В мире не так уж много стран, упоминание о которых в последние два десятилетия с завидным постоянством находит место в СМИ, статьях политологов, экспертов и выступлениях политиков, в том числе самого высокого уровня. Одной из таких стран является КНДР.
По моему мнению, также найдется немного тем, вокруг которых упорно распространяется такое же количество мифов, как это на протяжении многих лет происходит в отношении темы возможного обладания Северной Кореей ядерными боезарядами и средствами их доставки, а также возможных «подельников» КНДР в создании ракетно-ядерного комплекса. Постоянное тиражирование этих мифов приводит к демонизации образа КНДР, росту негативного отношения к ней в США, Европе и некоторых странах Дальневосточного региона, в частности в Японии.
Свою «порцию негатива» периодически получает и Россия, которую нередко так или иначе пытаются привязать к ответственности за развитие военной ядерной и ракетной программ КНДР. С сожалением приходится констатировать, что в России открытые официальные материалы по указанным темам практически не существуют. Можно, пожалуй, вспомнить лишь две «Белые книги», опубликованные Службой внешней разведки России в 1993 и 1995 годах и посвященные вопросам распространения ОМУ с соответствующими разделами по КНДР. И это всё.
Отдельно по КНДР никакие иные российские госорганы никогда ничего конкретного, оценочного не публиковали. По этой причине российские исследователи данной тематики в своих открытых публикациях априори вынуждены использовать только открытые данные из иностранных официальных источников – исследований и публикаций, коих в изобилии имеется в США, Южной Корее и Японии.
МИФ О СОВЕТСКОМ СЛЕДЕ В ЙОНБЕНЕ
В 1986 году в атомном центре КНДР в Йонбене начал функционировать газографитовый реактор мощностью 5 МВт, на котором северокорейскими специалистами был наработан оружейный плутоний, использованный в дальнейшем для создания ядерных взрывных устройств. Спустя почти 20 лет, с середины первого десятилетия XXI века, в ряде российских СМИ, а также в экспертных публикациях появились утверждения о том, что СССР то ли передал соответствующие технологии КНДР, то ли вообще сам построил этот реактор для Северной Кореи.
Указанные «сведения» публиковались без какой-либо проверки их подлинности и являются ошибочными, поскольку СССР никогда не поставлял КНДР ни соответствующих технологий, ни самого реактора, что при желании проверить весьма несложно.
Допущенная ошибка отнюдь не столь безобидна, как может показаться, поскольку авторы подобных утверждений, хотят они этого или нет, но, по сути, заявляют о прямой причастности СССР к созданию в КНДР возможностей по наработке оружейного плутония и, как следствие, к созданию Северной Кореей ядерного оружия или как минимум ядерных взрывных устройств.
Советский Союз в первой половине 60-х годов действительно поставил в КНДР ядерный реактор, но это был исследовательский реактор ИРТ-2000, на котором наработать сколько-нибудь значимые количества оружейного плутония в принципе невозможно. К тому же северокорейцы при строительстве «пятимегаваттника» в советской помощи особо и не нуждались – идею и документацию они просто позаимствовали, поскольку построили свой реактор по образу и подобию английского, называвшегося Колдер Холл и относительно недавно окончательно закрытого.
Английская компания British Nuclear Fuels в конце 1950-х годов разместила документацию о конструкции реактора в отрытом доступе, где она находилась многие годы. Северной Корее ничего не надо было красть, достаточно было, используя свое членство в МАГАТЭ, просто протянуть руку и взять. Бесплатно. Поэтому встречающаяся в некоторых публикациях формулировка «реактор советского типа» является, мягко говоря, некорректной.
Новейшую историю России сопровождают многочисленные мифы на тему о подобного рода сделках России с Северной Кореей, вероятности работы в КНДР российских атомщиков и тому подобном. Особенно в этом усердствовали и периодически продолжают это делать СМИ Японии и Южной Кореи. Доказательств, однако, никогда не приводилось. Когда каждый шаг КНДР рассматривается «под микроскопом», сложно представить себе ситуацию, когда официальные органы и СМИ некоторых стран воздержались бы от опубликования доказательств, существуй они на самом деле.
