Перспективный эсминец для ВМФ России — какой и зачем? — часть 1.

С большим интересом ознакомился с дискуссией о перспективном российском эсминце по теме: «Альваро де Басан» как образ будущего российского эсминца» и решил высказать свою точку зрения на поднятые проблемы отдельной статьей, каковую и предлагаю Вашему благосклонному вниманию.

Итак, перспективный эсминец Российской Федерации – каким он должен стать? Для того чтобы понять это, необходимо ответить на вопрос – а какие задачи ставятся перед кораблем этого класса? Все дело в том, что нормальный цикл разработки корабля предусматривает сначала постановку задач, которые этот корабль должен будет решать, и лишь потом — разработку проекта. Причем разработка проекта представляет собой поиск наиболее эффективного способа решения поставленных задач. В том числе, конечно, и по шкале «стоимость/эффективность».

Задачи перспективного эсминца РФ

Начнем с того, что Президентом, Советом Безопасности и Правительством РФ приняты основополагающие решения в области совершенствования и развития морской деятельности РФ (Указ Президента РФ от 4.03.00 «О совершенствовании морской деятельности Российской Федерации», Постановление Правительства РФ от 14.06.00 «О мерах по совершенствованию морской деятельности Российской Федерации», утверждены «Основы политики Российской Федерации в области морской деятельности до 2010 года» и «Морская доктрина Российской Федерации до 2020 года»).

На государственном уровне (хочется верить, я надеюсь) все же сформировалось понимание, что ХХI век будет веком Мирового океана и Россия должна быть к этому готова.

При этом согласно «Основам политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности до 2010 года» на ВМФ РФ возлагаются задачи не только охраны морских границ и ядерного сдерживания, но и ведения боевых действий в мировом океане. Вот некоторые выдержки из документа:

«…защита интересов Российской Федерации в Мировом океане военными методами».

«Контроль деятельности военно-морских сил иностранных государств и военно-политических блоков в прилегающих к территории страны морях, а также в других районах Мирового океана, имеющих важное значение для безопасности Российской Федерации».

«Своевременное наращивание сил и средств в районах Мирового океана, откуда может исходить угроза интересам безопасности Российской Федерации».

«создание и поддержание условий для безопасности экономической и других видов деятельности Российской Федерации в ее территориальном море… а также в удаленных районах Мирового океана».

«Обеспечение военно-морского присутствия Российской Федерации в Мировом океане, демонстрация флага и военной силы Российского государства…».

Иными словами – можно долго спорить на тему того, нужен или не нужен РФ океанский флот. Но вот Правительство РФ определилось с тем, что такой флот НУЖЕН, а потому дальнейшая дискуссия на эту тему полезности/бесполезности океанского флота выходит за рамки настоящей статьи. Ну, а для перспективного эсминца ВМФ РФ это означает обязательное требование – быть океанским кораблем.

Следующим шагом руководства РФ (или по крайней мере ВМФ) стало понимание того, что данные задачи в общем-то могут быть эффективно решены только при наличии авианесущей компоненты в составе флота. Отсюда и разработка проекта перспективного авианосца РФ. Как стало известно, Россия все-таки рассматривает создание авианосных групп (морских авианосных систем, МАС) в среднесрочной перспективе.

Очевидно, что состав таких соединений потребует наличия четырех обязательных типов кораблей: собственно авианосца, ракетно-артиллерийского надводного корабля сопровождения, атомной подлодки и корабля снабжения. Опционально МАС может быть дополнена десантными силами (с привлечением десантных кораблей различных типов от малых до ДКВД). Очевидно, что перспективный эсминец (ЭМ) РФ должен быть способным выполнять роль ракетно-артиллерийского боевого корабля, эскортирующего авианосец – т.е. быть способным обеспечивать ПВО и ПЛО соединения.

Но нужно понимать, что Россия – это не США и десяток МАС в обозримом будущем нам не построить. Даже если строительство первого авианосца начнется до 2020 года, дай-то Бог получить его году эдак к 2030-му (и это еще весьма оптимистичная оценка). А к 2040 году (когда у нас, в теории, мог бы быть построен второй авианосец) придет время выводить из состава ВМФ «Кузнецова».

