Система подготовки кадров оперативного и оперативно-тактического уровней для ВВС и Войск ВКО может быть утрачена. Еженедельник «Военно-промышленный курьер» публикует стенограмму некоторых выступлений, прозвучавших 26 апреля текущего года в Государственной думе РФ на заседании «круглого стола» по теме «Законодательное обеспечение военного образования в Российской Федерации». На этом форуме рассматривались вопросы подготовки кадров для ВВС и Войск ВКО с учетом характера современных военных действий.
Готовиться к борьбе на новом ТВД
Маршал Георгий Жуков говорил, что надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, не только создает благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и предоставляет возможность государству, его армии и флоту организованно перейти с мирного на военное положение. Тяжкое горе ожидает ту страну, которая оказывается неспособной отразить удар с воздуха, утверждал полководец. К этим словам маршала добавить нечего.
В настоящее время военно-политическая обстановка в мире характеризуется наличием ряда очагов напряженности, которые уже привели (или могут привести) к возникновению военных конфликтов. Мировой экономический кризис еще более усугубил эту ситуацию. Сегодня коренным образом изменилось содержание вооруженной борьбы. Ее основой становятся действия сил и средств воздушно-космического нападения всех видов базирования. Именно поэтому вооруженные силы ведущих стран мира взяли курс на приоритетное развитие СВКН.
Уже к 2020 году на вооружение армий иностранных государств поступят принципиально новые средства вооруженной борьбы, произойдет интеграция средств разведки, связи, навигации и управления в единую информационно-разведывательную управляющую систему. В этих условиях противник получит возможность наносить скоординированные по времени и пространству высокоточные удары практически по всем целям на территории России. Воздушно-космическое пространство уже сейчас становится единой и порой основной сферой вооруженной борьбы, новым театром военных действий.
Основной потенциал наших Вооруженных Сил, конечно, по-прежнему определяется наличием стратегических наступательных вооружений. Они есть и в арсеналах США, Великобритании, Франции, Китая. Но ныне американцы отдают приоритет развитию не столько СНВ, сколько обычных средств поражения. Сегодня они позволяют решать оперативно-стратегические задачи в любой точке земного шара. Сейчас уклон идет в сторону развития высокоточного оружия.
На этом фоне очень блекло выглядит, если говорить о частностях, отечественная разведка. Видовой разведки по сути дела нет. Считается, что в мирное время до 70 процентов всей информации о противнике дает радиоразведка. У нас в Войсках ПВО была мощнейшая отдельная радиобригада особого назначения в Калуге. Однако ныне от нее осталась разве что бледная тень. В настоящее время даже виды Вооруженных Сил лишаются разведки.
(Сергей Покладов, полковник, член президиума Совета ветеранов Войск ПВО)
Защищать и центр, и страну
Я представляю здесь два вида Вооруженных Сил – Войска ПВО и ВВС. Лично испытал на себе все реформы и оптимизации в должности начальника оперативного управления Главного штаба Войск ПВО, а затем и начальника Главного штаба ВВС.
До 1997 года существовали Войска ПВО, которые де-факто были войсками воздушно-космической обороны и имели в своем составе полный комплект необходимых сил и средств: противоракетную оборону, соединения и части предупреждения и контроля космического пространства, истребительную авиацию, зенитные ракетные и радиотехнические войска.
В результате проводимых реформ больше всего пострадали Войска ПВО. Мы тогда пошли на объединение с ВВС, потому что выполняли близкие по характеру задачи. Да и надо было просто сохранить войска. Сегодня мы должны в корне изменить наше представление о современном вооруженном конфликте и о том, как в нем достигается победа.
Основной ударной силой выступает воздушно-космический компонент. Решающую роль в войне будущего будут играть хорошо защищенные, устойчивые системы ПВО, способные вести эффективную борьбу со всеми видами аэродинамических, аэробаллистических и баллистических целей.
В 2005 году американцы принимают военно-космическую стратегию как составную часть стратегии национальной безопасности и базовой доктрины ВВС. В августе 2006-го президент США утверждает новую национальную космическую политику. Что же делаем в этой обстановке мы? В 1994 году Военная академия ВКО имени Маршала Советского Союза Г. К. Жукова разработала совместно с промышленностью проект системы воздушно-космической обороны. Однако соответствующими инстанциями он даже не рассматривался.
