Часть I. Сухопутный компонент
Обострение политического противостояния России и США, совпавшее по времени с активной фазой обновления отечественной ядерной триады, обострило интерес общества к стратегическим ядерным силам (СЯС) ведущих держав. В ближайшее время он будет только подогреваться, так как в фазу обновления вступает американская триада.
Ядерным оружием (ЯО) располагают девять стран: США, Россия, Великобритания, Франция и Китай легально, а Индия, Израиль, Пакистан и КНДР – нелегально: первые три не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а Северная Корея вышла из него. Арсеналы России и США, несмотря на значительные сокращения, подавляюще превосходят остальные. При обсуждении современных и будущих ядерных арсеналов этих стран нельзя не рассмотреть кратко условия договора СНВ-3, так как он в значительно степени определяет их вид.
Договор СНВ-3 был подписан в апреле 2010 года и вступил в силу в феврале 2011. Срок действия текущего договора ограничен февралем 2021 года, однако предусмотрено его продление, по взаимной договоренности, еще на пять лет. Осторожное обсуждение перспектив договоров в области сокращения наступательных вооружений ведется, но оно будет затруднено причинами как субъективного (ухудшение отношений), так и объективного характера – так, дальнейшие сокращения увеличивают роль тактического ЯО, по которому четких договоренностей нет, других стран ядерного клуба, которых придется подключать к переговорному процессу; возрастает роль ПРО и перспективных неядерных высокоточных средств поражения. Позитивным моментом стоит назвать то, что обсуждение продления действующего договора СНВ-3 началось.
Целью СНВ-3 является выход к февралю 2018 года на уровни:
— 700 развернутых носителей, то есть суммарно развернутых межконтинентальных баллистических ракет сухопутного базирования (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков;
— 800 носителей, считая неразвернутые, то есть находящиеся на хранении или предназначенные для испытаний;
— 1550 боезарядов, считая боеголовки на МБР и БРПЛ и бомбардировщики. Последние учитываются не только как один носитель, но и как один заряд.
На данный момент, согласно опубликованным по состоянию на 1 марта 2016 года данным, стороны близки к требуемым показателям, а местами и уже достигли их. Так, количество развернутых носителей у России равно 521, а количество боеголовок у США – 1481. Парадоксально, но, начиная с сентября 2013 года количество боеголовок в российском арсенале практически непрерывно растет – этот факт объясняется тем, что поступление на вооружение новых ракетных комплексов, которые оснащены разделяемой головной частью с блоками индивидуального наведения (РГЧ ИН), опережает списывание старых моноблочных.
Для выхода на ограничения, заложенные в СНВ-3, отечественным военным придется за полтора года если не завершить полностью обновление арсенала (этот процесс в нашей традиции практически непрерывный), то провести активные работы по снятию с вооружения устаревших комплексов, при этом обеспечивая им достойную замену.
Традиционно основой отечественных СЯС являются Ракетные войска стратегического назначения (РВСН) – сухопутный компонент ядерной триады. Важность РВСН подчеркнута тем, что это отдельный род войск, подчиняющийся непосредственно Генеральному штабу Вооруженных сил России и Верховному Главнокомандующему. Кроме того, они первыми и наиболее успешно проходят модернизацию.
Меч, мир приносящий
Точные данные по составу РВСН в России не публикуются, но область относительно широко освещается в СМИ, и на основании открытых отечественных и зарубежных публикаций можно сделать общие выводы.
На вооружении РВСН состоят МБР сухопутного базирования, установленные в шахтных пусковых установках (ШПУ) и на подвижных грунтовых ракетных комплексах (ПГРК), – вторых чуть больше. Оба варианта являются разными ответами на вопрос максимальной выживаемости при нападении и, как следствие, обеспечении ответного удара, неотвратимая угроза которого является основой всей концепции ядерного сдерживания. Современная ШПУ обладает высочайшей защищенностью, и, учитывая размещение их в отдалении друг от друга, противнику придется расходовать на каждую по боеголовке, а для гарантии (технический отказ атакующей МБР или значительный промах) – возможно, и несколько.