Любой корабль должен какое-то время проводить в плановом ремонте – в общем, нелегко рассчитывать на то, что хотя бы и в 2040 году в составе ВМФ РФ 365 дней в году находилась в «к походу и бою готовом» состоянии хотя бы одна МАС. Да и если все же одна такая будет — хватит ли этого на все горячие точки, где присутствие флага ВМФ РФ необходимо?
А это значит, что как минимум функции демонстрации флага и проекции силы наши перспективные ЭМ должны уметь выполнять и без поддержки авианосца. Вот так и получается, что:

Перспективный эсминец для ВМФ РФ должен:

1. Быть океанским кораблем, способным длительное время действовать в мировом океане в отрыве от собственных баз.
2. Иметь возможность наносить мощные удары, как по морским, так и по сухопутным целям.
3. Эффективно выполнять функции ПВО/ПРО/ПЛО морских соединений.

Получается интересно. Для удовлетворения наших потребностей нужен корабль, который будет даже мощнее, чем ракетные крейсера Советского Союза! Ибо РКР СССР имели большой ударный потенциал, приличную ПВО и ПЛО, но вот возможностей для нанесения ударов по берегу у них не было почти никаких.

С другой стороны – десятки таких кораблей нам и не понадобятся. Ими должны быть укомплектованы наши морские авианосные системы – порядка 4-5 ЭМ в МАС, а поскольку в обозримом будущем (до 2050 года) вряд ли можно рассчитывать более чем на 2-3 АВ в составе ВМФ РФ – то их и требуется не более чем 10-15 единиц. Конечно, можно возразить, что даже огромный СССР не смог построить столько больших ракетных крейсеров – однако же, следует вспомнить о гигантских сериях других крупных советских кораблей – БПК и эсминцев, призванных действовать в океанской зоне.

Нам же ничего этого не нужно – перспективный ЭМ ВМФ РФ должен стать ЕДИНЫМ океанским ракетно-артиллерийским кораблем, и никаких других кораблей океанской зоны и схожих задач в составе ВМФ РФ быть не должно. Этот тип корабля призван заменить по своему функционалу БПК, эсминцы и ракетные крейсера флота СССР.

Несложно заметить – функционал перспективного ЭМ ВМФ РФ шире, нежели задачи американского ЭМ «Арли Берк». Но более подробно на этой разнице мы остановимся чуть позже. Какими качествами должен обладать перспективный ЭМ? Для начала рассмотрим – ВООРУЖЕНИЕ.

Крылатые ракеты

Для того чтобы перспективный ЭМ мог осуществлять проекцию силы на морские соединения вероятного супостата (в том числе соответствующие по мощи и защищенности АУГ США), необходимо оснащение эсминца как минимум 24 современными ПКР типа «Оникс». В этом случае, соединение из 2-3 эсминцев может создать в высшей степени реальную угрозу для современной АУГ (для прорыва ПРО которой требуется никак не менее 60 ПКР).

Многие участники обсуждений обычно приводят очень серьезный довод – зачем вообще делать упор на оснащение надводных кораблей ПКР, если современная АУГ никогда не подпустит корабельную ударную группировку противника на дистанцию ракетного залпа? Они во многом правы. Но только в том случае, если боевые действия уже начались, да еще и в открытом океане, где есть свобода для маневра – тогда да, группа надводных кораблей, не прикрытая авиацией, будет уничтожена задолго до выхода на дистанцию ракетного залпа.

Но нужно помнить, что надводные корабли – это не только инструмент войны, но и инструмент большой политики. Представьте себе Средиземное море (ширина от 650 до 1300 км), вспомните узости Персидского залива. Корабль, вставший посредине Средиземноморья и имеющий на борту ПКР с дальнобойностью в 500 км, способен простреливать почти всю ширину Средиземного моря от африканского до европейского берега! Что это означает?

Рассмотрим некую ситуацию.

Ливия. Военные действия еще не начались. Английские и французские корабли (включая французский авианосец «Шарль де Голль») маневрируют невдалеке от ливийского побережья. Но вдруг сквозь Гибралтар входит пара-тройка ЭМ с дальнобойными ПКР – и у эскадры НАТО возникает «богатый» выбор – или уйти за пределы дальности ПКР (но при этом потерять возможность наносить эффективные авиаудары по территории Ливии) – или никуда не уходить, но находиться в радиусе действия ПКР… собственно говоря, именно это и называется – проекция силы.

