• Какой должна быть военная сила? Зачем России нужна армия? Ответы на эти вопросы позволят выстроить стройную систему, найти стержень проведения военной реформы. Откровенно говоря, я не предполагал, что наше обсуждение выйдет на какие-то действительно серьезные теоретические вопросы.
• И всё же, как выясняется, они есть и без их решения трудно двигаться дальше. Попробую пояснить. Лучшему пониманию мотивов постановки и решения вопроса об изменении способа комплектования Вооруженных Сил способствует рассмотрение одного примера из истории постсоветской России. О чем идет речь?
• В 1996 году президентом Ельциным был подписан указ, постановлявший, что с 2000 года военная служба должна стать добровольной и призыв будет прекращен. Было заведомо ясно, что подписание указа является абсолютно популистским и спекулятивным шагом. Объяснялось все просто: Борису Ельцину летом 1996 года нужны были голоса избирателей на предстоящих выборах для того, чтобы сохранить за собой пост президента. Расчёт же был на то, что президента поддержат те родители, дети которых достигнут к 2000 году призывного возраста. Неудивительно, что вскоре после выборов указ без всяких объяснений и лишнего шума был отменен.
• Когда в недавнем прошлом стали разрабатываться федеральные целевые программы, связанные с переходом к комплектованию ряда соединений и воинских частей, а также сержантских должностей военнослужащими по контракту, для специалистов – и не только для них – исход реализации программ был вполне очевиден. В этой ситуации не нужно обладать особыми аналитическими способностями, чтобы спрогнозировать: на предлагаемые условия прохождения службы, особенно вследствие низкого уровня денежного довольствия, не пойдут люди, которые нужны армии.
• Ещё на этапе подготовки программ представителями экспертного сообщества озвучивались совершенно очевидные истины: профессия военнослужащего, проходящего службу по контракту, должна быть привлекательной на российском рынке труда. Между тем все предупреждения и предложения, по сложившейся практике, были проигнорированы. В ответ же разные высокие начальники делали стеклянные глаза и говорили, что им задача поставлена и её надо выполнять.
• Сегодня трудно сказать, чем мотивирован недавний отказ от реализации программ комплектования войск военнослужащими по контракту. Официально министр обороны и начальник Генштаба заявляют о финансовых проблемах. Сила их позиции – в честном признании провала программ.
• Однако думается, дело не только в этом. Утверждать, что единственная причина кроется в том, что нет денег, всё-таки неправомерно. Если раньше находились огромные деньги на реализацию чрезвычайно затратных федеральных целевых программ, а недавно заявлено, что они провалены, то есть по сути признано, что деньги потрачены практически впустую, то почему не найдутся деньги ещё на что-то более реалистичное?
• Дело в том, что нет ясности относительно того, какими же факторами и какими обстоятельствами должен быть детерминирован способ комплектования. Поэтому некоторые предпринятые шаги весьма спорны. Трудно понять, например, зачем надо было скопом ликвидировать как класс прапорщиков и мичманов. Как мне представляется, ничто не мешало объединить в одну категорию военнослужащих сержантов и прапорщиков. Сегодня уже говорилось о многоступенчатой иерархии сержантов.
• Но ведь прапорщик и старший прапорщик как раз и могли составить две дополнительные ступени, то есть человек мог бы продвигаться по службе от младшего сержанта до старшего прапорщика. Скорее всего, как мне кажется, было решено отказаться от прапорщиков только потому, что по телевидению показывали известные сериалы (по каналам СТС и РЕН ТВ), где создан весьма одиозный образ прапорщика, этакого ограниченного человека.
• Но ведь на деле далеко не так. Мне довелось служить в артиллерии, в этом роде войск ничто не мешало прапорщику быть командиром второго огневого взвода в артиллерийской батарее. И вряд ли кто-то скажет, что из-за этого боеготовность артиллерии мощнейшей Западной группы войск понизилась. Ведь были прапорщики, окончившие средние военные училища и высшие учебные заведения.
• Старшину своей батареи, в которую я пришел лейтенантом, до сих пор вспоминаю с ужасом и почтением, настолько он умело, с использованием хороших педагогических приёмов управлялся с непростым личным составом. Честно скажу, у меня довольно долго так не получалось.
• Каких же сержантов и кто готовит сейчас? Если они после учебы в Рязани будут выпущены в возрасте 20 лет, то когда же они действительно станут мастерами своего дела?
• И всё же надо сказать о более сущностных проблемах. Суть проблемы в том, что до сих пор нет чёткого политического заказа, выражающего политическую волю по поводу того, какая армия нам нужна. В нашей дискуссии эти вопросы пока не затронуты.
• Здесь как раз уместно обратиться к вопросу: какая армия нужна России? Этот вопрос, как известно, Александр Савинкин поставил ещё в 1988 году. И надо признать: ответа на него нет до сих пор, хотя и прошло более 20 лет. Но я бы предпочёл поставить вопрос несколько иначе: зачем России нужна армия? Если будет ответ на этот вопрос, то выстроится последовательная логическая цепочка, появится стержень, на который будет нанизано все остальное.
• В этом случае неизбежно придется задуматься, к каким войнам и конфликтам Вооруженные Силы должны готовиться, какие задачи они должны выполнять, какие нужно первоочередные меры предпринять для того, чтобы армия продвигалась к определенному – заранее заданному – состоянию.
• Пока же можно констатировать, что в строительстве Вооруженных Сил, военной организации государства мы топчемся на месте, поскольку не решена масса проблем методологического характера. Несколько лет назад мне с коллегами довелось принять участие в работе научной конференции в Академии Генерального штаба. И заместитель начальника Академии Генштаба по науке в своем выступлении заявил, почти дословно, следующее: мы в академии ещё только хотим разобраться с тем, что же такое современная и будущая война.
• Сомневаюсь, чтобы за прошедшие годы наметились какие-либо серьезные подвижки… Но тогда сразу возникает вопрос: а к чему у нас, собственно говоря, готовятся военные кадры, к каким действиям?
• Ответа на этот вопрос как не было, так и нет. Слабо способствуют и те военно-доктринальные документы, которые появились недавно. Хотелось бы, чтобы в них содержались положения, декларирующие, как реагировать на существующие угрозы безопасности посредством применения военной силы и какой должна быть эта военная сила.
• Разобраться в существующих проблемах становится всё более затруднительно, особенно если круг компетентных лиц, способных взяться за них, постоянно сужается. Но решать их рано или поздно придется. Пока же чаще всего можно услышать только то, что рассчитано, скорее, на обывателя: армия нам нужна компактная, мобильная, современная, высокоподготовленная, профессиональная и т. д., и т.п. Но не является ли это свидетельством сознательного уклонения от существа дела?
• Как только появится в конкретизированном виде ясность относительно предназначения армии, так, видимо, и можно будет понять, во имя чего осуществляется реформирование Вооруженных Сил. Всё это позволит определить оптимальный способ комплектования, равно как и решить множество других, не менее важных вопросов.
/Василий Белозеров, сопредседатель Ассоциации военных политологов, кандидат политических наук, vpk-news.ru/