МИАСС – ПХЕНЬЯН, ДАЛЕЕ – ВЕЗДЕ
В лихое время начала 1990-х годов, иногда стыдливо именуемое началом «переходного периода», несколько десятков российских конструкторов-ракетчиков из КБ имени В.П.Макеева (нынешнее название – «Государственный ракетный центр имени академика В.П.Макеева») действительно пытались выехать на работу в КНДР. Выезд большинства из них был российскими спецслужбами предотвращен, однако некоторым удалось попасть в КНДР и даже непродолжительное время проработать там. С одним из российских специалистов мне удалось встретиться и побеседовать.
Приглашения на работу оформлялись от имени Академии наук КНДР, ежемесячная зарплата составила бы 1,5 тыс. долл. США – колоссальную по тем временам для любого российского бюджетника сумму, тем более для сотрудников «вставшего» КБ, получавших, да и то нерегулярно, зарплату в десятки раз меньше.
План Северной Кореи в то время заключался в привлечении к работе минимум 100 российских специалистов во всех основных областях ракетостроения, каждый из которых должен был в течение пяти лет воспитать пять местных учеников. Те, в свою очередь, также должны были за последующие пять лет воспитать по пять учеников каждый. Данный «круговорот пятерок» должен был привести к появлению в КНДР через 10 лет, к началу третьего тысячелетия, 2,5 тыс. отечественных специалистов-ракетчиков.
Интерес северокорейцев к КБ имени Макеева был также, по всей вероятности, вызван тем, что КНДР в тот период пыталась осуществлять модернизацию своих «Скадов», а ракета Р-17 – прародительница «Скадов» – была специалистам КБ хорошо известна, поскольку в свое время они работали над ее внедрением в производство.
Указанным планам КНДР, как известно, не суждено было сбыться. Эта тема давно известная, относится к 1992–1993 годам и подробно описана в прессе. О других же фактах привлечения российских специалистов-ракетчиков к работе в КНДР за прошедшие с тех пор почти 20 лет ничего не сообщалось.
Существует еще одна тема, напрямую, по мнению ряда западных авторов, увязывающая СССР–Россию с успехами ракетной программы КНДР. В своих публикациях они утверждают о передаче Советским Союзом Северной Корее в 1988–1991 годах технологии производства одной из первых советских морских баллистических ракет (МБР) как об установленном и свершившемся факте. Данные публикации «подкрепляются» сообщениями американских и южнокорейских СМИ о том, что несколько лет назад КНДР создала копию советской МБР.
В качестве «доказательства» сначала упоминались снимки «похожего по форме» изделия, отснятого из космоса. В октябре 2010 года северокорейский «аналог», чаще всего именуемый «Мусудан», был продемонстрирован на военном параде в Пхеньяне, после чего в большинстве публикуемых материалов о наличии этой ракеты у КНДР на вооружении стало говориться как о свершившемся факте. Но надо разобраться, так ли это на самом деле.
Итак, утверждается, что благодаря СССР–России КНДР смогла воспроизвести советскую МБР, обозначаемую на Западе как SS-N-6. Судя по открытым справочным материалам, эта ракета имела в СССР обозначение Р-27, предназначалась для использования в составе комплекса Д-5 на атомных подводных лодках. Нестыковки в американских материалах об этой ракете начинаются с указания максимальная дальность стрельбы. У советской Р-27 она, судя по открытым источникам, составляла 2,5 тыс. км, а у авторов упомянутой выше «информации» северокорейский «аналог» «стреляет» уже на 3,5–4 тыс. км.
Американские авторы старательно избегают объяснений за счет чего северокорейские инженеры смогли бы достичь кардинального увеличения дальности стрельбы и каким образом эта дальность могла быть измерена, если «аналог» ни разу не запускался.
