Трижды раненный, но не убитый

Николаю Ивановичу Евдокимову было суждено стать одной из ключевых фигур кавказской истории XIX века. Первый раз он был ранен в левую часть лица, что впоследствии привело к появлению прозвища Учгез, то есть Трёхглазый. Во время второго ранения пуля раздробила ему правую сторону лица, обе ноги были прострелены, а грудь ушиблена камнями. В третий раз фанатик вонзил ему кинжал в левый бок, а потом в правое плечо. Но Евдокимов, русский офицер, всегда возвращался в строй.

В 1821 году он начинает службу в качестве подпрапорщика Тенгинского пехотного полка. Ермоловское время было насыщено боевыми походами, схватками с горскими партиями, которые непрестанно тревожили линию. Рота, в которой в должности писаря выпало служить Евдокимову, прикрывала нарождающиеся курорты на Кавказских Минеральных Водах. Здесь и произошел случай, возможно, определивший судьбу будущего покорителя Кавказа. По собственной инициативе отправившись в разведку, Евдокимов сумел собрать важные сведения об ожидающемся набеге немирных горцев. Это позволило успешно отразить нападение, и наградой стало не только забвение былого прегрешения, но и произведение в прапорщики. В 1824 году Евдокимов отправляется в Дербент, где, получив первый офицерский чин, продолжает службу уже в Куринском пехотном полку.

С каждым годом военный опыт молодого офицера возрастал. Боевая биография Евдокимова пополнилась участием в боевых столкновениях с неприятелем на территории Кубинского и Ширванского ханств, во время войны с Персией.

Весной 1831 года горский предводитель Кази-мулла захватил селение Тарки и осадил русский гарнизон в крепости Бурной. Ситуация складывалась отчаянная. Малочисленный русский гарнизон во главе с майором Федосеевым в течение восьми дней отражал натиск превосходящих сил неприятеля, но без поддержки извне был обречен на гибель. Им на помощь выступил отряд генерала С.В. Каханова, в состав которого входил Куринский полк. В результате ожесточенного сражения неприятель был отброшен.

Во время боя прапорщик Евдокимов получил приказ возглавить резерв и поджечь ту часть Тарков, в которой закрепились мюриды. Он, «несмотря на сильное сопротивление неприятеля и на полученную им рану, исполнил в точности возложенное на него поручение», что было отмечено командованием. Он предпринял нападение на большую саклю, где, по его представлению, мог укрыться сам горский предводитель, и с потерями был отброшен неприятелем. Причём сам Евдокимов оказался ранен в левую часть лица, что впоследствии привело к появлению прозвища Учгез, то есть Трёхглазый. Но не только шрам стал причиной такого имени. Проницательность будущего генерала, умение разгадывать замыслы неприятеля наделяли его в глазах современников особыми выдающимися качествами.

Суровый опыт не пропал даром, и «в дальнейшем он никогда не позволял себе необдуманных и авантюрных атак, неподготовленных операций и действий без тщательной разведки. Изучение противника стало для него обычным, рутинным занятием, однако его познание превратилось со временем в отличительную черту генерала. В отличие от многих коллег, он отказался от стандартного ведения боя или войсковой операции, вначале он старался проанализировать все особенности предполагаемого противника, а уж потом, найдя его слабые стороны и подобрав подходящее время, решался на наступательные действия, стараясь замаскировать его от горцев», — отмечают историки.

Раненый офицер оказался на излечении в крепости Бурной, где познакомился со своей будущей женой, дочерью местного коменданта Александрой Александровной Федосеевой. В это же время Евдокимова наградили орденом Святой Анны III степени. Кроме того, он был повышен в чине и стал подпоручиком.

Стремясь побыстрее вернуться в строй и вместе со своими товарищами разделить тяготы борьбы с Кази-муллой, он на лодке отправился в осажденный Дербент и сумел пробраться в город. Когда «после бурного плавания, на вторые сутки лодка стала подходить к Дербенту, два гребца, заметив большие огни, стали уверять, что это пожар; но Евдокимов догадался, что это неприятельские бивуаки, и сначала поспорил об этом с гребцами, но после, вспомнив, что те из боязни попасть к неприятелю, пожалуй, и вздумают вернуться, перестал спорить, подтвердил их догадку насчёт пожара и, таким образом, доплыл до города».

