Где брать прапорщиков и мичманов?

На прошлой неделе из Министерства обороны пришла информация, которая вызвала широкий резонанс в том сегменте российского общества, которому небезразлична ситуация с Вооружёнными силами страны. Речь идёт о плане своеобразного пересмотра реформаторских потуг, которые в своё время предпринимал такой человек как Анатолий Сердюков. Пересмотр выразился в том, что Минобороны уже сейчас готово приступить к частичному восстановлению института прапорщиков и мичманов в армии и на флоте соответственно.

По опросам общественного мнения в среде военнослужащих, это решение Сергея Шойгу поддерживает абсолютное большинство респондентов. Идея восстановления особой прослойки военнослужащих, занимающих нишу между рядовым и сержантским составом с одной стороны и офицерами – с другой, для современной армии выглядит достаточно продуктивно. Почему? Да потому что сама идея, согласно которой армия «очищалась» господином Сердюковым от прапорщиков, себя полностью не оправдала.

Здесь стоит напомнить, что уже через несколько месяцев после своего восхождения на «военный олимп» Анатолий Сердюков объяснил общественности, что для превращения российской армии в профессиональную и непременно боеспособную в этой самой армии необходимо почти полностью ликвидировать категорию военнослужащих в званиях прапорщиков и мичманов. Всего – около 142 тысяч человек.

Тогда такая идея мотивировалась тем, что якобы прапорщики – это абсолютно лишняя прослойка, представители которой — сплошь вороватые господа, устремляющие свои взгляды исключительно на те предметы материально-технического оснащения войсковых частей, которые (предметы) «плохо лежат». Кроме того, идея руководства главным военным ведомством в 2008 году заключалась в том, что освободившуюся нишу мичманов и прапорщиков либо займут профессионально подготовленные сержанты контрактной службы, либо гражданский персонал (например, в плане заведования складами).

В итоге общественность в своём большинстве если идее господина Сердюкова и не зааплодировала, то отреагировала на неё достаточно спокойно. Промолчали (в основной массе) и сами военнослужащие, ведь приказы обсуждать в армии не принято. Вот и получилось, что уже в 2009 году российские флот и армия потеряли 142 тысячи таких военнослужащих как мичманы и прапорщики, а глубокое и таинственное молчание с разных стороны стало своеобразной индульгенцией реформаторских идей экс-министра.

Рассказывает бывший старший прапорщик Минобороны Сергей Полянский (Владимирская область).

До получения статуса военного пенсионера мне в 2009 оставалось около 7 лет. За свою военную карьеру успел пройти ступени от обычного рядового срочника до старшего прапорщика. После того как по стране прокатилась военная реформа я, как и тысячи других прапорщиков, оказался в армии лишним. Нас в звании прапорщиков и старших прапорщиков в в/ч было, по-моему, 22 человека. Всех собрали и довели до сведения, что мы попадаем под сокращение, но шанс остаться в армии у каждого из нас всё же имеется.

Нам предложили продолжить службу, но уже на сержантских должностях. Соответственно, снижалось финансирование, возникали неопределённости с кругом обязанностей, менялся график. Дали время подумать. Я и еще несколько ребят пошли на отказ и решили попытать счастье в системе МВД. Попытки, в основном, оказались успешными. Другие (в частности те, кому до полной выслуги оставался год-полтора) согласились на предложения командира.

Если оценивать слова нашего респондента, то получается, что тотальная «зачистка» прапорщиков и мичманов была заточена, в том числе, и на то, чтобы перевести военнослужащих на другие должности с фактическим понижением званий. Оптимизация… То есть расформирование такой категории военнослужащих как мичман и прапорщик было фактически позиционировано как некая реструктуризация младшего командного состава, не входящего в офицерский сегмент.

Очевидно, идейные вдохновители реформы подумали, что большинство прапорщиков продолжат службу с другими погонами. Мол, был прапорщик, а станет сержант – какая ему разница… А мы, мол, убьём сразу двух зайцев: отчитаемся о сокращении расходов, оптимизации кадрового состава и заявим, что смогли привлечь на военную службу «новых» сержантов-контрактников.

Как говорится, «хотели как лучше…». Но получилось то, что получилось – абсолютное большинство прапорщиков и мичманов оказались за бортом Министерства обороны, и переходить на пару ступеней ниже по своей карьерной лестнице захотели далеко не все.

