Неядерная дубина Пентагона

США способны реализовать концепцию быстрого глобального удара исключительно для решения локальных задач. После окончания холодной войны вероятность применения ядерного оружия, как потенциальными противниками США, так и самими американцами неуклонно снижалась. На повестку дня встал вопрос пересмотра существовавшей военной доктрины. Новая концепция подразумевает достижение Соединенными Штатами глобального военного превосходства за счет расширения арсенала их вооруженных сил путем создания суперэффективных неядерных средств, способных наносить молниеносные удары по источникам угрозы.

В конце 2012 года в СМИ была распространена информация о проведении американскими военными компьютерной игры по отработке навыков нанесения массированных ударов высокоточными обычными вооружениями по вымышленной стране для причинения ей неприемлемого ущерба и принуждения к принятию политических условий, диктуемых США.

Целью этих учений была отработка концепции так называемого быстрого глобального удара (БГУ, Prompt Global Strike), согласно которой предполагается поражение важнейших военных, политических и экономических объектов противника с использованием существующих и перспективных образцов высокоточного оружия. Предполагается, что в результате таких действий страна-жертва лишится возможности нанесения ответного удара агрессору, а разрушение ключевых объектов ее экономики приведет к коллапсу всей государственной системы.

В опубликованных материалах указывалось: поставленная в рамках этой военной игры цель была достигнута. Разбор учений показал, что в результате удара по достаточно крупной и высокоразвитой стране с расходом 3500–4000 единиц обычного высокоточного оружия в течение 6 часов она понесет неприемлемое разрушение всей инфраструктуры и лишится способности сопротивляться.

Совершенно очевидно, что данная «утечка» информации не является случайной и несанкционированной. Пентагон весьма недвусмысленно показывает миру, что у США появляется качественно новый вид стратегического оружия, которое позволяет решать задачи, ранее возлагавшиеся исключительно на ядерные силы.

Фактически американцы предпринимают попытку реализовать концепцию «бесконтактной войны». На качественно новом техническом уровне они стремятся сделать то, что не удалось совершить в XX веке: только воздушными ударами достигнуть политических целей в крупном военном конфликте.

Можно ли «выбомбить» противника

Впервые возможность нанесения превентивных ударов неядерными средствами по отдельным объектам, представляющим потенциальную угрозу США на территории иных государств, начала рассматриваться американским руководством уже в 90-е годы прошлого столетия.
В 1993 году с атомной ракетной подводной лодки США типа «Огайо» проведен экспериментальный пуск баллистической ракеты «Трайдент-2» с обычными боеголовками с целью проверки возможности поражения высокозащищенных в инженерном отношении точечных объектов. Однако дальнейшие работы в этом направлении велись недостаточно интенсивно.

Теракт 11 сентября 2001 года активизировал эту деятельность и к январю 2003-го проект быстрого глобального удара был утвержден президентом Джорджем Бушем-младшим. После детальной проработки данной идеи в Министерстве обороны и научных учреждениях США ее признали технически осуществимой, что и позволило в 2007 году конгрессу одобрить концепцию БГУ.

В соответствии с этой доктриной в случае возникновения угрозы нападения на Соединенные Штаты или американские объекты и граждан за рубежом вооруженные силы США должны быть способны в течение 60 минут нанести удар высокой мощности и точности по любой точке земного шара с целью нейтрализации таких действий.

Силы быстрого глобального удара станут частью стратегической триады США и будут действовать в тесной увязке с другими видами вооруженных сил.

Концепция БГУ предполагает создание полноценной боевой системы, включающей, помимо собственно ударных компонент, подсистемы разведки и наблюдения, командных пунктов и связи, а также средств радиоэлектронного подавления.

Основу ударных средств этой доктрины составят баллистические ракеты наземного и морского базирования в неядерном оснащении и гиперзвуковые ракеты большой дальности, запускаемые с воздушных носителей. В отдаленной перспективе предполагается использовать для нанесения ударов и космические платформы.

