Непристроенные

В школе нас учили, что сначала произошла революция большевиков, а потом началась гражданская война. Даже даты у этих событий разные – 1917 и 1918-1920. В Донецке понимаешь, что революция-гражданская война – это одно событие. Через дефис.

Революция только близится, но холодная гражданская война уже началась. Есть такой штамп, что в гражданскую войну брат идет на брата. В Донецке видишь, что это буквально так. Противостояние разделило близких друзей и семьи.

Разговоры за водкой закончились. После третьей рюмки начинается драка. Говорить с друзьями можно только по трезвой голове, — рассказывает женщина. Ее муж хочет остаться в составе Украины, а все его друзья поддерживают Донецкую республику.

У меня брат в Нижневартовске. Он смотрит российское телевидение. Мы теперь просто созваниваемся раз в неделю, спрашиваем, как здоровье и все. Я больше не говорю с ним о политике, чтобы не потерять брата.

У нас жестокие конфликты даже внутри семей. Бывает так, что муж – за Россию, а жена — за Украину и они так ссорятся из-за этого, что готовы развестись, — говорит мне практически каждый житель Донецка (думаю, это достижение должно вызывать особую гордость у наших пропагандистов).

Люди разделяются. Ты наблюдаешь это буквально в реальном времени. У каждой стороны складывается своя мифология с сакральными жертвами. В Мариуполе происходит столкновение, в котором гибнут люди, и жители Донецкой области озлобляются на глазах. Каждый винит в гибели людей другую сторону. Образ противника все больше обесчеловечивается, хотя еще недавно многие были близкими друзьями. Люди проходят одну точку невозврата за другой, им все сложнее прощать.

— Разве мы можем простить им то, что произошло в Одессе, — говорит молодой парень в камуфляже около захваченного здания Донецкой областной администрации, в котором разместилось руководство Донецкой народной республики.
— Но ведь в Одессе были совсем другие люди, а вы воюете против сторонников Украины из Донецка, которые никакого отношения к одесским событиям не имели.
— Они такие же.

Референдумы
Референдум о независимости Донецкой народной республики проходил с дичайшими нарушениями, которые можно перечислять бесконечно. Отрицать нарушения глупо и бессмысленно, но дело не в них. Вообще не в них.

Мало участков
Участков было открыто сильно меньше, чем нужно. ЦИК ДНР заявил, что по всей области было открыто 1527 участков. Обычно работает 2425. Казалось бы, разница не так велика, но скорее всего, цифра в 1527 сильно завышена. По данным ДНР, даже в Донецке, который они полностью контролируют, открылось всего 117 участков вместо 371. Я думаю, не было там 371 открытого участка. Я разговаривал с сотрудниками нескольких комиссий прямо во время голосования, и они называли мне цифру от 80 до 100. Цифры у всех сильно разнились, сколько точно открыто участков не знал никто. Скорее всего, даже в ЦИКе ДНР.

В Мариуполе по данным ДНР было открыто всего восемь, а по некоторым слухам и вовсе четыре участка, хотя обычно работает 213. Если уж организаторы референдума не смогли покрыть даже на четверть два крупнейших города, в которых они уже давно удерживают здания администраций, то очевидно, что в отдаленных районах области ситуация еще хуже.

Это плохо для легитимности референдума, но хорошо для телевизионной картинки. Из-за недостатка участков на них скапливались очереди и создавалась видимость ажиотажа. Особенно в Мариуполе, где люди с утра занимали место в огромных очередях, чтобы проголосовать.

Надо признать, что без поддержки губернатора открыть все участки было технически невозможно. Участки в школах были открыты лишь частично. В каждом случае это было решение конкретного директора. Одни открывали, потому что поддерживали идею референдума. Другие — потому, что боялись людей в камуфляже и масках, которые открыто разгуливают по городу с оружием. Открылся в лучшем случае каждый четвертый участок, поэтому пришлось ставить дополнительные импровизированные, которые представляли собой обычный тент с избирательными урнами внутри.

Отсутствие списков
Администрация Таруты не передала ДНР актуальные списки, поэтому у организаторов референдума были списки 2007 года. Это не так страшно для определения явки, потому что число избирателей за этот срок изменилось не драматично, а их общее количество вывешено на сайте ЦИКа Украины.

Нарушения при голосовании
Голосование проходило с многочисленными нарушениями. Хотя не везде. Например, я провел какое-то время на участке в донецкой школе №22, который открыли учителя, и видел, как тетечки за пятьдесят скрупулезно соблюдают процедуру. У них был основной список 2007 года и дополнительный, в который они тщательно вносили каждого нового избирателя. Они отказывали в праве голосовать людям с украинским паспортом, но без соответствующей прописки.

А на участке ТИКа центрального Ворошиловского района города, где в комиссии сидели молодые парни довольно гопнического вида, мне предложили проголосовать по российскому паспорту. Некоторые журналисты голосовали восемь раз по российскому паспорту, а также писали, что многие избиратели опускали в урны по 2-5 бюллетеней «за знакомых и друзей». Это, конечно, беспредел.