Эксплуатация ракетной шахты относительно проста и дешева. Недостаток состоит в том, что координаты всех ШПУ противнику наверняка известны и они потенциально уязвимы для высокоточного неядерного оружия. Однако эта проблема актуальна все же для относительно отдаленного будущего, так как современные стратегические крылатые ракеты обладают дозвуковой скоростью и внезапно поразить ими все ШПУ практически невозможно.
ПГРК, напротив, предполагаются для выживания не на устойчивость, а на мобильность, – будучи рассредоточенными в угрожающий период, они становятся малоуязвимы для точечных ударов, и эффективно бороться с ними можно массированными ударами по районам базирования, предпочтительно зарядами большой мощности. Устойчивость мобильной платформы к поражающим факторам ядерного взрыва намного ниже, чем у шахты, но и в этом случае для надежного их поражения противнику придется потратить большое количество своих боезарядов.
Выше мы рассматривали самый худший вариант. Оптимальным же является не ответный, а встречный удар, при котором ракеты атакованной стороны успеют взлететь до того, как вражеские боеголовки повалятся на районы базирования. Обеспечение этого – вопрос средств предупреждения о ракетном нападении, системы управления СЯС и оперативности применения их средств, что является отдельной большой темой.
С 1987 по 2005 год в России в ограниченной эксплуатации находилось небольшое количество боевых железнодорожных ракетных комплексов (БЖРК) «Молодец» (выпущено 12 составов, по три ПУ в каждом) – единственных БЖРК, доведенных до серийного производства и боевого дежурства. С тактической точки зрения БЖРК можно считать частным случаем ПГРК: главное отличие состоит в использовании для рассредоточения в угрожающий период протяженной сети железных дорог. С одной стороны, это обеспечивает высокую мобильность, с другой, использование гражданской инфраструктуры усложняет вопросы обеспечения безопасности и в известной степени «подставляет» под первый удар крупные транспортные узлы, т.е. города. Болезнен также и вопрос заметности для средств разведки, поскольку, будучи один раз обнаруженным, поезду уже непросто вновь скрыться – по понятным причинам.
На стадии проектирования находится новый БЖРК «Баргузин». Использование менее габаритных ракет позволит снизить массу, что увеличит скрытность – в отличие от «Молодца», ему не понадобятся сразу три тепловоза. Однако перспективы «Баргузина» пока неясны, так как критике, в том числе и со стороны заказчика, подвергаются трудности в эксплуатации и крупные затраты в условиях сокращения бюджета, при оспариваемых преимуществах по сравнению с широко используемыми колесными ПГРК.
Основу РВСН составляют сейчас именно они, а именно обширное семейство МБР «Тополь»: РС-12М «Тополь», РС-12М2 «Тополь-М» и РС-24 «Ярс». Оригинальные «Тополи» начали заступать на боевое дежурство с 1985 года и сейчас снимаются с вооружения. Окончить этот процесс планируют в начале следующего десятилетия. Регулярно проводятся пуски ракет, как для подтверждения исправности парка, так и для испытаний новых технических решений (учитывая, что их все равно планируется уничтожать, летающая лаборатория в этой ситуации достается «даром»). По различным оценкам, на вооружении остаются от 54 до 72 таких ПГРК: учитывая непрерывный процесс перехода «Тополей» в «неразвернутые» и последующую утилизацию, точно определить их количество в конкретный момент времени затруднительно.
Комплексы РС-12М2 «Тополь-М» (начало развертывания – 2006 год) и РС-24 «Ярс» (начало развертывания – 2010 год) являются развитием «Тополя» с усовершенствованной ракетой. Ввиду несколько увеличившейся массы количество осей возросло с семи до восьми. Между собой «Тополь-М» и «Ярс» близки – наиболее важным является отличие в боевом снаряжении. Если «Тополь-М», как и оригинальный «Тополь», оснащен одной боеголовкой мощностью 550 кТ, то на «Ярсе» стоит РГЧ ИН с тремя или четырьмя блоками по 150–300 кТ (по разным оценкам). Использование одной боеголовки на «Тополе-М» обусловлено тем, что он создавался с учетом требований СНВ-2, запрещавших комплексы с РГЧ ИН. После провала СНВ-2 он был стремительно модернизирован за счет заложенного технического задела.
