Несмотря на то, что после майского саммита НАТО в Чикаго прошло уже много времени, авторы многочисленных публикаций, появившихся в различных изданиях, с анализом принятых на нем итоговых решений обошли вниманием его весьма примечательную формулировку: «НАТО привержена сохранению адекватного сочетания ядерных и обычных сил и средств, а также сил и средств ПРО для сдерживания и обороны в целях выполнения своих обязательств, сформулированных в Стратегической концепции».
Ключевая особенность этого положения состоит в том, что, по сути дела, Североатлантический союз впервые заявил о создании принципиально новой комбинированной «триады», состоящей из ядерных, обычных и противоракетных вооружений. Формулировка о такой «триаде» содержится в пункте 32 заключительной части итогового документа саммита «Обзор стратегии сдерживания и обороны», где затрагивается вопрос об «адекватном сочетании» Вооруженных сил и средств альянса, а также в несколько иной редакции в пунктах 8 и 20 упомянутого документа.
Например, в пункте 20 натовские страны зафиксировали следующее: «Потенциал ПРО НАТО, наряду с эффективными ядерными и обычными силами, обозначит нашу решимость сдерживать и вести оборону от любых угроз безопасности нашего населения, возникающих за пределами Евроатлантического региона».
Запуск противоракеты на американском испытательном полигоне имени Рейгана в районе Маршалловых островов.
Таким образом, провозгласив «сцепку» ядерных потенциалов (кстати говоря, не разделяя их на стратегические и тактические ядерные средства) с обычными вооружениями и противоракетными системами, Трансатлантический союз в мае этого года фактически отошел от ранее созданной им «диады», в которую более 20 последних лет входили только ядерные и обычные вооружения, и пошел дальше своей прежней стратегической формулы.
Напомним в связи с этим, что двухзвенная схема об объединении ядерных и обычных вооружений НАТО неоднократно провозглашалась главами государств и правительств альянса на различных встречах, в частности, на сессии Североатлантического совета в Лондоне в июле 1990 года (в пункте 15 «Декларации о преобразовании Североатлантического союза», где говорится о необходимости сохранять «надлежащее сочетание ядерных и обычных сил»), а последний раз – на саммите в Лиссабоне в ноябре 2010 года (в пункте 17 «Стратегической концепции обороны и обеспечения безопасности членов Организации Североатлантического договора», в котором заявлено: «Сдерживание, основанное на адекватном сочетании ядерных и обычных боевых средств, остается ключевым элементом нашей принципиальной стратегии»).
Существенно и то, что «чикагская триада» отныне включает не только ракетно-ядерные средства Соединенных Штатов в виде их стратегических наступательных вооружений и тактического ядерного оружия, но и стратегические ядерные средства Великобритании и Франции, поскольку все они являются членами Североатлантического союза.
Чикагская формулировка о новой комбинированной «триаде» также демонстрирует несостоятельность утверждений натовских военно-политических деятелей и ряда российских экспертов о том, что средства ПРО США и НАТО якобы никому не угрожают, так как, мол, являются сугубо оборонительным видом вооружений, и что они никогда не будут применяться вместе с их ракетно-ядерными и обычными боевыми средствами. Увы.
ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Создание в мае 2012 года высшим военно-политическим руководством альянса качественно новой «чикагской триады» может иметь глубокие военно-стратегические последствия как регионального, то есть для всей евро-атлантической зоны, так и глобального характера, в том числе и для безопасности Российской Федерации, поскольку географическая зона входящих в нее вооружений не ограничена никакими пространственными лимитами.
Во-первых, такие последствия неизбежно возникнут вследствие постоянно проводимой модернизации ракетно-ядерных, обычных и противоракетных вооружений США и НАТО, перед которыми, как это записано в документах чикагской встречи, поставлена далеко идущая задача «реагировать на различные вызовы и непредсказуемые обстоятельства в сложных и быстро меняющихся условиях международной безопасности», а также перманентно адаптироваться к постоянно трансформирующейся военно-политической ситуации в мире.
Во-вторых, обозначенные последствия произойдут из-за того, что входящие в новую «триаду» американско-натовские тактические ядерные вооружения, силы общего назначения и ударно-боевые противоракетные средства, уже размещенные на европейском континенте или размещение которых находится в процессе, являются «средствами передового базирования» относительно России, ее союзников и друзей, а их применение в какой-то чрезвычайной ситуации оставит Москве слишком мало времени для принятия ответственных решений, направленных на противодействие им. В частности, в связи с этим весьма симптоматичен пункт 20 «Обзора стратегии сдерживания и обороны», где признается, что силы и средства ПРО НАТО «усложнят работу противника по планированию». Вполне можно добавить: и принятие адекватных ответных мер.