С другой стороны – если целью проекции силы является некое сухопутное государство, не имеющее значимых ВМС, никто не мешает вместо ПКР и части тяжелых ЗУР погрузить в шахты наших ЭМ крылатые ракеты для работы по берегу.

Ракеты ПВО/ПРО

Единственный доступный мне способ как-то рассчитать потребное количество ЗУР всех типов заключается в том, чтобы попытаться смоделировать типовой бой с возможным противником, в котором предстоит участвовать проектируемому кораблю и считать потребный боеприпас ЗУР исходя из получившейся модели.

В меру своих скромных знаний я пытался делать подобного рода прикидки, в результате чего вышел на следующие цифры:
– не менее 10 ЗУР большой дальности (400+ км);
— не менее 60 ЗУР средней дальности (150-200+ км);
— порядка 80 ЗУР малой дальности (функции ПРО).

Это, кстати, примерно соответствует типовой нагрузке «Арли Берка» в варианте ПВО — 74 ЗУР «Стандарт» и 24 ЗУР «Си Спэрроу» (или ESSM) А всего нам понадобится не менее 75 ячеек УВП (тяжелые и средние ЗУР занимают одну ячейку штука, а вот разрабатывающиеся сейчас противоракеты 9М100 входят аж по 16 штук в одну ячейку «Полимент-Редута»).

Нашему эскадренному миноносцу позарез нужны дальнобойные ЗУР. Все дело в том, что господство авиации над надводными кораблями во многом обеспечивается «Соколиным Глазом» палубной авиации – самолетами ДРЛО. Именно они из недостижимого для ПВО корабля «далёка» обнаруживают вражеский ордер, оттуда они организуют и координируют авиаудар. Благодаря им ударные самолеты не высовываются из-за радиогоризонта, прячась там от радаров атакуемых ими кораблей. В результате на кораблях ударные самолеты не видят вообще – и узнают об атаке, только обнаружив на радарах засветки приближающихся противокорабельных и противорадиолокационных ракет.

Но самолеты ДРЛО имеют один большой потенциальный недостаток – они сами не могут прятаться за радиогоризонтом, в противном случае они потеряют противника из вида. И они имеют ограничение по дальности – все тот же радиогоризонт, т.е. порядка 450 км (теоретический максимум, который может видеть РЛС самолет на высоте 10 тыс. м, а выше ему не залезть). Обычно же «Хокаи» осуществляют наведение еще ближе – в 250-300 км от атакуемого соединения.

И наличие на корабле достаточно мощной РЛС, чтобы разглядеть ДРЛО на 400+ км и ЗУР, способной ссадить с неба неуклюжий «летающий радар» на этой же дистанции трудно переоценить – без ДРЛО ударным группам придется самим искать корабль – выходить из-за радиогоризонта, включать собственное БРЭО – и становиться добычей для ЗУР кораблей. Да, корабль они, скорее всего, все равно уничтожат – но теперь им за это придется платить настоящую цену.

Просто хочу напомнить, что средний «Хорнет» стоит порядка 55 млн. долларов. Е-2С «Хокай» — порядка 80 млн. долларов. А вот перспективный палубный F-35 вытянет на все 150 млн. долларов за штуку. Иными словами десяток «Хорнетов» — это наш фрегат «Адмирал Горшков» по стоимости, а один «Хокай» и 10 F-35 в совокупности стоят почти как «Арли Берк»… Времена, когда самолеты в сравнении с кораблями стоили сущие копейки, ушли безвозвратно.

ПЛО — противолодочная оборона

Весьма сложный вопрос. В идеале хотелось бы получить универсальную пусковую установку, способную стрелять как тяжелыми торпедами (533-650 мм) так и противоторпедами (325-400 мм), а заодно уж и ракето-торпедами по типу «Водопад». Альтернативой этому могло бы стать размещение в УВП некоторого количества ракето-торпед на базе ракет «Калибр» — 91РТЭ2 – но это отнимет ячейки УВП, которые у нас и так на вес золота.

К тому же я испытываю некоторые сомнения в эффективности малокалиберных торпед против современных подводных лодок. Смутно помню древний номер «Морского сборника», в котором утверждалось, что по американским прикидкам для гарантированного уничтожения ПЛАРК типа «Антей» требовалось аж до 4 попаданий американской 324-мм торпеды Мк46… Но, возможно я и не прав.