Кроме того, совершенно непонятно, зачем Северной Корее пытаться воссоздавать советскую МБР, если у нее нет подводной лодки соответствующего класса. Почувствовав здесь нестыковку, иностранные авторы стали утверждать, что «аналог» Р-27 создан северокорейцами в варианте наземного мобильного ракетного комплекса. Технологически это возможно, однако наличие у КНДР реальных возможностей для этого вызывает сомнения.
Еще большие сомнения вызывает сама возможность воспроизводства ракеты Р-27 в силу технической и технологической отсталости КНДР – северокорейцам для этого было бы необходимо освоить производство совершенно нового для них двухблочного двигателя, технологию заводской заправки МБР топливом, производство пускового контейнера, инерциальной системы наведения и многого другого.
Многие эксперты отметили, что «аналог» почему-то длиннее оригинала на 1,5–2 метра, а один из уважаемых американских экспертов высказался по этому поводу весьма категорично, назвав «аналог» макетом (mock-up). Некоторые эксперты поспешили подсчитать, что такое удлинение ракетоносителя (РН) дает дополнительно 4 тонны топлива, однако никто из них не ответил на вопрос, а «потянут» ли вообще двигатели РН дополнительный вес?
Главное же здесь – это утверждение некоторых американских «экспертов» о принятии КНДР своего «аналога» Р-27 на вооружение без испытаний. Любой отраслевой специалист скажет, что принятие «изделия» на вооружение без летно-конструкторских испытаний невозможно.
ПРИЗРАКИ РАКЕТНЫХ ПОЛКОВ
Принято считать неоспоримым фактом, что КНДР обладает сотнями баллистических ракет (БР) малой дальности, которые могут угрожать любым целям на территории Южной Кореи, находящимся в пределах их досягаемости.
Также принято считать неоспоримым фактом, что КНДР обладает сотнями БР типа «Скад». Более того, сообщалось, что Северная Корея достигла определенных успехов в модернизации таких ракет, добившись увеличения дальности стрельбы. Следует, однако, иметь в виду, что эта БР была разработана в СССР еще в конце 1950-х годов и ее модернизационный ресурс, если и существовал, то давно исчерпан.
Достигнутое увеличение дальности стрельбы наверняка не увеличило забрасываемый вес, а точность стрельбы наверняка только понизилась и при значениях кругового вероятного отклонения от полутора километров и более превращает стрельбу этими БР при оснащении боеголовкой с обычными взрывчатыми веществами (ВВ) в пальбу «из пушки по воробьям».
Тем не менее, с учетом возможности применения этих БР по крупным целям, например, городам, военным базам, «Скады», безусловно, представляют угрозу для Южной Кореи, а также расположенных на ее территории военных объектов США, особенно в случае использования боеголовок с химическим оружием.
Наконец, принято считать неоспоримым фактом, что КНДР обладает достаточно испытанной баллистической ракетой средней дальности (БРСД) «Нодон» минимум двух модификаций. Данные по возможному количеству этих БР разнятся, но их имеется у КНДР как минимум несколько десятков. У этого ракетоносителя, как сообщается, еще большие проблемы с точностью стрельбы, но его дальность вполне позволяет угрожать не только любым целям в Южной Корее, но и в Японии, в том числе расположенным на ее территории американским военным базам, особенно в случае применения боеголовок с химическим оружием.
Объявленные успехи КНДР в области военного ракетостроения на этом, похоже, заканчиваются. Дальше начинается «сага» о ставшем уже «легендарным» ракетном проекте КНДР, чаще всего именуемом «Тэпходон». Уже второй десяток лет в СМИ и различных оценочных публикациях, прежде всего американских, сообщается о том, что этот РН обретает чуть ли не с каждым годом все увеличивающуюся дальность. В последнее время особо «модной» стала тема об угрозе, которую эта БР якобы может нести Гавайям, Западному побережью США, а затем и чуть ли не всей Европе.
