В последнее время, как в зарубежных, так и в отечественных СМИ, появилось слишком много недостоверной информации и временами откровенных спекуляций на тему химического оружия. Данная статья является продолжением цикла, посвящённого теме истории, состояния и перспектив оружия массового поражения (ОМП).
Уже прошло более 100 лет с момента первой газовой атаки в апреле 1915 года. Газовая атака с применением хлора была проведена немцами на Западном фронте у городка Ипр (Бельгия). Эффект от этой первой атаки был ошеломляющим, в обороне противника возникла брешь шириной до 8 км. Число пострадавших от газа превысило 15 000 человек, примерно треть из них погибла.
Но как показали дальнейшие события, с исчезновением эффекта внезапности и появлением средств защиты, эффект от газовых атак уменьшился многократно. Кроме того, для эффективного использования хлора требовалось накопление значительных объёмов этого газа в баллонах. Сам выпуск газа в атмосферу был связан с большим риском, так как открывание вентилей баллонов осуществлялось вручную, а в случае изменения направления ветра хлор мог воздействовать на свои войска. Впоследствии в воюющих странах создавались новые, более эффективные и безопасные в использовании боевые отравляющие вещества (БОВ): фосген и иприт. Этими ядами снаряжались артиллерийские боеприпасы, что существенно снижало риск для своих войск.
3 июля 1917 года состоялась боевая премьера иприта, немцы выпустили 50 тысяч артиллерийских химических снарядов по союзным войскам, изготовившимся к наступлению. Наступление англо-французских войск было сорвано, поражения различной тяжести получили 2 490 человек, из которых 87 скончались.
В начале 1917 года БОВ имелось в арсеналах всех государств, ведущих боевые действия в Европе, химическое оружие многократно применялось всеми сторонами конфликта. Отравляющие вещества заявили о себе как о новом грозном виде оружия. На фронте среди солдат возникло множество фобий, связанных с ядовитыми и удушающими газами. Неоднократно имели место случаи, когда воинские подразделения из страха перед БОВ покидали свои позиции, видя наползающий туман естественного происхождения. Число потерь от химического оружия в войне и нервно-психологические факторы усиливали эффекты воздействия отравляющих веществ.
В ходе войны стало очевидно, что химическое оружие – это исключительно выгодный способ ведения боевых действий, пригодный как для уничтожения противника, так и временного или долговременного выведения его из строя с целью отягощения экономики противоборствующей стороны.
Идеи химической войны заняли прочные позиции в военных доктринах всех без исключения развитых государств мира, после окончания Первой Мировой войны его совершенствование и развитие продолжилось. К началу 20-х годов в химических арсеналах помимо хлора были: фосген, адамсит, хлорацетофенон, иприт, синильная кислота, хлорциан и азотистый иприт. Более того, отравляющие вещества неоднократно использовались Италией в Эфиопии в 1935 году и Японией в Китае в 1937-1943 годах.
Германия, как страна, потерпевшая поражение в войне, не имела права иметь и разрабатывать БОВ. Тем не менее, исследования в области химического вооружения продолжались. Не имея возможности проводить масштабные испытания на своей территории, Германия в 1926 году заключило соглашение с СССР о создании химического полигона «Томка» в Шиханах. Начиная с 1928 года, в Шиханах проводились интенсивные испытания различных способов применения отравляющих веществ, средств защиты от химического оружия и методов дегазации военной техники и сооружений. После прихода к власти в Германии в 1933 году Гитлера военное сотрудничество с СССР было свёрнуто и все исследования перенесены на свою территорию.
В 1936 году в Германии был совершен прорыв в области открытия нового вида отравляющих веществ, ставших венцом развития боевых ядов. Химик доктор Герхард Шрадер, работавший в лаборатории инсектицидов Interessen-Gemeinschaft Farbenindustrie AG, в ходе исследований по созданию средств по борьбе с насекомыми синтезировал цианамид этилового эфира фосфорной кислоты — вещество, ставшее впоследствии известное как «Табун». Это открытие предопределило направление развития БОВ и стало первым в ряду нервнопаралитических ядов военного назначения. Этот яд сразу привлёк к себе внимание военных, летальная доза при вдыхании табуна в 8 раз меньше, чем у фосгена. Смерть при отравлении табуном наступает не позднее чем через 10 минут. Промышленное производство табуна началось в 1943 году в Дихернфурше-на-Одере близ Бреслау. К весне 1945 года в Германии имелось 8770 тонн этого БОВ.
Однако на этом немецкие химики не успокоились, в 1939 году тем же доктором Шрадером был получен изопропиловый эфир метилфторфосфоновой кислоты – «Зарин». Производство зарина началось в 1944 году, к моменту окончания войны было накоплено 1260 тонн.