В-третьих, последствия, о которых шла речь выше, могут оказаться вполне реальными, поскольку, как это было признано на саммите в Чикаго, силы и средства новой «триады» уже опираются на действующую, широко интегрированную структуру командно-штабных и управленческих структур Североатлантического союза.
В-четвертых, подобные последствия могут возникнуть и по той причине, что после проведения чикагской встречи руководство альянса уже разработало и ввело в действие специальные «правила применения силы» для ударно-боевых противоракетных средств блока, то есть инструкцию по их боевому применению. Их первоначальный потенциал, как было заявлено на саммите, уже создан в результате реализации первого этапа «Европейского поэтапного адаптивного подхода» (ЕПАП) президента США Барака Обамы – масштабного плана по развертыванию мощной системы ПРО наземного базирования на континенте и морского базирования вокруг нее в виде корабельных ракет-перехватчиков.
В настоящее время они способны перехватывать баллистические ракеты с дальностью стрельбы 3000–5500 км, а в ближайшей перспективе будут способны уничтожать такие ракеты межконтинентальной дальности, то есть летящие на расстояние 5500 км и дальше.
В данном контексте справедливо учесть, что глобальная система ПРО США и их союзников по Североатлантическому союзу будет действовать на огромном пространстве, поскольку призвана «защищать территорию, население и Вооруженные силы всех европейских стран НАТО от растущих угроз в связи с распространением баллистических ракет».
Так в чем же будет заключаться угроза национальной безопасности Российской Федерации в связи с созданием комбинированной «чикагской триады»?
Дело в том, что каждый из ее трех составных элементов, о которых шла речь выше, сам по себе, в отдельности уже представляет определенную угрозу российским интересам в сфере безопасности, так как они (ТЯО и обычные вооружения) либо уже развернуты, либо (противоракетный потенциал) находятся в процессе развертывания, причем в непосредственной близости от российских рубежей. Заметим: подобная угроза, например, Соединенным Штатам со стороны России не создается вообще.
Разумеется, в случае глубокой интеграции и тесного оперативного взаимодействия всех трех компонентов новой «чикагской триады» подобная угроза российскому государству со стороны союза «трансатлантической солидарности» отнюдь не уменьшится, а наоборот, значительно возрастет, поскольку каждый элемент «трезубца» усиливает другие два.
РАЗВИТИЕ ЭЛЕМЕНТОВ НОВОЙ «ТРИАДЫ»
Если проанализировать состояние и перспективы развития каждого компонента «чикагской триады», то получается картина, которая не может не вызывать озабоченностей у любой страны. Несомненно, что такая ситуация вызвала бы резкую реакцию в Вашингтоне, если бы он с ней однажды столкнулся.
Так или иначе, но США продолжают осуществлять программу модернизации своего тактического ядерного оружия, которое находится за их пределами – на территории четырех европейских стран – членов НАТО (Бельгии, Италии, Нидерландов, ФРГ) и европейско-азиатской Турции, которая также является участником альянса. Ни одно государство в мире не держит своего ТЯО за пределами национальных границ.
Более того, как свидетельствуют перспективные планы Пентагона, американский тактический ядерный потенциал, развернутый в Европе в виде авиабомб свободного падения В-61 различных модификаций, останется на континенте на неопределенный период времени в качестве оружия «двойного подчинения». Это означает, что в мирное время оно находится под полным военно-политическим контролем Соединенных Штатов, являясь их собственностью, а в случае войны может быть передано в распоряжение высшего руководства указанных пяти государств.
При этом Вашингтон категорически отказывается от провозглашения отдельных районов этого континента, например, его центральной части, а также акваторий Балтийского, Средиземного и Черного морей в качестве зон, свободных от ядерного оружия. Размещая свое ТЯО в Европе и на азиатской части Турции, Соединенные Штаты грубо нарушают Договор о нераспространении ядерного оружия, который запрещает ядерным государствам передавать национальные ядерные средства неядерным государствам, а неядерным странам – принимать и размещать его на своей территории.
