Я НЕ СОГЛАСЕН! Военная реформа глазами разведчика — ч.2

Начало статьи генерал-майора С.А.Канчукова «Я НЕ СОГЛАСЕН! Военная реформа глазами разведчика» смотрите здесь.
…Хотим мы этого или не хотим, но мы уже вовлечены в эту войну интересов супердержав. Хотя бы по причине наличия огромных запасов природных богатств, которые сосредоточены на нашей территории. Как говорил Наполеон: «География – это приговор».

• Россия, даже после распада СССР, находясь на первом месте по главному, не возобновляемому на данном этапе развития мира ресурсу, ресурсу почвы, как никто другой нуждается в надежной защите своих границ. И только армия способна обеспечить в современном мире суверенитет стране, целостность государству, защиту политических, экономических интересов, как государства, так и личности.

• После учений «Восток-2010», в которых мне довелось крайний раз участвовать, я думал, что большего убожества, чем то, что я увидел на этих учениях, я уже не увижу. Что большего непрофессионализма, и преднамеренного  ввода в заблуждение военно-политического руководства страны о состоянии российских Вооруженных сил, их боеготовности и способности решать боевые задачи в современных условиях уже не будет.

• Но итоги учения «Центр-2011», те эпизоды, которые освещала пресса и в частности телекомпания «Звезда», превзошли все мои ожидания, а публикация 29 сентября заявления НГШ генерала армии Н.Е. Макаров о будущей участи Главного разведывательного управления ГШ ВС РФ (ГРУ ГШ), его расформировании, поставила точку  в этих сомнениях.

Чем больше вырисовывается «новый облик» российских Вооруженных сил, тем устойчивее складывается мнение, что НГШ генерал армии Н.Е. Макаров был прав, выступая перед Общественной палатой РФ,-  нам не избежать в ближайшем будущем военной агрессии. Но агрессия эта станет возможной потому, что вероятный противник, в отличие от российского высшего политического руководства, которое не пытается разобраться и понять реальное состояние своих Вооружённых Сил, вполне реально оценивает боеготовность российской армии, ее способность адекватно решать задачи по защите государства.

• Мы ведь живем в сложном мире, который постоянно, несмотря на все усилия большинства стран мирового сообщества изменяется в худшую сторону. Угрозы все время модернизируются и нарастают, только усложняясь и становясь многогранными. И борьба за сосуществование в этом мире только усиливается, обретая все новые направления, и усиливается не только на уровне терроризма, а прежде всего на глобальном уровне. Для реагирования на эти угрозы только ядерных сил (СЯС) в арсенале страны уже недостаточно. Нужны высокомобильные силы общего, и прежде всего специального назначения, нужна авиация и ПВО, нужен флот, нужно высокотехнологичное современное оружие!

• Но еще важнее понимание угроз, их видов, направлений  и способов развития. Нужно понимание как эти угрозы локализовать с военной точки зрения, если недостаточно будет политических и экономических рычагов. Нужно понимание перспектив развития вооруженной борьбы, путей и способов строительства российских Вооруженных сил, развития военно-промышленного комплекса, военной науки и страны в целом.

• А этого понимания как раз у нынешних военных реформаторов и нет. Как расценивать слова генерала Макарова, который как достижение реформы заявил, что в рамках реформы было произведено «сокращение численности центрального аппарата Минобороны. За последние годы он уменьшился более чем в три раза — с 51 тысячи до 13,4 тысячи человек, сообщил начальник Генштаба. «И мы понимаем, что это еще не предел», — сказал он, подчеркнув, что «при этом уровень управления войсками нисколько не понизился».

• Но кто проверял дееспособность Министерства обороны и его центрального аппарата на предмет «уровня управления войсками»? Никаких стратегических учений такого уровня не проводилось уже очень давно. Тогда как определить уровень управления войсками? С технической точки зрения он оценивается наличием средств и каналов связи, и здесь, возможности управления войсками могли остаться на прежнем уровне. Но главным критерием всегда было и остаётся наличие подготовленного и обученного решать конкретные задачи офицерского состава.

