Новый патрон, «Ратник», «Зауралец» и многое другое…

В понедельник, 15 октября, на телеканале «Эксперт-ТВ» прошла передача «Генеральный план», в которой журналист Вячеслав Прунов беседовал с временно исполняющим  обязанности генерального директора ФГУП «ЦНИИТОЧМАШ» Дмитрием Семизоровым, в недавнем прошлом профессиональным снайпером, офицером ФСБ. Предлагаем данное интервью вашему вниманию.

Ведущий:  Сейчас топ-менеджеры крупных оборонных предприятий, это не военные люди, а скорее финансисты. Олег Сиенко, бывший нефтяник, а сейчас руководит производством танков. Альберт Баков, экономист-международник — делает БМП. Но у Вас было другое прошлое. В одном  интервью Вы признались: «Я 17 лет стрелял из винтовок «Экьюреси Интернейшнл». Видимо не на соревнованиях по биатлону?

Семизоров: Я закончил военное училище им. Верховного Совета в Москве. Проходил службу в частях прикрытия госграницы в Заполярье. Затем, волею судьбы, мне посчастливилось служить в одном из спецподразделений Федеральной службы безопасности. Закончил службу год назад.

Поступило предложение поработать на частном предприятии «Промтехнологии», выпускающем оружие под маркой «ORSIS», в роли заместителя генерального директора. Я занимался там, в том числе, и разработкой винтовок. После одного из совещаний, которое прошло в Ижевске, мне поступило предложение перейти на работу в Институт, чтобы используя свой более чем 15-летний опыт, внести  вклад в разработку новых систем оружия, новых элементов боевой экипировки. Так я попал в ЦНИИТОЧМАШ. После небольшого времени, которое я здесь был заместителем генерального директора, меня назначили уже на руководителя.

Ведущий: Но это смелое решение, потому что до этого институтом руководили люди науки. А Вы —  боевой офицер.

Семизоров: Дело все в том, что наука  прикладная. Наука в нашем институте, она должна конечным своим итогом иметь продукт. Продукт, которым будут пользоваться те люди, одним из которых я был  в прошлом.

Ведущий: Военный эксперт капитан первого ранга Константин Сивков, комментируя  Ваше назначение, заметил, что боевой офицер не может быть оружейником. Он сказал: «Это все равно, что пользователя компьютера, поставить во главе разработки компьютеров». Что важнее, выработать требование к оружию, или добиться достижения этих целей?

Семизоров: Вы знаете, здесь эти два понятия, выработать  требования к оружию и добиться достижения этих требований, они, на самом деле, недалеко друг от друга находятся. То, что касается моей службы — в прошлом я не только был пользователем оружия. Мне приходилось вникать в те недостатки, которые есть в оружии. Какие-то давать предложения по доработке. Причем, не на уровне «нравится, не нравится», не на уровне цвета и формы, а  на уровне механизмов. На уровне требований к баллистике  оружия. На сегодняшний день, те требования, которые я ставил перед производителями в недалеком прошлом, сейчас мне же их придется выполнять и я, в принципе, знаю, как это делать.

Ведущий: В ноябре 2009 года, в Афганистане, английский стрелок  Крейг  Хариссон, двойным выстрелом уничтожил пулеметчиков-талибов на дистанции 2400 метров. Говорят, что это рекорд, но можно ли из отечественных винтовок, например ОСВ-96, сделать такой выстрел?

Семизоров: Я об этом случае прочитал в Интернете. И, в общем-то, как пользователь и как, может быть, коллега в прошлом, могу сказать просто свою оценку данного факта. Дальность стрельбы 2477 метров. Это предельная дальность для любого вида стрелкового оружия. Для любого вида снайперской винтовки.

Я не поленился, я нашел винтовку, из которой стрелял английский снайпер. Это одна из тех винтовок, которые мне очень хорошо знакомы. Это винтовка фирмы «Экьюреси Интернейшнл». Она имеет свое наименование, по-моему, это L-115, с какими-то там  дополнительными буквами. Винтовка калибра .338 Lapua Magnum, в русском варианте это 8,6 мм на 69 мм. Предел стрельбы такого оружия я оцениваю как переход пули в обратный звуковой барьер. Обратный звуковой барьер пуля переходит на расстоянии в 1400 -1500 метров. Стало быть, полет пули после этой дистанции не управляем, не прогнозируем. Пуля, вообще, летит — кувыркается.

