Курган. Скульптура Матери-отчизны, тишина. Нелегко, ценой жизни многих солдат, которые гибли здесь, порой замерзали на смерть, далась эта победа. А пехотинцы? Кто может даже на мгновение представить, каково им было в окопах, в насквозь промёрзших домах и на улицах, дымящихся от мороза и взрывающихся снарядов, за которые они сражались насмерть.
Нелегко было всем: и тем, кто дрался в Сталинграде, и тем, кто был на подступах к нему. Вокруг окруженных вражеских войск были сосредоточены семь советских дивизий (свыше 210 тысяч человек), которым был дан приказ ни в коем случае не выпустить немцев из кольца. И хотя силы и средства врага превосходили наши, патриотизм, непреодолимое желание выбить фашистов из родной страны возымели свое действие. И битву выиграли советские войска! Только с июля по ноябрь 1942 года немцы потеряли в Сталинградской битве 700 тысяч человек. «Сталинградским кошмаром» назвали они эту битву.
Этому городу с самого начала основания изначально выпадала нелёгкая судьба потому, что на Царицынской реке, на небольшом острове, уже изначально была построена крепость: оттуда велась охрана российских границ от степных кочевников и всякого преступного люда, желающего напасть и увести в полон, убить всё живое.
Обратите внимание: апрель стал своего рода судьбоносным месяцем для этого города. 2 апреля 1589 года царь Фёдор выдал грамоту, разрешающую начать строительство города и острога. Согласно первой переписи населения, жителей насчитывалось 408 человек.
«А ниже Балыклеи 80 в. на Волге остров Царицын; а против острова пала в Волгу рука Царица, а вытекла от реки от Дону, протоку 90 верст». На устье ея при г. Царицыне находится пристань» (выдержки из «Журнала Министерства внутренних дел», 1853 год).
А 19 апреля 1925 года город стал называться Сталинградом.
Интересен факт создания немецкой колонии Сарепта (в 1921 году переименован в посёлок Красноармейск), которой русский царь по жалованной грамоте передал 4173 десятины, к началу XIX века у обрусевших немцев стало уже 17170 десятин земли.
Город стал одним из самых красивых и богатых: нефтяные заводы, один из крупнейших портов, откуда грузы и пассажирские теплоходы направлялись во многие регионы страны. Этот город напоминал дышащий, благоуханный каравай, над созданием которого денно и нощно трудились люди. Здесь была создана, помимо промышленного (сильнейшего) ядра, и мощная социальная сфера: ремесленные и обычные школы, лечебные заведения, открывались практически ежегодно.
В течение двух лет Гражданской войны бои за Царицын были ожесточёнными. Но после войны город своих стратегических промышленных социалистических инициатив не утратил, а приумножил: были открыты новые производства, заработал знаменитый Сталинградский завод, ставший одним из главных оплотов сопротивления немецким войскам, которые заняли в середине 1942 года огромную территорию.
Имя «Сталинград» стало святым словом. В частности, можно встретить утверждения о том, «что Казанская икона Божией Матери всегда стояла на правом берегу Волги среди советских войск, перед ней служились молебны и панихиды. В горящем Сталинграде одним из немногих уцелевших зданий была церковь в честь Казанской иконы Божией Матери с приделом Преподобного Сергия Радонежкского, которую (по рассказам фронтовиков) не раз во время боёв посещал командующий 62-1 армией В.И. Чуйков. По другой версии, он стал посещать православные храмы после Сталинградской битвы (данные из статьи С. Куличкина «Сталинград. К 60-летию Сталинградской битвы»).
Широко распространены рассказы «о небесном явлении Божией Матери в огненном столбе 11 ноября 1942 года советским войскам» (данные из статьи Д. Пивоварчука «О явлении Пресвятой Богородицы в Сталинграде 11 ноября 1942 года»). Также рассказывалось о том, что перед наступлением советских войск в Сталинградской битве был проведён молебен перед иконой Казанской Божией Матери. Икону будто бы привозили на самые трудные участки фронта, где были критические положения, в места, где готовились наступления. Священство служило молебны, солдат кропили святой водой. Однако, по свидетельству участников Сталинградской битвы, никакого молебна перед началом битвы не было. Фронтовики лишь отмечали, что «во всех сохранившихся православных храмах духовенство возносило молитвы о победе Красной армии» (данные из статьи Н. Каверина «Православные» мифы о Великой Отечественной войне. Журнал «Благодатный огонь»).
А шли они долго. Помните, первые кадры фильма «Они сражались за Родину»? Степь, пыль и такие родные лица наших солдат (актёры смогли передать все тонкости характера каждого из них). Это потом многие будут исследовать, говорить: «Ах, вот если бы…» Но тогда никто ничего не знал. И даже хвалёные немецкие солдаты, с победным маршем прошедшие всю Европу, тоже ничего не знали, но уже тогда, в победном своём шествии, немецкие аналитики пугались больших расстояний, невозможности обеспечить всем необходимым стремительно разрастающийся фронт. Но не могли они остановиться в своей смертельной гонке, некоторых уже в ноябре начали мучить кошмары и мучительные предчувствия. Обо всём этом немецкие офицеры достаточно откровенно пишут в своих мемуарах. Один из них признался, что всё происходящее напоминает ему время Наполеоновских войн и, кажется, что судьба постигнет, нас, немцев, такая же.