И только в 2006-м в результате нашей упорной борьбы мы получили Концепцию ВКО, утвержденную президентом. Мы согласились даже на то, чтобы она была не такой полной, как этого настоятельно требовала обстановка. Лишь бы руководство страны и Вооруженных Сил признало, что без этого не будет защиты государства.
И вот 1 декабря 2012 года на боевое дежурство заступил наконец-то созданный новый род войск – Войска ВКО. Но пока это не род войск, защищающий всю страну. Это род войск, который обороняет лишь центр России. Он имеет в подчинении войска, но не имеет сегодня ни де-факто, ни де-юре возможности ими управлять. По оценкам командования Войск ВКО, с 2007 года ни один нормативный документ в этих целях так и не был откорректирован.
Мы со времен Советского Союза имели школу создания системы ПВО, а потом ВКО, причем школу, не имеющую в мире аналога. Наша система ПВО была лучшей и это доказала Великая Отечественная война. Москва практически не пострадала. Промышленные центры СССР, производившие вооружение и военную технику, не понесли существенного ущерба от налетов воздушного противника. Это подтвердила и война во Вьетнаме (1965–1973), которую фактически выиграли зенитные ракетные войска и система ПВО в целом, сбив около восьми тысяч американских самолетов и вертолетов, заставив тем самым США уйти из этой страны.
Если мы строим систему ВКО, надо сформировать законодательную базу и необходимые структуры. А это создается, как правило, личностью с персональной ответственностью и наделенной необходимыми полномочиями. Требуется иметь соответствующий рабочий орган под общим руководством Генерального штаба, который будет генерировать идеи и управлять строительством системы ВКО. Причем этот рабочий орган должен заниматься не только военной стороной вопроса.
Создание системы ВКО государства аналогично по своей масштабности и сложности задаче создания ядерного оружия и ракетно-космического щита. И наверное, во главе этого процесса должно стоять не Министерство обороны, а возможно, вице-премьер с приданием ему прежде всего подразделений военной науки.
Мы уже давно говорим, что неразумно создавать систему ВКО и при этом разгонять единственную в стране Академию воздушно-космической обороны, обвиняя ее в том, что там нет преподавателей. В конце концов, есть решение Верховного главнокомандующего создать систему ВКО. Конкретные руководители должны за это отвечать, а не советы конструкторов или межведомственные советы. Причем нести ответственность вплоть до уголовной. Сегодня должен быть другой подход. Требуется, по моему мнению, объединить все предприятия ОПК, занимающиеся производством вооружения и военной техники для Войск ВКО.
Но главное сегодня – это, конечно, кадры. Что бы мы ни делали, без них ничего не построим. Более того, сейчас страшный кадровый голод в центральном аппарате Министерства обороны, в промышленности, в системе подготовки квалифицированных специалистов ВКО. А Военная академия ВКО, единственный вуз в стране, который их готовит, сегодня уничтожается.
Еще несколько слов о науке. В 1945 году война для нас не закончилась. Она продолжилась в Корее, во Вьетнаме, на Ближнем Востоке. Там ковались кадры, которые потом участвовали в обучении и воспитании офицерского состава для Войск ПВО. У нас накопился колоссальный опыт, появились прекрасные научные школы. Давайте не будем об этом забывать. Уничтожать это не стоит.
Военная академия ВКО имени Г. К. Жукова – базовый вуз для объединенной системы ПВО СНГ. Это без преувеличения школа мирового уровня и она создавалась в течение долгих лет. В этой академии первую кандидатскую диссертацию защитили лишь через 11 лет после ее основания. В ней обучались специалисты из армий дружественных стран, в том числе входящих в СНГ. Если мы сейчас не будем их готовить в Твери, они пойдут обучаться в вузах США и стран НАТО. В заключение еще раз подчеркну: разрушать Военную академию ВКО нельзя.