При этом Пентагон сознательно занижает количество своих тактических ядерных вооружений, складированных в Европе, а также размещенных на американской территории для того, чтобы заранее иметь «козырную карту» на будущих переговорах.
Некоторые американские ядерные авиабомбы, завезенные в Европу, имеют мощность до 360–400 килотонн, что многократно превышает мощность атомной бомбы, сброшенной американцами в 1945 году на Хиросиму, а иногда и превосходят по мощности современные СНВ США. Разрабатывается вариант авиабомбы В-61-12 с меньшей мощностью (до 50 килотонн), но с повышенной точностью наведения, что позволит наносить такой же ущерб, как авиабомбой В-61-7, имеющей боезаряд в 360 килотонн, и использовать ее против высокозащищенных целей. В ближайшие годы Пентагон планирует произвести от 400 до 930 авиабомб В-61-12, а также продлить срок службы своих тактических ядерных вооружений по меньшей мере на последующие 30 лет.
Следует учесть, что две из ныне находящихся на вооружении ядерных авиабомб, а именно В-61-7 и В-61-11, а также перспективная В-61-12 могут быть доставлены к целям не только самолетами тактической авиации, но и стратегической, а именно тяжелыми стратегическими бомбардировщиками В-52Н и В-2А. Немаловажное обстоятельство: американские ВВС в ближайшие годы получат новое средство доставки таких бомб – истребитель-бомбардировщик F-35A. Закупить его пожелали и некоторые государства Европы и Азии, например Норвегия (до 52 единиц) и Япония (до 42 единиц).
Имеет практическое значение и тот факт, что на американское ТЯО, дислоцированное в Европе, распространяется наступательная ядерная стратегия нанесения превентивного и упреждающего, то есть первого удара в виде специально разработанной ядерной стратегии для «средств передового базирования» (the extended nuclear deterrence, или «стратегии расширенного или выдвинутого ядерного сдерживания»), которая является неотъемлемой составной частью глобальной стратегии ядерного сдерживания США, что признает их военно-политическое руководство и генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен.
Перспективы производства ракет-перехватчиков SM-3 на период до 2020 года.
Примечательно, что все эти тактические ядерные средства «двойного подчинения» являются оперативно развернутыми, то есть готовыми к применению, как в ходе региональных конфликтов, так и в глобальной ядерной войне.
Кроме того, самолеты пяти стран – членов Трансатлантического союза, где размещено американское ТЯО, регулярно участвуют в боевых учениях ВВС с использованием макетов авиабомб В-61. Причем к таким учениям привлекаются одновременно неядерные государства блока, которые не имеют на своей территории американских тактических ядерных средств, но одновременно проявляют «ядерную солидарность» в рамках программы «Поддержка ядерных операций с помощью обычных ВВС». Такие государства участвуют в учениях, в ходе которых отрабатываются задачи по имитации доставки ТЯО к условным целям вероятного противника.
В ходе майского саммита альянса в Чикаго было принято решение об осуществлении операции «Балтийское воздушное патрулирование» самолетами истребительной авиации НАТО в воздушном пространстве Латвии, Литвы и Эстонии на постоянной основе – с круглосуточным и круглогодичным патрулированием (до последнего времени она продлевалась через каждые четыре месяца). С марта 2004 по июль 2012 года к участию в этой операции уже привлекались боевые самолеты 14 стран альянса, то есть половина участвующих в нем государств.
Таким решением чикагский саммит напомнил более о противостоянии эпохи холодной войны, чем о готовности обеспечить доверие и добрососедство на европейском континенте. Кто и когда в НАТО даст Москве гарантию, что в этой операции никогда не будут задействованы натовские истребители-бомбардировщики, являющиеся потенциальными носителями ТЯО?
До сих пор по вине США и их союзников по НАТО не урегулирован вопрос о Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Ни одно государство, входящее в Североатлантический союз и являющееся его подписантом (а это два десятка стран), до сих пор не ратифицировало Соглашение об адаптации этого договора, подписанное в Стамбуле в ноябре 1999 года, которое в какой-то мере нивелировало негативные последствия первой волны расширения Трансатлантического блока для безопасности России и европейской стабильности в целом.