Оснащенные обычными боеголовками баллистические ракеты являются сегодня оружием, в наибольшей степени отвечающим требованиям, предъявляемым к ударным компонентам БГУ. Они обеспечивают высокую точность поражения (круговое вероятное отклонение – 100–150 метров), короткое время доставки боеприпаса (не более 30–40 минут). Значительная скорость движения при соприкосновении с объектом позволяет уничтожать цели различного типа, в том числе заглубленные в грунт. Большой забрасываемый вес (до 3,5 тонны) предоставляет возможность использования разнообразных видов боевых частей, включая кассетные, а также специальные беспилотные летательные аппараты.

Как обойти договоры СНВ

Вместе с тем есть ряд условий, делающих применение баллистических ракет в обычном оснащении весьма проблематичным.

Во-первых, система противоракетного наблюдения России, а в ближайшей перспективе и Китая может классифицировать групповой пуск таких ракет (для надежного поражения отдельного объекта необходимо как минимум две-три) как ядерное нападение, что приведет к ответному адекватному удару.

Во-вторых, договоры СНВ ограничивают общее число развернутых баллистических ракет и не делают различия между их оснащением. То есть ракеты наземного и морского базирования с обычными боеголовками в США могут появиться только после соответствующего сокращения существующих ядерных.

Разрешение первой из этих проблем применительно к ракетам наземного базирования Соединенные Штаты предполагают за счет их раздельного размещения. Однако при нарастании напряженности этот фактор может и не сработать – Россия вполне способна предположить, что США разместили в шахтах для неядерных ракет ядерные. Вторая преграда устранима путем подписания соответствующих договоренностей. Не зря, видимо, Барак Обама вновь поднимает тему ядерного нуля.

С учетом указанных ограничений количество баллистических ракет морского и наземного базирования в неядерном оснащении, которые в среднесрочной перспективе вооруженные силы США способны поставить на боевое дежурство, в пределах 100–150 единиц.

Важнейшим ударным элементом БГУ является создаваемая гиперзвуковая ракета Х-51А со скоростью полета 6500–7500 км/ч. Однако проведенные четыре ее испытания не дали положительного результата. И хотя программа разработки не закрыта, появление такой ракеты можно ожидать только через пять – десять лет, а принятие на вооружение и поставки в войска – лишь в отделенном будущем.

Таким образом, в среднесрочной и даже долгосрочной перспективе каких-либо принципиально новых систем оружия в достаточном количестве для достижения оперативно значимого эффекта в рамках концепции БГУ армия США не получит.

В дальнейшем возможно появление принципиально новых средств поражения, таких как гиперзвуковые ракеты воздушного или даже космического базирования, которые выведут американцев на уровень качественного превосходства в воздушно-космических вооружениях по отношению к другим государствам.

Но такое положение вряд ли сохранится достаточно длительное время, поскольку и в России, и в Китае, который демонстрирует исключительно высокие темпы развития военно-технической сферы, такие разработки также идут. Пусть с отставанием, но подобные образцы будут приняты на вооружение, что нейтрализует американский военно-технический отрыв в данной сфере.

Ракеты для неприемлемого ущерба

В связи с этим США в рамках концепции БГУ, по крайней мере в среднесрочной перспективе, могут опираться главным образом на крылатые ракеты морского (КРМБ) и воздушного (КРВБ) базирования типа «Томагавк», стратегическую, тактическую и палубную авиацию.

Состоящие на вооружении американских ВМС КРМБ, имея дальность стрельбы 1600–2400 км, обеспечивают поражение цели боевой частью 340–450 кг при точности попадания, характеризуемой КВО в 5–10 метров. Эти ракеты могут применяться со всех современных кораблей и подводных лодок США. На 23 многоцелевых подводных лодках (ПЛ) типа «Лос-Анджелес» может быть размещено по 12 КРМБ. По столько же подобных ракет несут новые американские многоцелевые ПЛ типа «Сивулф» (три единицы) и «Вирджиния» (девять единиц). По программе переоборудования ракетных ПЛ типа «Огайо» в носители «Томагавков» переоборудованы четыре единицы, каждая из которых способна нести по 154 КРМБ.