• В царской России офицер генерального штаба должен был отучиться в академии Генерального штаба. В  советское время, чтобы стать офицером Генерального штаба нужно было пройти как минимум две-три должности в штабах, а в дальнейшем для служебного роста еще и обучение в академии Генерального штаба или ВАКГШ. Сейчас академия Генерального Штаба практически закрыта для офицеров Генерального штаба, а высшие Офицерские Курсы вообще вычеркнуты из «нового облика».

Как следствие сегодня Генеральный Штаб больше чем на 80% укомплектован офицерами в звании майора – подполковника в лучшем случае с «батальонным» мышлением – начальным уровнем военного образования, который просто по сумме знаний не позволяет работать на уровне Генерального Штаба, отвечающего за функционирование всех Вооружённых Сил в целом. В результате этого за два года катастрофически упал уровень штабной культуры.

• Подготовка и проведение важнейших решений изобилуют грубейшими ошибками и недочётами. При этом «ротированным» за эти годы офицерам Генерального Штаба в войсках в основном предлагались второстепенные должности в батальонном — бригадном звене, потому, что «ротация» нынешним военным руководством организована так, что офицер убывает не на ожидающую его равную и свободную должность в войсках, а в распоряжение командования того или иного направления для замещения любой вакантной и подходящей по уровню должности, но таковых там чаще всего просто нет!

• И это называется «повысившийся уровень управления войсками»? По-моему, это правильнее назвать «кадровым погромом», преступным стремлением любыми способами избавиться от подготовленного офицерского состава, потому что в 90% случаев такая преступная ротация приводит к досрочному увольнению уникальных специалистов. И все сетования, на то, что кто-то там «зажрался» и служит от «лейтенанта до полковника на одном месте» могут говорить только об очень низком профессионализме людей эти причины излагающим.

• Как военный руководитель, я могу сказать, что для того чтобы моё разведывательное управление стало эффективно работающим профессиональным коллективом, мне понадобилось три года упорных тренировок и обучения офицеров. А для того чтобы оно стало лучшим в российских Вооруженных Силах, еще три года постоянного внедрения самых передовых методик и технологий в подготовку офицеров и войск, о чем могут подтвердить многие должностные лица, в том числе и сам НГШ Макаров. Если бы тогда существовала пресловутая обязательная «ротация», боюсь, мне так и не удалось бы создать эффективно работающий коллектив.

• Думаю, что для подготовки офицеров Генерального штаба эти сроки, несомненно, увеличиваются как минимум в два раза. Поэтому, «механическое» сокращение численности органов военного управления в четыре раза, проведённое фактически за полтора года и без всякого научного обоснования, без проверки возможностей новых структур, помноженное на бессмысленную «ротацию», в ходе которой из центрального аппарата были выдавлены оставшиеся профессионалы, называть «заслугой» и «эффективной военной реформой» можно только в расчёте на то, что ловить на вранье «реформатора» никто не будет.

• А чтобы ни у кого не возникло никаких сомнений, для ввода военно-политического руководства страны в заблуждение применяется излюбленный метод – ПОКАЗУХА, в совершенстве освоенный нынешним военным руководством во всех ее проявлениях. Отличить правду от вымысла, не освоив военную науку и не владея военным искусством, а это очень тонкая грань, как лезвие бритвы, практически невозможно.

• Именно поэтому все крупные военные учения последних лет превратились в непрерывную цепь показухи и очковтирательства. Взять, к примеру,  учения «Центр-2011». Кто может внятно объяснить, почему вдруг вероятным противником на этих учениях оказались вооруженные формирования, имеющие численность и организацию сухопутных войск Ирана? При этом вопрос,  для чего Ирану нападать на страны СНГ, так и остался без ответа и разъяснения. Хотелось бы уточнить у господина Макарова, что же такое стало ему известно об «иранской угрозе», что нам срочно потребовалось отрабатывать на учениях боевые действия против Ирана?

