Кровавый передел Кавказа

Сообщениями об ущемленном положении русских в национальных республиках сегодня никого не удивишь. Но республика Адыгея выделяется даже на этом печальном фоне. Ситуация парадоксальна: так называемая титульная нация составляет здесь всего 25 процентов населения. А в 1995-м году во времена принятия конституции республики, которая сделала всех «нетитульных» жителей фактически людьми второго сорта, этот процент был еще ниже. Тем не менее, русское и русскоязычное большинство за 22 года существования республики не только не сумело отстоять свои права, но и как будто даже смирилось с тем, что практически все руководящие должности и «теплые места» в республике занимают адыги.

Лет семь-восемь назад во время командировки в Адыгею я был удивлен, что на улицах вечернего Майкопа почти не слышно русской речи. И еще больше удивило меня вырвавшееся во время разговора на совсем другую тему откровение русского эколога: «Да, мы обоими руками за то, что эту Чечню бомбят!». Неудивительно, что численность русских в республике медленно, но неуклонно снижается. В последнее время, к тому же, все активнее муссируется тема возвращения так называемых сирийских адыгов в республику. По разным данным их проживает там от 60 до 160 тысяч.

Даже если принять на веру самую скромную цифру, появление 60 тысяч новых «титульных» переселенцев резко изменит этнический баланс в республике. Это напоминает историю с Чечней, в которой с 60-х годов прошлого века неуклонно уменьшалась численность русского населения. Пока в начале 90-х не произошли известные всем события. Что ждет русское население Адыгеи, а заодно и всего Северного Кавказа?

«Для того чтобы понять положение русских в республике, достаточно посмотреть, кто ей руководит, — говорит председатель Союза славян Адыгеи Нина Коновалова. — У нас глава республики – адыг, премьер-министр – адыг, а последние полгода решается вопрос о том, чтобы председателем Госсовета тоже сделать адыга. Я уж не говорю о том, что местное отделение «Единой России» возглавляет опять же представитель титульного этноса. И такая ситуация у нас с момента провозглашения республики. Претензии русских не слышат.

Когда принималась дискриминационная Конституция республики, мы выводили людей на улицы. Мы собрали 20 тысяч подписей на имя Путина в его прошлый президентский срок, чтобы был рассмотрен вопрос об объединении Адыгеи с Краснодарским краем, как раз в связи с дискриминацией русского населения. Но и после этого на нас никто не обратил внимание. Как еще протестовать? С оружием в руках? Мы не собираемся этого делать. Федеральный центр закрывает глаза, по одной простой причине – здесь пока еще не стреляют.

Соотношение русского и нерусского населения меняется. Еще 20 лет назад русских было 78 процентов. Сейчас, по данным Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований, русских всего 52 процента. Правда, эта цифра вызывает у меня некоторые сомнения. Думаю, что на самом деле русских немного больше – около 60 процентов. Но и это падение численности очень показательно. При этом уезжает наиболее активная часть русского населения. Найти здесь себя, получить хорошую работу просто невозможно.

К тому же идет прямое ущемление прав русских. Я как-то спросила своего сына, который, к сожалению, тоже уехал из Адыгеи, не видя перспектив, – а вы отпор дать не можете, ведь вечером невозможно пройти в центре города. Он мне ответил: мы дать отпор можем, но только когда заберут нас в милицию, то их отпустят, а нас посадят. Так оно и получается».

— Есть ли выход из этой ситуации?

Объединение русского населения республики снизу на сегодня практически невозможно. Любое объединение русских по национальному признаку рассматривается государственными органами как проявление экстремизма. Поэтому решать проблему надо сверху – целиком менять национальную политику в России. Но судя по той стратегии, которую недавно предложил Совет при президенте по межнациональным отношениям – ничего не изменится. Власть видит решение в другом – в постоянном увеличении числа мигрантов. А русское население Северного Кавказа продолжает, по сути, оставаться в заложниках.

— Насколько вероятно возникновение новой горячей точки в Адыгее?

Надо отдать должное активности некоторых адыгов – они практически свое национальное правительство республики подталкивают к тому, чтобы принимать сюда мигрантов из Сирии. Хотят изменить состав населения. Резервируют под это дело земли. С другой стороны, среди адыгов много здравомыслящих людей, которые понимают, что без финансовой подпитки из федерального центра Адыгея существовать просто не сможет. По объему получаемых дотаций на душу населения республика на втором месте в России. Поэтому пока громко не говорят об отделении от России.

Больше разговоров об объединении трех кавказских республик в одну. Это Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия и Адыгея. В них часть населения – адыги (они же черкесы). На базе этих республик хотят создать «Великую Черкесию». Вопрос практически пока трудно осуществим. Черкесов не так много, и они разбросаны по большим территориям. Но этой темой, как дубиной, постоянно размахивают в местных СМИ, в интернете, видимо, стараясь посильнее запугать русское население.