Все 62 новейших американских эсминца типа «Арли Берк» имеют вертикальные пусковые установки (ВПУ) Mk.41 с 96 ячейками. В ударном варианте они принимают до 56 КРМБ, в многоцелевом – восемь. Каждый из 22 ракетных крейсеров типа «Тикондерога», имея 122 ячейки ВПУ, несет в типовой загрузке 26 КРМБ. Всего потенциально на кораблях ВМС США может быть размещено до 4000 и на подводных лодках – до 1000 КРМБ. Однако реально, учитывая степень оперативной готовности, максимально с кораблей и подводных лодок ВМС США в состоянии применить не более 3000 КРМБ.

Помимо этого, крылатыми ракетами большой дальности оснащены американские стратегические бомбардировщики. В настоящее время в боевом составе ВВС США насчитывается около 130 подобных самолетов, в том числе порядка 60 Б-52Н, 50 В-1В и 16 В-2А. На хранении имеется еще около 80 самолетов. Из них носителями крылатых ракет воздушного базирования являются самолеты В-52Н, способные нести до 20 КРВБ при максимальной загрузке. Всего группировка стратегической авиации США может использовать за вылет около 1200 КРВБ. Итого все носители крылатых ракет способны применить в одном ударе до 4200 ракет.

Кроме ракет в рамках первого удара возможно задействование до 2500–3000 самолетов тактической и палубной авиации, которые могут наносить удары по объектам на глубину до 600 км от границы.

Это достаточно внушительные силы и при отсутствии эффективного противодействия они способны уничтожить или вывести из строя уже в первом ударе до 1000 важных объектов на российской или китайской территории. В результате такого удара может быть уничтожено 80–90% ядерного потенциала России или до 90% и более Китая, частично дезорганизована система государственного и военного управления, подавлена или ослаблена на отдельных оперативно-важных направлениях система ПВО.

Сдерживающие факторы

Но если учесть некоторые факторы, которые будут действовать в реальной обстановке, то возможность нанесения БГУ становится сомнительной.

Во-первых, США могут принять данное решение в отношении России или Китая лишь при условии резкого обострения отношений между государствами. Такое возможно, если к власти в Москве или Пекине придут силы, которые будут готовы к открытому конфликту с Вашингтоном. Они пойдут на это, понимая, что при необходимости им придется применить ядерное оружие для защиты своей страны. Очевидно, что такие люди, оказавшись перед лицом неизбежного поражения, отважатся на подобный шаг, чтобы не допустить разгрома. Если же эти государства возглавят представители умеренных элит, готовых к компромиссам, то необходимости у Соединенных Штатов идти на масштабную авантюру не будет.

Во-вторых, такому удару обязан предшествовать достаточно длительный угрожаемый период, когда американское руководство в оправдание предстоящей агрессии будет вынуждено вести серьезную информационную кампанию. В это время США и их союзникам необходимо осуществлять стратегическое развертывание группировок своих ВВС и ВМС в районы боевого предназначения, создавать необходимые материальные запасы, наращивать военную инфраструктуру в районах предстоящих боевых действий, вести разведку объектов планируемых ударов. Это весьма продолжительное время (вероятно, несколько месяцев), которого вполне достаточно для принятия ответных, весьма эффективных мер.

Так, например, как показал опыт Ирака в 1991 году и последующих конфликтов, за счет качественно проведенных мероприятий оперативной маскировки можно навести значительную часть ударных сил противника на ложные цели. При этом если США используют в первом ударе основной запас своих крылатых ракет большой дальности, их может не остаться в достаточном количестве для последующей атаки. И тогда успех операции окажется под вопросом.

