Резерв армии пора вернуть в строй

Не прописанный толком статус резервистов не позволяет вести нормальное мобилизационное планирование. Придя на должность министра обороны РФ, Сергей Шойгу получил в наследство от предшественников множество проблем, и та из них, о которой пойдет речь, возможно, одна из самых трудноразрешимых.

Недавно завершившиеся масштабные командно-штабные учения на Дальнем Востоке стали одним из топовых медийных событий последних месяцев. Почти в режиме реального времени средства массовой информации передавали с места событий «красивые картинки» с захватом берегового плацдарма подразделениями морской пехоты Тихоокеанского флота. Тут же их сменяло видео высадки десантников двух десантно-штурмовых бригад на остров Врангеля с последующей ликвидацией разведывательно-диверсионных групп противника.

В то же время один из самых важных элементов учений «Восток-2014», ставший проверкой почти двухлетней работы руководства Минобороны и Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, вообще оказался без внимания.

Официально было озвучено лишь, что батальон территориальной обороны, развернутый на базе 392-го окружного учебного центра численностью 350 человек, был укомплектован за счет граждан, призванных из запаса, и переброшен военно-транспортной авиацией на Камчатку, за несколько тысяч километров от пункта постоянной дислокации, где выполнял задачи по охране и обороне важных объектов.

Было плохо, но не осталось и этого

Удивление вызывает название батальона – батальон территориальной обороны (БТО). Подобные воинские части есть не только в составе большинства европейских стран, в частности Франции, Великобритании, Швейцарии, но и у ближайших соседей России – Белоруссии и Украины. До недавнего времени таких подразделений не было в Вооруженных Силах РФ. Примечательно, что часть так называемых украинских карательных батальонов, в частности «Айдар» и «Кривбас», как раз и является развернутыми батальонами территориальной обороны вооруженных сил Украины.

А для ВС РФ создание БТО стало только одним из этапов реформирования системы мобилизационного развертывания и создания так называемого резервного компонента, именуемого в официальных документах мобилизационный людской резерв.

Следующим этапом начавшейся реформы стало создание в каждом округе органов военного управления, отвечающих за подготовку войскового резерва. За военными терминами, вызывающими недоумение у обывателей, скрывается одна из самых сложных проблем Вооруженных Сил России, которую не смогли решить предыдущие министры обороны, – поддержание укомплектованности войск при ведении боевых действий.

В Вооруженных силах РФ есть такое понятие – текущий и временный некомплект (ТНК и ВНК). Текущий – это должности, не заполненные военнослужащими, так сказать «пустые», а временный – когда военнослужащий, стоящий на должности, убыл в командировку, отпуск, на лечение и не исполняет своих служебных обязанностей продолжительное время, но при этом числится на должности и должен вернуться к исполнению своих служебных обязанностей.

Во время боевых действий проблема восполнения ТНК и ВНК становится одной из самых важных еще до убытия воинской части на войну. При этом дело не в простом заполнении квадратика в штатно-должностной книге любым попавшимся под руку военнослужащим, а в назначении на должность подготовленного специалиста. Ведь в большинстве случаев речь идет о сложных военно-учетных специальностях, таких как связист, наводчик-оператор боевых машин и т. д., а не о бойце с автоматом.

Печальным примером провала восполнения некомплекта стала первая война в Чечне, когда в 1994 году на доукомплектование частей и соединений, участвовавших в боевых действиях, были брошены все возможные людские ресурсы. Это приводило к тому, что на должность снайпера в морской пехоте назначали стропальщика из такелажной команды. При этом воинские части несли потери в ходе боевых действий, требовалось увольнять военнослужащих в запас, а офицерам и прапорщикам предоставлять отпуска, что еще больше усложняло проблему.

