на астанинской площадке представителей второй по боевому потенциалу в Сирии группировки «Ахрар аш-Шам», и вопросы, которые предстоит решать далее, упираются в тему установления Турцией если не монополии на руководство оппозицией в Идлибе, то по крайней мере в резкого увеличения степени ее влияния.
Как можно договариваться о статусе зоны деэскалации там, если Анкара не контролирует основную часть вооруженных оппозиционеров? Их спонсирует Эр-Рияд, а он на переговоры о будущем Сирии ни в женевском формате, ни в астанинском не пойдет. Саудовцы установили максимально возможный контроль над Идлибом с «подморозкой» конфликта, что им нужно для перегруппировки сил. Заявления международных игроков о том, что статус зоны деэскалации не отменяет борьбу с радикальными группами типа «Джебхат ан-Нусры» («Тахрир аш-Шам»), остаются словами. Механизмов такой борьбы в зонах деэкалации нет и быть не может.
Последние события с двусторонними согласованными обменами населением разных конфессий это доказывают. Женевский же формат нужен для того, чтобы сирийский кризис оставался под «зонтиком» Организации Объединенных Наций, так как одним из главных постулатов международный политики Москвы в противовес попыткам мирового доминирования Вашингтона является приоритет ООН в решении локальных конфликтов…
/Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, vpk-news.ru/
Вся эта война в Сирии похожа на дестабилизацию страны в целом. Не вижу других интересов.
Мы стоим на пороге раздела Сирии по этноконфессиональному признаку , подобно Ливану. Эта схема с автономией суннитских областей в случае успешной реализации означает выход из активной фазы гражданской войны.