В общем, либо еще хотя бы десяток ячеек УВП под ракето-торпеды 91РТЭ2 плюс противоторпедный 330-мм комплекс «Пакет-НК» (такой, как на корвете «Стерегущий»), или все же универсальные торпедные установки, описанные выше.

Итого, по ракетно-торпедному вооружению выходим на:

Первый вариант: одну УВП на 24 ячейки для тяжелых ПКР/КР, одну УВП на 70-80 ячеек для ЗУР, четыре трубы 533-мм ТА для торпед, противоторпед и ракето-торпед.

Второй вариант: одна УВП на 24 ячейки для тяжелых ПКР/КР, одна УВП на 80-90 ячеек для ЗУР и ПЛУР и 330-мм противоторпедный «Пакет-НК».

Тут может возникнуть вопрос – а чего это я столь упорно разделяю УВП для крылатых ракет с УВП для зенитных ракет и ПЛУР? Казалось бы, американцы давно уже указали единственное правильное направление развития – единая УВП для всех видов ракетного оружия…

Так-то оно так, да не совсем. Все дело в том, что американцы, создав свою великолепную установку Мк41 стали… её же заложниками. Установка рассчитана на стрельбу примерно полуторатонными ракетами. В момент появления установки в это ограничение вписывались наиболее эффективные ракетные системы, имевшиеся на вооружении у американцев – «Томагавк», ЗУР «Стандарт», АСРОК.

И, когда американцы убедились в чрезвычайно высокой эффективности УВП Мк41 (я совершенно без иронии, Мк41 действительно очень выдающееся оружие), то они совершенно логично решили — в дальнейшем разрабатывать для ВМФ только такие ракеты, которые могут уместиться в Мк41… Но время идет, НТР не остановить, а американцы так и застряли на полуторатонных ракетах.

Для США это некритично. США, обладая мощнейшим авианосным флотом, многократно превосходящим прочие авианосные силы мира вместе взятые, возложили ударные функции на палубную авиацию. Основные функции их надводных кораблей – ПВО/ПРО АУГ (полуторатонных ЗУР на эти цели вполне хватает), а также удары по береговым целям крылатыми ракетами — для этих целей пока еще вполне достаточно КР «Томагавк». Но Россия, увы, никак не может переложить ударные функции на морскую авиацию – просто по причине крайней малочисленности палубной авиации и сейчас, и в обозримом будущем.

И что же у нас получается?

Очевидно, что размещение на кораблях «оморяченных» ЗУР комплексов С-400 и С-500 в общем-то безальтернативно – разрабатывать какое-то отдельное семейство ЗУР для флота было бы безумным расточительством. Также очевидно, что для этих ракет требуется новая УВП, потому что УВП, стоящие на наших ракетных крейсерах (комплекс С-300Ф) представляют собой некую пародию на револьвер – ракеты размещаются в барабане, который проворачивается после пуска ракеты, доставляя очередную ракету в «ствол» из которого производится «выстрел».

Естественно такая установка проигрывает по надежности и по массогабаритным характеристикам обычным УВП. В общем — нам нужна самая обычная УВП по типу Мк41 или «Полимент-Редута» без всяких револьверно-ковбойских прибамбасов. Но вопрос – на какую массу и габариты ракеты рассчитывать ячейки УВП? Очевидно, что чем больше масса ракеты, тем больше ее размеры и тем меньше ячеек под них поместится в заданный габарит УВП.

Наши ЗУР от С-400/500 имеют массу 1800-1900 кг. Ракета «Калибр» в наиболее тяжелой своей ипостаси (естественно, из известных нам модификаций) – уже 2200 кг. А вот ПКР «Оникс» — 3,1 тонны.

Поэтому, как я полагаю, нет смысла делать единую УВП способную запускать «Оникс», «Калибр» и ЗУР от С-400/500. Просто потому что, создав ячейки под более чем трехтонный «Оникс», мы сократим общее количество ячеек и тем самым сократим общий боекомплект корабля — хоть «Оникс» и велик, но вместо него 2 «Калибра» или 2 40Н6Е в ячейку не воткнуть. И нужно понимать, что даже создав единую УВП под «Оникс», «Калибр» и ЗУР от С-400/500 универсальной УВП под все ракеты флота мы не получим все равно.