Согласно системе восполнения потерь и мобилизационного развертывания, доставшейся Вооруженным Силам России в наследство от Советской армии, в боевых действиях ТНК и ВНК компенсируется за счет военнослужащих, призванных из запаса. Но по политическим причинам за время боевых действий правительство и президент России ни разу не дали разрешения на отмобилизовывание необходимого числа резервистов. Не стоит забывать, что в большинстве случаев призванный из запаса военнослужащий уже успел «на гражданке» утратить знания, навыки и умения по своей военной специальности.

Помимо восполнения некомплектов практически всегда есть необходимость развернуть дополнительные воинские части. Для этого в составе СА и ВС РФ были так называемые части сокращенного состава и части кадра (именно так их надо правильно называть – кадр 123 мсп, а не кадрированный 123 мсп).

Во многих спорах, связанных с переходом на новый облик при бывшем министре обороны Анатолии Сердюкове, некоторые специалисты называли это пережитком советской системы «большой войны», забывая о том, что даже в ходе локальных боевых действий воинские части надо выводить в пункты постоянной дислокации, а на их место направлять другие воинские части.

В ходе второй чеченской войны попыткой решить проблему резервного компонента стала отправка в зону боевых действий только по одной батальонно-тактической группе от полка и бригады. Потери восполнялись за счет частей и соединений, сформировавших БТГ, а также частей сокращенного состава и кадра военных округов, что позволило достаточно оперативно решать проблемы восполнения некомплекта подготовленными специалистами.

При этом в воинских частях, остававшихся в пунктах постоянной дислокации, также возникал существенный некомплект, ведь убывавшие на замену офицеры оставляли свои должности, а военнослужащие из воинских частей кадра и сокращенного состава не всегда имели необходимую подготовку, если вообще были хоть как-то подготовлены по ВУС. Еще больше проблем принес переход воинских частей на контракт.

Бывший начальник Генерального штаба генерал армии Николай Макаров в свойственной ему манере решил проблему очень просто, заявив, что в современных войнах никакие резервисты не воюют, а действует только кадровая армия.

Результатом такого заявления стало решение расформировать все части кадра и сокращенного состава, а также сократить военные комиссариаты.

Проведенные в 2008–2012 годах командно-штабные учения доказали очевидную истину: даже в локальных боевых действиях низкой интенсивности батальон сможет пробыть в зоне боевых действий два, максимум три месяца, после чего из-за возникшего некомплекта его придется выводить на переформирование.

Что такое резерв и Национальная гвардия

В армиях западных стран проблема уже давно решена созданием двухуровневой системы резервных компонентов. Первый уровень – восполнение некомплекта непосредственно в войсках, а второй – развертывание дополнительных воинских частей при необходимости.

Хороший пример такой системы – вооруженные силы США, где так называемый резерв видов войск (резерв Армии США, резерв ВВС и т. д.) восполняет ТНК и ВНК в действующих воинских частяx, а при необходимости разворачиваются воинские части национальной гвардии, переданной в конце 2000-х из подчинения губернаторов штата федеральному правительству.

Оригинально решен и способ пополнения резерва, когда все военнослужащие заключают типовой контракт на десять лет военной службы, но сами выбирают, сколько лет из них они проведут в регулярной армии, а сколько в резерве. На время действия контракта резервист может свободно работать «на гражданке», получая часть своего военного денежного довольствия, но при необходимости он обязан в течение суток прибыть к месту службы.

Национальных гвардейцев называют «солдаты на уик-энд», так как два раза в месяц на два дня их вызывают на военную службу (до 2007-го один раз в месяц), раз в полгода – на неделю службы, а один раз в год их призывают на месяц – обычно для проведения учений в национальном учебном центре. Все гвардейцы – это добровольцы, заключившие также контракт на 10 лет, большинство из них ранее не имели опыта военной службы.

Примечательно, что в частях и подразделениях национальной гвардии порядка 15–20 процентов личного состава – военнослужащие регулярной армии, выступающие в роли инструкторов. Здесь напрашивается некая аналогия с расформированными при переходе на новый облик воинскими частями кадра и сокращенного состава.