• Те же, кто готовил учения, ответ на этот вопрос знают хорошо. Возможности средств огневого поражения «бригад нового облика», а так же выучка личного состава этих бригад, настолько слабы, что эффективно воевать они могут только с такими армиями, как иранская. При выборе в противники более современных армий результаты учений становятся удручающими. Поэтому при планировании учений «Центр-2011» решили уже не позорится, и сразу назначить себе врага, с которым легко справится. Вот это и называется «показуха»!

• Военная наука – это искусство, ее с наскока не освоишь, на это может не хватить и всей жизни, она не сроднится с опытом и знаниями офис-менеджеров. Здесь цена вопроса – человеческая жизнь, свобода страны, свобода людей которые в ней живут, а она дается, как и Родина только один раз. Здесь нет виртуальных повторений. Здесь решение принимается только один раз. Ошибся и все, ты или твои подчиненные погибли. А освоить ее, прослушав три лекции от преподавателя, даже академии Генерального штаба невозможно.

• События последнего времени настойчиво подтверждают, что без вооруженной защиты страна и ее народ не может чувствовать себя спокойно и планомерно развиваться в соответствии с намеченными планами. Для парирования этих угроз в первую очередь, необходимо:

• Первое – исходя из развития угроз, а армия, прежде всего, предназначена для локализации внешних угроз, сроков их возникновения и районов развития, необходима разработка Концепции строительства и развития облика Вооруженных сил, как в целом, так и по видам и родам войск, системе управления, новым и перспективным средствам вооружения. И она должна основываться на необходимости, а не на прихоти реформаторов. К сожалению, такая концепция можно сказать, что отсутствует.

• Как по-другому можно объяснить то, что войска то сокращаются, то снова развертываются, части и соединения то ликвидируются, то снова формируются. Организационно-штатные структуры не соответствуют будущим вызовам и угрозам. Это приводит, прежде всего, к снижению боевых возможностей, к лишним огромным потерям в боевой обстановке среди личного состава и техники, к нерациональному расходованию выделенных денежных средств и позволяет на этом фоне заниматься коррупцией и распилом.

• США же, несмотря на заявленное ничтожное сокращение финансирования армии, в ближайшие годы намерены сделать ее «более мобильной, гибкой, готовой действовать в любых чрезвычайных обстоятельствах» и акцент в развитии вооруженных сил будет сделан на инвестиции в разведку, системы наблюдения и рекогносцировки, а также в «возможности проводить операции там, где противник препятствует этому», а значит, нельзя исключить, что и на территории России.

• Второе – отсутствием, именно у военного руководства российских Вооруженных сил,  понимания настоящих угроз, которые могут возникнуть как в ближайшей, так и среднесрочной перспективе, характера и способов будущей вооруженной борьбы, видов применяемого оружия, а значит и отсутствие четкого понимания как осуществить строительство Вооруженных Сил, каким вооружением и какой техникой их оснащать.

• Как и на каких принципах осуществлять поэтапную замену устаревшей техники и вооружения? Сколько и какой техники необходимо в первую очередь? И последнее – какая численность армии способна гарантированно выдержать первый удар в крупномасштабной войне и обеспечить развертывание мобилизационной составляющей Вооруженных сил и перевод экономики страны на военное положение?

Что сделано реформаторами «нового облика» российских Вооруженных сил за три года своей деятельности, куда ушли сотни миллиардов выделенных денежных средств? Где хоть какой то промежуточный итог?