(Борис Чельцов, генерал-полковник, начальник Главного штаба ВВС, руководитель отделения воздушно-космической обороны АВН, доктор военных наук)
Командиров можно учить только в Твери
Передо мной официальный документ Минобороны. В нем Военно-воздушная инженерная академия имени Н. Е. Жуковского, Военно-воздушная академия имени Ю. А. Гагарина, Военная академия ВКО имени Г. К. Жукова – все смешаны в кучу. И вот что в этом документе написано: сокращение кадрового заказа и сроков обучения привело к появлению малочисленных вузов, повлекло значительные расходы на содержание неиспользуемой учебно-материальной базы.
Это абсолютно не соответствует действительности. Мы должны получить уже в ближайшие восемь лет 28 комплектов С-400, с которыми пойдет и другое вооружение и военная техника. Кто будет готовить для них кадры? И что это будут за кадры? Их будет готовить Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского? Но там сегодня и близко нет возможности обучать по специальностям ПВО. Более того, чтобы подготовить преподавателя, ученого, нужны долгие годы.
Дальше из того же документа узнаем: «Изменение сроков обучения, переход на курсовую систему подготовки предусматривает обязательно повышение квалификации». Но где и кто будет заниматься повышением квалификации? Непонятно. В частности, в Военной командной академии ПВО имени Г. К. Жукова (так ранее называлась ВА ВКО) в свое время были кафедры оперативного искусства и тактики родов войск. То есть готовили командиров как на тактическом, так и на оперативном уровне, специалистов боевого применения.
А в Военно-космической академии имени А. Ф. Можайского подготовкой командного состава подобного профиля никогда не занимались. Предназначение этого вуза совершенно в ином. Военно-космическая академия имени А. Ф. Можайского – прекрасное техническое учебное заведение, которое обеспечивает кадрами космические войска. Там есть факультеты: конструкции ракетоносителей и космических аппаратов, системы управления, радиоэлектроники, сбор и обработка информации. Есть кафедры: основные технические комплексы ракетно-космических аппаратов, космические аппараты. Там есть даже метрология и метеорология. Но где боец? Где командир?
Нельзя так обращаться с Военной академией ВКО. Только за последние пять лет число научно-исследовательских работ, выполненных в ней по тематике ВКО, составляет более 260. Из них 12 – непосредственно по поручению министра обороны, 46 – по заданию Генерального штаба. Получается: научный продукт готовят одни, а пожинают плоды другие.
Военная академия ВКО проводит совместные работы с 17 крупными научно-исследовательскими организациями, предприятиями промышленности, заводами. Все оперативное искусство и всю тактику применения ПВО и ВКО разработала академия в Твери. В прошлом году в ней создан учебный командный пункт стратегического командования ВКО. Кстати, мы должны помнить, что президент 30 ноября 2010 года поставил задачу объединить силы ПВО и создать стратегическое командование ВКО. А сделали по факту отнюдь не стратегическое.
Борис Чельцов:
– У меня главкомат вида Вооруженных Сил был численностью 1200 человек, оперативное управление – 98 человек, и то я привлекал для ряда разработок Военную академию ВКО имени Г. К. Жукова. А сегодня вся численность главкомата ВВС – чуть более 90 военнослужащих, а на все ПВО –12. Ну что они там разработают?
Анатолий Хюпенен:
– В 2010 году факультет РКО Военной академии ВКО имени Г. К. Жукова взяли да и перебросили в Военно-космическую академию имени А. Ф. Можайского. И что вы думаете: учебные пособия брали у нас, а шесть преподавателей ездили вахтовым методом обучать слушателей. Сейчас Академия имени А. Ф. Можайского уже получила лицензию. Спрашивается, каким образом? Кто проверит?
Я знаю, как Академии имени Жуковского и Гагарина, Академия имени Жукова получали лицензии. Не один пуд соли съесть для этого надо. А тут учебной базы нет, преподавателей нет, но лицензию получают. О каком моральном и физическом износе учебно-материальной базы в ВА ВКО нам говорят? Только-только в академию поступила «четырехсотка». Есть «трехсотка», учебные командные пункты – «Бастион», «Универсал», «Байкал» и т. д. Причем это 36 командных пунктов и они объединены в единый комплекс. И можно организовать работу на нем снизу доверху.
