Уже в середине пятидесятых годов прошлого века стало понятно, что дальнейшее развитие ракетной техники приведет к появлению нового оружия с высочайшими характеристиками. В обозримом будущем должны были появиться межконтинентальные баллистические ракеты, способные доставить к объектам противника ядерные боезаряды. Защищаться от такой угрозы планировалось двумя методами: созданием собственных ударных средств и строительством систем противоракетной обороны. В нашей стране первые изыскания в области ПРО начались еще в середине пятидесятых. К началу следующего десятилетия они привели к появлению некоторых оригинальных, хотя и не реализованных, идей.
С 1958 года КБ-1 под руководством Григория Васильевича Кисунько работало над проектом комплекса противоракетной обороны А-35. Эта система, согласно техническому заданию, должна была включать в себя массу объектов различного назначения, от радиолокационных станций обнаружения до ракет-перехватчиков. Кроме того, в то время велась разработка новых баллистических ракет. В начале шестидесятых был дан старт проекту МБР типа УР-100, который разрабатывался ОКБ-52 под руководством Владимира Николаевича Челомея. Именно он предложил объединить два перспективных направления в одном проекте.
В начале шестидесятых годов стало известно, что США планируют построить и поставить на дежурство порядка тысячи стартовых комплексов МБР типа LGM-30 Minuteman. Разрабатывавшиеся в то время системы противоракетной обороны в теории позволяли отразить малочисленный удар противника, однако запуск нескольких сотен ракет гарантировано пробил бы такую защиту. К началу 1963 года появилось предложение о разработке альтернативной системы ПРО, которая могла бы эффективно перехватывать большое число ракет противника.
До начала 1963 года военные и промышленность формировали требования к перспективной МБР легкого класса, которая могла бы производиться и использоваться в больших количествах. В ходе этих работ прозвучало новое оригинальное предложение. Руководитель ОКБ-52 В.Н. Челомей предложил разрабатывать универсальную ракету, которую можно было бы использовать и для нанесения ударов, и для защиты от атаки противника. Помимо такой ракеты в новый комплекс ПРО должны были войти некоторые другие объекты, причем большую их часть не следовало разрабатывать и строить с нуля.
Принцип действия перспективной системы ПРО был достаточно простым. Станции системы предупреждения о ракетном нападении РО-1 (Мурманск) и РО-2 (Рига) должны следить за обстановкой. В случае обнаружения пуска ракет с территории Соединенных Штатов эти объекты должны будут передать информацию на многоканальную радиолокационную станцию ЦСО-П («Центральная станция обнаружения-перехвата»), задачей которой будет обнаружение подлетающих ракет и последующее управление противоракетами. В качестве последних предлагалось использовать специальную модификацию межконтинентальной баллистической УР-100, разработка которой должна была начаться в ближайшее время.
УР-100 в варианте ракеты-перехватчика должна была иметь некоторые отличия от базовой ударной версии. Обе модификации должны были использовать шахтные пусковые установки и транспортно-пусковые контейнеры. При этом, однако, следовало применять разные методики наведения, связанные с кругом решаемых задач. В таком случае противоракета должна была выходить в предварительно рассчитанный район, т.н. пролонгированную точку встречи, и там производить подрыв боевой части, поражая находящиеся рядом боевые блоки противника. Для эффективного поражения целей предлагалось использовать новую моноблочную боевую часть мощностью 10 мегатонн.
Перспективный проект системы противоракетной обороны на базе новой межконтинентальной ракеты получил условное название «Таран». Под этим названием проект предложили руководству вооруженных сил и страны.
Согласно техническому предложению о проекте «Таран», перспективная система противоракетной обороны должна была состоять из нескольких элементов. В нее следовало включить несколько РЛС обнаружения ракетного нападения, а также центральную станцию ЦСО-П, задачей которой было сопровождение целей и осуществление управления ракетами-перехватчиками. Наконец, основным элементом системы ПРО оказывались противоракеты на базе УР-100, оснащенные соответствующими системами наведения в боезарядами повышенной мощности и размещенные в шахтных пусковых установках.
