После атаки на гуманитарный конвой в провинции Алеппо окончательно стало ясно: щедро сдобренная саудовскими и катарскими финансами «партия войны» пойдет на все для срыва политического урегулирования. При откровенном саботаже Пентагоном и ЦРУ договоренностей в Женеве истощилось, по выражению Сергея Лаврова, и «стратегическое терпение» России.
Представляется целесообразным выделить следующие процессы, характеризующие развитие сирийского кризиса:
1. Завершено тактическое слияние «умеренных» и радикальных оппозиционных группировок при однозначном лидерстве радикалов. Сложилась координация между флагманами «абсолютных» и «относительных» радикалов – запрещенной в России «Джебхат ан-Нусрой» и «Ахрар аш-Шам». Разборки в стане радикалов привели, пусть с частичной потерей результатов сентябрьского наступления в Хаме, к слиянию «Джунд аль-Акса» с «Ан-Нусрой».
2. Фактическое признание объединения западными патронами. Ситуация в СБ ООН при голосовании французского и российского проектов резолюции, заявления глав МИД Франции и Великобритании, представителей Госдепа США и сигналы СМИ показывают, что истеблишмент Запада фактически признал радикальных экстремистов полноправными партнерами.
3. Финансирование, поддержка радикальной оппозиции более не прикрывается лозунгами и с октября этого года идет в открытом режиме. России объявлено о противостоянии в Сирии по афганскому сценарию.
4. Выведя основную часть подконтрольных сил из-под Алеппо в район собственной операции (SDF), Турция четко обозначила свой интерес в конфликте – создание подконтрольной глубокой зоны между курдскими кантонами. Поддержка сил в Идлибе и Алеппо ведется турками в пределах, требуемых внутренней безопасностью страны.
5. Москва ответила на сигналы ростом военной и политической поддержки своего союзника – Дамаска. Группировка сил и средств на сирийском ТВД усиливается, политическая позиция стала бескомпромиссной.
Все это позволяет утверждать, что стороны конфликта достигли негласного консенсуса: в войне между правительством САР, его союзниками и противостоящей им армии радикалов, направляемых западными и ближневосточными патронами, альтернативы силовому решению нет. Такая ситуация вносит больше определенности, чем на начало октября 2015 года. США и их союзники будут увеличивать материальную, техническую и информационную помощь всей радикальной оппозиции без непосредственного вмешательства своих ВС. Турция сохранит (но не усилит) действующие логистические цепочки, не вступая в открытое противостояние в Идлибе и Алеппо, сосредоточив усилия на собственной операции.
Опыт, полученный Сирией, Россией и Ираном, а также имеющиеся ресурсы позволяют утверждать: союзники способны нанести радикальным группировкам в Идлибе, Алеппо и Деръаа решительное поражение. Одно из необходимых условий успешности кампании – оценка инфраструктуры противника, его материально-технических и людских ресурсов, информационных и логистических каналов, а также направлений и объемов финансирования. Небезынтересен анализ расходов на силы, которые на Западе принято называть «сирийской оппозицией».
Информационные банды
Верхушку айсберга составляют относительно формализованные организации, наделенные частичной легитимностью для участия в международной политической дискуссии, – «Национальная коалиция» и «Национальный совет». Их используют для координации по линии ЛАГ, участия во внутриевропейском диалоге по вопросу сирийского кризиса, управления медийными ресурсами. Основное финансирование этих организаций со штаб-квартирами в Дохе и Париже лежит на КСА и Катаре, частичная денежная подпитка –эпизодические американские бюджетные гранты по линии NED/NDI.
И менеджмент, и линейный персонал получают регулярное жалованье, на европейском уровне обеспечиваются жильем, офисной и отельной инфраструктурой в столицах, частично защищенной связью. Лидеров и менеджмента насчитывается до 160 человек, линейного персонала – до 800. Совокупные расходы на «Национальную коалицию» оцениваются в 16,044 миллиона долларов, «Национальный совет» – 48,9 миллиона. В структуре расходов следует выделить значительные средства на перелеты и командировки – до 13,68 миллиона. Всего – 64,9 миллиона долларов.
