«Сакральный смысл военной присяги будет потерян…»

Общественная палата предложила рассмотреть возможность замены в тексте военной присяги слов «я клянусь» на слова «я обещаю». Таким образом, в ОП решили учесть, что в армии служат военнослужащие разных религиозных взглядов, которые зачастую не позволяют чем-либо клясться. Председатель комиссии Общественной палаты по нацбезопасности, полковник в отставке Александр Каньшин пояснил, что в основе служения в армии должно быть добровольное решение человека, которое не противоречит его внутренним убеждениям.

Позицию Общественной палаты поддержала Русская православная церковь. Глава синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Дмитрий Смирнов заявил, что идея замены клятвы обещанием позитивна, поскольку в Евангелии от Матфея (глава 5, стихи 34-37) сказано: «Не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоей не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого».

Однако зампредседателя думского комитета по обороне, депутат Франц Клинцевич, возглавляющий комитет ветеранов Афганистана, заявил, что не допустит изменения присяги. «Костьми лягу, но не дам убрать из присяги слово «клянусь». Клятва – это очень сильное морально-нравственное обязательство. Никакое обещание его заменить не сможет. Мы уважаем все конфессии, но у нас все-таки светское государство», – заявил Клинцевич.

О своем отношении к инициативе Общественной палаты газете ВЗГЛЯД рассказал генерал-майор запаса, бывший начальник Военно-мемориального центра Минобороны Александр Валентинович Кирилин.

— Александр Валентинович,  как вы относитесь к этой идее?

На слух от замены «клянусь» на «обещаю» впечатление нехорошее, на первый взгляд. Слова «я клянусь» являются более торжественными и обязательными. Вообще я не вижу какого-то глубинного смысла в том, чтобы смягчать и снижать уровень торжественной присяги.

Я сам много раз руководил принятием присяги и хочу сказать, что все военнослужащие относятся к этому очень серьезно. В этом предложении нет практического смысла, я бы сказал, что это движение назад.

Военная присяга предназначена для того, чтобы человек поклялся на верность своему отечеству в обязательствах защищать до последней возможности. А мы будем говорить «я обещаю», «я постараюсь», «я, возможно, буду». Как Шариков: «На учет возьмусь, а воевать – шиш с маслом».

— А как же быть с религиозными запретами, о которых уже прямо напомнило духовенство Русской православной церкви?

Я уверен, что в присяге нет ничего, что могло бы каким-то образом оскорбить чувства верующих. Что касается слова «клянусь» – чем отличаются клятвы северокавказских народов или народов Башкортостана, или других национальностей? Вряд ли это кого-то оскорбляет.

Кажется, что слишком далеко зашли. Ничего страшного, на мой взгляд, в клятве нет. Наша страна всегда была мультиконфессиональной, были и атеисты, после революции многих не крестили. И тем не менее большинство людей в душе в тяжелые моменты всегда обращаются к богу, на войне атеистов нет. Когда стреляют пушки, когда идет артподготовка, все молятся богу.

Никто не вынимал в таких ситуациях комсомольский партийный билет, все прижимали к груди ладанки, крестики, которые им мамы вешали на шею, или шептали самодельные молитвы. Это никому не мешало, принимая присягу, клясться на верность своему Отечеству.

Я думаю, замена – это уже перебор. Есть много другого, над чем нужно думать.

— Как, по-вашему, влияют различия в конфессиях на процедуру военной присяги, когда военнослужащий дает клятву служить родине? Есть ли тут связь?

Если взять дореволюционный опыт, то в Своде военных постановлений 1869 года есть текст торжественного обещания, который печатался на различных языках, и на арабском в том числе.

В императорской армии служили и мусульмане, и иудеи. Единственное, что иудеи для продвижения по службе должны были принимать православие. Классический пример – дед Владимира Ленина, Александр Бланк, принял православную веру, поступил в университет, был военным врачом и дослужился до статского советника.

Но в русской царской армии были и генералы, исповедующие мусульманскую религию. Везде зачитывался текст, который обязывал человека добросовестно исполнять долг по защите царя и Отечества. Так что я не могу понять, почему «клянусь» может оскорблять чувства верующих.

— Бывали ли на вашей памяти случаи, когда кто-нибудь из военнослужащих отказывался клясться по религиозным или этическим соображениям?

За 42 года службы я никогда не сталкивался с тем, чтобы солдат отказался давать присягу по причине вероисповедания. Хотя были редчайшие случаи, когда призывались баптисты, которые отказывались присягать из-за того, что их вера запрещает им брать оружие в руки. Они проходили службу на должностях, где оружие не обязательно. Руководство шло им навстречу.

В армии всегда были представители многих народов, но чтобы хоть кто-то вдруг сказал: «Я не буду клясться, потому что мне запрещает это религия или обычай», – никогда.

— Может ли повлиять это изменение, если его осуществят, на моральный дух армии, на отношение каждого военнослужащего к своему долгу?

Это решение не повысит моральный дух армии. Напротив, оно снизит уровень ответственности, уровень значимости текста документа, который зачитывается каждым военнослужащим. Сакральный смысл присяги как действия будет потерян, появится обыденный подход.

Как было у пионеров: «Торжественно обещаю». Только пионеры не держат в руках оружие.

Естественно, если инициативу примут на законодательном уровне, указ будет исполняться. Но я совершенно однозначно уверен, что в конечном итоге, через какое-то время, поймут, что нужно вернуться назад.

/Елена Фомина, vz.ru/