На днях информационные агентства сообщили о расформировании трёх дисбатов из пяти существовавших. В ходе проводимых оргштатных мероприятий ликвидированы 595-й отдельный дисциплинарный батальон в поселке Замчалово в Краснодарском крае, 40-й – в Новосибирске и 62-й – в Уссурийске Приморского края. Осужденные военнослужащие из них переведены в оставшиеся два дисбата, находящиеся в Нижегородской и Читинской областях.
• Ну а постоянный состав ликвидированных батальонов составляет в общей сложности около 900 человек. В Минобороны эти штаты планируют использовать для укрупнения военных комендатур в оставшихся гарнизонах и создания подразделений военной полиции. Такое перераспределение профессионального ресурса отражает суть давно задуманного изменения системы поддержания правопорядка в армии и ответственности за его нарушения.
• Дело в том, что в дисбате содержатся военнослужащие по призыву, осужденные за преступления не более чем на два года. Причем направленные туда судом солдаты после окончания срока службы проходят по документам как не имеющие судимости. Правда, время, в которое пришлось отбывать наказание, осужденным в общий срок службы не засчитывается. Она для них приостанавливается с момента направления в дисбат и до дня освобождения, после чего следует обязательное возвращение в свою часть. Чтобы призванный солдат дослужил положенный ему срок.
• И это всегда считалось главным смыслом существования дисциплинарных батальонов, их принципиальным отличием от обычной тюрьмы или зоны. То есть военнослужащие по призыву увольняются в запас с «неиспорченной заключением биографией», хотя и с «задержкой» в армии.
• Однако с появлением планов перевода вооруженных сил в основном на контрактный принцип комплектования стали доминировать иные взгляды на обеспечение правопорядка в войсках. В Минобороны и в правозащитных кругах вдруг сошлись во мнении: человек, сознательно пошедший на военную службу, должен нести ответственность за совершенное преступление на тех же основаниях, что и любой другой гражданин. И наказание отбывать, как все остальные осужденные.
• Тем более что периодически выдвигаемая идея создания в России военной полиции предполагала более высокий уровень правопорядка в военных гарнизонах, повышение воинской дисциплины в войсках и оперативное реагирование на правонарушения, совершаемые военными. Но, увы, пересмотр планов широкого внедрения службы по контракту, сохранение огромного числа военнослужащих по призыву существенно осложнили переход к новой системе.
• Еще весной 2007-го тогдашний начальник Главного управления боевой подготовки и службы войск ВС РФ генерал-полковник Александр Лукин объявил: «В настоящее время в правительстве страны находится на рассмотрении пакет документов, связанных с внесением изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы РФ. Они касаются исключения из этих кодексов положений о привлечении военнослужащих к уголовной ответственности за преступления в виде содержания в дисбате. Это станет законодательной основой расформирования всех дисбатов в армии до конца текущего года». Тогда же была озвучена идея об использовании штата расформированных дисциплинарных батальонов для формирования военных комендатур.
• Между тем уже осенью 2007-го вникающий в новую должность министр обороны Анатолий Сердюков посетил ряд дисбатов и пришел к выводу о нецелесообразности их ликвидации. По крайней мере в период «активного реформирования армии и флота». И отменил все предыдущие распоряжения, касающиеся расформирования дисциплинарных батальонов, включая проекты законодательных инициатив, которыми предполагалось приравнять уголовную ответственность всех категорий военнослужащих к единой уголовной ответственности.
• Как видим, возврат состоялся. И опять в увязке с идеей создания военной полиции. Сердюков заверил, что она непременно появится до конца этого года. Больше того, президент Дмитрий Медведев своим указом утвердил изменения в трех уставах Вооруженных сил РФ, которые рассматриваются экспертами как первый шаг к формированию военной полиции.
• «Выделение президентским указом комендантской службы из гарнизонной и предоставление ей статуса самостоятельной структуры, на мой взгляд, связано с правовой основой деятельности будущих органов военной полиции», – сказал глава Общероссийской организации ветеранов ВС РФ, бывший начальник последнего советского Генштаба генерал армии Михаил Моисеев. По его мнению, подобная структура должна выполнить главную задачу – поднять на новый уровень безопасность военной службы в целом и безопасность каждого военнослужащего. Оценка Моисеева весома, поскольку именно при его руководстве Генштабом в 1989 году был впервые поставлен вопрос о необходимости создания военной полиции в нашей армии.
• И всё же остаются кое-какие неясности в начатом преобразовании. Так, секретарь Союза комитетов солдатских матерей России, член Общественного совета при МО Валентина Мельникова заявила: «Если военная полиция будет подчинена руководству Минобороны, то ее эффективность будет нулевая – никто не захочет выносить сор из избы». А ведь верное замечание.
• Сколько-нибудь внятных разъяснений со стороны военного ведомства о мере самостоятельности формируемой военной полиции пока нет. Судя по принятым изменениям уставов, на данный момент речь идет лишь о выведении комендатур из подчинения начальникам гарнизонов. А в ведении центральных органов военного управления, окружных штабов они будут находиться? Если да, то предположение Валентины Мельниковой может оказаться реальностью.
/По материалам nvo.ng.ru/