Предполагалось, что такая система позволит своевременно засекать атаку вероятного противника, рассчитывать траектории полета его ракет и поражать их до приближения на опасное расстояние. В случае прорыва отдельных ракет или боевых блоков к работе должны были подключаться зональные системы ПРО, такие как С-225. Предварительные расчеты показывали, что предлагаемая архитектура комплекса ПРО позволит решать поставленные задачи, а также обеспечит определенные преимущества перед иными системами, например А-35.
Одной из главных задач в рамках проекта «Таран» должно было стать создание радиолокационных систем, а также средств сопровождения целей и управления перехватом. Следовало обеспечить высокую дальность обнаружения целей и высокую скорость обработки данных. При этом существовала теоретическая возможность в определенной мере упростить подобные работы. Предполагалось, что 10-мегатонная боевая часть позволит уничтожать боевые блоки вражеских ракет на значительном расстоянии. Это позволяло снизить требования к точности попадания, а также, как утверждалось, не требовало производить селекцию целей и наносить удар по всему «облаку», содержащему реальные боеголовки и ложные цели.
Проект В.Н. Челомея позволял упростить первые этапы строительства новой ПРО. Так, ракеты-перехватчики можно было размещать на тех же базах, что и ударные системы, а единственным элементом комплекса, который потребуется строить с нуля, оказывалась Центральная станция обнаружения-перехвата. Этот объект предлагалось построить в 500 км к северу от Москвы, на ракетоопасном направлении. Подобное расположение станции позволяло вести наблюдение за предполагаемым районом пролета ракет противника и своевременно производить обнаружение угроз.
Автором новой идеи был В.Н. Челомей. Кроме того, проект «Таран» заинтересовал Александра Львовича Минца, возглавлявшего Радиотехнический институт Академии наук СССР. Институт занимался созданием новых радиоэлектронных систем и в дальнейшем мог создать требуемые электронные компоненты ракеты или станцию ЦСО-П. Кроме того, А.Л. Минц в течение некоторого времени активно занимался исследованием перехвата в «пролонгированных точках встречи».
В.Н. Челомею и А.Л. Минцу удалось убедить военачальников в необходимости начала работ по перспективному проекту. Результатом этого стало постановление ЦК КПСС и Совмина от 30 марта 1963 года. В соответствии с этим документом, ОКБ-52 и ряд смежных предприятий должен был разработать межконтинентальную баллистическую ракету УР-100 шахтного базирования, а также ее противоракетный вариант для комплекса «Таран». Главным конструктором МБР УР-100 был назначен В.Н. Челомей, тогда как за создание всей системы противоракетной обороны отвечал А.Л. Минц. Совместные испытания «Тарана» следовало начать в четвертом квартале 1964 года.
После выхода постановления начались предварительные работы. До начала полноценного проектирования требовалось провести ряд важнейших исследований, в том числе проверить принципиальную возможность реализации некоторых принципов. К примеру, было установлено, что стандартная система управления перспективной МБР не сможет обеспечить правильную работу при перехвате ракет противника. По этой причине требовалась новая система управления, совместимая с прочими агрегатами. Для решения этой задачи к проекту «Таран» привлекли НИИ автоматики и приборостроения, который изучил возможность замены систем управления и установки новой аппаратуры в кратчайшие сроки. На подобное переоборудование серийной ракеты УР-100 планировалось тратить не более суток.
В ударной конфигурации ракета УР-100 должна была оснащаться инерциальной системой наведения, обеспечивающей пролет по заданной траектории. Ракету-перехватчик планировалось оснастить более сложными системами наведения. На большей части траектории управлять полетом должна была инерциальная система. Также следовало предусмотреть радиокомандную систему, при помощи которой наземные средства комплекса могли корректировать траекторию противоракеты и наводить ее в точку встречи.