В-третьих, по продолжительности этот удар будет длиться несколько часов (по опыту упомянутых компьютерных учений – до четырех – шести). А уже через один-два часа, когда руководству России или Китая станет очевиден масштаб агрессии (даже в случае достижения оперативной внезапности), может быть принято решение на ответный ядерный удар. При этом большая часть СЯС еще сохранится. То есть для США совершенно очевиден высокий риск перерастания такого конфликта из обычного в ядерный. Причем противник может первым принять решение на применение стратегического ядерного оружия. Поэтому провоцировать такую атаку своей территории без гарантий ее надежного отражения американцы вряд ли станут.

В-четвертых, глобальный удар не будет «быстрым», поскольку на его подготовку уйдет много времени – несколько месяцев. То есть по сути дела он уже не сможет стать специфической формой применения средств воздушного нападения – БГУ. Это будет обычный первый ракетно-авиационный удар, проводимый в рамках начальной воздушной наступательной операции.

Атаковать Россию или Китай с ограниченным количеством средств воздушного нападения не имеет смысла ни в политическом, ни в стратегическом отношении.

Если же в качестве объекта такого удара рассматривать другие крупные страны, например Иран, то его нанесение имеет смысл лишь в том случае, если он станет частью достаточно масштабной военной операции с участием других видов вооруженных сил. То есть если это будет первый ракетно-авиационный удар начальной воздушной наступательной операции.

Локальные цели

Совершенно иная картина складывается, если рассмотреть нанесение удара по отдельным особо важным объектам для достижения локальной цели с применением сравнительно ограниченного состава вооружения. В этом случае нет необходимости длительной подготовки. Атака может быть осуществлена боеготовыми силами немедленно с поступлением приказа.

Такие действия станут внезапными не только в оперативном или стратегическом отношении, но и в тактическом. Полет к цели ограниченного количества крылатых ракет или самолетов можно выполнить на малых и предельно малых высотах вне зоны наблюдения наземных средств контроля воздушной обстановки, при минимальной продолжительности удара, когда факт его нанесения противник выявит уже после завершения атаки.

Поэтому можно утверждать, что при существующем положении дел и на среднесрочную перспективу концепция БГУ имеет смысл для решения задач исключительно локального характера против объектов на территории государств, которые неспособны ответить агрессору и не имеют гарантий безопасности со стороны третьих, достаточно мощных государств.

Быстрота, внезапность и глобальность удара (до 60 минут в соответствии с концепцией) может быть достигнута лишь при условии, если во всех жизненно важных районах будут присутствовать группировки ВМС и ВВС США. Это означает, что для решения внезапно возникающих задач американцы смогут задействовать весьма ограниченные силы: несколько десятков крылатых ракет большой дальности и самолетов тактической (палубной) авиации. При создании условий применения баллистических ракет в обычном снаряжении возможно применение некоторого их количества.

Указанные силы способны вывести из строя или уничтожить, в зависимости от поставленной задачи, одно-два крупных предприятия, либо два-три пункта военного или государственного управления, либо один-два площадных полевых объекта научно-исследовательского характера или лагерей подготовки боевиков.

То есть на ближнесрочную и среднесрочную перспективу быстрый глобальный удар может наноситься исключительно с целью решения локальных задач. Например, для ликвидации отдельных политических деятелей или уничтожения руководства каких-либо организаций (объявленных террористическими), лишения отдельных государств возможности реализовывать программы развития, которые в США сочтут угрожающими их безопасности, приостановки в отдельных странах некоторых опасных для американцев и их союзников направлений научно-исследовательской деятельности.

В любом случае сама по себе концепция БГУ является грубейшим нарушением международного права, поскольку предполагает нанесение ударов по объектам суверенных государств без весомых в правовом отношении оснований и формального объявления войны.

/Константин Сивков, вице-президент Академии геополитических проблем, доктор военных наук, vpk-news.ru/