УДК «Мистраль» — «кореец» вместо «француза»?

Политические события последних месяцев, связанные с Украиной, наиболее серьезно отразились на военно-техническом сотрудничестве. Под санкции ЕС попали не только покупки ВВТ у нашей страны, но и ввоз европейских вооружений и технологий в Россию.

Сам по себе военный импорт из Европы не носит существенного для отечественной обороноспособности характера (возможно, кроме поставок отдельных материалов и комплектующих), а ряд нашумевших в прошлом контрактов был свернут еще до раскрутки санкционного маховика, к примеру на поставки итальянских легких бронированных машин Iveco LMV65.

Но тучи сгущаются и над символом взаимоотношений России и ЕС – контрактом стоимостью 1,16 миллиарда евро на поставку двух французских универсальных десантных кораблей (УДК, в нашей флотской традиции – ДВКД, десантных вертолетных кораблей-доков) типа Mistral.

Они были заказаны Россией в 2011 году у французского судостроительного объединения DCNS. Стоимость двух кораблей составит 980 миллионов евро, а остальные затраты подразумевают передачу технической документации и лицензий, обучение и т. д. Параметры контракта предполагали приобретение Россией двух УДК, которые строятся во Франции при головной роли DCNS верфью STX Europe в Сен-Назере (кормовые их части по контракту изготовлены в Санкт-Петербурге на ООО «Балтийский завод – судостроение»), и опцион еще на два корабля, которые в перспективе должны быть сделаны в России.

Следует отметить, что согласно имеющейся информации о структуре контракта корабельная автоматизированная система боевого управления SENIT 9 передается российской стороне только при условии заказа четырех УДК.

Обратим внимание на тот факт, что уже в 2012 году сообщалось: заказ ВМФ России на УДК типа Mistral может быть сокращен с четырех до двух корпусов. Якобы об этом президент Владимир Путин сказал своему французскому коллеге Франсуа Олланду. В качестве компенсации Парижу было предложено принять участие в строительстве пяти горнолыжных курортов на Северном Кавказе по программе создания пресловутого Северокавказского туристического кластера.

Как бы там ни было, нашему ВМФ в итоге должны быть переданы только два УДК «Мистраль». Отметим, что по требованию заказчика в базовый проект внесены изменения, связанные с необходимостью устанавливать российские системы вооружений, а также приспособить корабли для действий в условиях низких температур. Резонно предположить, что система SENIT 9 при этом не передается.

До украинских событий, несмотря на критику этой закупки внутри России и объективные трудности, строительство велось почти без отклонений от графика и головной корабль – «Владивосток» должен был уже в октябре 2014 года прийти в Россию на достройку на ОАО «Судостроительный завод «Северная верфь». Однако в коммерческую сделку вмешались события высокого порядка, связанные с недовольством Запада политикой РФ в отношении Украины. И контракт на два УДК стал разменной монетой, средством шантажа.

Хотя Франция до последнего сопротивлялась давлению со стороны других стран Евросоюза, НАТО и США, которые требовали заморозить поставку кораблей, накануне саммита Североатлантического альянса в Уэльсе президент Олланд все же сделал заявление об условиях передачи первого УДК типа Mistral в Россию. Под ними на тот момент подразумевалось прекращение огня на востоке Украины.

Традиционно последовали ответы официальных и неназванных российских лиц, которые грозили Франции судебными исками и неустойками, но насколько можно судить, реальная красная черта будет перейдена 1 ноября текущего года, когда по условиям контракта «Владивосток» должен быть передан заказчику («Севастополь» – 1 ноября 2015 года).

В ожидании этого события многие задаются вопросом: как будет развиваться ситуация, если Париж все же примет решение приостановить передачу корабля? Очевидно, что негативные последствия такого шага ударят в первую очередь по самой Франции, и они активно обсуждаются на страницах зарубежной прессы. Но намного интереснее возможные действия России.