Информационная поддержка антиасадовской и антироссийской кампании идет через интернет-сообщества, специализированные медиапорталы, а также европейские наблюдательные группы. Все это направлено в основном на освещение боевых действий, проблем с беженцами и ранеными и не касается вопросов большой политики – сферы деятельности медиахолдингов. Аккаунт-сообщества распространяют новости с фронта, сводки и списки погибших – своеобразные «отчеты о расходовании денежных средств». Аккаунт-сообщества «Ан-Нусры»: 3 базовых, 320–330 опорных, до 2,3 миллиона подписчиков. Аккаунт-сообщества «умеренных»: 4 базовых, 420 опорных, до 6 миллионов подписчиков. Медиаресурсы и системы мгновенного распространения содержат арабские страны, расходуя до 4,17 миллиона долларов. Еще до 400 тысяч выделяется нерегулярными западными грантами группам SOHR (Сирийская обсерватория), Bellingcat, SyriaEye. Всего – 4,5 миллиона долларов.
«Мясо» войны
Довольно затратной по сравнению с медийной сферой является инфраструктура, связанная с транзитом, размещением и содержанием беженцев. Основная нагрузка падает на Турцию и Иорданию, которые при весьма скромной поддержке Саудовской Аравии и Катара вынуждены финансировать:
обустройство и содержание лагерей беженцев, Турция – 26 лагерей, 330 тысяч человек, до 400 миллионов долларов в год, Иордания – 34 лагеря, 430 тысяч человек, 522 миллиона долларов;
ежемесячное содержание беженцев вне лагерей (карточки, пайки, выплаты), Турция – 2,8 миллиона человек, 840 миллионов долларов в год, Иордания – 240 тысяч человек и 84 миллиона долларов.
Нагрузка, которую содержание беженцев накладывает на бюджет этих стран, столь значительна, что они идут на любые способы для минимизации: отправку в страны ЕС по легальным и нелегальным каналам, шантаж чиновников еврокомиссий для получения компенсаций (за 2015–2016 годы волонтерами ЕС и комиссиями выплачено до 583 млн долл.). Привлекаются ресурсы арабских монархий, которые финансируют не столько содержание беженцев в этих странах, сколько оплату транзита в Европу членов семей в обмен на участие молодежи в боевых действиях в Сирии. Таким образом, лагеря беженцев становятся бездонной базой для рекрутинга в НВФ.
Аналогичные способы вербовки применяются арабскими монархиями в Ливии, Тунисе, Судане, Албании, Афганистане, Ираке. Зафиксированные параметры – до 45 тысяч рекрутов при 172 тысячах членов семей, переправленных по различным каналам в ЕС (430 млн долл. в год). Следует отметить, что молодежь, оказавшаяся в Европе, сохраняет связь с родственниками «в поле», участвует в twitter-акциях, распространении информации. В сумме – 1,681 миллиона долларов за вычетом европейских компенсаций.
Следующая статья расходов «оппозиции» – вербовка членов НВФ, складывается из комиссионных расходов представителям на местах, а также стоимости доставки пополнения до мест подготовки. При общей потребности формирований оппозиции в 46–48 тысяч человек ежегодно данные расходы составляют 70 миллионов долларов и 93 миллиона соответственно. Всего – 163 миллиона долларов.
Готовят завербованное пополнение инструкторы из США, Франции, Великобритании, Катара, Иордании, КСА и Турции. Каждый получает дифференцированную оплату: от 9 тысяч долларов в месяц за обучение полевым навыкам, вождению и работе с ПТРК, до 15 тысяч долларов (связь, ПЗРК, минирование и СВУ) и свыше 20 тысяч долларов за обучение авианаводчиков. Инструкторов – до 2600 человек (324 млн долл. в год).