О чем же реально можно говорить в ситуации с «Тэпходоном»? О лётном испытании 1998 года, когда вторая ступень РН сумела перелететь Японские острова, о пуске «Тэпходона» в 2006 году, закончившемся взрывом РН через 40 секунд полета, о третьем летном испытании в 2009 году и четвертом, проведенном в апреле 2012 года (взрыв или подрыв РН через 1,5 минуты полета). И всё.
Четыре летных испытания за почти 14 (!) лет: относительно удачное первое, полностью провальное второе, неоднозначно оцененное третье, поскольку объявлявшаяся цель пуска (выведение искусственного спутника Земли на околоземную орбиту) достигнута не была, и, наконец, опять полностью провальное четвертое испытание.
Новая БР любой дальности без проведения многочисленных летно-конструкторских испытаний, получения и анализа данных телеметрии, «доводки», нередко длительной, первоначального варианта изделия и тому подобного – не создаваема. Казалось бы, в отношении данного тезиса не должно быть никаких сомнений, однако еще в далеком 1999 году (всего через год после первого летного испытания «Тэпходона») Дональд Рамсфелд, тогда уже бывший, но одновременно еще и будущий министр обороны США, начал публично утверждать, что КНДР освоила технологию производства новых БР, не требующую многочисленных летных испытаний.
Можно (в шутку, конечно) утверждать, что КНДР в течение последовавших почти полутора десятков лет как раз и пыталась на практике доказать данную «теорему Рамсфелда». С количественным показателем по числу пусков «Тэпходона» у нее это получается, но вот с качественным – просто беда.
В 1998 году все телеканалы мира обошли кадры пуска «Тэпходона», который представлял собой «Нодон» в качестве первой ступени и «Скад» – в качестве второй. Автор оставляет на суд специалистов-ракетчиков оценку известной одиозности самой такой «сцепки» и, как следствие, вопрос «жизнеспособности» БР такой конструкции. Однако в любом случае необходимо подчеркнуть, что двигательная установка РН «Нодон» является, как признано всеми, всего лишь четырехкамерной связкой четырех старых однокамерных жидкостных «скадовских» двигателей, из которых северокорейские инженеры наверняка давно «выжали» все, что могли.
О чем же тогда свидетельствовал тот факт, что северокорейские инженеры, как говорится, с упорством, достойным лучшего применения, в качестве двигателей обеих ступеней своего главного «детища», «Тэпходона», использовали двигательные установки, разработанные полвека назад? Только об одном – ничего другого не создано.
Вероятнее всего создано быть и не могло. КНДР никогда не имела достаточных финансовых ресурсов для развития своих военных программ. Не имеет она их и сейчас и вряд ли будет иметь в будущем. Современной материально-технической базы у Северной Кореи также нет – по причине отсутствия средств на ее создание, а также из-за препятствовавших этому многолетних международно-правовых ограничений, режима санкций и тому подобного.
В 1993 году мне удалось побеседовать с одним из тогдашних кураторов ракетной отрасли России, который в начале 1990-х годов побывал в КНДР и посетил там завод по производству военной ракетной техники. Показывали высокому гостю из России, надо полагать, не самое плохое из того, что имелось тогда у КНДР. Резюме его впечатлений было весьма жестким – имевшиеся в то время у КНДР оборудование и технологии относились только к тематике производства тактических ракет и ракет малой дальности конца 1950-х годов, были безнадежно устаревшими на момент визита и не позволяли создавать что-либо более или менее современное, тем более мощное.
Прошедшие после этого 20 лет только увеличили степень амортизации соответствующего северокорейского оборудования, но вряд ли что-либо изменили для КНДР в лучшую сторону в технологическом плане. Сотрудничество Северной Кореи с рядом других стран в ракетной области приносило ей столь необходимые деньги и, возможно, элементы технологий для ядерной программы, но не ракетное ноу-хау, поскольку не она училась у кого-то и овладевала новыми технологиями, а, наоборот, ее ракетная продукция пользовалась спросом в странах, которые не могли самостоятельно создать даже то, что производила КНДР.