Если оставить за скобками вопрос о необходимости наличия УДК в составе отечественного ВМФ и как аксиому принять то, что флоту они нужны, сразу же возникает вопрос о возможностях российской оборонной промышленности по импортозамещению такого класса кораблей.

Напомним, что «Мистрали» имеют полное водоизмещение 21 300 тонн и являются своего рода уменьшенным вариантом классических американских УДК, представляя сбалансированный проект под конкретные французские потребности. Это экспедиционные корабли для длительных действий в удаленных водах, включая использование в качестве судна управления, при минимальных требованиях к боевой составляющей.

«Мистрали» имеют высокую степень автоматизации, проектировались в значительной мере по коммерческим нормативам и первыми в мире – из крупных боевых единиц – оснащены электроэнергетической установкой и винторулевыми движителями. Во внутреннем доке корабля возможно размещение катеров: четырех десантных типа LCM, либо двух на воздушной подушке американских LCAC, или же двух скоростных L-CAT катамаранного «водопрорезающего» типа.

Интересно, что в тени основного контракта для ВМФ России на собственно ДВКД с французами весной 2013 года было заключено соглашение на поставку четырех десантных катеров СТМ NG (строились компанией STX Lorient), которые должны быть переданы также до 1 ноября 2014 года.

Имеется опцион еще на четыре катера, для ДВКД «Владивосток», но в свете последних событий его судьба остается туманной (впрочем, нельзя исключать, что его удалось подписать в течение лета 2014-го).

Очевидно, что ни российские, ни советские корабелы не имели опыта подобного строительства, тем более на таком технологическом уровне. Те большие десантные корабли, которые входили в состав ВМФ СССР и были унаследованы современным флотом, концептуально и технологически представляют совершенно иное направление.

С учетом того, что, по известным данным, в постсоветский период проектирование УДК российским КБ не заказывалось, можно предположить: в лучшем случае в наличии имеются лишь эскизные проработки, сделанные инициативно. То есть при возможной выдаче заказа со стороны Минобороны понадобится несколько лет только для того, чтобы подготовить проект. О возможных трудностях на этом пути красноречиво говорит опыт разработки проектов как авианосца силами ОАО «Невское ПКБ», так и корабля меньшего водоизмещения класса «эскадренный миноносец» (проектирование ведется уже несколько лет).

Подстерегающие сложности при строительстве собственными силами можно проследить по истории с модернизацией ТАВКР проекта 11434 «Адмирал Горшков» для индийского заказчика, с серией фрегатов проекта 22350, а также с головным большим десантным кораблем проекта 11711 «Иван Грен», отметим, намного более простым по конструкции, чем Mistral.

С учетом того, что на сегодня основные верфи страны уже заняты в реализации сформированной программы вооружения на период до 2020 года, а также рядом гражданских программ, и принимая во внимание ограниченное число площадок с длинными стапелями или доками, строящиеся или планируемые к закладке заказы, размещение среди них еще двух УДК в ближайшие годы выглядит маловероятным.

Наконец, нельзя забывать и о технологическом аспекте. Выше уже говорилось о том, что УДК Mistral оснащены электроэнергетической установкой и винторулевыми движителями, освоение которых в России в свете эмбарго на передачу технологий двойного назначения выглядит практически нереальным. То же можно сказать и про ряд других систем корабля, вроде упоминавшейся выше боевой информационно-управляющей системы SENIT 9. Возможность разработки отечественных аналогов в разумные сроки вызывает сомнение. Да и стоимость этих кораблей – большой вопрос.

Остается вариант сотрудничества с другими странами. Если вспомнить историю контракта на закупку УДК для России, то наряду с французами в тендере принимали участие проекты голландской компании Schelde Shipbuilding, испанской Navantia и российской «Звезды». Они выставили на тендер десантные корабли классов Rotterdam, Juan Carlos I и Dokdo соответственно. При этом «Звезда» выступала в качестве партнера южнокорейской Daewoo Marine Shipbuilding & Engineering (DSME). По очевидным причинам голландский и испанский проекты уже нерелевантны, но следует обратить внимание на потенциал сотрудничества с Южной Кореей, даже несмотря на пока не совсем удачный опыт совместного возведения верфи с той же Daewoo.