Грозный имам так и не сумел добиться поставленной цели. Он был отброшен от Дербента, а русские войска начали постепенно теснить мюридов, возвращая под свой контроль потерянные территории. В составе отряда генерал-адъютанта Н.П. Панкратьева Евдокимов участвует в усмирении Табасарани и Каракайтага, штурмует селения Дювек и Эрпели. В начале декабря 1831 года он принимает участие в сражении с мюридами в урочище Чумескент, стоившем русским войскам больших жертв. Достаточно сказать, что в ходе боя погиб командир отряда полковник Миклашевский, были убиты и ранены до 350 солдат и офицеров.

В 1832 году судьба свела Евдокимова с генералом Францем Карловичем Клюки фон Клюгенау (Клугенау).

Под его началом Евдокимов сражается с Кази-муллой в урочище Эльсустау, не позволяя осуществиться планам главы мюридов закрепиться в шамхальских владениях.

Если 1833 год прошёл относительно спокойно, то следующий оказался наполнен походами и сражениями. Новым местом службы Евдокимова становится Апшеронский пехотный полк. По мере разрастания вооруженного противостояния на Северо-Восточном Кавказе у Евдокимова не раз появлялась возможность показать свои качества в боях с отчаянными мюридами. И он каждый раз демонстрировал свои навыки расчетливого и храброго командира. Заслуги произведенного в поручики Евдокимова были отмечены в ходе штурма аула Гимры и селения Гоцатль.

С 1834 года новым местом службы Николая Ивановича становится Апшеронский пехотный полк.

Видимо, он сумел произвести должное впечатление на новом месте службы, так как на следующий год его избирают полковым казначеем. На него обратил внимание император, высказавший свое высочайшее благоволение подданному, о действиях которого столь лестно сообщалось в поступавших реляциях. Очередной наградой офицеру стал орден Святого Владимира IV степени с бантом.

Инициативного офицера в конце 1836 года назначают адъютантом 1-й бригады 19-й пехотной дивизии, которой командует Клюгенау. Генерал по мере продвижения по службе не оставлял заботами и своего подчиненного. Как отмечал биограф Евдокимова И.И. Ореус, «в 1838 года при назначении Клугенау начальником Ахалцыхской провинции, и в 1839 года — начальником войск в северном Дагестане, он не разлучался с Евдокимовым и переводил его с собою на новые места служения. Трудно сомневаться в том, что Николай Иванович, благодаря исключительно его личным качествам, практическому уму, близкому знакомству с горцами и опытности как в строевой, так и в военно-хозяйственной частях, был для Клугенау человеком драгоценным и трудно заменимым». В дальнейшем их будут связывать добрые товарищеские отношения, которые не прервутся даже после отъезда Франца Карловича с Кавказа.

После кровопролитного боя у Ашильтинского моста в марте 1837 года Евдокимова произвели в штабс-капитаны и выдали внушительную по тем временам сумму в 1600 рублей.

Эти деньги нужны были, чтобы излечить новые ранения, которые он получил в ходе схватки с отрядом Шамиля. На этот раз пуля раздробила ему правую сторону лица, обе ноги были прострелены, а грудь ушиблена камнями.

По случаю прибытия Николая I на Кавказ возник замысел убедить Шамиля лично встретиться в Тифлисе с императором и просить у него «о всемилостивейшем прощении и, принеся со всею искренностью раскаяние в прежних поступках, изъявить чувства верноподданнической преданности», — говорилось в сообщении барона Розена к генерал- майору Фезе 21 августа 1837 года. Это была попытка мирного решения конфликтной ситуации, и Шамиль мог рассчитывать на самые преференции со стороны русских властей. Убедить в этом главу мюридов поручили Клюгенау, отправившемуся на встречу с небольшой свитой, в которую вошел и Евдокимов. Участники переговоров подвергали свою жизнь опасности не меньше чем в бою. Никто не знал, сдержит ли Шамиль свое слово гарантировать неприкосновенность «гяурам».

Встретившись с русскими 18 сентября 1837 года близ аула Каранай, имам обещал посоветоваться со своими ближайшими сподвижниками и дать ответ на поступившие предложения. Когда Клюгенау хотел на прощание пожать ему руку, один из мюридов не дал этого сделать, заявив, что имам не должен касаться неверного. Вспыльчивый генерал замахнулся на него палкой, а тот схватился за кинжал. Только вмешательство Шамиля и штабс-капитана Евдокимова предотвратило кровопролитие, которое могло закончиться гибелью малочисленного русского отряда.