Средняя численность НВФ, действующих в западной Сирии против армии САР, в 2015–2016 годах сократилась со 105–110 тысяч до 73,5 тысячи человек. Расходы на членов НВФ, принимающих участие в боях, складываются из ежемесячной ставки, дифференцированной в зависимости от функции и степени ответственности, а также премиальных по результатам действий, подтвержденных командованием и видеоотчетами, расходов на связь (радио, полевая, спутниковая связь) и экипировку.
В течение 2016 года расходы смещались от премий «по результатам» к надбавкам за «непрерывную работу», возвращение после лечения и т. п. Ставки по зарплате колебались от 200–400 долларов в месяц (стрелки, мехводы), 600 долларов (снайперы, операторы ПТРК, мл. командиры), до 1500 и выше (средний комсостав, саперы, взрывотехники). Расчетный уровень затрат на оплату составляет 341 миллион долларов в год (рядовые водители), 85 миллионов долларов (специалисты), 31 миллион долларов (комсостав), при вложениях в средства связи и экипировку – 8,7 миллиона и 7,4 миллиона долларов соответственно. Всего – 473,1 миллиона долларов.
Весомая статья – выплаты семьям погибших участников НВФ, затраты на проведение операций, лечение и восстановление в госпиталях, выплаты пусть и небольшого (до 200 долл. в месяц) пособия по инвалидности, заработной платы во время реабилитации, затраты на медикаменты для полевой хирургии. Основываясь на данных российского МО, турецкой оппозиционной прессы, сирийских и курдских источников, делаем вывод, что потери убитыми и пропавшими без вести у НВФ составили с октября 2015 года 28 тысяч человек, 43 тысячи получили ранения, требующие стационарного лечения, из которых до 15,5 тысячи – инвалидность, не совместимую с продолжением боевых действий. Исходя из стоимости хирургии и восстановления в Турции, среднего пребывания в стационаре (до 30 дней) и периода полной реабилитации (до 4 месяцев) чисто медицинские затраты составляют 592 миллиона долларов, выплаты инвалидам – 37,7 миллиона, компенсации семьям погибших – 28,6 миллиона, поставка полевых медикаментов – 15,6 миллиона. Всего – 673,9 миллиона долларов.
Арсеналы боевиков
Необходимое условие ведения боевых действий – полноценное и своевременное снабжение и материально-техническое обеспечение. В ходе «арабской весны» в течение 2011–2013 годов в руки сирийской «оппозиции» попало не менее 35 процентов бронетехники правительственной армии, половина стрелкового оружия и боеприпасов со складов хранения и материально-технического обеспечения в провинциях Алеппо, Хама, Хомс и Деръаа.
Масштаб потерь армией САР тяжелой техники, стрелкового вооружения и боеприпасов можно оценить, опираясь на нормативы формирования резервов Советской армии, которые применялись при комплектовании, а также показания офицеров САР. Было захвачено боеприпасов: до 42 тысяч тонн стрелковых и противотанковых, 11 тысяч тонн к пулеметам крупных калибров и ЗУ (12,7, 14,5, 23 мм), 130 тысяч тонн к бронетехнике, САУ, ствольной артиллерии и минометам, 13 тысяч тонн к реактивной артиллерии; ВВТ: до 1860 БМП-1/2, БТР, БРДМ, 730 единиц САУ и буксируемой артиллерии, до 1400 ОБТ, 150 РСЗО и 1100 ЗУ-23-3/4 и минометов, а также до 160 тысяч единиц стрелкового оружия.
Техника и арсеналы, попавшие в руки радикалов, были значительны, но небезграничны. При этом величина полученных средств нивелировалась начальным высоким износом (от 70 до 20%), длительностью боевых действий, а также хаотичным и бессистемным использованием техники, усугублявшим ее состояние. Если принять за основу расход боеприпасов, характерный для боев в Чечне, можно констатировать: к началу 2015 года сирийские радикалы израсходовали 88 процентов боеприпасов к стрелковому оружию, практически полностью выстрелы к РПГ-7, 82-мм минометам, РСЗО (тип БМ-21). Был выработан ресурс по настрелу более 130 тысяч единиц стрелкового оружия, 620 ЗУ, 710 БТР/БМП/БРДМ и 640 ОБТ. Израсходовано до 72 процентов выстрелов к ПТРК.