• Сухопутные Войска России на протяжении всех задекларированных проверочных и итоговых «стратегических учений», так и не вышли по своей численности за пределы одной мотострелковой дивизии. А ведь Сухопутные войска должны быть способны создать группировку на стратегическом направлении численностью не менее  200-300 тысяч военнослужащих. Если в 2008 году «профессиональная» часть армии составляла более 65% от её численности, в которую входил офицерский корпус 350 тысяч, мичманы и прапорщики 160 тысяч и контрактники около 200 тысяч.  Итого 710 тысяч от общей численности 1 миллион 100 тысяч.

• После всех сокращений, сегодня, при численности армии в 1 миллион человек, профессиональное ядро ужалось до 38%, при этом оставшиеся 62% это солдаты «срочники», 50% из которых служат менее шести месяцев и полноценными солдатами могут считаться лишь условно, а оставшиеся 50% владеют лишь минимальными навыками военных профессий.

• А где и на каком уровне находятся в российских Вооруженных силах  системы управления? Кто разработал, и поставил внятную задачу промышленности? Одни разговоры про ЕСУ ТЗ, но это низший уровень, а где автоматизированные на интеллектуальном уровне системы управления стратегического и оперативного звена? Только после внедрения данных систем в систему управления стратегическим и оперативным звеньями управления, можно добиться сокращения цикла боевого управления в операции и работать дальше уже над тактическим, понимая, что же нужно солдату в окопе или на боевой машине.

• Армия, как и промышленность не может развиваться в вакууме, не имея  ориентиров, не изучая возможности и не разрабатывая противовесы. Говорить только об угрозах терроризма, не учитывая глобальных угроз — не серьезно.  Здесь уместно пояснить на простых примерах утверждениях или заявлениях нынешних военных реформаторов отражающих их несостоятельность.

• Если исходить от того, что глобальной войны не будет, как ещё до 17 ноября утверждал НГШ, то возникает резонный вопрос, а зачем Российской армии 1000 вертолетов, о которых уже не раз говорил НГШ? Как я понимаю, это все супер современные всепогодные вертолеты. С кем им предстоит сражаться, с горсткой боевиков, которая может насчитывать от одного до ста человек?  Или с механизированными, высокомобильными регулярными и иррегулярными высокотехнологичными воинскими организмами, именуемыми Вооруженными силами государства, и олицетворяющими вооруженные силы вероятного противника, способного создать ударные группировки у наших границ за короткое время численностью более 500 000 военнослужащих.

• Тогда возникает снова и снова законный вопрос, а зачем мы начали переход на «новый облик» с сокращения офицерского корпуса и ликвидации института прапорщиков, с ликвидации дивизий сокращенного состава и баз хранения, с ликвидации военной школы и военной науки? Экипаж вертолета – три офицера. Экипаж в боевых условиях может совершить 2-3 боевых вылета продолжительностью 30 минут и протяженностью до 100 км. Значит, один вертолет в сутки будет задействован до 4-х часов, а что он будет делать остальные 19-20 часов. Для этого дополнительно нужны второй и третий экипажи летчиков.

• Такое же положение и с самолетами. Таким образом, только вертолетчиков нам нужно 6000 – 9000 тысяч офицеров, и это без учета увольняемых, выбывших по различным причинам, в том, числе боевым и санитарным потерям в ходе вооруженной борьбы. При численности заявленного количества самолетов на уровне 500–600 единиц, летчиков нужно более 1,5 – 2,5 тысяч человек. За какое время можно подготовить такое количество летчиков, при повальном и огульном сокращении военных училищ? На этот вопрос пусть ответят наши реформаторы. По нашим же подсчетам более 90 лет, при условии сохранения имеющейся системы военного образования!

Подтверждением данных расчетов является то, что только при ликвидации Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина в создаваемый военный учебно-научный центр в Воронеж из 148 профессоров, 129 докторов наук и 617 кандидатов наук переехало только 15 человек.