Очередное повышение по службе Евдокимова произошло после того, как Клюки-фон-Клугенау сделался начальником Ахалцихской провинции. Штабс-капитана переводят в конце 1838 года в Грузинский линейный 2-й батальон и бросают на борьбу с еще более беспощадным, чем фанатики-мюриды, врагом — чумой. О том, насколько успешно справился Евдокимов с этим заданием, свидетельствует его производство в капитаны в начале 1840 года.

В 1839 года покровитель Евдокимова становится начальником левого фланга Кавказской линии. Он не забывает о дельном помощнике и переводит его в Куринский егерский полк.

В его составе Евдокимов находился в экспедиции А.В. Галафеева, где 11 июля 1840 года принял участие в знаменитом сражении на реке Валерик, описанном М.Ю. Лермонтовым.

После назначения Клюки-фон-Клугенау во второй половине 1840 года начальником Северного и Нагорного Дагестана он забирает с собой и Н.И. Евдокимова, сделав его своим адъютантом. Начиналось непростое для российской власти время, когда Шамиль постепенно перехватывал инициативу в свои руки.

Всё это требовало от командования быстрых и решительных шагов, чтобы сдержать натиск сторонников мюридизма. Уже «в августе Евдокимов принимал участие в движении отряда в Аварию, а потом к Чир-юрту против скопищ Шамиля, появившихся почти одновременно на различных пунктах края и вызвавших с нашей стороны крайнюю напряженную бдительность. В сентябре генерал Клюгенау двинулся в Койсубу для наказания гимринцев за измену; 14-го числа в гимриском ущелье он нанес им сильное поражение и занял Гимры. За отличие в этом деле капитан Евдокимов получил в награду 345 серебром.

Зимой 1841 года Евдокимов был назначен исполнять обязанности койсубулинского пристава и должен был проявлять уже не столько военные, сколько дипломатические умения. Это была обычная практика, «административные занятия шли в то время на Кавказе рука об руку с войною. Иначе оно и быть не могло. Русская власть водворялась и поддерживалась только силою оружия; приходилось бросаться то в ту, то в другую сторону для усмирения горцев, волнуемых эмиссарами Шамиля или прямо вынуждаемых ими к враждебным против нас действиям». С новой задачей он справился успешно.

Во время проведения одной из операций Евдокимов чуть было не погиб от руки сторонника Шамиля. В рапорте генерал-лейтенанта Фезе генералу Головину от 8 марта 1842 года сообщались следующие подробности этого дела: «Майор Евдокимов, которому я поручил беспокоить неприятеля в Койсубу и, буде возможно, овладеть деревней Харачи завёл, чрез унцукульских выходцев, тайные сношения с жителями этой селения; они обещали при появлении русских передаться нам, преодолев гарнизон из 80-ти мюридов, присланных Шамилем из разных преданных ему обществ. Вследствие этих тайных сношений, прап. Алию с койсубулинского милициею скрыто вошел 5-го числа в Унцукуль; жители тотчас взялись за оружие и захватили всех присланных Шамиле мюридов, убйв до 10-ти человек.

В то же время майор Евдокимов овладел деревней Харачи, 6-го же числа спустился в Унцукуль, занял селение с 4-мя ротами Апшеронского пехотного полка, при одном горном единороге; но этот отличный штаб-офицер по способностям, необыкновенной храбрости пламенному усердию, пал жертвою совершенного им блестящего подвига. Один мюрид, подбежав к майору Евдокимову сзади, в то время как он осматривал место для расположения своего отряда, вонзил ему кинжал в левый бок, а потом в правое плечо».

Весьма показательна реакция местных жителей на это нападение. По словам генерала, «они изрубили изверга на месте, умертвили мать и сестру его и разорили дом». Таким образом, далеко не все горцы горели желанием стать под знамёна Шамиля и считали русского пристава гораздо ближе собственного соплеменника, поплатившегося за свой поступок.

За взятие Унцукуля Евдокимова наградили орденом Святого Георгия IV степени. А генерал Фезе, который прибыл в аул, выстроил войско перед саклей, где находился раненый, и приказал прокричать ура в его честь.

Евдокимов спас других родственников фанатика-мюрида. Уже теряя сознание, он отправил несколько человек с просьбой «никого не трогать, а лучше придти защищать его и не допускать до междоусобия». В этом случае он остался верен своим принципам не проливать без нужды кровь.

Получивший жестокую рану офицер вновь приступил к выполнению своих обязанностей. Впереди у него было покорение северо-восточного Кавказа и пленение Шамиля, а затем и успешное прекращение войны на северо-западе региона.

/Полина Ефимова, topwar.ru/