Новый российский путь

Впервые о планах реформирования системы мобилизационного резерва стало известно в конце 2013 года, когда 24 декабря президент Российской Федерации Владимир Путин утвердил План обороны Российской Федерации, согласно которому в каждом военном округе разворачивалось командование резерва, которое в случае начала боевых действий должно заняться проведением мобилизации и формированием новых частей и соединений.

Но этому решению предшествовала сложная работа, начавшаяся сразу с назначением на должность министра обороны Сергея Шойгу. «Когда мы подвели первые итоги, стало понятно, что перед нами руины. И никто не понимал, с какой стороны к ним подступиться», – поделился с «ВПК» один из собеседников.

Старая советская/российская система мобилизационного развертывания и так работала с большими проблемами, а после перехода на новый облик от нее практически ничего не осталось. Главная проблема была в отсутствии взаимодействия, формально прописанного во всех документах, между комплектуемыми воинскими частями и военными комиссариатами.

«На учения по развертыванию привозили кого попало и как попало. Нужен связист – привозят сапера, который якобы прошел доподготовку», – делился впечатлениями один из офицеров Центрального военного округа.

В 2013 году было проведено несколько экспериментальных учений по развертыванию оставшихся баз хранения и ремонта вооружения и военной техники (БХРВТ), центральных баз резерва техники (ЦБРТ) и учений по доукомплектованию личным составом частей постоянной боевой готовности в условиях как мирного времени, так и боевых действий, используя различные принципы приписки личного состава и укомплектования техникой.

Результатом стало решение создать командование резерва, получившего под свой контроль не только военные комиссариаты, но и БХРВТ и ЦБРТ. В окружных учебных центрах начались эксперименты по подготовке так называемых резервистов по контракту, а в их составе появились вновь созданные на основе Плана обороны РФ батальоны территориальной обороны, выполняющие задачи по охране и обороне важных объектов инфраструктуры Вооруженных Сил, а также по оказанию помощи в борьбе с иррегулярными формированиями и РДГ противника.

В отличие от вооруженных сил США в российской системе не планируется разделение на резервистов и национальных гвардейцев, командование резерва само будет решать, закрепляется резервист за частью постоянной готовности или за одной из баз хранения и ремонта, разворачивающихся в военное время в воинскую часть. Формирование этих органов военного управления уже завершено и как раз итоговой проверкой их готовности стали нынешние учения «Восток-2014».

Судя по всему, в ходе развертывания батальона территориальной обороны 392 оуц была проверена работа сразу всей новой системы войскового резерва, начиная от призыва резервистов, их прибытия к месту службы, развертывания воинской части и до оценки подготовленности резервистов к выполнению поставленных задач.

Необходимо учитывать, что традиционно система мобилизационного развертывания Вооруженных Сил России остается под грифом «Совершенно секретно» и о конкретных результатах проверки пока ничего неизвестно. Но, судя по скудным сообщениям официальных должностных лиц, в частности начальника 392-го окружного учебного центра, результаты можно оценить как положительные.

До сих пор нет законодательного решения о статусе резервистов по контракту. Хотя первые планы о создании резервного компонента появились еще в 2009–2010 годах и неоднократно обсуждались профильными комитетами Государственной думы, Минобороны и даже правительством России, пока этот вопрос остается открытым.

Но нельзя забывать, что системы резервных компонентов в иностранных армиях мира в основе имеют четко прописанный статус резервиста, его права и обязанности перед государством, на основе которых уже и выстраиваются остальные компоненты системы.

Нынешний министр обороны – первый, кто смог победить «мобилизационное болото», как охарактеризовал сложившуюся до этого систему мобилизационного резерва один из собеседников издания. Остается надеяться, что реформа будет доведена до конца и Российская армия получит надежную двухуровневую систему резервных компонентов и негативный опыт чеченских компаний больше уже не повторится.

/Алексей Рамм, vpk-news.ru/