Вывод из этого может быть только один: практика как критерий истины свидетельствует о том, что РН «Тэпходон» достаточно не испытан и как стоящее на вооружении изделие не существует.
Надо согласиться с часто высказываемым тезисом о необходимости адекватной оценки возможностей КНДР в области военной ракетной техники. Именно поэтому автор исходя из открытых сведений и объективных оценок различных специалистов считает, что многолетние попытки КНДР реализовать программу создания РН «Тэпходон» как БР повышенной дальности (не говоря уже об МБР) основаны на использовании ею старых технологий, уже имеющихся под рукой старых ракет или их компонентов. С точки зрения создания полноценной МБР, способной нести ядерную боеголовку и достичь любой цели на континентальной территории США, нынешний северокорейский путь – тупиковый.
Для осуществления этой задачи КНДР необходимо получить новые технологии, применить принципиально новые конструкторские решения и материалы и создать полностью новую БР межконтинентальной дальности. В силу наличия целого ряда объективных причин решить эту задачу самостоятельно КНДР в обозримом будущем не сможет.
Последние события лишь подтверждают такие выводы. Произошел очередной провал с испытанием «Тэпходона», причем во время всех четырех испытаний следовали разные отказы у РН на разных этапах полета. Это свидетельствует о том, что конструкторы изделия до конца не понимают происходящих в полете процессов и не в состоянии выявлять, оценивать и устранять ошибки, скорее всего системные.
Что же касается показанных на военном параде в Пхеньяне 15 апреля 2012 года шести «новых РН», немедленно провозглашенных южнокорейскими и японскими СМИ «межконтинентальными», то здесь ситуация и вовсе анекдотичная. В отличие от ангажированной прессы западные эксперты в один голос заявили о том, что эти РН – не более чем макеты, причем исполненные достаточно грубо. Странная конфигурация, представляющая собой мешанину из ступеней с жидким и твердым топливом, которые в принципе не смогут сработать в одном изделии, слишком тонкий корпусной металл, который не выдержит динамических нагрузок, чрезмерный размер транспортно-пускового тягача, явно предназначенного для изделия большей размерности, и, наконец, отмеченные внешние отличия у продемонстрированных РН, несмотря на то что они «подавались» как серийные изделия.
Для чего было организовано это шоу и на кого оно было рассчитано – вопрос для политических комментаторов. Для специалистов же ясно одно – такая «демонстрация военной мощи» свидетельствует об отсутствии у КНДР каких-то новых «заделов» применительно к тематике РН большой дальности.
САГА О «ТЭПХОДОНЕ»
Говорить в связи с изложенным о каком-то реальном наличии у Северной Кореи РН «Тэпходон», угрожающего США, казалось бы, просто бессмысленно. Однако в данном случае американские политики и военные, а за ними и многие американские «эксперты» предпочли взять на вооружение излюбленную ими практику следования «наихудшему сценарию». С 1998 года они пугают и себя, любимых, и весь остальной мир несуществующей северокорейской ракетной угрозой.
Достаточно в этой связи вспомнить так называемый доклад Рамсфелда, датированный 15 июля 1998 года, то есть «рожденный» еще до первого пуска «Тэпходона», в котором говорилось о том, что разрабатываемая в КНДР баллистическая ракета («Тэпходон-2») может долететь до Аляски и Гавайских островов, а ее облегченная версия будет иметь дальность в 10 тыс. км, угрожая западной части территории США.
При этом в докладе полностью замалчивалось то обстоятельство, что для реальной угрозы по отношению к США необходимо наличие у Северной Кореи легкой ядерной боеголовки, без которой любая модификация «Тэпходона», снабженная боеголовкой с обычными ВВ, в смысле угрозы является тем, что американские специалисты именуют «фейерверком» (fire-cracker).