Ещё более токсичным веществом стал «Зоман», полученный в конце 1944 года, он примерно в 3 раза токсичнее зарина. Зоман до самого конца войны находился на стадии лабораторных и технологических исследований и разработок. Всего было изготовлено около 20 тонн зомана.
По совокупности физико-химических и токсических свойств зарин и зоман существенно превосходят ранее известные отравляющие вещества. Они пригодны для применения без ограничений по погодным условиям. Их можно перевести с помощью взрыва до состояния пара или тонкодисперсного аэрозоля. Зоман в загущенном состоянии может применяться как в артиллерийских снарядах и авиационных бомбах, так и с помощью выливных авиационных приборов. При поражениях тяжелой степени скрытый период действия у этих БОВ практически отсутствует. Смерть наступает в результате паралича дыхательного центра и сердечной мышцы.
Немцам удалось не только создать новые высокотоксичные виды отравляющих веществ, но и наладить массовое производство боеприпасов. Однако верхушка рейха, даже терпя поражение на всех фронтах, так и не решилась отдать приказ о применении новых высокоэффективных ядов. Германия имела явное преимущество перед союзниками по антигитлеровской коалиции в области химических вооружений. В случае развязывания химической войны с применением табуна, зарина и зомана перед союзниками встали бы неразрешимые в то время проблемы защиты войск от фосфорорганических отравляющих веществ (ФОВ), с которыми они не были знакомы. Ответное применение иприта, фосгена и других известных боевых ядов, составлявших основу их химического арсенала, не обеспечивало получение адекватного эффекта.
В 30-40-е годы в вооруженных силах СССР, США и Великобритании имелись противогазы, предохраняющие от фосгена, адамсита, синильной кислоты, хлорацетофенона, хлорциана и средства защиты кожи в виде плащей и накидок от паров иприта и люизита. Но они не обладало изолирующими свойствами от ФОВ. Отсутствовали газосигнализаторы, антидоты и средства дегазации. К счастью для союзных армий, применение против них нервнопаралитических ядов не состоялось. Конечно, использование новых фосфорорганических БОВ не принесло бы Германии победы, но могло бы значительно увеличить количество жертв, в том числе и среди мирного населения.
После окончания войны США, Великобритания и Советский Союз воспользовались германскими разработками в области БОВ для совершенствования своих химических арсеналов. В СССР организовали специальную химическую лабораторию, где трудились пленные немецкие специалисты, а технологическая установка по синтезу зарина в Дихернфурше-на-Одере была демонтирована и перевезена под Сталинград.
Бывшие союзники времени тоже не теряли, при участии немецких специалистов во главе с Г. Шрадером в США в 1952 году запустили на полную мощность вновь построенный завод по изготовлению зарина на территории Рокки-Маунтинского арсенала.
Достижения немецких химиков в области нервнопаралитических ядов привели к резкому расширению объёмов работ в других странах. В 1952 году сотрудник лаборатории химических средств защиты растений британского концерна Imperial Chemical Industries (ICI) доктор Ранаджи Гош синтезировал еще более токсичное вещество из класса фосфорилтиохолинов. Англичане, в соответствии с трехсторонним соглашением между Великобританией, США и Канадой, передали информацию об открытии американцам. Вскоре в США на основе вещества, полученного Гошем, начали производство нервнопаралитического БОВ, известного под обозначением — VX.
В апреле 1961 года в США в Нью-Порте (штат Индиана) на полную мощность был запущен завод по производству вещества VX и снаряженные ими боеприпасов. Производительность завода в 1961 году равнялась 5000 тонн в год.
Примерно в то же время в СССР получили аналог VX. Его промышленное производство велось на предприятиях под Волгоградом и в Чебоксарах. Нервнопаралитическое отравляющее вещество VX стало вершиной развития принятых на вооружение боевых ядов в части токсичности. VX токсичнее зарина примерно в 10 раз. Главное отличие вещества VX от зарина и зомана состоит в его особо высоком уровне токсичности при накожной аппликации. Если летальные дозы зарина и зомана при воздействии на кожу в капельно-жидком состоянии равны 24 и 1,4 мг/кг соответственно, то аналогичная доза вещества VX не превышает 0,1 мг/кг.
Фосфорорганические отравляющие вещества способны вызвать смертельный исход и в случае воздействия на кожу в парообразном состоянии. Летальная доза паров вещества VX в 12 раз ниже, чем у зарина, и в 7,5 — 10 раз ниже, чем у зомана. Различия в токсикологических характеристиках зарина, зомана и вещества VX обусловливают различные подходы к их боевому применению.