К весне 2015 года оппозиция существенно снизила интенсивность использования тяжелой техники и расход боеприпасов к ОБТ и САУ (до 10 и 20 единиц на ствол в сутки), а время активного использования – в среднем до шести дней в месяц. Большое значение обрели цехи по ремонту и восстановлению ВВТ, лаборатории по производству кустарных средств ведения огня и боеприпасов. Массово велась переброска тяжелых пикапов различных марок для установки на них пусковых блоков, крупнокалиберных пулеметов и т.п.
Аналогично «сирийскому экспрессу» вовсю заработал «американский». Первоначально для поставок запчастей, взрывчатых компонентов, стрелкового оружия и боеприпасов с изрядно похудевших за четыре года складов в Ливии, затем – из Румынии, Чехии, Украины, Болгарии и подключения производства в Сербии. Структуру и объем потребностей сирийских боевиков подтверждают данные, полученные изданием Jane’s Defense: из средней партии в 980 тонн 20 процентов составляли патроны 7,62 мм, 25 процентов – 12,7 и 14,5 мм, 200 тонн – 82 мм, 120 мм, 200 тонн – АК-74, СВД, ПКМ, РПГ-7, 50 тонн выстрелы к РПГ-7, а также пулеметы ДШК. В следующих партиях распределение склонялось в сторону НАР (С-8,С-10), взрывчатых компонентов, ПКМ, ливийских и украинских ЗПУ-2/4, ЗУ-23-2 и калибры к ним, ПТУР «Малютка», «Фагот». С середины 2016 года в партии включаются 81-мм минометы американского производства. Поставки велись равными частями в Акабу (Иордания) и Ташуджу (Турция), что характеризует равную интенсивность боев того времени на юге и севере страны
С появлением российской авиации бронетехнику и САУ НВФ стали прятать, операции смещать на вечера и ночи. На позиционных участках фронта массово переходили на кустарные тяжелые установки минометного типа («Адский огонь»). Средний наряд техники на отряд из 40 бойцов выглядел так: 8–9 тяжелых пикапов с минометами, ЗУ и пусковыми блоками НАР, 1–2 БМП/БТР, 1 САУ или 1 ОБТ, 4–5 ПТРК. Разукомплектованные БМП стали использоваться для установки и проведения атак смертников (до 60 за прошедший год).
Российская авиация ответила уничтожением ремонтных цехов, кустарных производств ВВ, складов боеприпасов, получаемых по «американскому экспрессу», который «огрызался» поставками «гуманитарной помощи» в виде НАР (С-8/10) BGM-71 TOW (до 2 тыс. ед.) и иного противотанкового вооружения (до 12 тыс. ед.) и на ряде направлений сумел существенно осложнить жизнь армии САР. Массово перебрасывались новые и б/у тяжелые пикапы (до 2900–2960 шт.).
Исходя из количества членов НВФ, характера и интенсивности боестолкновений, количества и видов используемого вооружения, особенностей логистики БП, остаточного ресурса вооружения, выбытия личного состава в том числе с утерей оружия можно предположить, что потребность радикальных группировок «сирийской оппозиции» составила за период с начала операции РФ в Сирии: до 38 тысяч тонн стрелковых боеприпасов и РПГ, 3,5 тысячи тонн к крупнокалиберным пулеметам, 14,4 тысячи тонн снарядов к НАР и РСЗО, 63 тысячи тонн к артсистемам, минометам, бронетехнике и ОБТ на сумму с учетом цен «черного рынка» 484,6 миллиона долларов.
Также с учетом выбытия можно рассчитать, что для ведения боевых действий НВФ потребовалось не менее 109 тыс. ед. стрелкового вооружения и 33 тыс. ед. ПТРК и выстрелов к ним (в т. ч. TOW), до 230 ед. ЗУ и блоков НАР на сумму до 509,1 миллиона долларов. Восполнения потребовал и парк тяжелых пикапов – до 1420 единиц, исходя из сводок российского и сирийского МО, на сумму не менее 58 миллионов долларов.