Потому что где-то, в тиши КБ, разрабатываются гиперзвуковые ракеты, и какова будет их масса – можно только догадываться… Но уж точно не три тонны. Поэтому, на мой взгляд, не стоит пытаться объять необъятное. Наиболее правильной, как мне думается, будет разработка УВП на ракеты массой до 2,2 тонн – с возможностью использовать весь ассортимент С-400/500, а также всего семейства ракет «Калибр».

Я полагаю необходимым наличие двух типов УВП на перспективном эсминце РФ – одна УВП, аналогичная устанавливаемой на фрегате «Адмирал Горшков», с возможностью нести 24 ПКР «Оникс»/«Брамос»/«Калибр» и не предназначенной для размещения ЗУР. А вот вторая УВП должна быть нового проекта — с ячейками под ракеты массой до 2,2 тонн, на 70-80 ячеек для ЗУР С-400/500 всех типов и ракет семейства «Калибр» в варианте ПКР, КР, или ПЛУР.

Впоследствии, по мере появления гиперзвуковых ракет можно будет демонтировать 24-ячеечную УВП для «Оникс»/«Брамос»/«Калибр», заменив ее УВП для гиперзвуковых ПКР. Поскольку разработчики, в отличие от меня, примерно представляют себе и ТТХ и массогабаритные характеристики будущего гиперзвука, можно заранее учесть в проекте эсминца подобную модернизацию, существенно облегчив ее проведение в будущем.

Наверняка у многих читателей уже назрел ехидный вопрос – а чего это я размечтался о сверхдальнобойных ЗУР, которых уже который год не могут принять на вооружение? О гиперзвуковых ракетах, которых пока еще и близко даже нет, не то, что на вооружении, но и в опытных образцах?

Всё так. Но дело в том, что планируя содержать в составе флота 16 эсминцев нового типа, и даже при условии, что первые ЭМ мы заложим не позднее 2014-2016 года, следует признать – при ОЧЕНЬ хороших, прямо таки ВОЛШЕБНЫХ темпах мы получим первые корабли где-нибудь начиная с 2020 года, а завершим серию году эдак в 2035-2040. Потому что не эсминцами едиными. Нам еще авианосцы строить, и легкие корабли и подводные лодки… И последние корабли серии выслужат свой срок где-то ближе к 2070-2075 году. Вот на этот-то срок и надо прикидывать состав вооружения и модернизационный потенциал, а не пытаться жить исключительно сегодняшним днем.

Но я отвлекся. А между тем выходит, что на перспективном эсминце РФ должно располагаться порядка 94-110 ячеек УВП. Выходит, что количество ячеек УВП примерно соответствует «Арли Берку» с его 96 ячейками — правда нужно учесть то, что наши ракеты тяжелее. Соответственно и наш эсминец должен быть тяжелее «Арли Берка».

А теперь посмотрим, что пишут про реальный проект перспективного эсминца

«Главным оружием нового корабля должны стать универсальные корабельные стрельбовые комплексы, которые можно загружать разнообразными ракетами,… Водоизмещение перспективного эсминца в зависимости от выбранного варианта вооружения и энергетической установки будет составлять от 9-10 до 12-14 тыс. тонн. Боекомплект противокорабельных ракет, противолодочных ракето-торпед, крылатых ракет для стрельбы по наземным целям и зенитных ракет средней и большой дальности будет составлять от 80–90 до 120–130 единиц.»

Тем, кто полагает, что в количестве ЗУР учтены еще и малые ЗУР типа комплекса «Кинжала» или перспективные 9М100, я хотел бы особо подчеркнуть – «зенитных ракет БОЛЬШОЙ И СРЕДНЕЙ дальности».

Иными словами – есть некоторая уверенность, что мои догадки и расчеты не сильно отличаются от тех, которыми руководствовались как постановщики ТЗ, так и разработчики проекта.

Артиллерия

Вот тут чрезвычайно сложно что-то сказать наверняка. На мой взгляд, главным калибром перспективного эсминца должны стать одна или даже две 152-мм спарки «Коалиция-СВ». Почему так?

Давайте попробуем разобраться, зачем вообще нужны крупнокалиберные орудия на современных боевых кораблях. В морском бою от артсистем калибра 120-155 мм толку довольно мало – недостаточная дальнобойность вкупе с низкой точностью позволяют успешно уничтожать разве что невоенные суда противника. Управляемые снаряды интересны, но только тогда, когда кто-то подсвечивает цель лазерным лучом, что в море далеко не всегда возможно.