Dokdo имеет полное водоизмещение 19 000 тонн, оснащен доковой камерой с двумя КВП LCAC и подпалубным ангаром, рассчитанным на 10 вертолетов UH-60.
Десантовместимость составляет 720 человек и до 40 единиц техники (включая шесть танков). Корабль несет значительное оборонительное вооружение.
Дизельная ЭУ обеспечивает скорость хода до 23 узлов.

Причем, как можно судить, в отличие от подобных единиц других стран корейский УДК ориентирован не на заморские экспедиционные действия, а на операции в прибрежных водах. То есть его предназначение больше соответствует интересам и российского ВМФ. При этом южнокорейский флот планирует иметь три таких корабля, рассматривая их в качестве флагманских единиц трех формируемых ударных групп. Второй УДК серии был заказан в 2012 году.

Безусловно, как и в большой части другой корейской военной техники, в Dokdo присутствует значительное количество комплектующих и оборудования производства США, то есть он подпадает под действие американского режима экспортного контроля ITAR (International Traffic in Arms Regulations). Фактически корабль не может быть поставлен за рубеж без согласия правительства Соединенных Штатов.

Свои возможности в применении принципов ITAR Вашингтон уже не раз демонстрировал, то есть для нашей страны угроза отказа при попытке закупки военной продукции и техники двойного назначения совершенно не надуманная. Но тем самым открывается и возможное поле для сотрудничества с Россией, которая может со своей стороны поставить или разработать аналоги американских систем.

Отметим, что у нас имеется богатый опыт сотрудничества с корейскими предприятиями в области высокотехнологичных военных разработок. Так, наша страна поставляла двигатель РД-191 для ракеты-носителя KSLV-1, в России фактически была разработана многофункциональная РЛС для ЗРК средней дальности KM-SAM, мы принимали активное участие в разработке ПЗРК Chiron-1. То есть опыт, подчеркнем еще раз, имеется, причем на взаимовыгодной основе.

Интересен и тот факт, что некоторые разработки в интересах корейцев нашли применение и в России. Так, благодаря полетам РН KSLV-1 был фактически отработан универсальный ракетный модуль (первая ступень) для отечественной «Ангары», а РЛС от ЗРК KM-SAM станет составной частью нового российского комплекса «Витязь».

Подобного рода проект может быть востребован и на мировом рынке. Строительство своих УДК в настоящее время предполагают, в частности, Германия, Италия и, видимо, КНР. Ряд зарубежных компаний ведет разработку проектов таких кораблей и для экспортных предложений. В Индии объявлен тендер на постройку четырех УДК. При этом они заказываются и поступают на вооружение еще ряда стран. В сентябре этого года УДК Kalaat Beni-Abbes был передан алжирскому флоту итальянской компанией Orizzonte Sistemi Navali. Мьянма также заявила о своем интересе к закупке УДК, причем, что характерно, к проекту DSME.

Таким образом, есть основания предположить, что и русско-корейский УДК имеет право на существование и может быть реализован в металле. При успешной локализации «русифицированный» Dokdo способен стать еще более грозным игроком на мировом рынке вооружений, при этом с нашим участием.

Свои возможности быть надежным партнером по кооперации российская судостроительная промышленность показала при реализации контракта на те же «Владивосток» и «Севастополь», когда, хотя и не без шероховатостей, кормовые части были построены в срок и состыкованы с тем, что изготовили французы, с «миллиметровыми» зазорами.

Наконец, совместный российско-корейский проект может наполнить новым содержанием производственную программу для строящейся дальневосточной верфи.

/Андрей Фролов, главный редактор журнала «Экспорт вооружений», vpk-news.ru/