В июле 2011 года разработчик наших основных МБР И БРПЛ Юрий Соломонов констатировал, что «госзаказ 2011 года уже сорван – он уже выполнен не будет. Из-за того, что на сегодняшний день ни одного контракта, если говорить о стратегических ядерных силах, не заключено». История с контрактами, похоже, повторяется и в 2012 году. После майских торжеств Владимир Путин заявил, что больше трети гособоронзаказа на 2012 год пока не размещено.
Причем я не уверен, что эти неохваченные «трети» не касаются ракетно-ядерного оружия. Можно долго спорить о необходимости наращивать или, наоборот, сокращать ядерные средства. Но коль скоро первым наше военно-политическое руководство уготовило ведущую роль в оборонной доктрине государства, то давайте будем последовательны в исполнении задуманного.
Российские прорехи непосредственно в стратегических вооружениях – еще не вся напасть. Если есть потенциальная угроза ракетно-ядерного нападения, то неплохо бы позаботиться о мерах по его предупреждению. Два почти одинаковых события наглядно продемонстрировали уровень развития по обе стороны океана системы раннего предупреждения о запуске баллистических ракет.
30 марта тяжелый носитель «Протон» вывел на орбиту спутник второго поколения системы раннего предупреждения о запуске баллистических ракет «Око-1». Американцы, в свою очередь, скромно известили мир, что начинают в тестовом режиме получения информации от спутника «Гео-1» системы SBIRS (Space-Based Infrared Systems).
К сожалению, наше второе поколение спутников серьезно недотягивает даже до более ранних американских разработок, не говоря уже о спутниках семейства «Гео». Между тем сбой в оповещении о ядерном нападении может обернуться концом света.
НА ГРАНИ ЯДЕРНОЙ ВОЙНЫ
Зуммер боевой тревоги в самый глухой час ночи мгновенно не оставил и следа от затишья на посту оперативной службы командования воздушно-космической обороны Северной Америки на базе ВВС «Паттерсон» в Колорадо. Тут же приглушенное красно-зеленое дежурное освещение сменилось ярким люминесцентным потоком, на полную мощность загудели компрессоры принудительной вентиляции.
А еще через несколько секунд командир ночной смены уже передавал соответствующий сигнал в штаб глобального ударного командования на авиабазу «Барксдейл» в штате Луизиана, откуда ведется контроль над ядерными силами: осуществлена попытка захвата управления стратегическими вооружениями Соединенных Штатов.
Рванули к самолетам летчики дежурных эскадрилий 17 полка стратегической разведки Б-52 в Альконбери (Великобритания); вмиг опустели шумные в этот обеденный час офицерские столовые для летного состава в немецком Висбадене и Гельзенкирхене, на базах ВВС США «Каир-Уэст» в Египте и на острове Мангпура в Бенгальском заливе. Оповещены спецкодом и переведены на военный режим американские резидентуры от Лондона до Токио. Мир замер в ожидании…
Нет, Спилберг и другие мастера пролить экранную кровь здесь ни при чем. К сожалению, эта сцена из нашей реальности. Известны четыре случая, когда из-за сбоя системы оповещения могла разразиться вселенская катастрофа.
Первый произошел 9 ноября 1979 года. Компьютеры Национального центра управления Объединенного командования аэрокосмической обороны Северной Америки (NORAD), расположенного в бункере в недрах горы Шайенн, Национального командного центра в Пентагоне и Запасного национального командного центра в Форт-Ричи выдали сообщение о том, что Советский Союз наносит массированный ядерный удар с целью уничтожения системы управления ядерными силами США.
Немедленно на всех трех командных пунктах начались совещания с участием высокопоставленных военных чиновников. На пусковые установки МБР «Минитмен» поступила команда подготовки к запуску ракет. Была объявлена тревога по всей системе противовоздушной обороны, как минимум 10 перехватчиков немедленно поднялись в воздух. Также был поднят в воздух самолет воздушного командного пункта президента, правда, без него самого.