В качестве зенитного средства толку от такой пушки мало – ее эффективность много меньше зенитных ракет малой и средней дальности. Но вот для поддержки десанта и обстрела берега артсистемы такого калибра безальтернативны. Крылатая ракета — это дорогое удовольствие, даже управляемый снаряд стоит в 10-15 раз дешевле – а ведь он способен уничтожить полевое укрепление ничуть не хуже, и даже лучше КР.

Поэтому, если мы предполагаем, что наши океанские корабли должны уметь действовать против берега, и что в составе МАС могут появиться десантные силы – то появление 152-мм калибра на наших ЭМ более чем уместно.

Противники установки «Коалиции» и скептики говорят по этому поводу, что установка столь тяжелых артсистем совершенно не оправдывает себя, что «Коалиция» отъест слишком много полезной нагрузки корабля, но…

Давайте возьмем нашу знаменитую АК-130

Двухорудийная установка АК-130 выдавала немыслимые 90 выст./минуту. Но такая скорострельность была куплена очень дорогой ценой. Масса установки составила, по различным данным от 89 до 102 тонн (наиболее часто встречается цифра 98 тонн). Причем есть ощущение, что указанная масса еще и не включает в себя вес механизированного погреба (40 тонн). Это – плата за возможность вести автоматический огонь, в том числе на больших углах возвышения стволов и за способность артсистемы, не прерываясь, опустошить погреба одной длинной очередью.

А самоходная установка «Коалиция-СВ» весит всего 48 тонн. С гусеницами и прочей ходовой, которая совершенно не нужна на корабле. Все дело в том, что хотя артсистемой предусмотрен кратковременный «шквальный огонь» но это – форсированный режим, применяемый в случае нужды. Никто не старался сделать из «Коалиции» 152-мм автомат.

Да, установка «Коалиция-СВ» выдает не более 10-12 выстрелов в минуту в штатном режиме – но для обстрела берега этого более чем достаточно. Зато вместо ОДНОЙ установки АК-130 можно установить ДВЕ спарки «Коалиция-СВ» — и как бы еще не сэкономить вес при этом.

И, наконец, последнее – малокалиберная артиллерия. Тут, признаться, во весь рост встал вопрос, что предпочтительнее – малокалиберный артиллерийский комплекс наподобие АК-630М или «Дуэт» — или все-таки ЗРАК типа «Панцирь-С1». Окончательного мнения по этому вопросу мне сформировать не удалось, но… На мой взгляд – будущее за чисто артиллерийскими комплексами, но такими, у которых РЛС наведения установлена непосредственно на самой артиллерийской установке.

А ракеты… Они только утяжеляют установку, в то время как противоракеты 9М100 будут, пожалуй, поэффективнее чем 57Э6-Е установленная на «Панцире-С1». Полагаю необходимым размещение не менее чем трёх-четырёх таких установок.

Вертолёты

Полагаю, что идеальным решением стало бы базирование на эсминце трех вертолетов. Один из которых – вертолет ДРЛО, два других – противолодочные. Зачем нужен ДРЛО? Для любых ПКР, размещенных на борту перспективного эсминца требуется внешнее целеуказание – эсминец даже в теории не может располагать аппаратурой, способной разглядеть вражеские корабли на удалении в 300-400 км.

А вертолёт Ка-31, даже просто летая прямо над палубой эсминца (и пребывая под защитой его ЗУР) способен выдать ЦУ на дальность 250-285 км. Конечно, возможности вертолетов ДРЛО куда скромнее, нежели палубных самолетов ДРЛО. Никто не спорит и с тем, что, создавая авианосцы, нам обязательно придется разработать и «летающие радары» для них. Но и в авианосном бою дополнительное ДРЛО не будет лишним. Более того, (мечтать не вредно!) если удастся доработать РЛС вертолета в нужном направлении, то такой вертолет станет супераргументом в споре корабельной ПВО и авиации.

Все дело в том, что современные ЗУР имеют либо полуактивную, либо активную ГСН. Что это значит? Полуактивная ГСН ориентируется по отраженному от цели лучу РЛС. Иными словами – для полуактивных ракет необходимо две РЛС – одна – общего обзора (для обнаружения целей) а вторая – РЛС подсветки, формирующая узкий и мощный луч (который из-за его узости и нельзя использовать для общего поиска).