Нервнопаралитические БОВ, принятые на вооружение, сочетают высокую токсичность с физико-химическими свойствами, близкими к идеальными. Это подвижные жидкости, не затвердевающие при отрицательных температурах, которые можно без ограничений применять в любых погодных условиях. Зарин, зоман и вещество VX характеризуются высокой стабильностью, они не вступают в реакцию с металлами и могут длительно храниться в корпусах и емкостях средств доставки, допускают диспергирование с помощью взрывчатых веществ, путем термической возгонки и распылением из различных устройств.
В то же время разная степень летучести обуславливает различия в методике применения. Так, например, зарин в силу того, что он легко переводится в парообразное состояние, больше подходит для нанесения ингаляционных поражений. При величине летальной дозы 75 мг.мин/м³, такую концентрацию БОВ на площади цели можно создать за 30-60 секунд с помощью артиллерийских или авиационных боеприпасов. За это время живая сила противника, подвергшаяся атаке, при условии, что она заблаговременно не надела противогазы, получит летальные поражения, так как некоторое время уйдёт на анализ ситуации и выдачу команды о применении средств защиты.
Зарин в силу своей летучести не создает стойкого заражения местности и вооружения, и может быть применен против войск противника, находящихся в непосредственном соприкосновении со своими войсками, так как к моменту захвата позиций противника отравляющее вещество улетучится, и опасность поражения своих войск исчезнет. Но применение зарина в капельно-жидком состоянии не эффективно, так как он быстро испаряется.
Напротив, применение зомана и вещества VX предпочтительно в виде грубодисперсного аэрозоля с целью нанесения поражений, воздействуя на незащищенные участки кожных покровов. Высокая температура кипения и низкая летучесть обусловливают сохранность капель БОВ при дрейфе в атмосфере, на десятки километров от места выброса их в атмосферу. Благодаря этому можно создавать площади поражения, в 10 и более раз превышающие площади поражения тем же веществом, переведенным в парообразное летучее состояние. За время надевания противогаза человек может вдохнуть десятки литров зараженного воздуха.
Защита от грубодисперсного аэрозоля или капель вещества VX значительно сложнее, чем от газообразных ядов. В этом случае наряду с защитой органов дыхания необходима защита всего тела от оседающих капель отравляющего вещества. Использование изолирующих свойств только противогаза и полевой формы повседневного ношения не обеспечивает необходимой защиты. Отравляющие вещества зоман и VX, примененные в аэрозольно-капельном состоянии, вызывают опасное и на длительный срок заражение обмундирования, защитных костюмов, личного оружия, боевых и транспортных машин, инженерных сооружений и местности, что обусловливает сложность проблемы защиты от них.
Применение стойких отравляющих веществ, помимо непосредственного вывода из строя личного состава противника, как правило, ещё и имеет целью лишение противника возможности находиться на подвергшейся заражению местности, а также невозможность до дегазации пользоваться техникой и вооружением. Иными словами, в воинских подразделениях подвергшиеся атаке с применением стойких БОВ даже при условии своевременного использования ими средств защиты, неизбежно резко снижается боеспособность.
Даже самые совершенные противогазы и общевойсковые защитные комплекты оказывают неблагоприятное воздействие на личный состав, изнуряя и лишая нормальной подвижности из-за отягощающего действия и противогаза, и средств защиты кожи, вызывая непереносимые тепловые нагрузки, ограничивая видимость и другие восприятия, необходимые для управления боевыми средствами и общения друг с другом. Из-за необходимости проведения дегазации зараженной техники и персонала рано или поздно требуется вывод воинского подразделения из боя. Современное химическое оружие представляет собой весьма серьёзное средство поражения, и при его применении против войск, не имеющих надлежащих средств противохимической защиты, может быть достигнут значительный боевой эффект.
Принятие на вооружение отравляющих веществ нервнопаралитического действия ознаменовало апогей в развитии химического оружия. В будущем не прогнозируется рост его боевой мощи. Получение новых отравляющих веществ, которые по уровню токсичности превосходили бы современные отравляющие вещества смертельного действия и при этом обладали бы оптимальными физико-химическими свойствами (жидкое состояние, умеренная летучесть, способность наносить поражения при воздействии через кожу, способность впитываться в пористые материалы и лакокрасочные покрытия и др.) не предвидится.
Пик развития БОВ был достигнут в 70-е годы, когда появились так называемые бинарные боеприпасы. Корпус химического бинарного боеприпаса используется в качестве реактора, в котором осуществляется заключительная стадия синтеза отравляющего вещества из двух относительно малотоксичных компонентов. Их смешивание в артиллерийских снарядах осуществляется в момент выстрела, за счёт разрушения из-за огромных перегрузок перегородки разделяющей компоненты, вращательное движение снаряда в канале ствола усиливает процесс смешивания. Переход к бинарным химическим боеприпасам обеспечивает получение очевидных выгод на стадии изготовления, при транспортировке, хранении и последующей утилизации боеприпасов.
/Сергей Линник, topwar.ru/