В течение нескольких минут после поступления сигнала о нападении военными были проверены исходные данные, поступившие со спутников раннего предупреждения и радаров, окружающих территорию США. Ни одна из систем не обнаружила признаков ракетного нападения, поэтому тревога была отменена.
Позднее было установлено, что причиной инцидента стала компьютерная программа, предназначенная для отработки действий при ракетном нападении, которую ошибочно загрузили в компьютер, находящийся на боевом дежурстве.
3 июня 1980 года на командные пункты США вновь поступило предупреждение о ракетном нападении. Как и в первый раз, на пусковые установки МБР «Минитмен» поступила команда подготовки к запуску, а экипажи стратегических бомбардировщиков заняли свои места в самолетах. Но на этот раз компьютеры не выдавали четкой и связной картины нападения. Вместо этого на экранах отображались постоянно меняющиеся цифры количества запущенных ракет.
Более того, на разных командных пунктах эти цифры не всегда совпадали. Хотя многие офицеры не отнеслись к этому инциденту так серьезно, как к предыдущему, вновь было созвано экстренное совещание для оценки ситуации. Проверили исходные данные со спутников и радаров. И вновь ни одна система не подтвердила факта ракетного нападения.
Анализ ситуации показал, что причиной инцидента стал сбой в работе одной микросхемы компьютера, что привело к отображению случайных чисел вместо количества запущенных ракет.
26 сентября 1983 года недавно поставленный на боевое дежурство спутниковый эшелон советской системы предупреждения о ракетном нападении выдал сообщение о нападении со стороны США. Спутники, находившиеся на высокоэллиптической орбите, наблюдали за районами базирования американских ракет под таким углом, что они находились на краю видимого диска Земли. Это позволяло обнаруживать стартующие ракеты на фоне темного космического пространства и таким образом определять факт запуска по инфракрасному излучению работающего ракетного двигателя.
Такая конфигурация была выбрана, чтобы снизить вероятность засветок датчиков спутника отраженным от облаков или снега солнечным светом. Но надо же было случиться, что спутник, стартовые позиции американских ракет и Солнце оказались расположены так, что солнечный свет сильно отражался от облаков. Спутник принял отраженный свет за столб огня из сопла и передал сообщение о запуске нескольких ракет с континентальной части США. Из-за большой дальности РЛС наблюдения не подтвердили факта нападения.
Оперативный дежурный на командном пункте «Серпухов-15» подполковник Станислав Петров расценил сигнал о нападении ложным. Таким образом, развитие ситуации оказалось в прямой зависимости от надежности техники и и не менее опасного субъективизма тех, кто ее обслуживает.
Рано утром 25 января 1995 года норвежские ученые при поддержке американцев произвели запуск самой крупной метеорологической ракеты с острова Аннея у побережья Норвегии. Ракета, предназначенная для изучения северного сияния, в конструкции которой использовалась первая ступень от американской тактической ракеты «Онест Джон», поднялась на высоту более 580 км.
По результатам наблюдения российским радаром СПРН, траектория полета оказалась сходной с траекторией американской БРПЛ «Трайдент Д-5», запущенной с борта подводной лодки. Такая ракета могла использоваться для высотного ядерного взрыва, что временно вывело бы из строя российские радары системы предупреждения о ракетном нападении. Такой взрыв рассматривался как один из вариантов начала массированной ядерной атаки американцев.
Запуск норвежской ракеты поставил мир перед угрозой обмена ядерными ударами между Россией и США. На следующий день президент Борис Ельцин заявил, что он впервые задействовал свой «ядерный чемоданчик» для экстренной связи со своими военными советниками и обсуждения ситуации. Хотя доподлинно известно, что официальное уведомление российской стороны Норвегия сделала еще за три месяца до запуска. Знать, затерялась та бумажка под номером 1348 под «грудой дел в суматохе явлений».
ОКО ГОСУДАРЕВО В КОСМОСЕ
Нет смысла сравнивать остроту зрения американских и российских СПРН, так как их возможности заметно отличаются. Остановимся лишь на общих моментах.