До перехода на «Ярсы» было развернуто только 18 единиц ПГРК «Тополь-М». Однако его ракета широко (поставлено 60 единиц) использовалась еще с 1998 года для замены МБР УР-100Н УТТХ (РС-18А), с исчерпанным сроком службы, в ШПУ. «Ярсов» развернуто в мобильном варианте как минимум 63. Кроме того, они используются для продолжающейся замены УР-100Н в ШПУ – таковых не менее 10.
Создается ПГРК РС-26 «Рубеж» с малогабаритной ракетой и шестиосным шасси. Меньшие габариты кардинально увеличат маневренность комплекса, так как «Ярсы» для обычных дорог все же великоваты. По заявлениям, «Рубеж» уже готов к развертыванию, однако оно, возможно, ограничивается политическими вопросами, поскольку, по мнению США, его возможно применять по целям на дальности значительно менее 5500 км, а это нарушает Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.
Кроме «Тополей-М» и «Ярсов» на вооружении имеются и МБР исключительно шахтного базирования. УР-100Н УТТХ, вставшие на дежурство в 1979 году, почти сняты с вооружения – осталось не более 20–30 единиц, и этот процесс будет завершен в ближайшие два-три года. Дольше задержатся Р-36М2 «Воевода» (РС-20В, больше известна по звучному американскому имени SS-18 «Satan») – самая большая МБР в мире, вместе с мощным комплексом преодоления ПРО несущая либо боевой блок мощностью 8,3 МТ, либо десять легких боевых блоков по 800 кт. Р-36М2 встали на боевое дежурство в 1988 году. На данный момент на вооружении сохраняется 46 ракет этого типа. В начале следующего десятилетия им на смену должны прийти перспективные тяжелые РС-28 «Сармат», также способные нести не менее восьми боевых блоков, в том числе и перспективные маневрирующие.
В России РВСН являются важнейшей частью СЯС. Приоритетом в оснащении все больше становятся ПГРК, обладающие высокой устойчивостью, но сохраняются и ШПУ – как экономичный вариант и как средство размещения ракет особо высокой мощности. В РВСН не только находится большее количество носителей, чем на флоте, но и несут они большее количество боевых блоков. При этом РВСН успешно насыщаются новой техникой и, насколько можно судить, благополучно ее осваивают на многочисленных учениях.
На флоте же освоение новых БРПЛ и ПЛАРБ, похоже, сопровождается проблемами и задержками. Подводный флот продолжает преследовать традиционная болезнь ВМФ СССР – низкий коэффициент наплаванности (процент времени нахождения в море). В сочетании с сокращением численного состава это приводит к тому, что на патрулировании находятся одномоментно одна-две ПЛАРБ, что несравнимо с находящимися в готовности многими десятками ПГРК и ШПУ.
Гадкие утята
В США сухопутная часть триады является, в противоположность нашей, наиболее слабым компонентом. Это проявляется и в том, что сухопутные МБР шахтного базирования находятся в структуре Военно-воздушных сил – в Командовании Глобального удара находятся так называемые 20-е Воздушные силы, в которые входят, соответственно, «Ракетные эскадрильи» (буквально Missile Squadron), объединенные в «Ракетные крылья».