Я посчитал, не поленился, посчитал баллистику этого выстрела: при  выстреле из этой винтовки, те поправки, которые необходимо внести ему было на дальность, прицел, который находится на винтовке, не имеет. Подлетная скорость около цели, около 200 м/с, при всем при этом пуля уже не стабилизирована, она кувыркается. То, что она долетит — это, вероятно, но рассчитать такую баллистику — наверное, нет.

Кроме того, все слышали такую поправку как деривация. На эту дальность она составляет около 4 метров, не учитывать ее нельзя. Ветер, который всегда есть, и хотя там снайпер пишет в своем объяснении, что погода была хорошая, ясная, безветренная, ветер есть всегда. Ветер 1 м/сек на эту дальность уносит пулю более чем на 5 метров. Увидеть 1 м/сек, это волшебство.

Я не говорю, что такой выстрел невозможен. Он наверно возможен, как возможна шаровая молния. Но сделать два одинаковых выстрела и попасть — это маловероятно. Кроме того, если мне память не изменяет, он пишет, что он увидел, как второй талиб взял в руки пулемет первого убитого и навел его в его сторону. В это я не верю вообще, в принципе. На такой дистанции цель не может понять, откуда в нее стреляют. Звук еще не долетит. А сориентироваться, с какой стороны пришла пуля — невозможно. Поэтому, я не говорю, что это невозможно, но я в это не верю.

Ведущий: Легендарный разведчик Александр Мусиенко рассказывает, что из 10 новых СВД, которые поступают в часть, 8 негодных. Он рекомендует пойти на склад, взять старую советскую винтовку, еще с госприемки, пусть «на ней солдат сидел», или, как он говорит, «гвозди забивали», но она даст фору вот этой новой винтовке. Что, на самом деле на предприятиях, которые производят стрелковое оружие, все так плохо?

Семизоров: Если мы говорим именно о снайперских винтовках, то здесь нужно понимать, что есть два взаимоисключающих фактора: это точность и надежность. Чем более точной мы хотим сделать винтовку (то есть это совокупность работы всех ее узлов и агрегатов, это работа патрона внутри канала ствола, это полет пули), то тем менее надежной она может быть. Потому что должно быть очень точное, буквально прецизионное  запирание канала ствола, движение затвора, расположение патрона в патроннике и так далее и так далее. Что, безусловно, за собой влечет: небольшое загрязнение — задержки, какие-то несоосности — задержки, и так далее.

Винтовка СВД, та о которой мы говорим, эта винтовка предназначена для стрельбы на поле боя в ходе больших боевых действий, когда пыль, грязь, дождь, тут же налетел мороз, потом солнце, пыль и прочие моменты. И эта винтовка предназначена для стрельбы, максимум на дистанции 400 метров. Это ее предел. И причем, попадание необходимо просто по фигуре человека. Винтовка СВД такие задачи выполняет.

Другой вопрос, когда мы говорим о снайперском оружии, именно с точки зрения, как высокоточном оружии, когда необходимо попасть, что называется, в точку прицеливания, то здесь необходимо использовать, конечно, другие винтовки. Одна из попыток создать такую винтовку — это винтовка СВ-98. Она принята на вооружение, частично поступает в войска и спецподразделения. Но при всем при этом она сохранила недостатки боеприпаса, который используется при стрельбе.

Основа любого оружия – это патрон. Сначала мы делаем боеприпас, а потом, под него, создаем оружие. Боеприпас, который создан для этой винтовки, ограничен по дальности выстрела. Да, пуля полетит далеко. Да, может полететь и за полтора километра. Но, при этом, кучность стрельбы, которая, в принципе, определяет точность винтовки и точность расчета выстрела – то здесь этот вопрос хромает.

Ведущий: Это ведь патрон от «трёхлинейки»?