Борис Чельцов:
– Еще одна ремарка. Сейчас профессорско-преподавательский состав Военной академии имени Г. К. Жукова – действительно в основном отставники. Молодежь пришла с должностей командиров батарей и дивизионов, потому что в академии были резко понижены штатно-должностные категории. То есть в качестве преподавателей набраны бывшие комбаты. Они учений-то настоящих не видели за последние 20 лет. Ни один ветеран не поедет куда-то из Твери. Надо сохранить нынешний профессорско-преподавательский состав на протяжении ближайших десяти лет, чтобы воспитать ему смену.
(Анатолий Хюпенен, генерал-полковник, председатель президиума Совета ветеранов Войск ПВО, доктор военных наук, профессор)
Отброшены на десятки лет назад
Академия в Воронеже (Военно-воздушная инженерная академия имени Н. Е. Жуковского и Военно-воздушная академия имени Ю. А. Гагарина после и слияния, и перевода), по крайней мере, для меня, – «черный ящик». Все, что там происходит, делается втайне. Никто из здесь присутствующих не знает авторов этих неоднозначных идей. Возникает вопрос: почему не используется имеющийся научно-педагогический потенциал, чтобы реформировать систему образования ВВС, если уж в этом возникла такая необходимость?
Военно-воздушная инженерная академия имени Н. Е. Жуковского – первый в мире авиационный вуз, существующий более 90 лет, имеющий огромное количество научных школ, 140 докторов наук. Да только подумать на секунду, сколько материальных, духовных и временных ресурсов страна затратила, чтобы вырастить подобное число высококвалифицированных ученых!
И что же делается? На новом месте в Воронеже создаются с нуля системы, центр подготовки инженерных кадров ВВС. Никогда Воронеж не занимался подготовкой инженерных кадров. Этим испокон веков занималась Военно-воздушная инженерная академия имени Н. Е. Жуковского. Она является олицетворением инженерной мысли в ВВС. Ни один доктор наук не поехал из «Жуковки» в Воронеж. Академия имени Н. Е. Жуковского имела уникальную лабораторную базу, аэродинамические трубы, энергетические комплексы, специальные устройства для испытаний авиационного вооружения, двигателей и т. д. Приехавшие из Воронежа специалисты все это уничтожили.
Я проработал в образовательных структурах 50 лет. Принимал непосредственное участие в создании двух вузов. Мы создавали в Риге сначала высшее ракетное училище, а потом авиационное училище. Вся страна помогала. Брали специалистов из всех институтов. И то только через 15 лет мы получили высшее учебное заведение. Я считаю, что учебное заведение становится высшим только тогда, когда появляется первый доктор наук, подготовленный в его стенах. Кто хочет на 15 лет назад отбросить нашу военную науку и подготовку кадров?
Почему все это делается? Нам объясняют, что весь преподавательский состав в основном предпенсионного и пенсионного возраста. Неужели не знают, что весь гражданский персонал, ведущий цикл учебной подготовки, – это пенсионеры? Никакого предпенсионного возраста нет. Мы все пенсионеры, потому что на «гражданке» оперативно-тактических специалистов не готовят, а преподавателями становятся люди, которые отчитали, будучи военными, цикл дисциплин, а потом перешли на «гражданку». В этой преемственности сила нашей образовательной системы.
Сейчас всех преподавателей перевели на категорию подполковников. Подполковник в 45 лет уходит на пенсию. От 45 до 60 лет – 15 лет интервал, когда эти военные пенсионеры работают на образовательную структуру Министерства обороны. О каких пенсионерах в этом случае идет речь?
Вообще странно, что начинают научный, творческий, интеллектуальный потенциал человека оценивать количеством лет, которые он прожил. А если так, тогда давайте посмотрим на Российскую академию наук – там все пенсионеры. Переведите РАН в Воронеж, укомплектуйте молодыми кадрами и получите «блестящие» результаты.