США и другие государства – участники договора, входящие в альянс, не соблюдают принятое в ноябре 1999 года там же, в Стамбуле, политическое обязательство об ускоренной ратификации Соглашения об адаптации, когда в Заключительном акте конференции его государств-участников было зафиксировано обязательство «оперативно предпринять усилия для содействия завершению национальных процедур ратификации, с тем чтобы Соглашение об адаптации могло вступить в силу как можно скорее». Но в отличие от России и ряда других бывших союзных республик – участников ДОВСЕ, которые давно ратифицировали данное соглашение, США и другие государства, входящие в НАТО, как отмечалось, так и не сделали этого.
Более того, последовавшая затем вторая волна увеличения членского состава альянса еще более усугубила ситуацию вокруг контроля над обычными вооружениями в Европе, к которым отнесены танки, боевые бронированные машины, артиллерия и минометы крупных калибров, боевые самолеты и боевые вертолеты. В результате расширения блока 28 государств США и другие входящие в него страны – участницы ДОВСЕ, подписавшие или присоединившиеся к Вашингтонскому договору 1949 года о создании НАТО, превысили суммарные количества обычных вооружений и техники, ограниченных договором, или его «групповые» ограничения по всем пяти видам тяжелых видов вооружений, а также ограничения, относящиеся к «фланговому району» для группы государств-участников.
Европейский поэтапный адаптивный подход Барака Обамы.
Периодическое развертывание Соединенными Штатами обычных вооружений на территориях Болгарии и Румынии оказывает дополнительное негативное воздействие на соблюдение «групповых» ограничений ДОВСЕ и на выполнение обязательства стран альянса об отказе от «дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил», которое предусмотрено в Основополагающем акте Россия–НАТО 1997 года, когда члены альянса отказались от такого рода развертываний «существенных боевых сил».
Российская сторона неоднократно предлагала выработать общее понимание термина «существенные боевые силы», но и здесь страны – члены НАТО, являющиеся участниками ДОВСЕ, до сих пор не проявили никакого практического интереса к этому. Странно, что все три государства Балтии, ставшие членами альянса, где, по оценкам российских военных, находится солидный потенциал вооруженных сил НАТО, многократно превышающий их потребности в обороне, и где осуществляется активная военная деятельность блока, до сих пор не пополнили список участников Европейского договора об обычных вооруженных силах, который руководство блока не раз называло краеугольным камнем европейской безопасности.
НЕЛЬЗЯ ВОЙТИ В ОДИН ДОВСЕ ДВАЖДЫ
С учетом отмеченных обстоятельств, а также по целому ряду других причин Российская Федерация была вынуждена в апреле 2007 года принять решение о введении моратория на свое участие в ДОВСЕ до тех пор, пока страны НАТО не ратифицируют Соглашение о его адаптации и не начнут добросовестно выполнять этот документ в полном объеме.
В данном контексте принципиально важно отметить, что, к сожалению, натовские участники договора до сих пор не ликвидировали эти нарушения и уклоняются от разработки качественно нового договорного акта об обычных вооруженных силах в Европе, который повышал бы доверие, а не сеял бы недоверие между европейскими странами.
«Старый» первоначальный и адаптированный вариант ДОВСЕ безнадежно устарел. Ему на смену должен прийти совершенно новый режим контроля над обычными вооружениями в Европе – такой режим, который в полной мере соответствовал бы произошедшим на континенте за последние два десятка лет сдвигам в сфере безопасности.
В связи с этим нужны новые переговоры и новый режим контроля над обычными вооружениями в Европе. В его основе должен лежать ключевой принцип:
— никто не должен иметь превосходства по всем видам обычных вооружений, которые будут ограничены таким договором;
— никто не должен строить свою безопасность за счет подрыва безопасности других государств-участников;
— никакое государство и никакая группа государств не должны безудержно наращивать такие вооружения у границ других стран-участниц.
Остается сложной ситуация и на другом направлении – в сфере ПРО. Соединенные Штаты и их натовские союзники по-прежнему настроены на выполнение всего «Европейского поэтапного адаптивного подхода» – вплоть до намеченного итогового рубежа (2020 год). В его основе лежит реальное, а не виртуальное развертывание их противоракетной системы наземного и морского базирования, соответствующих информационно-разведывательных средств и создание многонациональных командно-штабных и иных управленческих структур.
Россия не может не учитывать, что Соединенные Штаты уже осуществили в 2011 году первый этап ЕПАП, названный «Первоначальной интегрированной системой ПРО». В лапидарном виде итоги этого этапа выглядят следующим образом.