Постоянно поднимается и вопрос о геноциде черкесов во время Кавказской войны. Местные ученые в трех «черкесских» республиках пытаются подвести под это научную базу, фальсифицируя все, что только возможно. Но ведь адыгская молодежь все равно не будет вдаваться в научные изыскания, искать, где правда, а где ложь. Для них умозаключения ученых — очередной повод обвинить во всех бедах русское население. Мне еще 15 лет назад студенты-адыги кричали, что мы вас, русских, будем убивать за то, что вы нас убивали во время Кавказской войны.

***

О ситуации в Кабардино-Балкарии, которую также собираются сделать частью «Великой Черкесии», рассказывает писательница, активист Международного евразийского движения Наталья Макеева.

Проблема русских в республике в том, что они разрознены. Я лично расследовала ситуацию, когда в станицу Александровскую приехали кабардинцы из соседнего населенного пункта и избили троих русских ребят. Участковый, кабардинец, отказывался завести уголовное дело. Люди везде пытались добиться правды, но их попросту отфутболивали. Через третьи руки телефон пострадавших попал ко мне. Я вывешиваю новость в интернете. Что делают местные власти? Они вводят в станицу ОМОН и начинают искать корреспондента СКФО NEWS. Такое вот решение проблемы.

Дела, связанные с притеснениями русских, всячески пытаются замять. Все «прошито» клановыми связями. Этносы так живут, для них это нормально, но русское население в этой ситуации беспомощно. Причем факты нарушения закона, попадающие в СМИ, – вершина айсберга.

— Русские что-то пытаются сделать, объединиться, чтобы отстоять свои права?

Пытаются. В основном казаки. Но даже они между собой зачастую не могут найти общего языка. Казаки из национальных республик не раз говорили мне, что так называемых реестровых казаков создали в дополнение к общественникам, чтобы расколоть казачье движение. К тому же казаки – довольно закрытая социальная группа, для них большое значение имеет Православие. Когда они начинают митинговать, они далеко не всегда находят общий язык с остальным «светским» русским населением. Все, что пытаются делать, очень судорожно, спорадически. Ярко выраженных лидеров у русских нет. Есть руководители общественных организаций. Они лидеры в своей среде, но не среди всего русского населения.

— В Кабардино-Балкарии также идет отток русского населения?

Да, кто-то уезжает, а кто-то просто смирился, старается сидеть потише. Правда, сказывается и экономическая ситуация. Но местные уезжают гораздо меньше, чем русские при этом. А все программы по возвращению русского населения на Северный Кавказ провалились. Могу это ответственно заявить. То, что делает Кадыров, к примеру – довольно забавно. Русским на самом деле дают квартиры в Чечне. Но при этом удалось привлечь буквально единицы специалистов.

Закономерно возникает вопрос: какие силы стоят за проектом «Великая Черкесия»?

В Адыгее, несмотря на то, что русские до сих пор составляют большинство, титульный этнос стремится к полному контролю всех политических и социальных функций этого субъекта федерации. Вопреки всякому здравому смыслу – говорит директор Центра геополитических экспертиз Валерий Коровин. — В этой связи нельзя не учитывать наличие проекта Великая Черкессия. Он является продуктом американской политики на Северном Кавказе. Смысл – в создании национального государства адыгов. Сам проект связан с полной перефигурацией границ Северного Кавказа. К адыгам можно отнести и кабардинцев, и черкесов. Они сейчас живут в локальных анклавах. Зачастую не имеют общих границ друг с другом.

«Великая Черкессия» подразумевает перекройку границ на Северном Кавказе, и, как следствие, – большую кровь. Приведение этого региона в состояние хаоса является частью американской стратегии по созданию так называемых «евразийских Балкан». Это геополитический термин, придуманный Збигневым Бзежинским. Поэтому действия адыгского этноса внутри Адыгеи под воздействием некоторых общественных структур и некоммерческих организаций направлены на максимальное ослабление влияния русского населения республики. Постепенное вытеснение русских с этой территории необходимо, чтобы привести Адыгею к моноэтническому составу.

Для того чтобы полноценно поднять вопрос о суверенитете Адыгеи, что является необходимым условием дальнейшего формирования адыгского национального государства, надо добиться этнической однородности в республике. В нынешнем состоянии Адыгея не сможет выделиться из состава России. Русские и другие нетитульные этносы воспротивятся этому.

Чтобы решить эту «проблему», русским создаются сложные социальные и политические условия. Представители нетитульных народов практически не могут участвовать в политической жизни республики. В местных СМИ постоянно транслируется явная неприязнь к нетитульному населению. Особенно в этом деле преуспевают панадыгские неправительственные организации, связанные с Западом. И, как следствие, непрекращающийся отток русского населения.