• А с другой стороны Министерство обороны уже отошло от ранее сделанных НГШ голословных заявлений о 1000 вертолетах и в августе 2011 года подписало контракт с холдингом «Вертолеты России» на 140 млрд. руб. на поставку 140 вертолетов до 2020 г. Для простого обывателя это внушительные цифры, а для профессионала это 17 вертолетов в год или 3-4 вертолета в год от каждого вертолетного завода России. Для заводов это будут «золотые» вертолет в прямом смысле этого слова. При таком раскладе накрывается одним местом и модернизация и инновации и все вместе взятое, в том числе и авиационная промышленность России.

• У нас существуют так же несколько глобальных стратегических проблем, от решения которых зависит дальнейший успех реформ:

Первая проблема – преступное пренебрежение опытом прошлых вооруженных конфликтов, как с участием Вооруженных Сил РФ, в том числе и на своей территории, так и с участием международных сил в различных конфликтах.

Вторая проблема – нежелание знать об основных направлениях развития вооруженных сил развитых стран мира, и пренебрежение в расчетах действий вероятного противника, что позволяет неправильно строить основные направления развития ВС, реальные, а не декларируемые.

Третья проблема – порой правильные слова и провозглашенные лозунги, которые на практике оборачиваются неправильными и преступными действиями.

Если мы не хотим повторить судьбу Ливии и её руководства, нам нужно остановить погром нашей армии под названием «новый облик»!

• Находясь более семи лет в должности начальника разведки Сибирского военного округа и отвечая за 30% территории России, я проникся глубоким уважением к нашему восточному соседу, Китаю. Достойна уважения деятельность руководства этой страны, его последовательная позиция  отстаивания своих стратегических интересов, его забота об обороноспособности страны, постоянное внимание к военнослужащим, забота о них и их семьях, последовательность в изучении опыта передовых стран в военном строительстве и извлечение из этого опыта всего передового.

• Например, руководство вооруженными силами КНР внимательно следит за всеми действиями, как США, так и России, предпринимаемыми ими для совершенствования своей военной организации, а также внедрения новых технологий в военную сферу. При этом, в отношении ВС России делаются в основном скептические выводы.

Высшее военное и политическое руководство КНР критически оценивает российскую военную реформу «нового облика», считая, что она привела лишь к ослаблению российского оборонного потенциала и ориентирует свои Вооружённые Силы на опыт ВС США, особенно в области информационного обмена и применения информационных технологий используют за эталон, в том числе, и в отношении американской концепции «сетецентрическая война».

• Пекин, не отказываясь полностью от методов «народной войны», что делает допустимым высокие потери в личном составе войск за счет холостых и безработных молодых китайцев, одновременно переходит к стратегии «активной обороны на передовых рубежах». НОАК предписано одерживать победы в будущих высокотехнологичных войнах, а именно:
— СЯС должны быть готовы к «стратегическому ядерному устрашению»;
— СВ – к «действиям в глобальном масштабе»;
— ВМС – к «морским войнам и ядерным контрударам»;
— ВВС – к « переходу одновременно к наступательным и оборонительным операциям».

• И нет никакого сомнения, что НОАК к этому придет, что так и будет. Таким образом, темпы модернизации НОАК характеризуют не только комплексную мощь КНР, но и выступают индикатором ее растущей агрессивности. Военная мощь Китая растет, и практически сравнялась с военной мощью США, и у меня, как у военного человека, на фоне неуклонного снижения  возможностей Российской армии, нарастает чувство тревоги за безопасность страны.

• …Реформа в армии России проводится уже не одно десятилетие. С изменением видов угроз и их нарастанием изменялась частично структура, боевые возможности, система управления и комплектования, совершенствовались системы вооружения, способы ведения боевых действий, в том числе и при локализации вооруженных конфликтов (об этом, учитывая мой опыт, можно писать долго и много). Армия пыталась перейти на контрактный способ комплектования, пыталась изменить структуру управления.