И не мог он, да и никто другой, до конца понять основы стойкости русского воина. Потому, может быть, и прожили они больше, чем поверженный Паулюс.
Яков Павлов, ставший олицетворением стойкости и мужества при обороне четырёхэтажного дома по улице Пензенской, ушёл из жизни в 1981 году, сумев отстоять не только свою твердыню, но и воссоздать мирную жизнь после войны, стать народным депутатом и решать многие проблемы своих земляков. Паулюс, как вспоминают его близкие, никогда не улыбался. А посмотрите на фотографию Павлова! Однополчане всегда о нём отзывались как об очень лучезарном человеке, была в нём какая-то неистощимая радость жизни, сила духа. Возможно, не следует их сравнивать, Павлова и Паулюса, но они стали символами Сталинградской битвы. Один — символ Победы, второй — символ поражения.
А у Якова Федотовича Павлова будут ещё победы, о чём свидетельствуют его наградные листы, опубликованные на сайте «Подвиг народа». Призванный на фронт Валдайским райвоенкоматом Ленинградской области он, думается, следил за блокадой Ленинграда, которая шла практически вместе со Сталинградской битвой. И снова об удивительных совпадениях: Павлов родился в деревне под названием Крестовая.
Да, историческая справедливость такова, что надо особо отметить, что лейтенант Иван Филиппович Афанасьев со 2 октября 1942 года руководил группой защитников дома. Но вот символом этого дома всё же стал Павлов, который согласно наградным документам, вместе со своим отделением «18 сентября 1942 года атаковали важный дом и заняли его. Противник несколько раз контратаковал эти позиции, бил прямой наводкой из танка, но не смог сломить сопротивления наших бойцов». На всех штабных картах стояло обозначение — «Дом Павлова».
«Оставив бойцов на лестничной клетке, Воронов и я спустились по ступенькам вниз.
Нас встретил невысокий худощавый сержант в щеголеватой коричневой кубанке и полинявшей пропыленной гимнастерке.
— Командир отделения сержант Павлов,— молодцевато доложил он.
— Будем знакомы,— я назвал свою фамилию и объяснил, с какой целью мы прибыли.
— Это хорошо. А нам, значит, возвращаться в роту?
Я уловил в этом вопросе оттенок недоумения: дескать, как же так, заняли дом, а теперь на готовенькое приходят другие?
— Нет, сержант,— успокоил я Павлова,— дом будем оборонять вместе.
— Ну и отлично! Мы уже давно ждем подмоги. Домина-то вон какой, а нас всего четверо. Теперь веселее будет.
Я познакомил Павлова с Вороновым и Рамазановым, приказал старшине накормить бойцов, а затем немедленно возвращаться в роту вместе с раненым Иурматовым. Павлова попросил показать нам расположение подвалов и верхние этажи. С нами пошли Воронов и Рамазанов».
На улице Советской, у нашей хаты-землянки, во время очередной бомбежки остановились две немецкие машины, и тут же рядом разорвался упавший сверху снаряд, который попал аккурат к нам в жилище. Я в этот момент прятался под кроватью. Помню, как открыл глаза и увидел дым, пыль, услышал стоны, крики пострадавших. В один миг погибли папа, младший брат, соседка Валя Абрамова и ее младшая сестра. Сосед Николай лишился ноги, мама осталась без пальцев ступни. Фашисту, находившемуся рядом, также оторвало нижнюю конечность.
Стояла жара, поэтому все трупы Николай Макеев, Вячеслав Корнеев, Александр Винокуров сразу же погрузили в тачку, отвезли на кладбище и закопали в одной яме.
После этого мы с мамой отремонтировали нашу землянку, в которой жили до конца войны. Примерно в октябре в городе был убит румынский генерал. Ему организовали торжественные похороны, провожая в последний путь с духовым оркестром. В похоронной процессии, проходившей по центральной улице Морозовска, участвовали германские, румынские и итальянские солдаты.
В памяти — еще один факт. Однажды в морозный зимний день к нам в дом вбежали три фашиста, заперли за собой дверь, выставили около нее свое оружие, приказали никому не открывать и начали пьянствовать. Непрошеные гости напились до такой степени, что один из них стал выплясывать на столе. Утром эти люди в неприглядном виде, напялившие на себя женские платки, детские одеяла, гражданские рубахи, в пилотках на головах и обутые в соломенные унты поверх ботинок, разошлись кто куда. Это были те гитлеровцы, которые избежали окружения под Сталинградом. Сомневаюсь, что им удалось возвратиться на историческую родину, в Германию.
/Полина Ефимова, topwar.ru/