Семизоров: Это патрон от «трёхлинейки», здесь применена старая система позиционирования патрона в патроннике, она отличается от той системы позиционирования, которая применяется в высокоточных снайперских винтовках, в нашем понимании этого слова. Вот отсюда все и беды. Это неплохая винтовка, но она ограничена, безусловно, дальностью выстрела.

Ведущий: В любом случае, армии нужна новая массовая снайперская винтовка, замена СВД. В каком калибре должна быть эта винтовка?

Семизоров: Да, безусловно. Калибр определит наука. Калибр определит институт. Какой он должен быть. Нам должен заказчик четко поставить задачу, которую снайперу необходимо выполнить в ходе его применения.

По практике применения оружия, для короткой дистанции калибр 7,62 мм выполняет все поставленные ему  задачи. Для стрельбы на дальность за километр — здесь уже  необходим патрон повышенной мощности. Опять же, если брать аналогию с западными армиями, с западным оружием, то скорее всего, для этого подходит боеприпас в калибре 8,6 мм на 69 мм. Вместе с тем, наш институт рассчитал боеприпас в калибре 9 мм. Когда мы пройдем все полностью испытания, и сможем сравнить результаты, тогда мы и скажем, что необходимо для этого.

Ведущий: Ранее Вы говорили о том, что новый боеприпас будет уже осенью?

Семизоров: Я от своих слов не отказываюсь.

Ведущий: Вы говорите про 9 мм патрон?

Семизоров: Я говорю про боеприпас для стрельбы на полтора километра.

Ведущий: Таким образом, под этот боеприпас будет создана и новая винтовка для стрельбы на полтора километра?

Семизоров: Если сейчас провести анализ боевых действий современных локальных конфликтов, это касается и иракской войны, это касается и сирийского конфликта, то мы увидим, что боевые действия происходят, вообще-то, в условиях ограниченной видимости: это ночь, это низкая облачность, и так далее. Поэтому, если мы говорим о винтовке как таковой, то это должен быть некий комплекс, который объединит в себе и средства наведения и средства выявления целей, средства расчета стрельбы, и, безусловно, очень высокие навыки самого стрелка.

Ведущий: Задача какая? Обеспечить русскому снайперу  стрельбу, по крайней мере, на полтора километра. Для этого нужен  новый боеприпас и для этого нужна новая винтовка. Новый боеприпас испытывается. Что с новой винтовкой? Кто ее будет делать? По какой  схеме, как будет называться?

Семизоров: Кто ее будет делать, и как она будет называться, определит непосредственно сам заказчик. На сегодняшний день уже есть приятные новости, о том, что у нас  частная фирма «Промтехнологии» выпустила, создала и разработала и производит винтовку, которая не уступает лучшим мировым аналогам. А в каких-то случаях, даже превосходит их. Ляжет ли эта винтовка в основу будущей винтовки, которую возьмут военные на вооружения или нет, должен решить заказчик. Хотя решена та винтовка очень хорошо. Она имеет шанс большого будущего.

Ведущий: Вы можете чуть подробнее рассказать об этой винтовке? Как специалист, как Вы оцениваете это оружие?

Семизоров: Я могу сказать как пользователь. Я стрелял из этой винтовки, и могу сказать так: винтовка немного полегче своих существующих зарубежных собратьев, она очень эргономична и очень хорошо ведет себя на отдаче, что немаловажно. При стрельбе из винтовки крупного калибра очень важно, чтобы винтовка оставалась на цели, чтобы видеть результат стрельбы. Винтовки «ORSIS» этим требованиям отвечают.

Но повторюсь еще раз, и скажу так: какой будет эта винтовка, что это будет за винтовка, должен решить заказчик. А наша задача, задача промышленности, предоставить заказчику  тот инструмент, которым он будет выполнять свою задачу.

Ведущий: Испытания 2013 года по новому армейскому автомату  я так понимаю, будут проводиться, в том числе, в вашем Стрелковом центре на ТОЧМАШЕ.  Как вы оцениваете АК-12 конструктора Злобина? Злобин считает, что именно этот образец пойдет на вооружение российской армии. Как специалист, что вы думаете об этом?