Таким образом, армия реально потеряла тот рабочий кластер, представители которого далеко не только к складам и товарным базам имели отношение. Ведь прапорщики и мичманы занимались в большинстве своём контролем работы по материально-техническому обеспечению службы, мониторингом систем связи, штабной и караульной деятельностью и даже в особых случаях выполняли обязанности взводных командиров.

После фактической ликвидации института прапорщиков и мичманов оказалось, что армия потеряла тех самых профессиональных военных, о привлечении которых «под свои знамёна» грезило руководство Министерства обороны. Проявлялся большой вопрос: для чего понадобилось направо и налево распространять декларативные информационные лозунги о повышении числа профессиональных военнослужащих в армии и на флоте, если руководство главного военного ведомства своими руками тысячи профессиональных военных кадров отправило «под нож»?

В общем, сокращение 142 тысяч мичманов и прапорщиков к массовому увеличению числа профессиональных сержантов и старшин в армии России не привело. Предстояло образовавшуюся прореху в кадровом составе чем-то затыкать? Но чем?.. Единственным напрашивающимся выходом был вариант восстановления кадрового состава тех самых мичманов и прапорщиков. Именно по этому пути новое руководство Минобороны и решило пойти. На первых порах речь идёт о восстановлении 55 тысяч должностей для военнослужащих в званиях прапорщика и мичмана. Другими словами, восстанавливается около 38% кадрового состава этого звена.

Всё вроде бы здорово. Но есть и один нюанс. А из каких резервов Министерство обороны собирается эти 55 тысяч набирать? Если предлагать вернуться тем, кого в своё время отправили «за забор», то вряд ли стоит рассчитывать, что большинство лиц войдёт в положение министерства. У кого-то уже и возраст, скажем так, вышел. Кто-то нашёл равнозначную работу в других ведомствах: полиция, Внутренние войска МВД, к примеру; а кто-то не вернётся просто потому, что гордость не позволяет. И таких людей вполне можно понять: сначала назвали хапугами и «расхитителями капиталистической собственности», а теперь – вы уж нас простите и возвращайтесь поскорее назад. Но прошла-то не неделя и даже не декада, а уже 4 года. Это более чем серьёзный срок.

Выходит, что теперь либо нужно обратно переводить тех, кого в своё время отправили на сержантские должности, либо объявлять о новой подготовке прапорщиков и мичманов. Пока стараются идти по обоим путям. В частности, представители Генштаба заявляют, что в октябре 2013 года будет объявлен набор в школу прапорщиков, которая в 2009, казалось бы, приказала долго жить. То есть Министерству обороны теперь уже не достаточно просто объявить о частичном восстановлении расформированного института прапорщиков и мичманов, но придётся ещё и восстанавливать систему подготовки этих военнослужащих. Как говорится, «до основанья, а затем…» Классика отечественной реформаторской школы, да и только.

Теперь остаётся подсчитать тот ущерб федеральному бюджету, который нанесла реализация реформаторской идеи о тотальном сокращении числа прапорщиков и мичманов в армии и на флоте. Пожалуй, точной цифры ущерба сегодня не способен назвать даже профессиональный финансист, но и без точной цифры вполне очевидно, что здесь снова попахивает многими миллиардами.

Сокращение; устремления к замене одних другими; фиксация того, что устремления к положительному результату не привели; идеи о восстановление, реализация восстановления с «переоткрытием» школ прапорщиков и мичманов – всё это вытекает в круглые суммы для бюджета страны. А кто же за всё это ответит?

Если никто, то складывается впечатление, что невыполнение планов реформы, или же очевидно контрпродуктивный её ход, не подразумевают наличия ответственных. Мол, не справился человек, много на себя взял, не смог унести, так что ж его за это расстрелять что ли?.. Да его теперь, как минимум, пожалеть нужно…

Вот и получается, что вроде как ответственные за военную реформу и есть, но в то же время и спрашивать не с кого. Иных уж нет, а те далече…

Именно поэтому хочется искренне надеяться, что у новой верхушки Минобороны не только имеется продуманный план кадровых перемен в российской армии и желание выполнить этот план до конца, а еще и понимание того, что «ответственность» — это не просто абстрактное понятие из толкового словаря.

/Алексей Володин, topwar.ru/