23 марта министр обороны издал приказ, которым Ярославское ВЗРУ ПВО переведено в Войска ВКО. Кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы один род войск Вооруженных Сил готовил специалистов для другого вида Вооруженных Сил? Как же мы теперь будем готовить специалистов ПВО для ВВС в составе Войск ВКО?
(Борис Бачкало, полковник, главный научный сотрудник ВУНЦ ВВС «ВВА»)
Всё на продажу
В результате исполнения обсуждаемого выше документа Минобороны уничтожены все шесть факультетов, ликвидированы все 45 кафедр, уволен весь профессорско-преподавательский состав, разграблена большая часть учебно-материальной базы Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. Ни один кандидат, доктор наук не поехал в Воронеж.
Туда в приказном порядке был отправлен докторант, он в апреле в академии защитил докторскую диссертацию и согласился там работать. У него восемь детей, там ему дали две трехкомнатные квартиры. Он не москвич, и это для него вполне приемлемо. Вот все «благополучие».
Хочу сказать о последствиях этого перевода. Воронежское училище готовило специалистов, которые не имели никакого отношения к разработке летательных аппаратов. Поэтому там сейчас нет ни одной научной школы, нет соответствующих ученых. У нас сотни предприятий, с которыми академия работала совместно. Передавать подготовку в такой вуз – это все равно, что какому-нибудь горному институту поручить подготовить стоматологов или гинекологов.
У нас 670 человек пока на месте, в научных подразделениях. Из них 74–75 докторов и 130 кандидатов наук. Но в ближайшее время они, видимо, будут выброшены. Поэтому мы ведем борьбу за то, чтобы сохранить тот потенциал, который на сегодня остался. Иначе авиационная наука будет похоронена на ближайшие 30–40 лет.
У нас есть ветеранская организация (около 500 ученых, 109 докторов наук, 38 генералов, 310 полковников). Мы обратились с просьбой выделить здание для Музея боевой, трудовой, научной славы академии Жуковского. Отказано. То есть у нас отбирают 130 тысяч квадратных метров и даже не желают дать полпроцента от отбираемой площади, обосновав это тем, что эта площадь «запланирована для Вооруженных Сил РФ».
Передо мной письмо министра финансов Силуанова министру обороны. Зачитаю только последнюю фразу: «При этом Минфин России согласно ранее достигнутым договоренностям рассчитывает на передачу в установленном порядке учебных корпусов и других помещений Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Жуковского, расположенных на территории Москвы, в оперативное управление Академии бюджета и казначейства Минфина».
Вопрос был решен почти пять лет назад. Сейчас выполнение решения ускорили. Если раньше были в оперативном управлении академии все ее здания, то теперь они переданы в оперативное управление имущественных отношений Министерства обороны. То есть их готовят к распродаже.
(Борис Фомкин, полковник, секретарь ученого совета Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е.Жуковского)
Удар по ВТС
Хочу остановиться на некоторых деталях, которые иногда характеризуют ситуацию в целом не менее ярко. Чтобы было понятно, насколько продуманно проходит реформа, в частности, в отношении Военной академии ВКО. В вузе есть исполнительная директива, в соответствии с которой с 4 июля у нас ликвидируются все кафедры и все преподавательские должности.
При этом реформаторы совершенно забыли, что в нашей академии еще обучаются более двухсот иностранных военных специалистов. Из них только третья часть выпускается летом, а остальные с 1 сентября должны продолжить обучение. Некоторые до 2015 года. Кто их будет учить?
Кроме того, поступают новые заявки. Недавно – на 14 человек из Алжира. Там уже есть своя школа ПВО. Скоро, очевидно, нам придется посылать своих офицеров туда учиться, потому что отечественной школы уже не будет.
Иностранцы приносят как экономическую, так и политическую пользу Российскому государству. Сначала Россия готовит для армии той или иной страны командные кадры. Они получают образование на базе нашей военной науки, осваивают наше оружие. Потом идут контракты на закупку вооружений, ЗИП, обучение инженерно-технического состава и прочее. Эти страны, может быть, и не станут нашими союзниками, но они и не заинтересованы с нами воевать. Если мы школу свою ликвидируем, они начнут искать другую. Она будет либо за океаном, либо в Европе, либо даже в ближнем зарубежье.