В упомянутом докладе также говорилось: «Экстраординарные объемы ресурсов, которые Северная Корея и Иран в настоящее время выделяют на развитие своих возможностей по баллистическим ракетам, представляют собой «существенную и немедленную» угрозу для США, их жизненных интересов и их союзников». Раздувание масштабов северокорейской угрозы в тот период было, по всей видимости, востребовано, поскольку приближалось время президентства Буша-младшего с очерчиванием «оси зла», войнами в Афганистане и Ираке, выходом из Договора по ПРО.
Случилась, однако, незадача – КНДР в итоге явно не справилась с выданным ей США «заданием по темпам роста» ракетной угрозы. Данное обстоятельство, однако, не мешало и не мешает американским политикам и военным продолжать пугать население США и других стран ракетной угрозой со стороны КНДР.
Рассуждения о максимальной дальности стрельбы БР без данных по весу ее головной части (ГЧ), включая боевую часть (БЧ), которую эта БР сможет доставить к цели, некорректны и являются «гаданием на кофейной гуще», при котором реальные и сочиняемые цифры могут значительно отличаться. При всех четырех пусках РН «Тепходон» отделение ГЧ от РН не происходило, поэтому никакими точными данными на этот счет никто обладать не может. В силу этого многочисленные публикуемые данные о максимальной дальности стрельбы «Тэпходонами» в лучшем случае являются предположениями, а в худшем – спекуляциями, масштаб которых находится в прямой зависимости от степени буйности фантазии или ангажированности автора.
Вопрос дальности стрельбы «Тэпходонами», которые позиционируются американскими политиками и некоторыми аналитиками как МБР или как минимум БР повышенной дальности (американская терминология), давно и активно муссируется в Южной Корее и особенно в Японии.
В Стране восходящего солнца, которая давно и сознательно начала активизацию своего участия в программе США по созданию системы ПРО на Дальнем Востоке, политики очень любят заявлять о том, что японское участие в указанной программе США до 1998 года носило, мол, чисто символический характер, и только пролет «Тэпходона» «над головами» японцев в 1998 году заставил японских политиков и даже пацифистов воспринять это как «тревожный пробуждающий звонок», который и привел к указанной активизации.
Поклонников этой теории я должен разочаровать – она имеет исключительно пропагандистский характер и предназначена в основном для внутреннего употребления, а также для прикрытия решения определенного круга внешнеполитических задач. В действительности ни БР повышенной дальности, ни тем более так называемые полноценные МБР в принципе не могут являться угрозой для Японии, а тем более Южной Кореи, поскольку просто не предназначены для стрельбы на расстояния, значительно меньшие расчетных.
Что же касается периодически раздающихся в США утверждений о том, что после обретения РН «Тэпходон» межконтинентальной дальности в пределах его досягаемости окажется еще и Европа, то здесь надо сказать только одно: у КНДР не было и нет конфликта интересов ни с одной из европейских стран, поэтому всерьез говорить о наличии в Европе целей для северокорейских ракет могут только психически нездоровые люди. Или отдельные американские политики, дипломаты, военные.
Еще несколько слов об «угрозе, которую несут «Тэпходоны». Для подготовки такого РН к пуску требуется четверо и более суток, пусковой комплекс представляет собой открытую и незащищенную площадку, при необходимости в любой момент легко уничтожаемую вместе с установленным РН современными системами неядерных высокоточных вооружений. Защитить «Тэпходоны» нельзя будет и в дальнейшем – в силу конструктивных особенностей они не могут быть размещены ни в ракетных шахтах, ни на мобильных пусковых установках. И эти ракеты называют реальной угрозой для США?
Ракетоносителя, способного достичь континентальной территории США, и ядерной БЧ, которую на таком РН можно было бы разместить, у КНДР нет и их появление, даже в среднесрочной перспективе, вряд ли возможно. С другой стороны, информацию о том, что Северная Корея то ли уже обладает такими возможностями, то ли буквально завтра обретет их, активно тиражируют в США, Южной Корее, Японии и некоторых других странах.