Начнем с того, что американская спутниковая система предупреждения постарше российской: фирма TRW по заказу военно-воздушных сил развернула работы по спутникам DSP первого поколения для раннего обнаружения запусков баллистических ракет в 1966 году. Первый образец вывели на стационарную орбиту в 1970 году. Правда, он вышел на нерасчетную эллиптическую орбиту из-за отказа разгонного блока Transtage. Но все остальные запуски были успешными.
Масса спутника примерно 1150 кг. Основное его «оружие» – инфракрасный телескоп Шмидта, который позволяет идентифицировать запуск ракеты через 50–60 секунд. При этом информация на наземные станции командно-измерительного комплекса в Бакли-Филде, что в штате Колорадо, и в австралийском Пайн-Гэпе поступает через 90 секунд.
Cо спутника DSP-14, запущенного в 1989 году, началась серия DSP I (Improved – модифицированный). Этот аппарат имеет более внушительную массу – 2270 кг. Кроме того, по сравнению с прежним DSP спутник оснастили аппаратурой для лазерной связи по линии спутник–спутник, новым устройством для передачи информации. Появились усовершенствованные датчики для обнаружения испытаний ядерного оружия в космосе и определения характеристик этого оружия.
В ходе войны в Персидском заливе спутники DSP успешно применялись для регистрации пусков иракских ракет типа Scud. Хотя эти оперативно-тактические ракеты имеют менее интенсивный факел и более короткий активный участок, чем МБР и БРПЛ, система предупреждения о ракетном нападении фиксировала их запуски, и информация о возможных районах атаки передавалась войскам коалиции или властям Израиля.
Кстати, несмотря на сугубо военную сущность, спутники DSP первыми из военных космических аппаратов США были фактически рассекречены, формально оставаясь секретными. Это, конечно, касается не всех деталей, а только основных конструктивных решений и тактико-технических характеристик.
Теперь о количестве. Всего с конца 1960-х по 1998 год было изготовлено 23 спутника DSP шести модификаций. Все они были запущены. Заявленный срок активного существования на орбите – 18 месяцев. Практически все аппараты значительно перекрывали этот предел. Теперь, как мы знаем, заработал первенец новой ультрасовременной системы предупреждения SBIRS.
У нас же все проще и аналогов не имеет. Прежде всего, это касается надежности аппаратов.
Из первых 13 спутников, запущенных с 1972 по 1979 год, только семь проработали более 100 дней. Спутники были оснащены системой самоуничтожения, которая активировалась, если спутник терял связь с пунктом наземного контроля.
До тех пор пока системы самоуничтожения не были сняты в 1983 году, 11 из 31 спутников самоликвидировались.
Попутно отметим интереснейший факт. Выходит, что уже к середине 80-х годов мы запустили спутников предупреждения больше, чем рачительные американцы за всю историю. При этом ухитрились почти половину аппаратов превратить в космический мусор
Собственно, мы всегда гордились первым местом по числу ежегодных запусков, замалчивая уровень качества орбитальной техники. Сегодня первенство в количестве запусков по-прежнему остается главным критерием «торжества» отечественной космонавтики.
Однако вернемся к спутникам предупреждения. Главным преимуществом американцев, если абстрагироваться от качества самих аппаратов, является орбита спутников. У них во все века она стационарная – 36 тыс. км. То есть скорость обращения спутника равна скорости вращения Земли. Иными словами, спутник постоянно находится над определенной точкой земной поверхности. При этом обеспечивается круглосуточный охват подконтрольной территории минимальным числом аппаратов.
СССР и Россия в большей степени использовали высокоэллиптические орбиты. Такой выбор во многом связан с отсутствием надлежащих инфракрасных датчиков и систем обработки данных.
Поскольку один спутник в состоянии обнаруживать пуски ракет лишь в течение примерно шести часов в день, для обеспечения круглосуточного контроля за базами МБР США требуется, по меньшей мере, четыре рабочих спутника. Система раннего предупреждения была разработана для девяти спутников одновременно. Спутники в созвездии поместили в одну из девяти орбитальных плоскостей, которые были разделены примерно на 40 градусов друг от друга.