— Есть ли представление у федерального центра о масштабах проблемы? Если да, то почему на протяжении столь продолжительного времени Москва явным образом не вмешивается?

На мой взгляд, Москва не вмешивается в эту проблему потому, что не знает, как ее решить, с каких позиций. У руководства России отсутствует представление, как в принципе решать такие ситуации. Обычно федеральный центр пытается что-то сделать только когда возникает острый кризис. Но на общем положении дел, как в Адыгее, так и в других республиках такая сиюминутная реакция практически не сказывается.

Наши политические элиты в принципе слабо понимают, в какой стране живут. И тема этносоциального и этнополитического устройства такой полиэтничной страны, как Россия, для них – нечто экзотичное и туманное. Необходимо компенсировать этот провал за счет привлечения экспертов высокого уровня. В первую очередь этносоциологов. Но даже у специалистов в этой теме нет единства мнений.

Есть этносоциологическая школа ученого, директора Института этнологии и антропологии РАН Валерия Тишкова, которая, на мой взгляд, чудовищна. Она направлена на перемешивание населения России и создание «плавильного котла» народов и народностей по модели США. Такая теория вызывает негативную и справедливую реакцию со стороны малых российских этносов, конфессиональных групп, которые категорически не хотят отказываться от своей идентичности. Это также вызывает неприятие и у многих представителей русского большинства.

В противовес этой школе существует школа, возглавляемая руководителем Центра консервативных исследований Социологического факультета МГУ Александром Дугиным. Ее представители, с одной стороны, настаивают на повышении социального и юридического статусов малых народов России. А с другой стороны – на том, чтобы у национальных республик были изъяты номинальные атрибуты суверенитета. Таких как административные границы, гербы, парламенты и прочее.

Второй вариант в большей степени отвечает интересам народов России, чем перемалывание народов в некую «гражданскую биомассу». Решение, предлагаемое сторонниками Дугина, приведет к системному устранению предпосылок к распаду России и сделает невозможным возникновение новых очагов этнонационализма, которые деструктивны по своей сути.

— На примере Адыгеи особенно актуален вопрос: почему русские дают себя обижать в национальных республиках? Даже там, где они составляют большинство.

Потому что русские – большой народ. И народ стратегический. А адыги – этнос. Чем меньше народность, тем более она сплочена. Русские в национальных республиках – представители стратегического народа, носители общечеловеческой русской идентичности. Они дисциплинированны, в основном законопослушны, ориентированы на большие проекты, представляют свое государство, как большое пространство, континентальную империю. И когда такие русские оказываются в локальных границах этнических анклавов, они утрачивают свою идентичность, теряют ориентацию в пространстве.

Для русских государство – это что-то бескрайнее. Административные границы при наличии к тому же титульного этноса, который требует политического доминирования в «своей» республике – все это русских обезоруживает. То есть наличие национальных республик губительно и для русских как народа и для целостности России. Надо уходить от понятия национальных республик, особенно внутри континентальной империи, которой является Россия.

— Насколько быстро при сохранении нынешней ситуации в Адыгее мы получим там вторую Чечню? Почему нельзя решить эту проблему, пока русские составляют большинство?

Если оставить все как есть, мы там получим всеобщий хаос, войну и кровавый передел, если еще немного приблизимся к реализации проекта Великая Черкесия. Сроки зависят от того, насколько сильна и легитимна будет федеральная власть. Как только она утратит легитимность в глазах населения, процессы распада России пойдут в геометрической прогрессии. Пока же власти просто боятся браться за проблему Адыгеи, как и других республик.

— Много говорится о том, что русский народ – скрепляющий и объединяющий для России. Но мы имеем ситуацию, что уже лет 15-20 лет русских в двух республиках Северного Кавказа нет совсем. Но они при этом остаются в составе Российской Федерации. Может быть, роль «русского фактора» преувеличена?

Русские – народ, который приводит этническое многообразие к системному стратегическому единству. Чем меньше русских на Кавказе, тем больше вероятность его потери для России. Те республики, где русских практически нет — Чечня, Ингушетия и в значительной мере Дагестан – наиболее близки к отделению от России. Держатся они только на жесткой вертикали взаимоотношений Путина и руководителей этих республик.

Замена одного из элементов этой вертикали резко изменит ситуацию. Например, в Кремле, не дай Бог, засядет либеральный политик, а Чечню и Ингушетию возглавят люди, ориентированные на исламско-шариатскую или исламско-тюркскую модели. В целом сейчас единство России сохраняется на совокупности довольно случайных факторов. Все висит на соплях. Одно неосторожное движение – и Кавказ будет потерян. А еще пара-тройка идиотских либеральных движений – вся Россия.

/Алексей Полубота, svpressa.ru/