Семизоров: Владимира Злобина я знаю очень давно. Я знаю его с той поры, когда он работал в Туле. Я больше чем уверен, что тот автомат, который он представит на испытания, который он продемонстрирует, это действительно некая прорывная модель, и, безусловно, отличается от автоматов существующих серий. Окончательно сказать свое резюме в данном моменте я смогу только после окончания испытаний.

Ведущий: Говорят, что там не только злобинский будет автомат, там будет и АЕК ковровский и «Никонов» и есть утечка, что вроде бы даже FN SKAR, бельгийская штурмовая винтовка.

Семизоров: Нет, FN SKAR может участвовать только в сравнительных испытаниях  с автоматами, которые выпускаются нашей промышленностью. Потому что законом определено, что принять на вооружение можно только образец, который произведен нашими заводами и из наших материалов. Поэтому SKARы здесь не рассматриваем как конкурента, или, как возможную замену. А то, что касается автоматов и АЕК и Никонова и АК-12, все это достаточно серьезные конкуренты друг другу. Все решат испытания.

Ведущий: Кстати и в автоматных калибрах назрели перемены, так? Тот же Злобин говорит, что калибр 5,45 слишком слаб для штурмовой винтовки, калибр 7,62, может быть, избыточен для штурмовой винтовки. Бывший генеральный ИЖМАША Гродецкий сказал о том, что «200 серия» АК и создавалась под другой патрон, под новый патрон. Есть информация о том, что будет возвращение к японскому калибру 6,5 мм, помните, от винтовки «Арискака». Что Вы думаете об этом? Разрабатывает ли ТОЧМАШ новый патрон?

Семизоров: Новый калибр ЦНИИТОЧМАШ не разрабатывает. Это связано с тем, что боеприпасы, которые разработаны на сегодняшний день Институтом, они отвечают полностью всем тем задачам, которые на сегодняшний день ставит перед нами Армия. Тот опыт, который есть на сегодняшний день, который накоплен по разработке этого патрона и его модернизации, он таков, что по многим показателям патрон 5.45 превосходит старый 7,62. При всем при этом, большая начальная скорость и настильность траектории, делают его вполне пригодным для использования в сегодняшнем бою.

Кроме того, если мы говорим о возвращении к калибру 7,62 или как-то иначе, могу сказать так, что 5,45 легче. И я бы с большим удовольствием носил в кармане большее количество патронов, чем меньше количество патронов. Здесь вопрос такой очень непростой. Нельзя сказать, что 5,45 себя изжил, у него еще впереди много работы.

Ведущий: Давайте про пистолеты поговорим. «Грач», «Стриж» и ваша «Гюрза». Сравните их коротко, и как Вы думаете, какой пистолет заменит привычный ПМ?

Семизоров: «Гюрза», которая была разработана у нас в Институте, она разработана на патрон 9х21 мм. Что «Грач», что «Стриж» — эти пистолеты разработаны под патрон 9х19 мм. Уже сейчас можно сказать даже по одному по этому, что это немного разные пистолеты. Если «Грач» и «Стриж», они действительно похожи, то пистолет нашего Института он отличается повышенным могуществом. У него очень большая бронепробиваемость. Это один из тех моментов, которые требует от нас заказчик.

При всем при этом пистолет достаточно эргономичен и очень удобен при использовании. То, что касается пистолетов «Стриж» и «Грач», наверное, эти пистолеты находятся в какой-то одной нише. Пистолету «Стриж» предстоит пройти сравнительные испытания, и по результатам этих испытаний можно будет говорить, приемлем ли он или нет.

Ведущий: Ну так, по ощущениям, какой, может быть другой образец, может прийти на смену ПМа?

Семизоров: То, что ПМ морально устарел, это не надо обсуждать. Это так оно и есть. А будет ли это «Стриж», будет ли это «Грач», покажут испытания.

Ведущий: Говорят Вы сами, едва ли не надфилем, обрабатывали штатный «Грач», для того, что бы он не цеплялся за кобуру. Это правда?

Семизоров: Не то, чтобы он не цеплялся за кобуру, а для того, чтобы он работал, сам по себе. Да, приходилось. Потому, как я был пользователем пистолетов, одним из первых, которые пришли на вооружение, пистолетов ПЯ (Пистолет «Ярыгина»). Да, какие- то вещи приходилось доделывать самому. Но это были абсолютно незначительные вещи. Разговаривая с конструктором Ярыгиным, он уверил меня в том, что преодолел многие болезни этого пистолета.