Еще одной чертой референдума были прозрачные урны, которые стояли в центре участков. Ты опускаешь бюллетень формата А5 (половина листа А4) в урну, и окружающие видят, как ты проголосовал. Поэтому многие бюллетени складывали. Подозреваю, что это делали те, кто против отделения. Сложенных бюллетеней в среднем было чуть меньше четверти.

Подтасовки в ЦИКе
Мой знакомый журналист сидел рядом с председателем ЦИКа ДНР Романом Лягиным, когда тому сообщили, что украинские военные, приехавшие в Красноармейск, изъяли все бюллетени. «Это неважно, пусть люди продолжают заходить на участок, как будто он работает. Нам нужна картинка для мирового сообщества», — сказал Лягин.

Также в сеть попал телефонный разговор Баркашова и Бойцова, в котором Баркашов точно предсказывает результат референдума – 89% за Донецкую республику. И спрашивает: «Вы чё, будете ходить блядь бумажки собирать? Ебанутые что ли нахуй?». «Бумажки», судя по всему, никто собирать и считать, действительно, не собирался. И, конечно, же официальный результат с 74% явки и 84% «за» — это bullshit.

Однако референдум, даже проведенный с дичайшими нарушениями, продемонстрировал две важные вещи:

1. Сила, реально контролирующая Донецк — это вооруженные представители Донецкой республики. Внутри области нет никого, кто мог бы что-то противопоставить им. ДНРовцы ходят по улицам в масках, камуфляже и с автоматами наперевес. Милиция никак им не препятствует. Милиционеры даже охраняли порядок на участках вместе с вооруженными людьми из ДНР. Единственная возможность перехватить у них власть – это вооруженное вторжение с тяжелой техникой и авиацией. Но этот вариант сильно осложняется следующим обстоятельством.

2. Представители ДНР пользуются искренней поддержкой довольно большой части жителей Донецка. Сложно подсчитать, какой именно. Думаю, от 30 до 50%. Люди шли на референдум массово, многие испытывали воодушевление. Этого нельзя отрицать. Другое дело, что это за люди и ради чего они выходят. Об этом дальше. Если украинское правительство введет войска, которые будут состоять из жителей других областей, это будет восприниматься как вторжение чужаков.

Параллельно в городе проходило еще два референдума. Один смешной, в стиле монстрации организовали болельщики клуба Ливерпуль — о присоединении к Великобритании и введении английского в качестве второго государственного. Один из подтекстов этого референдума – то, что Донецк в 1869 году был основан валлийским промышленником Джоном Хьюзом и до 1924 года даже назывался в его честь Юзовкой.

Второй референдум должен был стать серьезной проукраинской альтернативой. На нем ставился вопрос об объединении Луганской, Донецкой и Днепропетровской областей. Его организовала администрация губернатора последней – Игоря Коломойского.

Лично я не видел участков ни первого, ни второго. Хотя организаторы позже сообщили, а украинские СМИ напечатали, что в Донецкой области на этом референдуме проголосовал почти миллион человек, а в трех областях – больше 2,5 млн.

Вечером 11 мая я спросил у чиновника Днепропетровской обладминистрации, зачем они делают такие идиотские заявления.
— Какая разница? Наш референдум такой же нарисованный, как и их, — ответил он.
— Но они хотя бы вывели на улицы массы, а вы даже не попытались. Где были ваши участки, сколько их было?
— Мы даже не печатали бюллетени.

Один из выводов моей поездки – лживая пропаганда и идиотские приемы пиарщиков из 90-х характерны не только для российской стороны, но и для украинской.

Это не помешало пенсионерам около здания Донецкой обладминистрации всерьез обсуждать Днепропетровский референдум.

— У меня сестра в Великой Новосёлке (поселок на западе Донецкой области, на границе с Днепропетровской). У них другой рефрендум, они могут присоединиться к Днепропетровской области. Как же мы тогда?
— Ничего страшного, есть же много людей в России, у которых родственники на Украине, и наоборот. Они ездят друг к другу и встречаются, — успокаиваю я старушку.
— Вы понимаете, у них там Коломойский, — вмешивается мужчина за шестьдесят, — вы знаете, какой он национальности?
— Еврей.
— Это он все в Одессе устроил!
— Он же в Днепропетровске.
— Там в Одессе все такой же национальности, как он. Он своих подговорил русских убивать и помог им. Деньгами помог, оружием, — возразил мне мужчина.

Так я получил неопровержимое доказательство существования жидобандеровцев.