РЛС подсветки фокусируется на цели, обнаруженной радаром общего назначения, сильный отраженный сигнал воспринимается ГСН ЗУР, чья «тарелка» работает на прием. При этом станция общего обзора не может заменить собой РЛС подсветки – ей просто не хватит мощности.

А вот ЗУР с активной ГСН в РЛС подсветки в общем-то не нуждается. После запуска ее полет корректируется РЛС общего обзора, задачей которой является не точное наведение ракеты на цель, а просто вывод ее в район цели. В непосредственной близости от цели (несколько километров) включается собственная РЛС ЗУР – и далее ЗУР наводится совершенно самостоятельно.

Вывод из этого обиден и прост – ЗУР может иметь дальность и в 150 и в 200 и в 400 км – но если цель не видна на корабельном радаре, то ведение огня по самолетам невозможно. Вот и выходит, что корабль, имеющий дальнобойные, летящие на 100 с плюсом километров ЗУР может быть атакован прижимающимся к волнам самолетом с дистанции километров 40 – и корабль не в состоянии сделать ничего, ибо самолет находится за радиогоризонтом. Он не виден для РЛС корабля, а значит применить по нему ЗУР невозможно.

А что если умудриться доработать РЛС вертолета до состояния, когда он будет способен выдавать ЦУ не только на крылатые ракеты (что он делает уже сейчас) но и на ЗУР с активной ГСН? Это означает, что когда вертолет ДРЛО в воздухе ни одна летающая зараза не приблизится незамеченной на дистанцию ближе, чем 200-250 км – и уже с этих дистанций можно будет применять дальнобойные ЗУР.

Такой вертолет ДРЛО способен на маленькую революцию в военно-морском деле – с его появлением палубную авиацию придется оснащать куда более дальнобойными боеприпасами, чем сейчас – а это значимо уменьшит боекомплект ударных самолетов и ослабит силу воздушных ударов. Кстати, возможно впоследствии и вовсе получится создать БПЛА ДРЛО на базе вертолета.

Итак, в идеале – три вертолета, один – ДРЛО и два противолодочных. Поскольку идеал, наверное, недостижим – то два вертолета, ДРЛО и «убивец субмарин».

Ходовая – ЯЭУ или ГЭУ?

Крайне сложный вопрос, ответить на который можно только располагая всей информацией о имеющихся на сегодня в распоряжении РФ вариантах. Дело в том, что мне никогда так и не удалось раскопать сопоставление стоимости жизненного цикла ЯЭУ и ГЭУ. Противники ЯЭУ утверждают, что атомоход выходит значительно дороже, чем корабль с обычной силовой – причем имеется ввиду не только цена силовых, но и стоимость их эксплуатации.

Хотя смена урановых стержней производится нечасто, но стоимость урана чрезвычайно высока. Плюс к этому следует учитывать затраты на утилизацию выслужившей свой срок ЯЭУ. Применение ЯЭУ потенциально опасно для моряков корабля (а ну как ПКР пробьет защиту реактора?), ЯЭУ тяжелее, и приводит к росту водоизмещения. ЯЭУ не дает зримого преимущества для автономности, поскольку последняя всё равно ограничивается количеством продуктового запаса для экипажа.

Я был бы готов согласиться с этими доводами. Но вот в чем дело – во-первых, есть некоторые свидетельства о разработке малогабаритных и относительно недорогих реакторов, установка которых на корабль вроде как не приведет к значительному росту водоизмещения. И еще – при всех своих недостатках ЯЭУ имеет как минимум одно преимущество – одно, но чрезвычайно весомое именно для РФ.

Общеизвестно, что географическое положение РФ вызывает необходимость в наличии аж четырех разобщенных по театрам флотов. И в случае какой-либо угрозы межтеатровый маневр сил весьма и весьма затруднен – просто в силу расстояний. Так вот эскадра атомных кораблей, для которой, по сути, нет понятия экономического хода (может двигаться постоянно с максимальной скоростью) способна к переброске с театра на театр куда быстрее, нежели корабли с ГЭУ.