На сегодняшний день это уже не тот пистолет, который был несколько лет тому назад. Вы поймите правильно, любое оружие должно пройти стадию своего рождения и появление модели — это еще не рождение нового оружия. С появлением модели, с появлением первого образца, тут же начинаются доработки. И должно пройти время, чтобы этот пистолет стал называться полноценным оружием. Я думаю, что у пистолета Ярыгина такое время подходит. Что будет со «Стрижем» — посмотрим.

Ведущий: Вы наверняка  помните фильм «Снайпер» с Томом Беренджером.

Семизоров: Наверняка помню.

Ведущий: Там был сержант Беккет и его помощник. И у его помощника была проблема. Он отлично стрелял по мишеням, а в боевой обстановке не мог нажать на курок. Есть такая проблема? Как вы ее решаете?

Семизоров: На базе нашего пистолета разработан новый затвор и новый боеприпас маркерный, который позволяет стрелять обучающимся друг в друга. При этом они будут получать эффект полной работы автоматики пистолета, как если бы это был настоящий боевой пистолет. И человек, в которого попадет эта маркерная пуля, ощутит на себе достаточно серьезный удар.

Это создано не для того, что бы преодолеть какие-то там психологические проблемы. Это сделано для того, что бы человек, имея свой пистолет, настолько виртуозно им овладел, чтобы у него была возможность в ходе тренировок работать именно со своим пистолетом.  С которым он потом пойдет в бой, который он будет применять.

Ведущий: В Афганистане советских солдат впервые стали массово одевать в бронежилеты, потом появился французский комплекс FELIN, американцы стали испытывать какие-то экзотические экзоскелеты. Как на этом фоне выглядит русская «Бармица»?

Семизоров: Комплекс «Бармица» был создан совершенно недавно. Работы по ней начались позднее, чем начал свои работы FELIN, чем начали работы американцы, Но, вместе с тем, при разработке этого комплекта, нам удалось достичь абсолютного паритета, а в каких- то случаях мы превосходим  импортные аналоги. «Бармица» позволила объединить специальный костюм, систему индивидуальной бронезащиты и средства управления.

На сегодняшний день мы не уступаем практически ни в чем ведущим мировым лидерам в разработке комплектов боевой экипировки, а в некоторых случаях — превосходим.  На сегодняшний день комплект носимой экипировки весит 24 кг и вес этот снижается.

Ведущий: FELIN- 25 кг.

Семизоров: FELIN — 25 кг и американский – 28 кг. Я сравнивал элементы FELINа с элементами нашего комплекта. У нас их гораздо больше, он гораздо надежнее.

Ведущий: Вполне понятно, что вот такой полный комплекс экипировки не может стоить дешево. Это дорогое удовольствие. Стоит ли овчинка выделки? Повышается ли реально  боевая эффективность, когда солдат носит на себе «Бармицу»?

Семизоров: Как только «Бармица» пришла в подразделения, ей экипировались части  спецназа ГРУ. Сразу снизились боевые потери личного состава по осколочным ранениям, по пулевым ранениям. Это уже эффект. Вместе с тем, по сравнению с  аналогами того же FELINa и американскими аналогами, наш комплект стоит дешевле и дешевле значительно.

Ведущий: «Бармица» создавалась с каким прицелом? С тем, чтобы одеть всю армию или какие-то только специальные подразделения?

Семизоров: Ну, безусловно, видимо для того, чтобы сначала одеть специальные подразделения и на них обкатать. С последующим  принятием на вооружение для всей армии. Ведь если сейчас посмотреть на те подразделения американской армии, которые ходят в Сирии, Афганистане, Ираке — они все находятся в своих специальных костюмах. Они не разделяют между собой, это солдаты спецподразделений или линейных частей.

Ведущий: Вот давайте про американцев поговорим. Там два основных типа камуфляжной раскраски: MultiCam и Acupat. Говорят в «мультикаме» бойца не видно уже за 50 метров. Он сливается с местностью. А Acupat хорошо работает в сумерках и почти не светится в инфракрасных приборах. Наш камуфляжный рисунок выглядит как-то архаично.