Логистика подобного рода (исходя из данных по объемам перевозки средней партии) составила до 130 контейнерных морских рейсов и до 5,7 тысячи рейсов автомобильной техникой со стоимостью 7,5 миллиона и 11,3 миллиона долларов соответственно. Расчетная потребность техники в топливе и ГСМ – не менее 51,8 тысячи литров или 40 тысяч тонн за рассматриваемый период – 18,1 миллиона долларов в ценах «черного рынка»
Предварительные итоги противостояния
1. Затраты на проведение военной кампании со стороны антиправительственных НВФ в Сирии в ценах 2015–2016 годов составили 4,454 миллиарда долларов. Это условная «себестоимость» процесса. Она не учитывает неизбежной коррупционной составляющей, адекватно смоделировать которую невозможно в принципе. Тем не менее предположу, что арабские монархии над расходованием выделяемых средств вели многоступенчатый контроль, что подтверждается фиксацией, своеобразной отчетностью, а также частой ликвидацией неблагонадежного командования и посредников.
2. С учетом использования сирийских складских ресурсов в первые два года конфликта общий объем затрат на кампанию можно условно оценить в 14 миллиардов долларов при 78–80 тысячах ликвидированных участников НВФ.
3. В структуре затрат на военную кампанию основную часть занимают ведение и обеспечение боевых действий (61%), содержание беженцев (38%). При этом непосредственно в военных расходах 1/4 часть – затраты на медобслуживание и содержание семей погибших и инвалидов. С каждым годом конфликта эта доля возрастает.
4. Учитывая количество потенциальных и де-факто перемещенных лиц, а также возможности финансирования государств-спонсоров, мобилизационный ресурс кампании со стороны НВФ можно оценить в 77–85 тысяч человек или три года кампании текущей интенсивности с учетом их выбытия и ротации.
5. Исходя из количества выведенных из Идлиба и Алеппо вооруженных протурецких формирований (до 6 тыс. чел.) и нагрузки на содержание беженцев, а также госпитальную составляющую можно предположить, что Турция сейчас несет на себе основную часть вспомогательных расходов военной кампании (42% или 1,864 млрд долл.). Остальные затраты распределяются между Катаром и КСА. США обеспечивают и прикрывают логистику «экспресса», организуют подготовку рекрутов.
6. За исключением Турции для основных спонсоров сирийской кампании затраты несущественны и некритичны. Они не оказывают непосредственного влияния на валютные резервы и бюджеты этих стран. Однако для Турции расходы по результатам 2015–2016 годов неоправданны. Возможно, что этим обстоятельством объясняется переформатирование Анкарой своего участия в военной кампании. При этом, не поддерживая в прежнем режиме транзит вооружений, Турция не будет стремиться полностью перекрывать границы, учитывая наплыв беженцев с севера Сирии.
7. Принимая во внимание интенсивность боестолкновений и расчетные параметры полученных ВВТ, можно предположить, что техресурсы НВФ, противостоящих сирийскому правительству, находятся на пределе. Последнее крупное использование тяжелых ВВТ было при прорыве блокады Алеппо, где САА и ВКС РФ уничтожили и вывели из строя до 115 единиц. На остальных участках фронта тяжелую технику используют точечно. Состав ВВТ в НВФ можно оценить в 1550 единиц со средним остаточным ресурсом в пределах 22 процентов (1,5 года кампании).
8. В 2016–2017 годах антиправительственные силы будут максимально затягивать кампанию, вкладываясь в рекрутирование «пушечного мяса» и максимальное создание информационного образа «античеловечной и варварской коалиции Асада и России». Тем более что затраты стран-спонсоров на информационные ресурсы минимальны.
В этой связи России, САР и Ирану следует максимально активизировать военные действия на севере Сирии, не допуская задержек и «перемирий». Исламисты способны затянуть кампанию и нанести существенный урон репутации противостоящей стороны.
/Михаил Николаевский, vpk-news.ru/