Пентагон действительно создал первоначальный противоракетный потенциал на европейском континенте и вокруг него, о чем было торжественно объявлено на чикагском саммите Североатлантического союза. Ее отличительными чертами стали предварительное развертывание информационно-разведывательных и ударно-боевых средств противоракетной обороны в ряде стран Европы, входящих в Трансатлантический союз, под которые была подведена международно-правовая основа в виде соответствующих соглашений с ближайшими партнерами Вашингтона по реализации его долговременной противоракетной стратегии.
Начиная с марта 2011 года Соединенные Штаты перевели на постоянное боевое патрулирование вокруг европейских берегов группу крейсеров класса «Тикондерога» (CG-47) и эсминцев класса «Арли Берк» (DDG-51), оснащенных боевой информационно-управляющей системой (БИУС) «Иджис» и противоракетами SM-2 и SM-3.
Три «слона», на которых стоит НАТО.
В рамках реализации первого этапа ЕПАП была также создана информационно-командная структура противоракетной обороны в Европе, интегрированная с командно-штабными структурами всех видов вооруженных сил США и трансатлантического альянса и их ключевыми органами военного управления – Пентагоном и Штабом Верховного Главнокомандующего Объединенными вооруженными силам НАТО в Европе (город Монс, Бельгия). Была осуществлена поставка соответствующего оборудования для командно-штабных центров ведения боевых действий и связи Стратегическому, Североамериканскому, Тихоокеанскому и Центральному командованиям вооруженных сил Соединенных Штатов.
В конкретном измерении в результате выполнения первой фазы ЕПАП и ранее принятых мер по наращиванию компонентов комбинированной системой ПРО Соединенные Штаты (по их же официальным данным) сконцентрировали в первой половине 2012 года в различных районах земного шара значительные противоракетные средства.
В списке ударно-боевых противоракетных компонентов значатся:
— 30 ракет-перехватчиков наземного базирования типа GBI (Ground Based Interceptors) на Аляске и в Калифорнии;
— 159 ракет-перехватчиков SM-2 и SM-3 морского базирования, в том числе 72 единицы типа SM-2 и 87 – типа SM-3;
— 18 ракет-перехватчиков для системы ПРО ТВД THAAD или Terminal High Altitude Area Defense System, предназначенной для уничтожения с помощью ракет-перехватчиков баллистических ракет на высоких и конечных участках траектории их полета (в 2011 году были поставлены противоракеты для первой и второй батарей этой системы, а также была начата комплектация третьей и четвертой батарей).
Сюда следует добавить 903 ракеты ЗРК «Пэтриот» последней модификации РАС-3 и 23 боевых корабля, оснащенных БИУС «Иджис» (к концу текущего года их общее количество составит уже 29 единиц, а к 2041 году возрастет до 84).
Кроме того, чикагский саммит подтвердил готовность развивать собственную натовскую противоракетную программу «Активная эшелонированная система ПРО ТВД», которая первоначально была согласована еще в 2005 году. Как свидетельствуют принятые документы блока, в 2012 году отдельные вооруженные силы стран НАТО примут на вооружение информационные и ударно-боевые средства наземного базирования, предусмотренные этой программой.
Реестр средств информационно-разведывательного назначения системы ПРО уже включает:
— три РЛС СПРН, находящиеся на территории Великобритании, Дании и Норвегии, а также еще три РЛС СПРН, размещенные на американской территории;
— шесть РЛС ПРО типа AN/TPY-2 (из них четыре РЛС «передового базирования» и две РЛС, предназначенные для обслуживания противоракетных комплексов системы THAAD), которые будут переданы в распоряжение Европейского командования и Центрального командования американских вооруженных сил в зоне Персидского залива.
Прошла новую сертификацию РЛС СПРН Соединенных Штатов, установленная в Туле (остров Гренландия, принадлежащий Дании) еще в 1953 году. Постепенно усиливается американская космическая группировка, действующая в интересах глобальной инфраструктуры ПРО США и НАТО.
Таким образом, заложив в 2011 году первоначальный фундамент для создания системы эшелонированной системы ПРО в Европе, Соединенные Штаты и их ближайшие союзники создали основу и для последующего выполнения всех остальных фаз ЕПАП – этой явно провокационной программы, реализация которой нарушит не только военно-стратегическую стабильность в густонаселенной Европе, но и в мире в целом.