• Но это все были шаги к поиску оптимальных, взвешенных решений. Они по большинству своему, к сожалению, не приводили к серьёзным положительным изменениям в армии, недостаточно готовили ее к новым вызовам  угрозам, но и не наносили урона боеготовности войскам. Главная проблема предыдущих попыток проведения реформы была одна – отсутствие необходимых для этого средств.

• С приходом нынешней команды реформаторов, под руководством Министра обороны А.Э. Сердюкова, и в большей степени, НГШ генерала армии Н.Е. Макарова, отвечающего за военную составляющую, в армии проведены кардинальные реформы, фактически разрушившие ее до основания. Это не высокопарные слова, рассчитанные на обывателя. Это слова для профессионалов, непосредственно участвующих в этих процессах. Задумайтесь, ведь придет время и нужно будет сурово ответить за все содеянное перед государством и народом.

• Ускоренно сокращена общая численность армии путем сокращения соединений, частей, военных баз, приведя численность к необоснованной цифре в 1 млн. военнослужащих. Данная численность в современных условиях, всего по истечении трех лет реформ, уже не отвечает требованиям безопасности государства, надвигающимся вызовам и угрозам.

• Ликвидирована основа устойчивости Вооруженных сил – мобилизационная составляющая государства, путем ликвидации сокращенных и кадрированных соединений и частей, военных баз, военных комиссариатов, разрушена система подготовки резервистов как офицерского, так и рядового состава. В этом решении не учитывается опыт не только Советской армии, но и НАТО и прежде всего США, которому пришлось сначала привлекать в Ираке Национальную гвардию, а затем часть функций передать частным военным компаниям (ЧВК).

• Под выдуманным предлогом «перевернутой пирамиды» повально сокращен офицерский корпус, являющийся исторически на Руси основой  армии. Снижены должностные и тарифные разряды для офицеров, тем самым лишив их стремления к службе. А в последующем объявлено о вводе дополнительно 70 тыс. должностей офицеров, якобы для укомплектования новых войск Воздушно-космической обороны страны. Такие качели в мыслях и расчетах могут показывать только одно, что у высшего военного руководства нет понимания, что же делать с армией.

• Полностью ликвидирован институт прапорщиков, ближайших помощников офицеров, институту которых в 2012 году исполнилось бы 300 лет от Указа Петра I. Это мотивируется «склонностью» прапорщиков к воровству и занятию должностей начальников складов. Но 80% должностей прапорщиков – это должности определяющие боеготовность и боеспособность армии, а значит, уже только этим действием нанесен громадный урон, граничащий с воинским преступлением.

• Да и если бы позволить всем прапорщикам «тянуть» себе домой материальные средства, о чем утверждают реформаторы, то понадобилось бы больше 100 лет на то, что бы осилить сумму,  которая спокойно уплыла за рубеж только за один 2011 год. А это по разным оценкам более 84 млрд. долларов (около 2,6 трлн. рублей, что равняется сумме выделяемой на год на перевооружение российских Вооруженных сил).

• Полностью разрушена система подготовки офицерских кадров, нарушена устойчивость военного образования. Сокращены сотни профессионалов военного образования, докторов и кандидатов наук. Разрушена военная наука, включающая в себя стратегию, оперативное искусство и тактику. Теперь оперативное искусство будет преподавать военнослужащий в звании капитана или майора. Полностью выхолощена стратегия, а оперативное искусство подменено обыкновенной тактикой. Чего только стоит превращение академии Генерального штаба ВС РФ в периферийное ПТУ с двумя кафедрами и ежегодным выпуском одного – двух десятков военнослужащих.

• Надуманная, не свойственная духу и букве законов Российской армии, инициатива реформаторов заменить офицеров и прапорщиков на сержантов похожа на отсутствие здравого смысла, если не сказать большего. Чему можно учить сержанта 2 года и 10 месяцев, если хорошего сержанта в учебном подразделении или полковой школе готовили за шесть месяцев, а непосредственно в подразделении за два-три месяца.