Для оснащения противоракеты также требовалось создать новую боевую часть мощностью порядка 10 Мт в тротиловом эквиваленте. Подобный боевой блок должен был оснащаться соответствующими системами подрыва, обеспечивающими уничтожение целей в указанной точке траектории.
За исключением новой боевой части и иных систем наведения, УР-100 в варианте перехватчика не должна была отличаться от межконтинентальной модификации. При стартовой массе порядка 41,4 т ракета должна была иметь длину 16,9 м и диаметр 2 м. Конструкция ракеты разделялась на две ступени с собственными двигателями. Первую ступень предлагалось оснастить жидкостным двигателем типа РД-0216, вторую – 8Д423. Оба двигателя должны были использовать несимметричный диметилгидразин и тетраоксид диазота, помещенные в ампулизированные баки.
По имеющимся данным, из-за применения новой боевой части, которое должно было привести к сокращению запаса топлива, УР-100 в варианте перехватчика имела меньшую расчетную дальность. Дальность полета определялась на уровне 2000 км, высота полета – до 700 км. Подобные летные данные могли наложить определенные ограничения на размещение противоракет.
До конца 1963 года занятые в проекте предприятия и организации успели провести ряд работ и подготовить некоторую документацию. В дальнейшем, когда проект «Таран» мог перейти на новую стадию, проявились проблемы технического, административного и даже концептуального характера. Одним из первых ударов по проекту стали расчеты Мстислава Всеволодовича Келдыша. Он подсчитал, что при заявленных характеристиках комплекс «Таран» будет отличаться значительным расходом противоракет. Так, на перехват 100 американских МБР типа Minuteman понадобится две сотни УР-100 в соответствующей конфигурации. Иными словами, над территорией СССР или в ближайших районах произойдут 200 взрывов мощностью 10 Мт каждый.
Подобные перспективы выглядели сомнительно сразу по нескольким причинам. Расчеты показывали, что для надежного отражения ракетно-ядерного удара всеми развернутыми ракетами США понадобится несколько тысяч перехватчиков системы «Таран». Так же никого не радовала перспектива нескольких сотен или тысяч ядерных взрывов над своей территорией. Таким образом, проект был сомнителен как с точки зрения экономики, так и по соображениям безопасности.
Вторым ударом по проекту стала смена власти. Одним из сторонников проекта «Таран» был Никита Сергеевич Хрущев, которого в 1964 году отправили на заслуженный отдых. Потеряв поддержку главы государства, В.Н. Челомей и А.Л. Минц не смогли полноценно продолжать работы. Не помогло им и содействие некоторых руководителей вооруженных сил, которые рассматривали систему «Таран» в качестве полноценного средства защиты государства.
Позже В.Н. Челомей раскрыл еще одну проблему проекта. Ключевым элементом комплекса противоракетной обороны были станции обнаружения и сопровождения целей. Эти объекты, имевшие особое значение для ПРО, были уязвимы для средств поражения противника. Обеспечение достаточной защиты не представлялось возможным, из-за чего даже единичные пропущенные ракеты могли сделать весь комплекс бесполезным.
В контексте проекта «Таран» особый интерес представляют воспоминания Г.В. Кисунько, занимавшегося разработкой другого проекта системы ПРО. КБ-1 во главе с Г.В. Кисунько с конца пятидесятых занималось созданием проекта А-35. В 1963 году у проекта А-35 появился серьезный конкурент в лице «Тарана». В своих мемуарах «Секретная зона: Исповедь генерального конструктора» руководитель КБ-1 раскрыл свою версию событий, представляющую собой настоящую драму с интригами и подковерной борьбой.