Развернутые противоракетные средства США уже сегодня имеют потенциал перехвата российских ракет, а их информационная подсистема в настоящее время обеспечивает охват всей территории России. Кроме того, комплексное использование различных информационных средств Соединенных Штатов существенно повышает эффективность их системы ПРО, выдвигаемой «на передовые рубежи», усилит возможности дальнейшего наращивания их противоракетной информационной подсистемы и создает условия для блокирования применения сил ядерного сдерживания России в ответном ударе, если таковой потребуется.
Подобную оценку ситуации, вытекающую из развертывания американско-натовской противоракетной системы близ российских рубежей, дал на международной конференции по противоракетной обороне, состоявшейся в начале мая этого года в Москве, заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных сил России генерал-полковник Валерий Герасимов.
Эта оценка является объективной и глубоко проанализированной, отражающей существующие реальности. Она совпадает с выводами, которые изложил в своей предвыборной статье «Россия и меняющийся мир» в феврале этого года президент России Владимир Путин, когда он пояснил, что ЕвроПРО США затрагивает только имеющиеся на этом театре силы стратегического ядерного сдерживания России.
ОГРАНИЧЕННОЕ ПАРТНЕРСТВО – НЕ ПОЛНОЦЕННЫЙ ДИАЛОГ
Итак, в итоговых документах майского саммита НАТО в Чикаго ядерные наступательные вооружения объединены с силами общего назначения и оборонительными противоракетными потенциалами. Более того, главный акцент сделан на дальнейшем совершенствовании ядерных и обычных вооружений, а также на последующем развитии глобальной инфраструктуры для перехвата баллистических ракет.
Провозглашенная на натовской встрече в верхах комбинированная «чикагская триада» позволит США и Североатлантическому союзу перекраивать в свою пользу глобальную стратегическую ситуацию, используя широкий спектр ядерных, обычных и противоракетных вооружений, собираемых в единый кулак, за которым закреплена ключевая функция: использовать исключительно по их усмотрению военную силу там и тогда, где и когда это потребуется для защиты интересов «сообщества трансатлантической солидарности».
Среди вызовов, которые могут потребовать применения вооруженных сил альянса, названы не только потенциальные военные угрозы в виде распространения баллистических ракет, оружия массового поражения и кибернетических угроз, но и невоенные вызовы:
— процессы глобализации;
— проблемы, связанные с окружающей средой и нехваткой ресурсов с одновременным отражением возможности блокирования поставок энергоносителей;
— появление новых технологий и технических решений, а также пиратство и терроризм.
На все эти вещи надо обращать пристальное внимание. В свете вышеизложенного наиболее логичной политико-дипломатической акцией с российской стороны, обращенной к Соединенным Штатам и НАТО в целом, мог бы стать призыв обеспечить полный и добровольный вывод тактических ядерных вооружений «двойного подчинения» с европейского континента до возможного начала переговоров с Москвой об их сокращении, выработать проект принципиально нового договора об обычных вооруженных силах в Европе с его обязательной последующей ратификацией западными странами – членами альянса, а также остановить ничем не оправданное развертывание информационно-разведывательных и ударно-боевых противоракетных средств США в Европе и вокруг нее.
Вполне очевидно, что Соединенные Штаты должны также серьезно пересмотреть свои военно-стратегические установки наступательного характера, где упоминаются или просматриваются Российская Федерация и ее союзники.
Выведут ли США полностью тактические вооружения с европейского континента, учтут ли они национальные интересы России при размещении своей ЕвроПРО или откажутся от реализации этой деструктивной затеи – это будет означать, что Вашингтон продемонстрирует свою готовность к серьезному разговору с Москвой и к обеспечению безопасности в Европе политико-дипломатическими средствами.
В противном случае употребление термина «стратегическое партнерство» между Российской Федерацией и Североатлантическим союзом будет выглядеть, по меньшей мере, нелогичным и неоправданным. Успех, достигнутый только на отдельных направлениях российско-натовского сотрудничества, скажем, в деле противодействия пиратству и терроризму, а также в сфере ядерного нераспространения, что одновременно признается и в Москве, и в штаб-квартире альянса в Брюсселе, пока дает основание говорить лишь о позитивном «ограниченном партнерстве» сторон.
/В.П.Козин — ведущий научный сотрудник Российского института стратегических исследований, член экспертного совета Межведомственной группы при администрации президента Российской Федерации по взаимодействию с НАТО в области ПРО, кандидат исторических наук, nvo.ng.ru/