К сожалению, эта информация нередко находит дорогу и в российские СМИ, в том числе специализированные. Публикация в России этих «сведений» без малейших попыток их проверки имеет отрицательный «эффект бумеранга» – почерпнутые в западных «аналитических материалах» «сведения» публикуются в центральных российских СМИ, а затем за рубежом начинают появляться ссылки на российские публикации, как на подтверждение известными российскими военными и гражданскими специалистами и аналитиками достоверности информации о «мощи» ракетно-ядерной программы КНДР.
ЯДЕРНЫЕ СТРАШИЛКИ MADE IN USA
Еще в 1990 году тогдашний председатель КГБ СССР Владимир Крючков доложил в ЦК КПСС о том, что в КНДР создано «ядерное взрывное устройство». Позднее текст этой записки был опубликован одной из российских газет, а Владимир Крючков никогда не опровергал его подлинность. Лет 15 после этого и политики, и эксперты предпочитали говорить скорее о возможности создания Северной Кореей ядерной боеголовки, нежели утверждать о наличии у КНДР уже готового «изделия».
Два ядерных испытания, проведенных Северной Кореей в 2006 и 2009 годах, ответа на этот вопрос не дали, да и дать не могли. Конкретными документальными сведениями на этот счет вряд ли кто-либо располагает – трудно предположить наличие у любой из разведок мира соответствующих агентурных позиций в Северной Корее. Иначе говоря, налицо констатация очевидного факта отсутствия достоверных сведений о том, сумела ли КНДР создать ядерные боеголовки, которые могут быть применены с использованием имеющихся у нее ракетных средств доставки.
По открытым сведениям, первая ядерная американская боеголовка, которую США смогли разместить на своих БР, весила 1400 кг, а первая советская – на 50 кг меньше. Их и принято считать первым поколением ядерных боеголовок для БР. Американские открытые источники применительно к сугубо весовым характеристикам ядерных БЧ говорят о наличии пяти «поколений», отличающихся друг от друга по весу на 200–300 кг.
О возможности попадания в руки северокорейских специалистов чертежей одного из первых китайских ядерных зарядов напрямую от КНР или через Пакистан, писали в свое время много. Но это в любом случае была бы БЧ первого поколения, однозначно «неподъемная» для любого существующего у КНДР ракетоносителя.
Если бы КНДР с чьей-то помощью и удалось «шагнуть через поколение», то есть с самого начала создавать ядерную БЧ второго поколения, то ее весовые характеристики, судя по открытым материалам, все равно находились бы в диапазоне 750–900 кг. ГЧ ракетоносителя при этом весила бы еще как минимум на четверть больше БЧ. Однако ни нынешний, ни прогнозируемые варианты «Тэпходона» не в состоянии доставить такой вес к целям на континентальной территории США.
Недавно КНДР объявила о достижении ее учеными успехов в ядерном синтезе, что сразу было подвергнуто сомнениям всеми серьезными учеными, в том числе российскими и американскими. В этой связи необходимо лишь подчеркнуть, что «прыжок» через три «поколения» и создание так называемой легкой термоядерной боеголовки весом в 200–250 кг (пятого поколения по американской классификации) – задача совершенно неосуществимая ни для нынешней, ни для будущей Северной Кореи.
Российские СМИ, специалисты по этой тематике и аналитики имеют дело с многолетним массированным проникновением через информационные каналы грубой пропагандистской информации, порожденной в США. Противопоставить что-либо официальное этому информационному суррогату российские госорганы, похоже, не хотят, а жаль. Ругать российские СМИ за то, что благодаря отдельным журналистам информация путем легкой «перелицовки», а чаще – в виде «кальки» попадает в России в печать и на информационные сайты, к сожалению, бесполезно.
К сожалению, редких брифингов типа того, что был проведен в прошлом году для СМИ представителями Минобороны России и на котором было кратко заявлено, что у КНДР «нет третьей ступени и нет боеголовки», для изменения ситуации недостаточно. Остается надеяться, что представители экспертного сообщества станут с большей взвешенностью относиться к оценке информации, призванной оправдать создание США глобальной системы ПРО.
/А.А.Лихолетов — член Союза журналистов России, nvo.ng.ru/