Никто из Генерального штаба не посещал нашу академию. Но решения тем не менее по нашему вузу принимаются. Время пребывания одного высокого чиновника из Министерства обороны на территории академии исчислялось двенадцатью минутами. Те, кто его сопровождал, говорят, что представителя Минобороны интересовал лишь один вопрос: сколько это будет стоить, если все продать?
(Юрий Криницкий, полковник, кандидат военных наук, профессор, Военная академия ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К.Жукова)
Налицо ложь
Мы обсуждаем разгром трех академий в ВВС. Но, на мой взгляд, эта проблема касается всех высших академий Вооруженных Сил России. Современный мир держится на инженерии. И прежде всего инженеры и высококвалифицированные педагоги определяют пути развития и уровень техники, уровень вооружения, которым будут владеть наши воины.
Военно-воздушная инженерная академия им. Н. Е. Жуковского – это всемирно известная и заслуженная школа. Здесь собраны люди, которые хранили традиции, передавали их из поколения в поколение. Это живой организм, который стоял на традициях фундаментальности инженерного военного образования. Эти традиции были известны во всем мире и люди со всего мира, специалисты ехали в нашу академию. И почему-то первой именно она и была уничтожена.
Я уж не говорю о Военно-инженерной академии им. В.В.Куйбышева. Этот опыт нас, похоже, не насторожил. Там было осуществлено практически все то же самое. Вы знаете, кто занял ее здание? Оно передано питомнику бизнес-элиты – национальному исследовательскому университету «Высшая школа экономики».
На месте нашей академии, прежде чем вышел приказ о ликвидации и снятии с нас учебной нагрузки, уже была достигнута договоренность разместить Академию бюджета и казначейства Минфина. Но этими организациями руководят не люди с улицы. Это все родственники наших руководителей или ближайшие их друзья. Итак, ложь во всем, и это можно доказать документально, что нас вводят в заблуждение. Нам говорили: все нормально, что вы волнуетесь? Будете жить еще лучше. И так мы жили 20 лет, не получая ни зарплаты, ни должного обеспечения, ремонтировали здание за свои деньги, готовились к новому учебному году. Мы верили.
Поэтому я говорю: мы должны поддержать сегодня академии, которые еще не уничтожены.
В Военно-воздушной академии им. Ю.А.Гагарина в г.Монино основные преподаватели уволены. Но там остались порядка 80 докторов наук, профессоров и вспомогательные подразделения, которые называются сейчас ОНИ (отделы научно-исследовательские). Вот в этих подразделениях живут сейчас доктора. Видимо, на этой базе можно создавать академический центр по передовым исследованиям и подготовке высококвалифицированных кадров.
В принципе нельзя ставить вопрос о переводе военной академии или военного училища из одного места в другое без его потери. Что значит перевести? Пусть они попробуют перевести из Москвы какой-либо гражданский вуз. Это значит, что должен переехать весь профессорско-преподавательский состав со своими лабораториями, со своими сотрудниками, семьями, домочадцами, домашним имуществом. Вот попробовать бы хоть один раз проделать это с каким-нибудь именитым гражданским вузом.
Поэтому мы должны жестко отстаивать свою позицию.
Борис Бачкало:
– Мы должны сказать, что не принимаем перевода подготовки офицеров оперативно-тактического звена на курсовую систему. Курсовая система в принципе не позволяет нам сформировать компетенции командира по одной простой причине. Компетенции командира формируются в академии только потому, что там имеется полный набор обучающихся специалистов, которые позволяют нам формировать боевые расчеты. И в этих боевых расчетах на фоне учений, ЛТУ и так далее мы формируем компетенции командира. Таким образом, курсовая система уничтожит подготовку офицеров оперативно-тактического звена.