От Мурманска до Йокогамы через Суэц – 12840 морских миль. Корабль с ЯЭУ, постоянно двигающийся на 30 узлах и делающий в сутки 720 морских миль в теории способен пройти это расстояние за 18 суток (на самом деле конечно больше – не везде на маршруте можно шпарить на 30 узлах). А вот, к примеру, тому же фрегату проекта 22350 на своих парадных 14 узлах экономического хода понадобится более 38 ходовых суток – а поскольку даже на экономической скорости он все равно не может пройти более 4000 миль на одной заправке, то дозаправляться ему придется трижды, а это тоже время…

Создавая океанские эсминцы с ГЭУ, мы будем вынуждены так же создавать флот быстроходных танкеров-заправщиков, что ненужно на эскадре кораблей с ЯЭУ. А это тоже деньги.

К сожалению, на базе имеющихся у меня знаний невозможно сделать окончательный вывод о приоритете ЯЭУ над ГЭУ или наоборот. Принимать окончательное решение нужно, располагая всей полнотой информации о массогабаритных характеристиках и стоимости строительства и эксплуатации и тех и других видов силовых установок и с учетом полных затрат по тому или иному варианту. А вот ругаться на атомное лобби при отсутствии всей необходимой информации, наверное, не стоит.

Цена

В сети появилась информация о том, что новый эсминец РФ будет стоить порядка 2-2,5 млрд. долларов за штуку. Откуда такие данные? Это статья Виктора Баранца, опубликованная в марте 2010 года http://www.kp.ru/daily/24454.4/617281/. Насколько эти данные корректны? Увы, даже самый беглый анализ показывает – веры этим данным нет никакой.

Во-первых, 11 марта 2010 года агентство «Интерфакс» сообщило:

«Сейчас ведутся исследовательские работы по формированию облика нового корабля дальней морской зоны, оформляется техническая документация проекта. Этот процесс продлится около 30 месяцев».

Очевидно, что на данном этапе говорить о стоимости корабля «немного» рановато. Даже облик корабля еще не сформирован, а значит — не определены основные технические решения, неизвестна номенклатура вооружения и механизмов и конечно же их цена… Это означает, что названные 2-2,5 млрд. долларов определены методом «пол-палец-потолок» с поправкой на интеграл азимута Полярной звезды. Собственно говоря, ценность указанной цифры вполне понятна даже из контекста статьи Баранца. Привожу этот отрывок целиком:

«Примерная цена корабля — 2-2,5 млрд. долларов. Американский аналог первоначально тянул на 3,5 млрд. долларов, а затем подорожал до 5 млрд. долларов».

Вот скажите – Вам известен американский эсминец, стоимость которого достигла 5 млрд. долларов? Нет? И мне тоже нет. Потому что стоимость супердорогого DDG-1000 «Замволт» покамест удерживается в пределах 3,2 млрд. долларов за корабль. И если автор завысил цену «Замволта» более чем в полтора раза, то во сколько раз завышенной оказалась цена нашего перспективного эсминца РФ?

Современный «Арли Берк» стоит порядка 1,7 млрд. долларов в текущих ценах. Наш перспективный эсминец скорее соответствует «Тикондероге», нежели «Арли Берку». Полагаю (увы, точных данных нет), что стоимость «Тикондероги» в текущих ценах составила бы где-то 2,1-2,3 млрд. долларов. Но наша военная техника всегда существенно дешевле, чем американская. И рабочие наши столько не зарабатывают, и внутренние цены на сырье и материалы в РФ все-таки во многих случаях ниже, чем в США.

У нас цену за подлодку «Борей» определили на уровне 900 млн. долларов, а в США стоимость ПЛАРБ типа «Огайо», строившиеся в 1976-1997 годах составила от 1,3 до 1,5 млрд. долларов за штуку – а если пересчитать в сегодняшние цены, так и все 2 млрд. получится. Одна только модернизация «Огайо» вытянула на 800 млн. долларов за лодку.

Поэтому я полагаю, что даже с атомной силовой и водоизмещением под 14.000 тонн стоимость перспективного эсминца РФ не превзойдет 1,6-1,9 млрд. долларов.

Сопоставление проекта перспективного эсминца с иностранными кораблями

Ну, вот мы и набросали широкими мазками примерные характеристики перспективного эсминца ВМФ РФ. Подобрали ему такой состав вооружения, который в полной мере отвечал бы стоящим перед кораблями этого класса задачам. Можно еще пофантазировать над его внешним видом. Например, вот так:

А теперь самое время посмотреть, насколько соответствуют поставленным нами требованиям иностранные корабли. Но это придётся сделать уже в следующей статье.

Продолжение следует…

/Андрей Колобов, topwar.ru/