• И в дальнейшем такой сержант вполне успешно справлялся со всеми возложенными на него служебными обязанностями, от руководства нарядом до принятия на себя обязанностей командира группы СпН в боевой обстановке! И таких сержантов у меня было подавляющее большинство, и только единицы, те, кого необходимо было заменить на должности, как не справившихся с возложенными обязанностями.

• Хочется спросить, сколько времени после такой продолжительной учебы сержант будет служить в действительности непосредственно в части, и до какого возраста? Сейчас три года учебы и три года обязательной службы. Не слишком ли  затратен для страны иметь такой подход? Когда, как и где он будет содержать семью? Женатый сержант уже не будет жить в казарме с подчиненными,  и чем же тогда он будет отличаться от уволенного прапорщика?

• Или господин Макаров на примере фильма «Офицеры» выделит семейному сержанту угол в казарме, завесив его простыней, чтобы сержант постоянно и ежеминутно боролся с дедовщиной и пресекал неуставные взаимоотношения в подразделении? Что будет с ним потом, где он устроится на работу, кто ему предложит достойный заработок? Сколько понадобится времени, чтобы подготовить армии достаточное количество таких сержантов?

• Упразднение дивизионной и полковой структуры в Российской армии разрушило систему подготовки и воспитания командных кадров и последовательность прохождение и освоения ими служебных обязанностей, лишило Сухопутные войска своей основной боевой составляющей, войска исторической преемственности, а командиров воинского  опыта и кругозора. А ведь полки, как воинские организмы, упоминаются на Руси, начиная с X века.

• Перевод войск на бригадную структуру на порядок снизил боевые возможности Сухопутных войск, лишил их основной структуры боевой организации – соединения, так как бригада является только частью, несмотря на то, что в ее интересах могут действовать все остальные структуры армии.

• Сейчас бригада  «нового облика» образно представляет собой «упавшую с дерева и ударившуюся о землю грушу» (вкусный, но переспевший плод). Хвостик (боевые подразделения) еле дышат, вершина (подразделения боевого обеспечения) дышат через раз, а побитые бока донышка (подразделения обеспечения) сокращаются полностью, а аутсорсинг от малейшего прикосновения сдуется и растечется по плоскости, оставив боевые части без возможности к сопротивлению.

• Провозглашен принцип постоянной готовности соединений («часовой готовности» по требованию НГШ). Но что это значит? Неужели господин Макаров тем самым признаёт, что разведка фактически деградировала до полного распада? Неужели всё разведывательное сообщество России в состоянии доложить Президенту страны о готовящейся агрессии только за час до ее начала?

• А какой материальный урон, исчисляющийся триллионами рублей, нанесен государству этим решением НГШ после передачи имущества со специально подготовленных складов на технику, в войска, в большинстве своем хранящуюся в неприспособленных для этого местах?

• Разрушена система управления войсками, не позволяющая эффективно, на протяжении длительного времени (больше чем пять суток) управлять войсками. В чем заключается «новая система управления», в чем ее мобильность и современность? Почему, со слов зампреда комитета Госдумы по обороне единоросса Игоря Баринова, при переходе армии на новую систему управления произошла «временная частичная потеря управляемости». Почему за это никто не понес ответственности? Ведь такое может произойти только при нанесении по войскам ядерного удара. Других причин не должно быть.

• Господин Макаров утверждает что «к 2015 году в Вооруженных силах будет создана новая система управления, «близкая к искусственному интеллекту». Она будет управлять не только армией, но и всеми силовыми ведомствами». Это что, прямой обман или преднамеренный ввод в заблуждение деятелей Общественной палаты РФ и руководства страны?

• Мне как военному руководителю до 2010 года было известно две автоматизированные системы управления: АСУ «Акация» и АСУ силами и средствами разведки. Обе системы начали разрабатывать в конце 90-х годов. Первая общевойсковая, а вторая предназначена для нас разведчиков.