(Владимир Ветошкин, полковник, начальник кафедры АСУ Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е.Жуковского (с 1990 по 2005 год), доктор технических наук, профессор)
Конец советской школы
Я окончил Харьковское высшее военное авиационное училище и Военно-воздушную инженерную академию им. Н. Е. Жуковского с красным дипломом. Обучался один год в командно-штабном колледже ВВС США и один год в Женевском центре безопасности – тоже с отличием. А в 2010 году, несмотря на должность начальника кафедры АСУ военной академии, которую я занимал (мне было в то время всего 50 лет), меня посчитали неперспективным офицером. Это к тому, каких неперспективных офицеров выталкивают сейчас из Вооруженных Сил.
Теперь что касается системы подготовки офицерских кадров. Считаю, что идет целенаправленное выдавливание офицеров, у которых за плечами советская (подчеркиваю особо) школа подготовки. Мне учиться в американских академиях было гораздо легче, чем в нашей академии, потому что у нас была очень серьезная подготовка. Несмотря на языковой барьер, я себя чувствовал там вполне свободно.
Скажу и об американской системе подготовки. У нас сегодня идет подмена понятий, связанная с различием в переводе терминов. В США только три академии – авиационная, военно-морская и сухопутная. Причем это не академии, а обыкновенные училища, просто по-американски звучит – академия. А вот то, что окончил я, у нас переводится как курсы, а у них называется командно-штабной колледж. Но это одно из подразделений университета. В Америке понятие «университет» – это то, что у нас понятие «академия». И сейчас выпускники командно-штабного колледжа получают степень магистра.
Если сравнить системы подготовки, то у нас несколько ступеней. То есть военное училище, допустим, четыре года – если это командное, или пять – если инженерное. Затем два года в академии, скажем, по инженерному профилю или по командному профилю.
Так у американцев та же самая система. Первая ступень – это командно-штабной колледж, один год, где учится офицер, находящийся на должности майора, подполковника. Но это ни в коем случае не курсы, это нормальный первый год академии. Затем человек идет служить три-четыре года, пять лет, получает практический опыт и для того, чтобы продвинуться на уровень полковника и далее, он должен окончить командный колледж. Это вторая ступень. В сумме те же два года. Они у нас очень многому учатся и многое перенимают.
Опять же о системе подготовки офицерских кадров. Нужно учитывать очень мощную американскую инфраструктуру. Она позволяет, имея большие доходы, привлекать людей из университетов. Порядка 20 процентов офицерского состава, я говорю о ВВС, – это кадровые офицеры, которые окончили академию в Колорадо-Спрингс. Но чтобы попасть туда, человек должен иметь личные рекомендации от сенатора или губернатора штата. И это уже мощнейший фильтр. То есть так формируется офицерский корпус США. Достаточно вспомнить, что до Клинтона большинство президентов Соединенных Штатов были выпускниками военных академий.
Кроме того, каков престиж, каков уровень. На выпуске присутствует президент и лично вручает дипломы. Вот уровень военно-политического руководства, на котором уделяется внимание офицерскому составу. То есть оно определяется не только высочайшими денежными окладами. Укрепляется мощной моральной поддержкой. У американцев есть патриотизм, потому что их страна уважает, им платят хорошо, они чувствуют себя замечательно.
Главное, чтобы не было разрыва связей поколений. Сейчас советских офицеров отодвинули от процесса воспитания будущих офицерских кадров. И офицерские кадры, воспитанные на 400-х приказах, чем будут руководствоваться? Это очень серьезная проблема. Ни в коем случае нельзя слепо копировать американскую систему. Та система прекрасно работает в условиях инфраструктуры США. Но это две разные школы.
(Игорь Лялюк, полковник, начальник кафедры АСУ Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е.Жуковского)
Альтернативы Военной академии ВКО пока нет
На мой взгляд, надо обязательно продолжать такие «круглые столы» и приглашать на них командование ВКО. Почему? Потому что еще год назад у командования ВКО были одни взгляды на Военную академию ВКО. И надо сказать, не в ее пользу. Были такие, кто поддерживал ее перевод в Военно-космическую академию им. А. Ф. Можайского.
С 1 декабря 2011 года у нас появились Войска ВКО. По крайней мере юридически. Командование нового рода войск столкнулось с многочисленными проблемами. Взгляды меняются. Сейчас командование ВКО утверждает, что ему нужны офицеры-комплексники, представляющие себе систему ВКО в полном объеме. Где их сегодня можно готовить? Только там, где для этого есть база – система командных пунктов, начиная от батальонного звена и заканчивая стратегическим уровнем.