Начиная с 1984 года советская группировка спутников раннего предупреждения была дополнена спутниками на геостационарной орбите. Эти космические аппараты были того же первого поколения, что и развернутые на высоких эллиптических орбитах.
Спутник, выведенный на стационарную орбиту, будет видеть пуски ракет с территории США под таким же углом, что высокоэллиптический спутник. Кроме того, геостационарный спутник имеет преимущество не изменять свою позицию по отношению к Земле, так что один спутник может обеспечивать непрерывное резервное сопровождение остальной группировки.
ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИТСЯ
Российская группировка может насчитывать сегодня максимум три аппарата. В их числе – единственный спутник на стационарной орбите «Космос-2479», запущенный в марте 2012 года. Возможно, еще «дышит» «Космос-2446», запущенный в начале декабря 2008 года. Хотя верится в это с трудом.
Что касается спутника «Космос-2469», выведенного на эллиптическую орбиту 30 сентября 2010 года, то он был жив в начале прошлого года. Тогда сообщалось, что этот аппарат обнаружил гигантский выброс гамма-излучения в штате Юта, аккурат в районе военной базы «Дагуэй».
Но, как говорится, «сквозь кровавый туман настоящего видно светлое сияние будущего» в виде Единой космической системы (ЕКС). Идея ее создания представляется вполне здравой, если учесть, что изготовленные в НПО имени Лавочкина спутники семейства «Око» закончились. А делать еще аппараты полувековой давности разработки явно не хочется.
Судя по информации в СМИ, в частности, агентства Интерфакс, Минобороны полно решимости создать что-то выдающееся под именем ЕКС. «В ее состав войдут космические аппараты нового поколения и модернизированные командные пункты. По оценке специалистов, после принятия ЕКС на вооружение российская СПРН приобретет возможность обнаружения старта любых баллистических ракет, откуда бы они ни запускались».
В целом, как всегда, мы создадим самое передовое, чему аналогов в мире нет и быть не может. Причем у ЕКС уже есть «старшая сестренка» в виде воздушно-космической обороны (ВКО). О создании этого вида войск торжественно объявили 1 декабря прошлого года.
По поводу ВКО копья ломаются уже с десяток лет. Однако наибольший прогресс достигнут в ведомственных спорах. Материально-техническое наполнение в виде комплексов С-400, которые действительно могут работать, хотя и ограниченно, по баллистическим целям, явно недостаточно. О перспективном комплексе С-500 знаем лишь то, что он в перспективе самый-самый…
Странно все это. Мы же сами выбрали путь совершенствования стратегический вооружений как гарантии нашей безопасности. В то же время не секрет, что современное ракетно-ядерное оружие – это не только ракеты, шахты и подводные лодки. Это и космические средства информационного обеспечения на основе спутников связи и спутников системы предупреждения о ракетном нападении.
Сегодня своевременные и надежные данные о ракетно-ядерной атаке наряду с мерами по ее отражению являются неотъемлемой частью эффективного применения стратегических ракетных комплексов.
Иными словами, речь идет о создании таких систем ракетного оружия, которые способны действовать в условиях активной противоракетной обороны, причем не только противника, но и собственной. Из этого следуют три вывода:
— во-первых, ракетно-ядерная держава должна обладать мощной группировкой спутников информационного обеспечения;
— во-вторых, развернуть собственные активные средства ПРО;
— в-третьих, все это должно функционировать как единый организм, цель которого – обеспечить защиту страны от стратегических средств нападения.
Откровенно говоря, развертывание российской системы ПРО явно не может состояться в ближайшее время из-за слабой материально-технической базы и отсутствия соответствующих политических решений. Но сегодня нельзя даже говорить как о четко работающей системе СПРН, так и о едином российском ракетном информационно-стрельбовом комплексе.
/А.Л.Кисляков — специалист в области космонавтики и стратегических вооружений, полковник запаса, nvo.ng.ru/