Семизоров: Это так кажется на первый взгляд. Я смею Вас заверить, что как у американцев, так и у нас, вопрос о камуфляжном рисунке и структуры ткани ведется на уровне исследований научно-исследовательскими институтами. И у нас еще в свое время, в советское, был разработан маскировочный рисунок для всей страны. В зависимости от зоны, где предстоит находиться солдату, превалируют те или иные цвета. И рисунки эти, уже давным-давно были разработаны. Сейчас мы их только модернизируем, с точки зрения того, как их наблюдают современные приборы. При той же самой простоте нашего рисунка, я не хочу сказать, что это прямо такой проигрышный вариант.

Ведущий: В Южном военном округе появились первые комплекты защитной экипировки «Ковбой». Какие отзывы приходят из частей. Ведь наша бронетехника без кондиционеров. Может быть лучше старый промасленный комбез, но натуральный?

Семизоров: Создавая костюм «Ковбой», как раз и ставились определенные задачи по нахождению внутри машины. Костюм сделан таким образом, что, во-первых, конечно, он дышит. И самая главная его особенность, то, что он не промасливается. Масло, попадающее на костюм, отталкивается от него. И этот костюм создавался таким образом, чтобы экипаж мог покинуть горящую машину.

Если вы помните, на снимках Великой отечественной войны, в художественных фильмах, попадание снаряда в танк, из танка выползает горящий живой экипаж, который тут же гибнет. Костюм «Ковбой» выдерживает направленный сноп пламени в течении порядка 30 секунд, и не загорается, что, в общем-то, дает возможность  экипажу покинуть горящую машину. Окончательное слова, безусловно, скажут пользователи, но пока что отрицательных отзывов мы не слышали.

Ведущий: «Бармица» и «Ковбой», это экипировка уже не завтрашнего, а нынешнего дня. А что завтра? Во что будет одет, как будет  выглядеть русский пехотинец через 20 лет? В плащ-невидимку и с импульсным автоматом?

Семизоров: Загадывать на такой далекий срок дело не благодарное. Сейчас технологии развиваются так стремительно, что понять, что будет через пять лет, сейчас достаточно сложно, хотя прогнозы такие делаются. В настоящее время  институтом выполняется опытно-конструкторская работа «Ратник», в которой учтены недостатки, которые были в «Бармице». И уже к концу 2013 года армия получит новую боевую экипировку.

Это будут костюмы, которые имеют более сильную осколочную защищенность, это будут костюмы, которые, в принципе, не горят. При всем при этом, они дышат, и при всем при этом они будут легкие. Это будут костюмы, в которых солдат сможет вести непрерывные боевые действия более чем 3 суток. В костюмы будут интегрированы коммуникационные кабели или средства, или что-то еще. Это будет достаточно большой шаг вперед.

При всем при этом, сегодня, работая над ОКР «Ратник», Институт  закладывает научные разработки именно для элементов боевой экипировки будущего. На перспективу, на 10, на 15, на 20 лет вперед. Безусловно — применение новых материалов. Безусловно — применение новых технологий. Это, видимо, какие-то биоинженерные технологии, это нано-технологии. Это, действительно, будет такой шаг.

Уже вот на сегодняшний день, применяя нано-технологии, уже появились первые, пусть пока что образцы, пусть пока серийно не выпускаемые и не прошедшие никаких испытаний, но образцы аккумуляторных батарей, которые даже меньше, чем аккумуляторная батарея в Вашем телефоне, но они при этом имеют очень большой энергоресурс и более большой объем энергии. Это уже день сегодняшний.

Ведущий: Это военные разработки?

Семизоров: Да, это военные разработки.

Ведущий: Вы часто показываете на выставках подводный автомат АПС. Но ведь этой разработке уже лет 30, а ее показывают как новую. Но уже есть двусредные автоматы, где одним и тем же боеприпасом можно пользоваться и под водой и на суше. Вы ведете какие-то работы по созданию нового комплекса подводного оружия?