Это в настоящее время имеется только в Военной академии ВКО. Только там можно проводить занятия, подготовку специалистов и самое главное – переподготовку офицеров через каждые два года. Эти курсы, на которые и я ездил в свое время, давали очень много. Нас там готовили как офицеров-комплексников. А это самое важное, потому что ВКО – это система, состоящая из ряда подсистем. И если не будет офицеров оперативного и оперативно-тактического звеньев, ничего путного не получится.
Вот американцы сейчас строят систему ПРО. В настоящее время они создали объединенный командный пункт в Колорадо-Спрингс. Там у них организована вся система командных пунктов, мощная компьютерная и моделирующая системы. Через Колорадо-Спрингс они прогнали всех командиров частей и оперативный состав. То есть на фоне осуществляемых на полигоне пусков противоракет американцы проводят учебные операции стратегического и оперативного уровней.
Где мы можем такое сейчас сделать в России? Только в Военной академии ВКО в городе Твери. Может быть, лет через десять-пятнадцать заработает аналогичная система в Военно-космической академии им. А. Ф. Можайского. Но сейчас-то мы останемся без этого звена.
Я часто езжу в войска. Разговаривать порой практически не с кем. Но и в промышленности не легче. Среднее звено, сами знаете, по объективным причинам отсутствует. Но выпускники ВА ВКО, пришедшие в военную промышленность (по крайней мере они у меня работают), подхватили именно это звено.
(Сергей Курушкин, генерал-лейтенант, командующий армией предупреждения о ракетном нападении)
Поднять всех
На мой взгляд, есть две причины ликвидации академий. Первая – экономическая. Так уже получилось, что наши академии бюджетоемкие. Поэтому под различными предлогами их разрушают. Вторая – политическая. Давайте называть вещи своими именами. Идет развал и разграбление. Мы должны об этом громко говорить. И писать нужно не только внутри ведомства, а в Совет безопасности, Верховному главнокомандующему, в Федеральное собрание, Генеральную прокуратуру.
(Юрий Чубенко, генерал-лейтенант, заместитель главкома Войск ПВО по тылу)
Работать на упреждение
Меня как инженера очень беспокоит состояние авиационной техники, которая хоть и в малом количестве, но все же поступает. Это очень ненадежная техника. Мы сегодня видим, как падают самолеты, космические корабли, как отказывает военная техника. Я думаю, что это во многом зависит от того, что разрушен институт военной приемки.
Отец Дмитрия Олеговича Рогозина – генерал-лейтенант Олег Константинович Рогозин, который окончил нашу академию, работал в 9-м управлении заказов авиационной техники. По существу он командовал военными представительствами определенного направления. И у меня большая надежда появилась, когда его сын стал крупным руководителем и начал заниматься оборонной промышленностью и оборонными заказами.
Воронежское училище сможет осуществить подготовку специалистов для военной приемки аэродромов, служб тыла, снабжения горючим, осуществить подготовку специалистов по приему сложной авиационной техники, но очень нескоро. А Военно-воздушная инженерная академия им. Н. Е. Жуковского даже в том состоянии, в котором она осталась, при наличии 150–200 ученых, связанных с авиационными предприятиями, могла бы готовить по крайней мере руководящий состав этой военной приемки.
У меня есть сведения, что 15 докторов наук являются или заместителями главных конструкторов авиационных КБ, или научными консультантами по выпуску новой продукции. Мне кажется, если наша страна предполагает увеличить оборонный заказ, то сделать это надо эффективно, для чего нужно вовремя подготовить специалистов.
В 1945 году в Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского была создана группа по изучению реактивной техники. Но техники еще не было. Однако к тому времени, когда техника поступила в войска, академия уже выпускала инженеров, знающих эту реактивную технику. Вот так, мне кажется, и сегодня надо было бы работать нам – на упреждение. Но пока мы этого не делаем.
(Валерий Конуркин, генерал-майор авиации, заместитель начальника Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского)
/По материалам vpk-news.ru/