По мнению Г.В. Кисунько, предложение о проекте «Таран» было связано с желанием отдельных ответственных лиц забрать себе перспективное направление и получить все связанные с этим привилегии. К примеру, он утверждал, что появление подобного проекта позволит РТИ и его руководителю А.Л. Минцу монополизировать направление радиолокационных систем большой дальности. Кроме того, необоснованные надежды на боевую часть большой мощности позволят отказаться от разработки сложных систем селекции целей. В итоге «злой гений» А.Л. Минц намеревался решить ряд своих проблем при помощи сотрудничества с ОКБ-52.
В дальнейшем предварительные работы по проекту «Таран» привели к негативным результатам. Г.В. Кисунько в своих мемуарах напоминает, что начало работ по «Тарану» ударило по прочим разработкам в области ПРО. Так, многие начальники из Москвы указывали руководителям заводов, занятых в программе, что проект А-35 скоро будет закрыт и поэтому не стоит особого внимания. Из-за этого работы тормозились, а в дальнейшем понадобилось потратить ценное время, чтобы восстановить требуемые производства и связи между предприятиями.
Руководитель проекта А-35 в книге «Секретная зона: Исповедь генерального конструктора» приводит весьма интересные факты о ходе разработки комплекса «Таран» и о связанных с ней событиях. Тем не менее, нельзя не учитывать тот факт, что «Таран» и А-35 в течение некоторого времени были конкурентами. Как следствие, трактовки событий и подбор фактов для освещения ситуации могут быть не вполне объективными. Однако даже с учетом подобных сложностей рассказ главного конструктора систем ПРО выглядит крайне интересно, а также раскрывает некоторые подробности событий полувековой дальности.
Как уже упоминалось, в 1964 году проект «Таран» столкнулся с серьезными трудностями. Строительство предлагаемой противоракетной обороны оказывалось чрезвычайно сложным и затратным делом. Следовало не только разработать ряд новых систем, но и развернуть огромное количество ракет-перехватчиков. Кроме того, строить противоракеты следовало без ущерба для производства унифицированных с ними МБР. Также на дальнейшей судьбе сказалась потеря поддержки руководства страны и различные проблемы инженерного характера.
Из-за отсутствия реальных перспектив проект «Таран» был закрыт к концу 1964 года. По одним данным, его разработка прекратилась в соответствии с распоряжением руководства вооруженных сил и страны, а по другим, работы замедлились и после полностью остановились. Так или иначе, на вооружение поступила только «боевая» версия баллистической ракеты УР-100, несущая ядерный боезаряд для поражения объектов противника. В связи с многочисленными трудностями новая ракета была принята на вооружение только в июне 1967 года.
Проект «Таран» остался на стадии предварительных работ. После формирования общего облика комплекса и проработки основных деталей проекта были определены основные его минусы. Специфические недостатки предложенной идеи, а также потенциальные трудности с ее реализацией делали продолжение работ бессмысленным. Полноценное проектирование комплекса ПРО «Таран» не начиналось. Он так и остался на стадии первых исследований и проработок.
После окончательного закрытия проекта «Таран» было решено сконцентрировать все усилия по развитию противоракетной обороны на программе А-35. Работы по этому проекту, несмотря на все трудности, шли с постоянными успехами. В 1963-64 годах КБ-1 и смежные предприятия провели испытания противоракет первой версии, затем представили новую ракету-перехватчик, а в 1971 году завершили все проверки комплекса. Осенью 1971 года комплекс А-35 был поставлен на боевое дежурство. Дальнейшее развитие отечественной противоракетной обороны основывалось на разработках первого проекта А-35.
По некоторым данным, в восьмидесятых годах вновь был предложен проект комплекса ПРО, аналогичного закрытому «Тарану». В этом случае такая система предлагалась в качестве ответа на американскую «Стратегическую оборонную инициативу». Результаты предыдущего проекта наглядно показывали перспективы подобных комплексов ПРО, из-за чего новое предложение не получило никакой поддержки со стороны военных или государственных деятелей. Идея перехвата баллистических ракет при помощи доработанных аналогичных изделий была окончательно отвергнута.
/Кирилл Рябов, topwar.ru/