Семизоров: Мы ведем работы по модернизации боеприпасов для подводного оружия, но Вы поймите правильно: чудес не бывает. Все-таки водная среда, это водная среда, воздух — это воздух. Это совершенно другая среда, разные плотности. И опять же я остановлюсь на том, что универсальность не всегда хороша.

Тот автомат, который был разработан нами для стрельбы под водой огнестрельным патроном, на сегодняшний день способен поражать цели под водой на всю дальность того, что боевой пловец видит. И таких автоматов, такого оружия, еще не создал ни кто в мире, хотя, безусловно, такие работы ведутся. Если кто-то и создал, то мы, по крайней мере, ничего об этом не знаем. Да, мы работаем над увеличением дальности стрельбы под водой, уменьшением веса.

Ведущий: Но это будут те же «гвозди»?

Семизоров: Да, это будут пули той же формы. Потому что движение пули под водой — это другое движение, это не движение пули на воздухе.

Ведущий: Кроме снайперских винтовок и специального оружия, вы выпускаете и «большие снайперские винтовки», я имею в виду, артиллерийские комплексы «Нона», «Вена», они так же были разработаны в ЦНИИТОЧМАШЕ.  Появились сообщения, что в интересах ВДВ вы ведете разработку новой артиллерийской системы. Что это за система?

Семизоров: Опытно-конструкторская работа называется «Зауралец». Это самоходная артиллерийская установка для ВДВ,она должна будет отвечать всем требованиям десантников. Она должна будет перевозиться по воздуху и должна будет десантироваться из самолетов. Она должна будет проходить везде как любая бронированная машина и вести огонь на те же дальности, которые требуют и обычные сухопутные войска. Вот все эти элементы сложить в одно нам и предстоит.

Ведущий: Это будет универсальная установка — и миномет, и гаубица, и пушка — как «Нона» и «Вена»?

Семизоров: Да, да, да.

Ведущий:  Дмитрий Юрьевич, давайте вернемся к Вашему назначению. Смена руководства — это всегда довольно болезненный процесс. Одни уходят, другие приходят. Вы сохраните  коллектив ЦНИИТОЧМАШа?

Семизоров: На сегодняшний день в Институте, безусловно, многое меняется. Меняются привычные подходы к разработкам вооружений боеприпасов, меняются подходы к управлению институтом. Та команда, которая приходит в институт сейчас, позволит, во-первых, в кратчайшие сроки добиться выполнения тех задач, которые стоят перед институтом со стороны государственных заказчиков.

Кроме того, наша основная задача — это обеспечить хорошую жизнь тех людей, кто работает. И достойный заработок, и удовлетворение каких-то потребностей. Безусловно, какие-то изменения еще грядут, но они будут направлены лишь только на улучшение жизни в институте.

И, наверное, имеет смысл добавить, что мы ждем в институт молодые кадры, которые хотят реализовать себя в направлении разработки оружия и боеприпасов. Для этого мы предоставим все условия, чтобы молодые люди здесь развивались.

Ведущий: Но ведь тут два потока. С одной стороны, инженеры и конструкторы, а с другой — хорошие слесари. Так?

Семизоров: Да, конечно.

Ведущий: Но хороший слесарь в автосервисе, через дорогу, сможет получать в три раза больше, чем вы ему, вероятно, сможете предложить. Или я ошибаюсь?

Семизоров: Вы знаете, Вы ошибаетесь! Я проанализировал зарплаты тех высококвалифицированных токарей, фрезеровщиков, которые из области едут в Москву. Зарплаты в Москве у них не на много больше, чем те зарплаты, которые мы можем предоставить им здесь. Вместе с тем, они тратят в дороге практически половину своего рабочего дня. И тратят деньги на проезд.

На сегодняшний день правительством РФ поставлена задача по модернизации стрелковой отрасли, в которой институт займет головную позицию. А, стало быть, это привлечение государственных средств, стало быть, привлечение заказов, увеличение зарплаты и тому подобное. Здесь не будет никаких революционных изменений. Все изменения будут именно эволюционные. И сохранить тот коллектив конструкторов, разработчиков, производственников, сохранить то лучшее, что Институт заработал почти что за 70 лет своей работы. Это моя основная задача.

/По материалам gurkhan.blogspot.com/