• В ходе учений «Восток-2010» в Сибирском военном округе  пользовались нашей АСУ, так как АСУ «Акация» так и не смогла в должном объеме справиться с задачей. При этом на нее уже потрачен не один десяток миллиардов рублей, а сдвигов нет, да и не будет по одной простой причине, промышленности для ее разработки военные в нужном ракурсе должны поставить задачу, а если сказать простыми словами, то осуществить описание постановки задачи всех уровней управления. Для вывода ее на «близкий к искусственному интеллекту» уровень только для армии, не говоря о других силовых структурах, за такой короткий промежуток времени, нужен Гений каким был Стив Джобс!

• Господин Макаров не устаёт удивлять слушателей: «раньше Вооруженные силы управлялись так называемым стволом управления, то есть в каждом виде и роде войск была своя вертикальная связь. Нам такая система не нужна, ее техническое состояние не выдерживает критики«, — напомнил генерал. Сути новой системы он, впрочем, не объяснил.

• Что такое вертикальная связь и что такое техническое состояние? В этих высказываниях НГШ, снова всё смешано в кучу, видимо, чтобы люди далёкие от армии, не могли разобраться. Суть же сказанного сводится к простому пониманию, что в Советской армии и в Российской до «нового облика», основное внимание уделялось способности связи противостоять системам радиоэлектронной разведки и радиоэлектронной борьбы противника, что обозначалось термином «устойчивость управления».

• Что увидел плохого НГШ в том, что у меня как у начальника разведки, была своя «вертикаль связи» полностью независимая от его вертикали, и эта связь обеспечивала устойчивое и скрытое управление во всех звеньях, во всех направлениях и при всех условиях обстановки, в том числе, ею пользовались и в ходе ОСУ «Восток-2010»! И в случае поражения одного из таких «стволов» всегда можно было задействовать параллельный или резервный.

• А что касается технической стороны, так она зависит от выделения финансирования и своевременного обновления парка техники. Это ведь тоже очень просто и понятно. Отсутствие отвечающей современным требованиям боевой и оперативной подготовки, а значит обученности и боеготовности войск, влечет за собой неспособность частей выполнить боевые задачи, значительные потери среди личного состава и неспособность самой армии выполнить свою задачу по предназначению.

• Продолжая тему выступления НГШ в Общественной палате и касаясь вопросов аутсорсинга, снова обратимся к тексту, где НГШ Макаров сказал: «ремонт боевой техники также будет выполняться сторонними организациями. «В каждой бригаде будет работать по 20 человек гражданских специалистов, которые будут вести ремонт военной техники, при этом имея прямые связи с заводами«, — уточнил генерал.

• Этому вопросу можно посвятить отдельную статью, как и всем остальным, затронутым в выступлении НГШ, но хотелось бы уточнить и услышать ответы всего на ряд вопросов.

• Первый – в какую сумму такой подход обойдется производителям техники, с учетом, что ее нужно будет не только ремонтировать в мирных условиях, а и в боевых, при том, что старая испытанная, проверенная в боях ВОВ, Афганистана, Чечни система реформаторами «нового облика» разрушена полностью. И во сколько процентов или разы подорожает техника и вооружение?

• Второй – где и как будут набирать 20 гражданских специалистов для работы в боевых условиях крупномасштабной войны и справятся ли они с обязанностями 100 военнослужащих, ранее входящих в состав ремонтной роты полка? Можно предположить, что на первом этапе сюда будут привлекать уволенных недавно офицеров, но через 5-10 лет, когда и этот кадровый резерв иссякнет, кто будет этим заниматься?

• Где и за какие средства их будут готовить по избранным специальностям? Где и как проводить обязательную переподготовку? И, наконец, кто и за какие средства будет обеспечивать все это хозяйство необходимым оборудованием и техникой, в том числе и для действий непосредственно в ходе боя?

Продолжение следует…

/генерал-майор Сергей Алексеевич Канчуков/