На вооружении ВС США состоит единственный тип МБР – LGM-30G «Minuteman III». Первые Minuteman III встали на дежурство еще в далеком 1970 году и для своего времени стали революционным прорывом – в них впервые использовалась РГЧ ИН. Разумеется, с тех пор прошел целый ряд программ модернизации, в первую очередь направленных на увеличение надежности и безопасности эксплуатации. Одна из наиболее серьезных «доработок» лишила Minuteman III РГЧ ИН – вместо трех боеголовок мощностью 350 кТ была установлена одна мощностью 300 кТ. Официально этим действием США продемонстрировали оборонительный характер своего ЯО – в первую очередь РГЧ ИН полезны при нанесении первого удара, когда один свой носитель может уничтожить несколько вражеских. Однако истинная причина, вероятно, заключалась в первую очередь в оптимизации распределения «пула», доступного в СНВ-3: без этих мероприятий пришлось бы урезать «святое» – ПЛАРБ и ракеты Trident II.
«Новые» боеголовки были сняты с LGM-118 «Peacekeeper» – значительно более новых (начало развертывания – 1986 год) и совершенных МБР. Каждый «Миротворец» мог доставить не три, а десять боеголовок с большей точностью и на несколько большую дальность. Его заслуженно считали американским аналогом советского «Сатаны». Однако трудности при создании и окончание холодной войны привели к тому, что Peacekeeper оказались выпущены довольно малой серией – на дежурство было поставлено только 50. По этим же причинам не были реализованы американские программы создания ПГРК и БЖРК. В конце 1980-х, во многом под влиянием советских разработок, в активной фазе разработки находились БРЖК с ракетами Peacekeeper и ПГРК с новой малогабаритной ракетой MGM-134 «Midgetman». Обе программы были закрыты в 1991–1992 годах, на стадии испытания прототипов. Сами Peacekeeper сняты с вооружения в 2005 году в рамках мероприятий по выполнению условий СНВ-2.
К 2018 году США планируют оставить на вооружении 400 Minuteman III. Для выполнения этого условия 50 единиц будет переведено в «неразвернутые» – ракеты отправлены на склад, а ШПУ засыпаны. Таким образом, сухопутные МБР занимают значительную долю (более половины) в пуле носителей, при этом увеличивать количество ПЛАРБ и бомбардировщиков никто не планирует. Однако при этом на морской компонент приходится в два с лишним раза больше боеголовок.
Основную задачу сухопутного компонента в новых условиях США видят в «создании угрозы» – для надежного поражения ШПУ противник будет вынужден потратить боезарядов даже больше, чем в них суммарно хранится. При таком подходе требования к ракетам невелики – главное, чтобы противник верил, что они способны взлететь. Однако даже это рано или поздно может стать слишком сложным для Minuteman III. Программа их замены носит название Ground-Based Strategic Deterrent (GBSD). Оценивалась возможность создания ПГРК или БРЖК, однако в итоге остановились на максимально дешевом и простом размещении в ШПУ.
Активное финансирование создания GBSD началось в 2016 году. Стоимость создания, производства и модернизации наземной инфраструктуры оценивается в 62,3 млрд. долларов, растянутые на три десятилетия. По планам, первая «эскадрилья» GBSD встанет на дежурство в 2029 году, а полностью заменить Minuteman III удастся к 2036, однако большинству оборонных программ свойственны задержки.
Впрочем, вряд ли GBSD будет реализована в полном объеме – при заключении дальнейших договоренностей в области сокращения ЯО американский сухопутный компонент первый в очереди на сокращения. И сейчас, при относительно комфортном формате СНВ-3, раздаются предложения уменьшить долю сухопутного компонента или даже полностью отказаться от него в пользу более устойчивых ПЛАРБ и многозадачных бомбардировщиков.
Использованные сокращения:
СЯС — стратегические ядерные силы
ЯО — ядерное оружие
ДНЯО — Договор о нераспространении ядерного оружия
МБР — межконтинентальная баллистическая ракета
БРПЛ — баллистическая ракета подводной лодки
РГЧ ИН — разделяемая головная часть с блоками индивидуального наведения\
РВСН — Ракетные войска стратегического назначения
ШПУ — шахтные пусковые установки
ПГРК — подвижные грунтовые ракетные комплексы
БЖРК — боевой железнодорожный ракетный комплекс.
/Александр Ермаков, независимый военный эксперт, dfnc.ru/