Кто голосовал
Представители ДНР действительно пользуются поддержкой достаточного количества граждан, чтобы чувствовать себя полновластными хозяевами в городе. Как мы уже писали в предыдущем тексте, в городе происходит настоящий 1917 год. По улицам ходят вооруженные автоматами представители пролетариата (в том числе в хорошем смысле), люмпенов и криминалитета. Они пользуются искренней поддержкой людей старше 45, которые оказались за бортом нынешнего олигархического капитализма и хотят назад в Россию. А точнее в СССР, потому что в современной России они никогда не жили.

Но главная социальная страта, являющаяся ядром вооруженных формирований — это молодые – 17-25-летние парни. Кто-то из них, возможно, связан с криминалом. Кого-то некоторые читатели назвали бы гопниками. Но нам кажется, что наиболее точное обобщение – непристроенные. Или отверженные.

Это группа – порождение социальной структуры Донецка, которая отличается одним из самых высоких уровней имущественного расслоения на Украине. Донецк — город олигархов и пролетариев. Расслоение это не только имущественное. Оно во всем — в образовании, возможности путешествовать, мобильности – географической и социальной.

В самом центре Донецка возвышается 24-этажное офисное здание холдинга System Capital Management. В руководство и средний менеджмент своей компании Ахметов нанимает преимущественно приезжих — из Москвы, Киева, Казахстана и даже из дальнего зарубежья. Это люди с опытом в бизнесе, многие получили MBA. «Донецк менеджерский» ведет вполне благополучную жизнь. Живет в хороших квартирах в новых домах, ездит на дорогих автомобилях и путешествует. Нормальный московский средний класс. Похожая ситуация и в остальном крупном бизнесе.

При этом с верхних этажей офиса SCM видны многочисленные отвалы шахт, которые начинаются сразу за чертой города и составляют существенную часть его панорамы. Работники этих шахт зарабатывают 5-6 тыс. гривен в месяц, или 18 тыс. руб.

Непристроенные понимают, что в нынешней социальной структуре у них нет перспектив. Это обостряется тем, что Донецк — не университетский город. Это не Харьков и тем более не Киев. Недостаток ВУЗов только усиливает отсутствие перспектив. Непристроенные знают, что их выбор — это устроиться за нищенскую зарплату в шахту или на промышленное предприятие, уйти в криминал или просто спиться. Лифта, который отвез бы их на верхний этаж офиса SCM или какого-нибудь бизнес-центра поскромнее, социальные инженеры не предусмотрели.

Все это накладывается и на некоторые культурные особенности. В частности, несколько жителей Донецка из тех, кто симпатизирует ДНР, говорили мне, что раньше они (а точнее их представители в лице Януковича) «нагибали» всех в Киеве. Донецкие из-за этого испытывали гордость. А когда Януковича скинули, многие испытали разочарование.

Ходил даже анекдот:
— Здравствуйте, я из Донецка.
— А что вы сразу угрожаете?

Этот анекдот, только с Питером в роли Донецка, появился (и существенно раньше) в России. Но какое чувство испытали жители Северной столицы, когда команда «питерских» во главе с Путиным начала «нагибать» всех в Москве? Стыд. Стыд и отвращение. С тех пор Владимир Владимирович и Единая Россия набирает в Питере меньше, чем в любом другом городе Российской Федерации. Даже меньше, чем в Москве, которую за нелюбовь к себе Путин очистил от людей во время инаугурации.

Взяв в руки автоматы, донецкие «республиканцы» сразу пошли грабить офисы. Например, из офиса Индустриального союза Донбасса, главой которого является нынешний губернатор области от Киева Сергей Тарута, повстанцы вынесли алкоголь, оргтехнику и иконы. Подлинники Родена их не впечатлили, их не тронули. Потом было смешное видео, на котором один из повстанцев в маске стыдит других, объясняя, что только что они ограбили офис российской компании. Несколько лет назад контрольный пакет ИСД перешел Внешэкономбанку.

Все это объясняет, почему социальным лифтом для непристроенных стал автомат. И я не удивлюсь, если ДНР все-таки отделится, и эти парни пойдут национализировать предприятия Донбасса. В Славянске, кстати, несколько локальных национализаций уже произошло.

Этот урок все развитые страны выучили еще в первой половине XX века. В программу обучения входили такие предметы как Великая депрессия, фашизм и Вторая мировая.

Если вы оставляете за бортом капитализма и бизнеса слишком большую часть населения, это несет угрозу существованию самого капитализма и бизнеса как такового. Если не у дел в плане работы и распределения благ осталось 30-40-50% населения, жди беды.

Поэтому в развитых странах есть минимальная зарплата. Поэтому они так тщательно следят за безработицей, публикуя данные о ней каждую неделю. И поэтому отслеживают значение коэффициента Джини. И начинают тревожиться, если видят, что расслоение увеличивается. Потому что это означает, что где-то появились не совсем честные правила игры.

Развивающийся мир – Китай, Индия и в особенности Россия и Украина, кажется, этот урок пока не выучили. А значит, преподаватели курсов Великая Рецессия, Неофашизм и N-я мировая война уже ждут нас.

/По материалам kermlinrussia.com/